Вейм не любила подобные зрелища, считая их глупыми, однако зрители же были с ней не согласны. Они каждый раз замирали, когда закованные в броню всадники сшибались на полном скаку; восхищались, словно дети, когда рыцари оставались в седле после удара, и громко вздыхали, когда выбитый из седла падал на посыпанную опилками булыжную площадь. Они переживали за любимчиков и радовались, когда копье не очень приятного им рыцаря с треском разбивалось о щит, разлетаясь щепой по ристалищу, или, скользнув по кованой поверхности, уходило в пустоту, так и не попав в цель.
Турнир будил в Вейм воспоминания о старой истории… истории большой любви превратившейся в комедию, что рассказывали в ярмарочных балаганах от Хили до Тайвела… истории, в которой у Вейм была главная роль. Когда-то давно Вейм любила Арто Тинвильского, а Арто Тинвильский любил турниры. В тот год победа на турнире юных рыцарей обещала быть самой яркой в копилке его достижений. Увы, копье противника, пробив бок, лишило юношу возможности продолжить состязания. Видя, как расстроен жених, влюбленная Вейм взяла его одежду, доспехи и коня и заняла место Арто на ристалище. Пока девушка завоевывала трофей, круша противников одного за другим, он в неведенье коротал свои часы в тесной комнатке в таверне, опекаемый лишь своим врачом. Вейм так и осталось бы нераскрытой, тайно передав кубок после победы неудачливому жениху, если бы не глупая Хелька Мянтувильская, дочь нынешнего правителя землей Мянтувильских. Девушка устроила тайную встречу, на которой, приняв Вейм за Арто, признавалась в вечной любви, которая «никогда не угаснет в ее сердце», разрыдалась на её груди и прокляла Арто за слабый характер и преданность интересам рода, из-за которых юноша не может жениться на ней. От поцелуя и последующего за ним преждевременного разоблачения Вейм спасла служанка. Затем был финальный поединок, выигранный взбешенной Вейм и пышное награждение, на котором леди Хелька сообщила отцу, что Арто Тинвильский, как победитель турнира достоин самой высокой награды, а именно её руки. И вот тогда Вейм сняла шлем. Со злобной усмешкой она сорвала с головы ошеломленной девушки венок Королевы турнира, и, надев его, любезно отказалась от руки леди Хельки. Был жуткий скандал, закончившийся браком Арто Тинвильского и Хельки Мянтувильской, долгим заключением Вейм в башне Таммивиля, и новыми правилами в турнирном регламенте.
С тех пор много воды утекло. Ныне Арто, постаревший и раздавшийся, отрешенно грыз ногти в окружении родителей жены. Хелька монотонно что-то бубнила в ухо мужу и одергивала двух карапузов, пинавших служанок, сидящих на нижних лавках, или норовящих придавить стулом одну из мелких собачонок, крутившихся под ногами. Годы не прошли для неё даром. Хелька подурнела и высохла. Из пышной красавицы с русыми косами она превратилась в сушенную, изможденную мужем и детьми воблу. Вейм мысленно представила себя на ее месте.
– Бывший любовник со своей женой?– Осведомилась Ойра. – Ты с этой парочки уже полчаса глаз не сводишь.
– Скажем так, старый жених со своей постаревшей пассией.
– Откуда в тебе столько яда, Вейм. Мой тебе совет: забудь старое, выйди замуж, роди еще детей.
–Да, да, – добавил Ирсен. – И сделай лицо повеселее. Вон, посмотри на Хагена: у него лик младенца.
– И мозги такие же. Еще пять минут, и он начнет слюни пускать. У тебя нет лекарства от женских чар? Накапай ему грамм двести, пока дел не натворил.
– Проверила я. … Кажется, наш Хаген действительно влюблен.
Тем временем, на арене заканчивались конные состязания. Лекари уносили тяжелораненых, слуги убирали обломки, а участники готовились к бугурту. Бугурт, древнее зрелище, переросшее из развлечения городской черни и крестьян в благородную забаву господ. Участники состязания разбивались на несколько команд и разыгрывали маленькие сражения. Побеждали захватившие больше пленных и отправившие участников других команд в лазарет. Каждый город имел свою бугуртную команду, защищавшую его честь на ристалищах. Служба в этой команде щедро оплачивалась отцами города. В случае успешного выступления её члены получали ценные трофеи с побежденных и призы от организаторов турниров.
