– Нет, нет, что Вы, госпожа… Боги миловали. Тихо живем, спокойно.
– Плохо,– проговорила она на драго. – Нет войны – нет работы. Придется устраиваться караванщиками или учится торговать у старины Ирсена.– Ну что ж спасибо, добрый человек. Где у вас можно картами запастись?
– Прямо у выхода и направо лавка старого Компе, там указатель такой, деревянный. Если хотите посидеть с дорожки, то налево: там своячок трактирчик держит. Эль варит отменный! Да и девочки у него нечего, скажу по большому секрету,– хитро подмигнул он.
– Спасибо,– кивнула Вейм и собиралась было уходить, но, чуть задумавшись, добавила. – И еще… Мы проплывали земли, чуть севернее Хили. Там родник отравленный и пустой лес.
Животный ужас отразился на полном лице сборщика налогов.
– Страшные эти земли. Повезло тебе, что целой выбралась. Пометь это место черным на карте и никогда туда не возвращайся!
– А что там произошло?
– Не спрашивай меня больше. Ступай по своим делам, – замахал руками чиновник.
Вейм попрощалась и направилась в сторону лавки Компе. За шесть лет местность этих земель могла измениться, и карты, которые она еще после свадьбы увезла в Драгонхолл, могли значительно устареть.
– Почему разволновался тот человек?– Спросил Хаген, когда они миновали причалы.
– Спросила его о роднике, – коротко ответила Вейм.
По пути в лавку с картами, они зашли в овощную лавку и винный погребок, потолкались в рыбных рядах и сделали крюк до пекарни с душистым хлебом. На корабль они вернулись только к обеду. Вопреки приказу не покидать судно вся команда стояла на пристани и что-то оживленно обсуждала. Посреди толпы на коленях, опустив голову, стояла растрепанная Илана, рядом, спрятав лицо в кожаный передник Ирсена, рыдал ее сын.
– Что за шум? – Рявкнула Вейм, кидая суму с овощами рядом с Ликаром.
– Странное творится, госпожа. – Ликар ловким движением перебросил суму на борт и начал свой рассказ.– Как только Вы с господином Хагеном ушли, Илана умом повредилась: cтала метаться и причитать, что «Зло рядом». А потом Ирсен, осматривая борт, обнаружил вот это. – Ликар указал на ровные чуть вытянутые следы на дубовых досках драккара, расположенные у самой кромки воды. Раковины морских моллюсков, облепившие на днище судна, в этом месте были содраны вместе со слоем древесины. – Увидев следы, Илана совсем помешалась: вот уже часа два она сидит так, молясь морским богам. Ни крики, ни уговоры, ни мольбы: ничего не действуют. Попробовали сдвинуть силой: начинала орать, чуть полгорода не сбежалось.
Кинув мешки в драккар, Хаген внимательно осмотрел борт.
– Следы свежие: не больше дня, – мужчина провел рукой по неровной поверхности дерева. – Если бы были в море, сказал, что они принадлежат гигантскому кальмару, но мы уже сутки на мелководье.
– Где день там и два, и нечего сеять панику среди команды. Кальмар прицепился, пробовал перевернуть – не получилось. Протащился с нами до мелководья, где отцепился и уплыл по своим кальмарьим делам.
Она подошла и села на корточки перед Иланой.
– Илана, ты слышишь меня? – Мягко спросила Вейм.
Илана продолжала бормотать слова защитного заговора, перебирая в руках деревянные четки с коряво вырезанными рунами.
– Илана, посмотри мне в глаза, – Вейм убрала с потного лба женщины прилипшую рыжую челку и заглянула глаза.
Из глубины зеленых глаз Иланы, словно сквозь бутылочное стекло, на нее смотрели голубые окантованные белесой каемкой глаза с вертикальными зрачками. Илана запрокинула голову, и Вейм почувствовала, как взгляд проникает под кожу, доставая до костей, как забирается в подкорку мозга пытаясь читать мысли.
– Выходи, я не трону тебя, – прошептала Вейм на древнем языке, разводя руки в приветственном жесте, мысленно представляя руну защиты. Она уже не видела, как в бессилье упала на мокрые мостки Илана, когда над водой показалась украшенная двумя парами рогов зубастая голова на длинной шее. Она не помнила, как оттолкнула Хагена, пытающегося закрыть рукой её глаза.
– Выходи, древний потомок, великого рода,– громко потребовала женщина, воздев руки к небесам.
