====== Странная ======
Мы ехали по мокрому асфальту. Из-под колес летели брызги, через которые преломлялись солнечные лучи. Ветер срывал с деревьев листья. В небо, в лоскутное небо уносились золотые листья и моё детство. В машине играл рок, а родители громко ругались. Я их слушала, но не слышала. они обращались ко мне и говорили обо мне, но я слышала лишь завывания одиночек, никогда не понимавших и нежелавших понимать других. Они не принимали меня, потому что не могли принять и себя. Они отмахивались от моих проблем, потому что у самих были проблемы. Они не слушали меня, потому что их никто не слушал. Тут вообще никто никого не слушают, потому что каждый живет в своем мирке, окруженном живой изгородью.
Итак, я Элли, мой знак зодиака телец, я родилась 20 мая в 3 часа ночи 45 минут, мой размер ноги 39, ноготь на левом мизинце всё время врастает. Я ужасная болтушка, в моей комнате плакат с парнем-андрогином, я рисую на полях тетради капли дождя и скашиваю буквы влево. Я хожу вприпрыжку и люблю стучать маленькими каблучками об асфальт, а ещё у меня много друзей-уточек. Люблю их: кидаешь им крошки хлеба, а они благодарно покрякивают и забавно плескаются в воде. С одной стороны у меня волосы вьются больше, чем с другой, бедра шире, чем грудь.
Мне с детства говорили, что я гиперактивна. Я люблю браться за несколько дел одновременно, но быстро остываю к ним. Так же и с людьми. Импульсивна, непостоянна, ветренна. Меня называли легкомысленной. И рекомендовали давать затормаживающие лекарства.
Как-то раз в ранние годы я загорелась идеей стать орнитологом. Я часами лежала на газоне и наблюдала за птицами, пролетающими в небо. Поэтому я ходила смуглая, с выгоревшими волосами. Один раз я даже сбежала из дому, украв у отца палатку, поставила её в поле и сидела так, наслаждаясь походной жизнью., а через час я захотела поесть. А через два мне стало жарко и я захотела под холодный душ. В итоге я вернулась.
Да, я была ветреная. В школе меня считали вертихвосткой. Я была общительная, быстро сходилась с людьми, всегда улыбалась, но могла и разозлиться и ударить наотмашь по щеке. Впрочем, я быстро отходила. Другие видели меня так: никогда не унывающая, веселая, беззаботная, легкомысленная девчушка-весна. Они говорили, что даже представить меня не могут грустной. Поэтому дети-зимы приходили ко мне, чтобы я могла поделиться с ними теплом. А я ведь тоже человек, да? Могу и расстраиваться. Вот и сейчас мне грустно, потому что больше не вернусь. Нет, меня, конечно, не продержат там всю жизнь, но прежней я уже не вернусь. Вот так ломают жизнь людям из-за одного маленького происшествия.
Собственно, почему так произошло? Дело было так: меня нашли на крыше заброшенной вышки. Я стояла, разведя руки и наклонившись вниз, и смеялась, смеялась, смеялась… Несла какую-то бессвязную чушь. Меня схватили, накричали, обругали, отвели к психиатру, и теперь я еду селиться за серыми стенами.
Почему так произошло? Честно говоря, не знаю. И врачи тоже не знают. Но лечить меня надо, они так сказали. Со мной слишком сложно родителям и всем остальным.
Петляет дорога с разлитой радугой машинного масла, бьются в истерике о стекла домов голые деревья, солнце лениво освещает мир, иногда закрывааемое темно-серыми тучами. Кругом прохлада и пахнет дождем и грозой. Обычно у нас жарко, но тот день был дождливым и невероятно холодным.Снаружи так хорошо и мокро, как всегда после дождя. Вырваться бы. Полететь.
В руках букет от Луччи. Луччи был маленьким и кудрявым, с носом-кнопочкой и черными глазами с длиннющими ресницами. А его букет был пышный. Желтые тюльпаны. И открытка снизу:
Будем очень скучать по тебе.
Твои одноклассники.
Я прекрасно знаю, что букет и открытку покупал Луччи. И подписывал тоже он. Одноклассники бы не стали так делать.
Возле лежит мишка с сердечком с вышитой надписью:
Милой Элли от Рафы и Гульни.
Рафа любила вышивать, а Гульни — выигрывать игрушек в тире. Обе черноволосые, с короткими кучерявыми волосами, выкрашенными в розовый. Они обещали обязательно меня дождаться. А я знаю: не дождутся. Я выйду, мы встретимся в кафе в тени старого дерева, закажем по чашечке кофе и после последнего глотка поймем, что нам не о чем говорить.