– Очарован он… – Фыркнула Вейм. Мы не дома, чтобы заниматься подобными глупостями.
– Вейм, успокойся. Тебе жарко или у тебя что-то болит? Благодаря твоей тетушке Эйтель, мы сидим на хорошем месте вместе с почтенными господами, – женщина улыбнулась сидящему рядом лавочнику. Лавочник покраснел и улыбнулся в ответ, за что тут же получил оплеуху от сидящей рядом дородной женщины, к его глубочайшему сожалению приходившейся ему женой. – У нас есть еда и крыша над головой, а ты, словно сыч на пеньке, смотришь на всех исподлобья и твердишь, что все отвратительно. Хочешь, я руны кину на удачу?
– Мне еще рун не хватало.
На арене уже схлестнулись пешие и конные в бессмысленном и беспощадном поединке. О жестких правилах битвы до первой крови и там, что соперников лучше брать в плен целыми и невредимыми, участники почему-то забыли сразу, несмотря на жалобные крики герольдов, что нарушителей будут наказывать. Толпа ликовала: где ещё безопасно (а главное бесплатно!) увидишь кровавый бой, сражение, войну в миниатюре! Тем временем, фракция «золотых» уже вовсю теснила «зеленых», прижимая их к ограде ристалища. Зажатые по углам «зеленые», как могли, отбивались от вооруженной пехоты либо пытались стянуть всадников с коней, но победа была не на их стороне.
– Эх, «Желтые» наемников накупили. Кудыть нашим до них! – Посетовал сидящий рядом купец. – А господин распорядитель, песий сын, куда смотрит– то! Наших-то бьют!
– Есть правила турнира,– спокойно сказала Вейм.– Наши и чужие тут не причем.
– Наши-то они родные, на наши деньги собранные и обученные, а король мухлюет: наемников набрал, титулы им раздал, герольдов и судей подкупил.
– А почему вы так не сделали? Не заплатили более сильным бойцам за участие в своей команде? Или в вашей команде только друзья друзей лорда Мянтувильского, а нормальных бойцам подобные мероприятия дорога была закрыта?
Собеседник, задохнувшись от возмущения, пробурчал про честь, а Вейм отвернулась, не желая дальше спорить. Прошло несколько минут, и бой был окончен. Помощники лекарей быстро оттащили раненых в палатку, служившую полевым (или правильнее будет сказать «площадным») лазаретом, герольды тут же наградили победителей, оставив их чествование до вечера, чтобы возвестить о заключительной части турнира.
– Когда ж это кончится, – подумала Вейм, когда распорядитель объявил о том, что сейчас начнутся «самые главные состязания этого года, ради которых на турнире присутствует сам Король, бои из двоих участников на Кубок Короля». При упоминании имени коронованной особы разгоряченная дешевым пивом и состязаниями толпа, подстрекаемая глашатаями, взревела, и в воздух полетели чепчики, шляпы, букетики пожухлых цветов и один пустой стакан.
Вейм удобнее устроилась на деревянной лавке, облокотившись о Ирсена, прикрыла глаза. Из-под опущенных ресниц, она видела, как Эйтель что-то увлеченно рассказывала своему спутнику, указывая в их сторону. Во время ее эмоционального монолога глаза мужчины грустнели. Наконец он, изобразив жалкое подобие улыбки, кивнул седой головой, написав, что-то на аккуратном листке, размером с ладонь, передал его белокурому, похожему на ангела, мальчику-посыльному и устроился смотреть турнир, подперев щеку ладонью. Как только мальчик побежал отдавать записку, Эйтель успокоилась.
– Эйтель что-то замышляет.
– Вейм, выпей валерианки,– недовольно проговорил Ирсен. – Не мешай людям смотреть. Тут королевский боец сейчас делает бифштекс из очередного «зеленого». Видишь, тот молодой человек в позолоченных перчатках? Ставлю десять золотых, что он и будет победителем. Отличный боец: у остальных просто шансов нет. Слишком хорош! Не знаешь кто такой?
– Откуда? Я шесть лет дома не была. Кстати, для тех, кто совсем не в курсе, «наши» – это тот, «зеленый».
