Хранительница стояла неподвижно, а затем широкие рукава одеяния раскинулись журавлиными крыльями, будто девочка хотела взлететь, но не могла. Это продолжалось минуту, а может и полчаса, да и не имело время никакого значения здесь, в сердце леса. Раздался странный утробный звук: 'ом-м-м-м', тихий, еле слышный. Девушка поняла, что идёт он от Хранительницы. Звери и духи присоединялись к ней один за другим, пока поляну не заполнил монолитный звон, будто гудение огромного колокола.
И хлынул дождь.
Тёплые майские капли срывались прямо с чистого звёздного неба, разбивая, смывая с поляны снег и зиму. И дряхлая Яблоня ожила. Минуя дни, буквально за секунды, распустились почки, потянулись к небу листья. Только цветы не появлялись. Время шло, толпа тянула ноту всё выше и выше, но не выдержала, споткнулась, колокол упал и разбился в разноголосицу осколков. Все смолкли. Но Хранительница продолжила стоять с воздетыми руками. Вдруг кто-то радостно заревел: на дереве появился цветок! Только один, хрупкий и одинокий, как первая снежинка ранней осенью. Да, Яблоня толком не зацвела, но все принялись танцевать и обниматься, забыв про дождь. Даже девушка не смогла сдержаться и плясала вместе со всеми.
Вдруг неведомая сила вырвала её из хоровода, хотя Гостью просто одёрнули за рукав. Задыхающаяся от веселья, она не сразу поняла, что девочка в белом платьице и маске лисы перед ней - Хранительница. И она куда-то настойчиво требует пойти.
Уже на краю поляны Гостья обернулась и заметила среди празднующих фигуру в белом торжественном облачении. На немой вопрос ответили новым подёргиванием рукава. Когда шум праздника стих в гуще леса, девочка остановилась и повернула маску на бок.
- А кто всё-таки там?
- Лиса. - Девочка мотнула головой, показывая на личину, и, опередив вопрос, добавила: - Нет, на церемонии была я, мы потом поменялись.
Гостья испытующе посмотрела на Хранительницу, но та лишь ехидно улыбнулась:
- Всё тебе расскажи.
- Разумеется, - Гостья улыбнулась в ответ.
Они гуляли по лесу, играли в снежки при свете луны и весело болтали ни о чём. Но Хранительница заметила: Гостью что-то тревожит весь вечер, почувствовала тень скованности: и в прятках она быстрее обычного нашла Гостью, и санки ехали медленнее, и снеговики получались не такими красивыми. Хранительница пыталась не обращать внимания и просто веселиться, но это получалось всё хуже и хуже. В самый разгар игры в снежки она не выдержала и остановилась. Снежок прилетел девочке прямо в голову, но она не стала отвечать, даже не отряхнулась, так и стояла с бело-голубыми искорками в смоляных волосах.
- Что случилось? - спросила Гостья и опустила руку с заготовленным снежком.
- Лучше ты скажи, я же вижу: что-то не так.
Гостья разжала пальцы, и снежок плюхнулся на землю.
Молчание.
- Что же случилось? - Девочка подошла к Гостье.
- Мне нужно уехать.
Если раньше тревога девочки была зёрнышком, то теперь оно пустило побеги. По сердцу поползли колючие ростки.
- А когда ты вернёшься? - с надеждой спросила девочка.
- Боюсь, что никогда.
Бурьян оплел язык, сердце, лёгкие.
- Мы продаём дачу. Маме нужны деньги на операцию. И... И... Я пришла сегодня попрощаться.
- А... А как же батарейки? Что будет с радио?
Гостья опустилась на колени перед девочкой.
- Не плачь. Пожалуйста. Смотри: я как раз принесла батарейки. И новый приёмник. У него солнечная...
- Не нужен мне твой приёмник! - Девочка выбила из рук радио, - А со мной что будет, со мной?!