Дракон, вытащив из воды две пары щупалец, положил их на мостки. Вместо еще одной пары щупалец на переливающихся голубовато-зеленых чешуйчатых боках рептилии зияли не успевшие затянуться шрамы.
– Кто ты, говорящая на моем языке? – Спросил он.
– Я, та, что пришла из Северных земель. Меня называю Вейм, жена Илириха РедДрегана, мать Ингера РедДрегана.
– Давно …давно я не слышал об этом славном роде. Не слышал я так же, чтобы драконы брали в жены дочерей человеческих, – качнул головой дракон, и с бирюзового капюшона, украшающего острую морду, на мостки полетели крупные брызги.– Давно я не слышал, чтобы со мной говорили на древнем языке. И никогда я не слышал, чтобы на древнем языке говорили люди. Люди, умеющие только пасти коз и что-то блеять на своем гнусном наречии.
– Не все люди одинаковые. В северной стороне они могут слагать баллады и читать древние книги.
– На тебе плащ из кожи моего черного собрата,– проговорил он, внимательно осматривая Вейм.
– Он умер в честном поединке. Боги простили меня за мою победу, – почтительно склонила голову женщина.
– Ты говоришь правильные вещи.
– Отпусти Илану, хозяин воды. Я могу говорить с тобой и без ее помощи.
– Называй меня Стилмат. Это одно из многочисленных имен, что дали мне твои глупые соплеменники. Я разрешаю тебе забирать женщину. Она слаба и безумна: она не нужна мне больше.
– Зачем ты покинул свое озеро и отправился с нами?
– Я устал жить один. Мне скучно и одиноко. Я много лет ни с кем не говорил.
– Мой путь тернист, опасен и лежит в людские земли. Если ты пожелаешь, ты можешь отправиться со мной. Но ты должен обещать, что не будешь показываться пред людьми в своем нынешнем обличии. Это их немного беспокоит.
– Я подумаю, – кивнул головой дракон и нырнул в зеленоватую воду залива.
Вейм очнулась от терпкого запаха аммиака ударившего в нос. Она лежала на руках Хагена, а Ирсен усиленно втирал что-то вонючее в виски.
– Дракон, где он?– Прохрипела она, убирая волосатую руку Ирсена от лица.
– А… эта морская тварюга, разнесшая в щепки причал? Наделала шороху и уплыла по своим драконьим делам.
Женщина сделала попытку подняться, и её затрясло, словно от озноба.
– Лежи уж. Не та у тебя кровь, чтобы с драконами на их языке разговаривать, – проворчал Ирсен. – Наворотила ты делов, конечно. Не могла места другого выбрать? Ты б потихоньку… Как поняла, что с Иланой приключилось, шепотком бы нам обмолвилась, мы бы в море вышли, и разговаривай с драконом сколько влезет. А тут … Эх… – махнул рукой Ирсен.– Причал поломали, суда потопили, людей напугали. Чем расплачиваться будем?
– Ирсен, тут местные на лодочке приплыли. Если, что мы мечи приготовили, да и луки целы, только вчера проверяли. – Перед Вейм появилось обветренное лицо Тарика Смуглого.
– Приваливайте отсюда, – раздался голос, в котором Вейм узнала голос сборщика налогов.
– Мы заплатили за сутки, – хрипло прошептала Вейм.
– Госпожа говорит, дракон не наш – платить не будем!– Зычно крикнул сборщику рыжий Ирсен.
– Не нужны нам ваши деньги. Проваливайте, откуда явились. Много лет Злой дух воды отравлял источники, воровал скот, затапливал наши деревни. Мы бросили все, поля, дома, сады и стада и бежали на юг, и вот уже полвека о нем ничего не было слышно. Но вот приходите вы, и дух воды снова появляется.
– Это водяной дракон. Он безобиден, – прошептала сквозь кашель Вейм.– Питается рыбой.
– Убирайтесь отсюда. Если вы не покинете Хили в течение получаса, мы сожжем корабль, а вас продадим рынке, как рабов, – заорал сборщик налогов.
–Хорошо, мы уходим, – крикнул Ирсен, приказывая людям поднять паруса.
– Вейм, скажи водяному дракону, чтобы тоже уходил… с нами или без нас.
Женщина уже не слышала его: небо, покрытое молочно-белыми облаками, плыло перед глазами, сливаясь с серым полотнищем паруса.