– Не… Ты же меня знаешь, я болею за победителей. А что за зеленых болеть? Они так…. «капуста домашняя… вареная… в железной бочке». Только стаканы в руках держать умеют, что с них возьмешь…любители…. У меня бабка и та лучше ножом орудовала.
Бабка Ирсена, женщина размером с добротный дубовый комод два на полтора метра, была атаманшей одной из пиратских шаек, зимой грабивших торговцев у южных берегов драконовых земель, а летом совершавших набеги на северные земли Озерного края. Родителей старый пират не помнил, только свою бабушку, всю свою большую душу вложившую в воспитание единственного внучка. С малых лет она обучала его пиратскому ремеслу, знакомила с нужными людьми, холила, лелеяла и кормила по воскресеньям пирогами с капустой. Она умерла несколько лет назад, в те страшные годы, когда в драконовых землях свирепствовала чума.
Сегодня боги совсем отвернулись от «зеленых». Рыцари в золотых туниках сначала расправилась с их всадниками, затем погоняв по полю пехоту зажали ее в угол и торжественно взяли в плен. Все это время лорд Мянтувильский старательно делал мину при плохой игре подопечных. Он кисло улыбался, поздравлял короля с очередной победой, но с каждым разом все больше сжимал скрещенные на груди руки. Внезапно из толпы музыкантов и слуг возник белокурый мальчик-посыльный и протянул сложенный вчетверо листок. Пробежав глазами по записке, лорд кинул её секретарю и, наклонившись к королю, быстро затараторил, улыбаясь словно кот, получивший сметану. Если бы из улыбок можно было получать сладости, то сладостями из улыбки лорда Мянтувильского можно было бы накормить всех оборванцев из приюта Босоногого Бродяжки при храме Бога Пути, покровителя всех путешественников, торговцев и пиратов.
Тем временем, королевские рыцари, добив своих соперников, стояли посреди арены, в ожидании награды. Однако герольды не торопились объявлять победителей. Они долго совещались с распорядителем турнира, шептались с королем и лордом Мянтувильским. Наконец, распорядитель, окруженный кучкой герольдов, вышел на середину ристалища.
– Жители города. Сегодня в серии поединков победили люди короля. – При этих словах толпа разделилась на два лагеря, сочувствующие «местным» побежденным и восхваляющие «пришлых» победителей. – Однако у нас на турнире гости. Доблестный лорд Хаген БлюДреган и его люди из далекого Драгонхолла.
Вейм поперхнулась и открыла глаза.
– Лорд Хаген высказал свое желание участвовать в нашем турнире, но по не знанию правил он отказался проходить проверку на мужественность и не был допущен к состязаниям. Однако, если лорд пожелает, он может сразиться с нашим победителем турнира.
Ирсен громко переводил слова распорядителя окружающим.
–Желает,– крикнул Хаген, перемахивая через перила.
– Хаген, я приказываю тебе остановиться, – потребовала Вейм на драго, но ее голос потонул в крике зрителей. – Ойра останови его!
– Вейм, успокойся. Нашему Хагену улыбнулась удача. Ты ж еще утром мечтала, чтобы он оказался на ристалище! Радуйся, твои мечты услышаны богами.
– Сейчас наш доблестный Хаген положит на лопатки победителя. Потом мои расправятся с его командой. Им с их доспехами, опытом и оружием – все равно, что у дитёнка леденец отобрать, а потом Хагена назначают победителем турнира.
– Это же замечательно! – Ойра улыбнулась.
– И догадайся, кого он выберет королевой турнира!
– Вейм, ты что ревнуешь, что это будешь не ты?
– Ойра, очнись! Он выберет Брегис, племянницу короля. Эйтель её не переваривает. Чувствую, что кашу с новым участником тетушка заварила только для того, чтобы стать Королевой турнира и утереть ее хорошенький носик. И представь, как Эйтель расстроится, когда ее планы рухнут! Да она нас на клочки порвет! А если не порвет, то сделает нашу жизнь невыносимой. У Эйтель связи и отличная память….. Ойра, ты можешь что-то сделать? Наслать временную порчу на Хагена, проклятье или еще что-то?
– Увы. Доспехи не восприимчивы к подобному. К тому же, на Хагене амулетов, как на йольской елке… Богов призывать даже не пытайся. Для того чтобы проклятье сработало, нужно время и правильно проведенный ритуал.
– А Ирсен, где? – Обернулась Вейм. – Он же только что был рядом!