Она обняла Гостью и уткнулась ей лицом в грудь. И зарыдала. Гостья аккуратно, слегка прикасаясь варежкой, погладила её по голове.
- Я поеду с тобой, - немного успокоившись, твёрдо заявила девочка. - Я опять сорву веточку и приживу её! Посажу в горшок и всегда-всегда буду брать с собой. Ну пожалуйста.
Белое лицо всё в слезах блестело в мёртвом свете. Девушка так и не смогла ответить хоть что-нибудь. Хранительница вскочила.
- Ну и вали к себе! Вали! Вали!
- Не надо так. - Теперь пришла очередь девушки просить, - Пожалуйста.
Но девочка её не слышала, вернее, не слушала, она убежала в лес и ни разу не обернулась. Двадцать тропинок спустя она всё-таки остановилась. Проверила: Гостья осталась, сидит, плачет. Поделом. Девочка попыталась заполнить пустоту внутри злостью и гневом, представила красное лицо бывшей подруги, опухшие глаза, но почему-то пустота только росла. Отвлёкшись на эти мысли, она не заметила, как Гостья всё-таки ушла. Девочка рухнула и зарыдала.
Уже под утро она решила вернуться к Яблоне. Праздник закончился, и все должны были разойтись, что ей и было нужно. Луна где-то потерялась, не мелькали больше светлячки фонариков, и Лес растворился в ночи. От пустоты вокруг Хранительница почувствовала себя немного лучше.
Уже у Поляны она вдруг ощутила человека. Это Гостья! Вся злоба тут же исчезла. Девочка летела по лесу, не разбирая дороги, ломая ветви, едва уворачиваясь от ударов с деревьями.
- Прости меня! - прорыдала она, ворвавшись на поляну. Но Гостьи она не увидела. Была Яблоня, с которой облетела большая часть листвы, так что ветви превратились в плохо обглоданные кости. Был Надоеда, который сидел под сенью на сухих листьях, скрестив кривые ноги. Всё, больше никого.
- Где она? - закричала Хранительница через всю поляну и побежала к горбуну.
Тот поднял клюку, что лежала рядом, и, тяжёло на неё опираясь, встал.
- Не понимаю, о чём вы, госпожа.
От порыва ветра опавшая листва волной разлетелась в стороны, но карлик не покачнулся.
Осталась половина поляны.
- Госпожа, вы не считаете, что уделяете ей...
Яблоня зашаталась от гнева Хранительницы, яростный шквал выкручивал ей ветви, но Надоеда стоял.
- Где она?!
- ...больше внимания...
Одна из нижних ветвей не выдержала, с треском разломилась и улетела.
- ...чем нам!
Пальцы сомкнулись на тонком горле, Хранительница подняла карлика в воздух. Надоеда, наглец, смотрел прямо в глаза, она его душила, а он даже не отводил взгляд. От напряжения сводило руку, белые мухи закружились перед глазами... Лепестки. Вот один упал на кисть, невесомый, он был тяжелее камня, и пальцы разжались сами. Надоеда упал и захлебнулся кашлем. А цветы продолжали облетать: вот листочек коснулся носа, девочка подняла взгляд и увидела, что Яблоня вся в зелени и серебристых цветах. А сквозь прорехи в кроне щерилась рябая луна.
- Без Хранителя нет Леса! - Карлик подполз к Хранительнице и через слово бился лбом об землю. - Мы не могли допустить!.. Поймите, госпожа...
Хлынул дождь из лепестков, уже не белые, розовые, они кружились, а её шатало, как от удара по затылку. Краем глаза она заметила, что на поляну выходят звери и духи. Надоеда всё извинялся и извинялся, говорил и говорил, но девочка не могла понять и половины.
- Извините... забыли... для людей...
Она вспомнила, всё вспомнила. Девочка упала на землю, устланную белыми, розовыми, красными лепестками. Всё как тогда.