— Ну? Успокоилась? — спросила мать, сдвинув брови, — Как у врачей — так это мы паинька, а дома сразу в монстра превращаешься. Ты посмотри, как укусила.
Она демонстрирует мне белую кожу с ярко выделяющимся следом от укуса.
— Надеюсь, в больнице тебя вылечат, — сказал отец, — Там врачи компетентные. Ты не расстраивайся. Пострадаешь немного, а потом нормальной будешь, как другие дети.
А в моей голове проносятся его слова:
ЛУЧШЕ БЫ ТЕБЯ НЕ СУЩЕСТВОВАЛО.
Я знаю, что он это от злости сказал. Он сначала говорит, а потом думает. Прямо как я. Но всё-таки.
Приближается здание больницы. Серые замызганные стены, запущенный сад с пожелтевшей травой и ободранными кустарниками, потрескавшиеся стекла и тишина, заботливо окутывающая все вокруг. Ах, Лечебница, ты кажешься такой дикой, но я тебя приручу. Я всех приручаю, все сердца мира принадлежат мне. Не бойся: я хорошая хозяйка.
Они меня оставляют и быстренько сваливают, не выдерживая вида мутных коридоров и вялых подростков. А мне было нормально. Я ведь такая же, как все вокруг, я часть этой системы.
Странное это место и в то же время такое удивительное. Живая тишина, ползущий плющ и болтающиеся на ветках ленточки. Тут даже время другое, медленное, вяло текущее, а может, и вовсе застывшее, как желе. Кажется, что ты провел здесь целую вечность, но когда выходишь, то понимаешь, что пробыл всего месяц, и этот месяц пролетел с огромной скоростью. И что тогда делать, спрашивается? Некоторые возвращаются. А некоторые продолжают жить, гулять с друзьями, ходить на дискотеки, сдавать экзамены, а когда видят серые стены, то что-то в груди у них вздрагивает.
Вот о чем я подумала, когда переступила порог здания. Оно снаружи казалось маленьким, там было три этажа, но внутри были бесконечные коридоры и бесчисленное число комнат. Я иду по коридору с пыльным кафелем, на стенах желтые пятна, кругом снуют люди в белых халатах. На скамейке сидела девочка с веткой в волосах. А скамейка была возле моей палаты.
— Ты сюда что ли? — она лениво приподняла левый глаз.
— Да, а ты тоже в этой палате? Значит, мы будем соседками? — обрадовалась я.
— Ну да, — она пожала плечами.
— Вот здорово! Меня зовут Элли, я учусь на втором курсе колледжа, моя любимая игрушка — слоник в трусах в горошек, раньше он пел, но сейчас только шипит. Я люблю смотреть мультики про зверюшек, читать смешные стихи, а вчера мне приснилось, как я гуляла по крышам с зонтиком. О, а ещё у меня есть подруга, которая за один раз может съесть 10 палочек со сладкой ватой. А я в один присест съедаю две тарелки острого супа. Я люблю смешивать острые приправы. А ты кто? Ты давно здесь? И из-за чего? А друзья у тебя есть? А тебя бывают галлюцинации? А кто в палате есть, кроме нас? А ты дружишь с ними?
Девочка растерянно заморгала.
— Ещё одна несчастная.
Из-за двери показалась голова светловолосой девушки в коричневом пиджаке и с болтающейся в волосах заколкой в виде розового сердечка.
— А ты кто? Кстати, у тебя заколка съехала. Красивая, кстати, где купила? Я тоже люблю розовый! У меня есть розовые трусы с бегемотиками, они таккие милые! А мама хочет купить мне кружевное белье. А ты любишь кружева? Я вот люблю горошек. А почему «несчастная»? Тебе тут не нравится? А почему? А друзья у тебя тут есть?
— Нифига себе у тебя язык подвешен, — с шумом выдохнула девушка со светлыми волосами, — А несчастная, потому что пропадешь здесь, сгниешь. Тут ломают всех.
— Ой, да не неси чепухи, — махнула рукой девочка с веткой в волосах, — Меня зовут Мариам. Не Мэри, а Мариам. Мне 14 лет, и я люблю прыгать по лужам.
— Я тоже! — обрадовалась я, — На мне как раз сапожки резиновые красивые, жаль, что мне не дали попрыгать…
— М-да, спелись болтушки, — перебила меня светловолосая, — Ужас просто. Мне конец. Правда, Габриэль?