– Ирсен сказал, что водички пошел попить,– ответил за Ойру Ильмар.
– С каких это пор старого морского волка стала мучить жажда? У него ж бурдюк с вином на коленях стоял!
Ильмар пожал худенькими плечами.
– Мне его найти?– Осведомился подросток.
– Сидеть!– Рявкнула Вейм.
– Вейм, не кричи на ребёнка. Он ни в чем не виноват!
Вейм злобно скрипнула зубами, но в спор вступать не стала.
Бой уже заканчивался. Бывший победитель лежал в центре ристалища, так и не поняв что произошло. Он обалдело крутил кучерявой головой и шевелил разбитыми губами. Меч его, срезанный у основания гарды, торчал в правом углу ристалища. Мятый шлем его валялся рядом с трибунами короля. Пучки цветов приколоченные к деревянным опорам помоста осыпались. Их лепестки покрывали шлем розовой горкой. Хаген же приняв горделивую позу победителя стоял рядышком, держа в руках меч.
И вот теперь уже король улыбался, требуя сатисфакцию.
Единственным ремеслом, которым владел Хаген, было военное дело. Будучи бастардом Хаген не мог получить хорошее образование, да и не стремился к нему: университетские стены давили, лекции навевали скуку, а книжная пыль вызывала стойкий насморк. Единственной книгой, которую он осилил до конца, был Кодекс Война: сборник по тактике, стратегии и военному ремеслу. Его растили воином. Смелым преданным оружием, способным как безропотно подчиняться командованию, так и вести за собой. Он не мог музицировать, петь баллады, цитировать философов и ученых, плохо разбирался в травах, имел смутное представление об истории, в танцах наступал дамам на ноги, ненавидел сплетни и призирал политику. Единственное, что он умел делать хорошо – это воевать. Он разбирался в навигации, стратегии ведения войны, оружии и оружейном деле. Единственным достойным противником из «золотых» был победитель турнира Ласко по прозвищу Вепрь, но к началу поединка он устал от жары и драк. Назначить еще один бой было самодурством короля, и вот бывший победитель лежал, распластавшись, словно большой студень, поймав солнечным сплетением ловкий удар. В другое время Хаген бы извинился и распил бы с Ласко по кубку хорошего вина, но сейчас все его мысли были заняты леди Брегис. Уложив огромного Ласко на посыпанную опилками брусчатку, он искренне расстроился, что дама могла не оценить мастерства владения мечом, и на остальных соперников тратил гораздо больше времени, превращая поединки в эффектное зрелище. Его противники напарывались на собственные мечи, описывали в воздухе пируэты и внезапно падали на ровном месте.
Зрители в восторге хлопали, свистели и дудели. Король сидел, закрыв лицо ладонью. Лорд Мянтувильский то багровея, то белея, ерзал на стуле, словно сел на ежа. Оглушительная победа не входила в его планы и была скорее вредна для его дальнейших замыслов. Он должен был проиграть турнир, но проиграть мягко, с минимальным перевесом в сторону команды короля. Леди Эйтель ликовала, представляя на своей голове венок Королевы Турнира. Брегис томно хлопала длинными ресницами и поджимала пухлые губки. Все происходящее ее забавляло. Вейм молча хлебала вино из фляги, от ярости впиваясь в горлышко зубами. Наконец, последнего из команды короля потащили с поля помощники распорядителя турнира. Сам распорядитель уткнулся в турнирные кодекса, ища подсказку, как разрешить сложившуюся ситуацию: обижать короля проигрышем не хотелось, в то же время не признать победу Хагена было нельзя. Книги молчали, и распорядитель нервничал, люди ждали. Наконец король, выждав паузу, подобрал полы расшитого жемчугом пурпурного плаща, поднялся с кресла и, взяв два посеребренных дубовых венка рук лорда Мянтувильского, спустился по широкой лестнице к ристалищу и подошел к Хагену.
– Благородный Хаген, – проговорил он, обращаясь к толпе. – Честно одержал победу над моими войнами на площади славного городя Мянтувиля и присутствующие этому свидетели. В честь этого, он награждается кубком и Правом сидеть рядом со мной во время Вечернего Пира. Так как лорд Мянтувильский пожелал взять его в свою команду, то в сегодняшних поединках победили защитники Мянтувиля.