Мама сказала, что они пойдут гулять и кататься на санках. Третьего дня было тепло, и сквозь прогалины показалась трава, но за ночь снегопад отменил весну. Хранительница видела всё будто со стороны: как она, радостная и беззаботная, выбежала из дома, всё время подгоняла мать, и не заметила, что из каждого окна вслед смотрят деревенские. За целый день игр и беготни девочка устала, и её посадили на спину. Ласковые руки несли через ласковый розовый вечер. Девочка заснула.
Проснулась она в тишине и темноте у поваленного дерева. Проснулась не от холода - её старательно спеленали, - а от странной тревоги.
- Мама?
Никого. Снег замёл все следы, будто девочку чудесным образом перенесли по воздуху.
А затем началась травля.
Беспомощную, её гоняли по всей чаще, то настигая, то отпуская, а если удавалось спрятаться, то с воздуха совы и филины быстро находили жертву. Когда девочка добежала до поляны в сердце леса, погоня прекратилась. Разом, будто ничего и не было.
Старая Яблоня сразу бросалась в глаза. Белёсый, цвета тумана, голый ствол, скрюченные ветви, стелящиеся над снегом. Дерево пугало, но травля пугала сильнее. Девочка сделала пару шагов и увидела, что на дерево упал серебряный луч. И чем ближе она подходила, тем ярче становился свет. На заложенное облаками беззвёздное небо она не смотрела.
Дерево приветственно качнуло ветвями и поманило к себе. Девочка подошла вплотную, к самому стволу. Вдруг резкая боль пронзила грудь, и она упала в корни. Над ней стоял карлик в маске из коры. Над головой он держал изогнутый обсидиановый клинок, с которого срывались капли крови. В полёте они загорались от свечения Яблони и были похожи на звёздочки. Клинок начал опускаться. Страха и боли почему-то не было. Девочка успела подумать: 'Чёрный, а так ярко блестит'.
Хранительница ползла на четвереньках, а за ней на пятнистом покрывале из цветов тянулся бурый след голой земли. Гостья лежала за Яблоней, раскинув руки и распахнув глаза. Горло и грудь залиты чёрной кровью. Не в силах плакать и кричать, девочка непослушными, будто чужими, руками обняла подругу. Подул ветер, и их осыпало лепестками. Яблоня уже вдоволь напилась, поэтому цветы стали алыми, тяжёлыми, липкими. Упала тень и превратила лепестки на мёртвом лице в ржавые пятна.
- Зачем вы плачете над подарком? Разве вы не заметили?
Да, она заметила. Что под бурой коростой больше нет раны. Что кожа теплеет, а белизну гонит прочь румянец.
Хранительница встала, Надоеда отпрянул. Волосы её растрепались, торчали космами, платье в тёмных пятнах прилипло к телу. Маска больше не была нужна, и она бросила её под ноги. Где-то в глубине неба проревел гром. Надоеда отступил, но споткнулся и упал, пополз на спине, лицом к госпоже. А она не отставала ни на шаг.
- Вы же хотели друга!
Звёзды исчезли в одно мгновение, чёрное грозовое небо нависло прямо над землёй. Духи на поляне озирались, стонали и выли, но бежать было некуда: за поляной мрак и пустота, только белёсое платье в грязных разводах мерцало под сенью цветущей яблони.
- Пощадите!
Тьма треснула: тонкие паутинки расходились в стороны прямо над Хранительницей. Ширились и ширились, пока не оплели всё небо над поляной. Запахло грозой. Звери, бесновались, ревели, пытались сбежать, но только спотыкались и бились друг о друга. Надоеда кинулся к Хранительнице и повис на вознесённых к небу руках, умоляя о пощаде. Он думал, что это его спасёт от гнева, что не будет же она бить по себе. Но Надоеда ошибся, он не интересовал девочку: небо разверзлось над Яблоней и стёрло мир.