Та, кого назвали Габриэль, резко толкнула дверь и в два прыжка преодолела расстояние между нами, оказавшись вплотную ко мне. она была чуть ниже меня, с востреньким носом и вообще заостренными чертами лица, худенькая, с короткими волосами. Прямо дикарка.
— Ого! Какие кудряшки! — она дотронулась до моих волос, — Просто чудесно. А ещё ты похожа на одну порноактрису!
— Чего?! — обалдела я
— Вау, всего одно слово, — присвистнула девушка с заколкой, — Новый рекорд.
— Это у ней комплименты такие, — пояснила Мариам, — Прости, что не предупредила насчет её… кхем, любвеобильности.
— А ты прямо солнышко, — продолжала ворковать дикарка, прижимаясь ко мне, — Теплая! Будешь греть меня зимой.
— Так, Габриэль, ну-ка уймись, не приставай к новенькой, — нахмурилась девушка с заколкой, — Меня зовут Элис. Мечтаю свалить из этой дыры.
— Новенькая? Где новенькая? — из соседней двери показались три головы.
— Вот она, — Элис, Мариам и Габриэль указали на меня пальцем.
— Меня зовут Зои! — сказала рыжая, — Надеюсь, ты к нам?
— Нечего ей делать с такими бесноватыми, как вы, — фыркнула Элис.
— Нарываешься? — сверкнула глазами Зои.
Внезапно я почувствовала, будто мои ноги налились свинцом.
— Девочки, давайте в другой раз, я очень устала…
Я почти что поползла внутрь палаты. Кровати расправлены, хотя несколько пустовали. Окно было широко распахнуто и бушевал дождливый июль. Пахло лимоном и медикаментами. Я заняла кровать у окна, чтобы засыпать под звуки ветра и дождя и просыпаться от запаха мокрых листьев и солнечных лучей, светящих мне в лицо.
Девочки тут же набросились на мои сумки. Кроме Элис, та предпочла лечь на кровать лицом к стене.
— Какой красивый свитер! — воскликнула Габриэль, — Я забираю его!
— Вообще-то я его уже себе присмотрела, — обиженно протянула Зои.
— Буду тебе его иногда давать поносить, — снисходительно сказала Габриэль.
— А чего это вы делите мои вещи? — капризно спросила я, — Этот свитер я и сама люблю.
— Надо делиться со всеми своими вещами. Традиция такая, — объяснила девочка в очках.
— Это еще кто? Девушка или парень? — фыркнула девушка в очках, задумчиво рассматривая мой плакат.
— Судя по фигуре, все-таки парень, — задумчиво протянула Габриэль.
— Ничего себе, да он красится лучше меня, — присвистнула девушка со шляпой.
— Все красятся лучше тебя, Клэр, — сварливо ответила Зои.
— Ты вообще не красишься, Зои, — в тон ей ответила Клэр.
— Ну и че? — усмехнулась Зои, — Я итак красотка. Правда, парни?
В это время к нам вошли три парня.
— Да ты вообще бестия, — рассмеялся волосатый парень с рисунками созвездий на руках.
— Ага! Победительница в номинации на бесноватость! Экзорцисты за тобой охотятся, — сказал носатый и кудлатый, в джинсовой жилетке.
— А это кто? — тыкнул в меня пальцем парень с бусинками в волосах, — Раньше я тебя здесь не видел.
— Меня зовут Элли, мне 17 лет, я не люблю бисероплетение и соленое, а еще я употребляю 3 литра колы в день. В детстве мне долбанули мячом по голове и у меня была шишка почти на лбу. Я была прямо как единорог! А у тебя красивые бусинки. Дай мне тоже такие.
— Хорошо, — удивленно ответил парень, — Я принесу тебе потом. А эти не дам, даже не проси.
— А почему?
— Они важны для меня.
— А! Тебе их кто-то подарил? Это память! Ты любишь этого человека? Ну конечно же любишь, иначе не стал бы их хранить! Как романтично!
На секунду он сделался грустным. Похоже, эту перемену заметила лишь я. Но затем он рассмеялся.
— А где вы нашли такую тактичную?
— Она нас нашла! — всплеснула руками Габриэль.
— Точно, — подтвердила Клэр, — Тихо подкралась и наглейшим образом прервала наше тихое и мирное существование.
— Да прям уж тихое, — усмехнулся кудрявый, — Ваш ор я слышу из своей палаты.