Вейм проснулась уже под вечер. Ласточки маленькими молниями сновали над палубой, ловя последнюю мошкару, с берега, из-за леса доносился звук одинокого рожка, зовущего скотину с пастбища, а лягушки уже орали в прибрежных заводях. Над медленно плывущем драккаром разносился запах наваристой мясной похлебки. Вейм завернулась в плащ и, медленно передвигая ватные ноги, пошла на запах. Зрение не полностью вернулось: приходилось двигаться на ощупь, угадывая в темных очертаниях знакомые предметы. Ее заметили, взяли на руки отнесли к котелку и выдали тарелку с ужином и деревянную ложку.
– Овощи,– проговорила она принюхиваясь.– Откуда у нас овощи?
– Вы с Хагеном утром принесли с рынка, – услышала она голос Ирсена. – Эррин знатную похлебку из них приготовил. У нас еще кабанятинка осталась со вчерашнего ужина. Так что попируем…
– Пируем-то, пируем, а богам жертвы не принесли,– послышался прокуренный женский голос.
– Ойра, это ты?– Спросила Вейм пытаясь угадать в маленьком силуэте, пахнущем дымом, воском и травами, ведунью.
– Боги все видят. Вот устроимся на новом месте,– проговорил Ирсен, и Вейм услышала треск огнива и почувствовала терпкий запах табака. Табак возили в драконовы земли купцы из-за моря, и стоил он баснословных денег. Лишь жрецы в храмах пользовали его, чтобы побаловать богов, да очень богатые люди. Как его доставала Ойра, было известно только самой Ойре.
– Богов гневить не следовало,– проговорила ведунья, закуривая трубку. – Руны сегодня бросала: пусто. Молчат боги.
– Просто они говорят, что все в наших руках и не стоит их зазря беспокоить глупыми вопросами.
– С тех пор как увидели эти земли, молчат руны,– покачала седой головой Ойра.
– Здесь свои боги, Ойра. Они могут не слышать тебя.
– Боги те же, у них лишь имена другие. Как бы причина не была в другом…
– Если ты о Стилмате, то он безобиден. Он всего лишь водяной дракон. Ты же знаешь: его собратья питаются рыбами и растениями. Единственное, сильный он: запросто может лодку перевернуть.
– Тут не дракон, а что–то другое. Илана говорила о каком– то древнем Зле.
– Спрошу у Стилмата при следующей встрече. Кстати он не объявлялся? И как Илана?
– Илана в порядке, только не помнит ничего, а Стилмата после Хили никто не видел. Как бы глупости не наделал наш дракон,– задумчиво ответила Ойра, пуская ровные колечки.
– Не только дракон у нас на глупости мастак, – заметил Ирсен. – Кое-кто сегодня дров тоже наломал. Кровь у тебя не та, чтобы с Древними общаться. Язык драконий любой дурак выучит, а вот разговаривать на нем не все могут. Вишь, еле ползаешь после беседы.
– Я быстро восстанавливаюсь…
– А если нет? С драконом говорить вздумала. Если бы силенок не хватило? Если бы ушла к мужу и сыну? Ты об остальных подумала?! На местном наречии разговариваем и читаем только мы с тобой. Остальные не знают ни языка, ни обычаев этих земель. Покровителей у них нет. Да, их учили воевать и выживать, но сейчас не война, и они никому не нужны. Эти люди пошли за тобой из Драгонхолла, и ты за них отвечаешь. Так будь же добра постарайся не умирать хотя бы до того как мы устроимся на этих землях.
– Они добровольно пошли за мной. Их никто насильно сюда не тянул.
– Да они пошли за тобой добровольно, но они избрали тебя командиром и не мне говорить тебе об ответственности. Понимаю, ты привыкла рисковать, но здесь не Драгонхолл, где на место одного упавшего могут встать двое, и в случае твоей смерти Маа что-нибудь придумает. У нас нет лишних людей, и каждый на счету.
– Ирсен прав, – проговорила Ойра, длинным ногтем приминая табак. – Для этих людей ты и Стальная Маа, и Королева Вейм в одном лице. Ты смелая и сильная, теперь нужно стать хитрой и изворотливой.
– Хорошо, я подумаю над этим вопросом, – поджала губы Вейм. – Ты с картами разобрался?
– С картами то все хорошо: вроде бы верные. Уже решила, что будешь делать, когда попадем в Таммивиль?
– Верну отцу приданое и попрошусь обратно в отчий дом, а там как повезет: если удача улыбнется, то выпрошу у него клочок земли и обоснуемся там, а если нет – будем думать.
– Только помягче с родственниками: скажут что неприятное, лучше промолчи, потом свое возьмешь. С мачехой своей полюбезней: не надо сразу ей говорить, что она, стерва-курва, занимает место твоей матери. Отцу не перечь: ты в этих землях не Вейм Тяжелая Рука, а Вейм Таммивильская, дочь старшая лорда Эрика Таммивильского.
– Вейм РедДреган, – поправила его девушка.
– РедДреган вы бы стали, ты если бы госпожа Маа разрешила вписать вас в древо рода в красной книге, – заметил Хаген.
– Я РедДреган не крови, но по духу. На моей могиле будет написано: «Здесь лежит прах Вейм РедДреган, жены Имриха Храброго и мать Ингера Несчастного».
Ойра укоризненно покачала головой.
–Иди-ка ты лучше спать,– проговорил Ирсен. – Завтра будет трудный день. Еще один трудный день.
– Радуйся Ирсен. У нас будет еще один день, – улыбнулась Ойра, обнажая желтые треугольные зубы. – И благодари богов, ибо многие, кого мы знали, этого лишены.
– Ты как всегда права, ведьма.
– Как твои глаза, Вейм? – Спросила Ойра.
– Вроде бы в порядке. Зрение вернулось.
– Ну, вот и славно. На, выпей,– ведунья протянула открытый прозрачный пузырек с мерцающей малиновой жидкостью. От зелья пахло чем-то притворно сладким.
– Что это? – Спросила Вейм, принюхавшись к бледно розовому дымку, исходящему от пузырька и мгновенно рухнула на скамью. Ирсен аккуратно положил спящую девушку, вытащил деревянную тарелку из ее рук и прикрыл шкурой.
– Ойра, у тебя не нашлось зелья послабже?
– Чем богаты, тем и рады,– усмехнулась женщина, закупоривая пузырек пробкой. – Кровь молодого василиска, смешанная с белладонной – лучшее средство для того чтобы заснуть. Принимать по капле за пять мгновений до сна.
– Ах ты, старая ведьма,– рассмеялся он.
– Ну не совсем и старая и совсем не ведьма, – подмигнула женщина.
– Может это… тогда тряхнем стариной, а?
– Смотри, чтобы старина не отвалилась, черт рыжий! – Рассмеялась женщина, вставая. – Да даруют тебе боги крепкий сон, – поклонилась она на прощание.
Ирсен усмехнулся. Впервые он встретил Ойру много лет назад, когда попал к Старому Якобу водившему корабли по Морю Чудовищ, что омывает западные берега драконовых земель. Пять месяцев команда пирата грабила суда купцов с юга, перевозившие дорогие пряности и благовония, изысканные шелка, тонкие словно облачко, оружие из темно-синего металла перерубающее стальные мечи, словно бумагу, и рабов всех цветов кожи. Когда трюмы были полны денег, а запасы воды и еды подошли к концу, они возвратились в Порт Бурь, один из пиратских портов западного побережья. Ирсена, служившего юнгой, отправили поблагодарить богиню судьбы за богатую добычу. Никогда ранее парень не видел столь великолепного храма. В северной рыбацкой деревушке, где родился рыжий Ирсен, был только сложенный из грубых булыжников алтарь, на котором местные шаманы жгли лесные ягоды, ветви омелы и можжевельника, да резали барашков на день Солнцеворота. Подойдя к храму, он как зачарованный почти час простоял на ступенях желтого мрамора, разглядывая высокие, в несколько человеческих ростов, колонны, коней колесницы богини судьбы венчавшей здание, медные скульптурки змея Уробороса, служившие ручками на массивных, обитых бронзой храмовых дверях, а вокруг текла пестрая река людей всех возрастов, национальностей и религий. Он мог простоять так до вечера, и, вернувшись ни с чем, получить взбучку от капитана, если бы его не окликнула девушка-послушница в старой, но чистой серой хламиде. Закончив омовение ног богини Удачи, она уже полчаса, не таясь, разглядывала ошалевшего от божественной красоты юнгу.
– Ей мальчик, – сказала она, бросив тряпку в жестяное ведро.– Если ты пришёл поблагодарить богов, ступай за мной.
Ирсен смутился. В его деревне женщина, даже жрица, не могла первой заговорить с мужчиной, даже если ему всего двенадцать лет.