— Чья бы корова мычала, — показала язык Зои.
До вечера мы так просидели, громко болтая, смеясь, топая ногами, пытаясь заглушить эту гнетущую тишину вокруг. Или она была внутри нас? Снаружи было сумеречно и холодно, а у нас светло и тепло. Уютно. Я была окружена людьми, похожими на меня, и смотрела на них словно в зеркало. И мне стало так легко на душе от того, что уже не надо было стыдиться и что-то скрывать. Они требовали меня всю, а взамен отдавали себя. И мне делать-то ничего не надо было, только болтать без умолку, как я обычно делаю.
А ближе к ужину меня отозвала Клэр. Девчонки и мальчишки все поняли и вышли из палаты, плотно закрыв дверь. И яро противящуюся Элис тоже утащили. Мы с Клэр сели на подоконник с ногами друг напротив друга. У неё были длинные черные волосы и такие же черные глаза, загадочно глядящие из-под черной шляпы. Ярко-красные губы были растянуты в улыбку Джоконды. На щеке, ближе к губам была черная родинка. У неё была длинная черная юбка. Ведьма.
— Это тебя видел Вечность.
— Кто-кто меня видел?
— Ты с ним ещё встретишься. Обязательно встретишься. Он любит встречать новеньких. Правда, странным образом.
— Что ты имеешь ввиду под словом «видел»?
— Он видел, как придет Поступь, и в её следах будут расти цветы посреди снега. Муза в цветущем плаще. Её движения будут стремительны и изящны, как ветер, а голос певуч, как ручей. Радость мая. Это ты.
— Я?! — облалдела я, — Да, я родилась в мае… И меня называли солнечной… Не одна Габриэль.
— Да. Она тоже это чувствует. На интуитивном уровне. Но она не пересекла Грань. А вот ты скоро пересечешь.
— Я ничего не понимаю…
— А понимать не надо. Просто жди ночи. Ночью станет ясно.
====== Счастливая ======
Вокруг был снег — белоснежный, сверкающий, скрипящий, но совсем не холодный. Скажу больше — он был теплым и грел меня. Впрочем, он быстро таял у меня в руках. Вокруг меня росла трава и распускались цветы — это было так неуместно посреди снежной пустыни.
— Поступь, милая Поступь, не впустишь ли ты меня погреться? — раздался голос сзади.
Я резко развернулась и увидела позади себя мальчика в звездном плаще.
— Я всегда готова поделиться теплом. Не спрашивай — бери, — ответила я, — Что мне с этого?
Он сел рядом со мной, и в его глазах отражалась мудрость тысячи жизней.
— А почему на тебе такой плащ? По-твоему, вечность — это космос? Мне она всегда представлялась в виде несущегося поезда. Если выглянуть из окна, то увидишь лишь проносящиеся огоньки, растянутые в одну полоску. Ни людей, ни кошек — никого. А если сможешь вырваться, то увидишь тоже самое. Зато будут люди. И кошки тоже.
— Тогда ты окажешься одна среди толпы. Люди будут толкаться, ругаться, ронять вещи, собирать разбросанные листы, покупать булочки, целоваться и обниматься, а тебя никто не будет замечать. Ты — лишний элемент в этой системе. В то время как поезд тебя отнесет навстречу дальним странам. Тогда смысл сбегать?
— Не знаю. Мне итак хорошо. Мне бы узнать, какими судьбами меня сюда занесло и что это за место.
— Всего-навсего прихожая нашего карманного мирка. И он только и ждет, чтобы ты навестила его заброшенные уголки.
— Мир? Ты имеешь ввиду Грань?
— Нет, Грань — это другое… Умеет же Ворожея путать новеньких.
— Да нет, это я тупая.
— Ничего подобного… Эх, и где же мои манеры?
Вечность встал, положив руку на сердце, а другую убрав за спину, склонил преданно голову, и произнёс:
— Моё имя Вечность. Грань рада приветствовать тебя, Поступь. Отвори дверь.
— Дверь куда?
— Да куда угодно.
Я закрыла глаза и меня куда-то понесло, а куда – я и сама не знала, и это было весело. Словно я видела сон.
Это был Сад, окруженный высокими деревьями, в ветвях которых прятались птицы, которых я не видела, но слышала. Судя по всему, за этим садом давно никто не ухаживал: трава по колено, фонтан засорился, да и птицы, если прислушаться, не весело щебечут, а рыдают от одиночества.