Ведьма кивнула, как будто подтверждая свои худшие подозрения.
– И как давно вы, барышня, балуетесь огоньком? – чуть наклонившись вперёд, осведомился Юс.
– Не знаю – растерялась она. – Ну, я…
– Видимо, давно, за один-два раза они бы вас не нашли, – озвучил свои мысли Травл.
– Ладно, что сделано, то сделано… – Наргара посмотрела на сестру. – Эльха, ты слишком хаотично используешь источник, поэтому он так быстро истощился. Что это были вообще за схемы, в первый раз вижу такое… – она неожиданно мягко нам улыбнулась, отчего в комнате словно потеплело, и спала общая напряжённость.
– Да, чтоб так бездарно использовали огонь, я тоже в первый раз видел! – посмотрев на Эльху, добавил Юс.
– Я училась по водной магии, для начинающих, использовала их схемы и кое-что взяла из Книги стихий…
– По водной магии? И у тебя вообще что-то получилось? – присвистнул Травл. – Тогда бери свои слова обратно, Юс, – погрозил он ему пальцем.
И капитан развёл руки в извиняющемся жесте.
– Главное, как нам теперь быть дальше… – вернула всех к предыдущему разговору Наргара.
– Жить, как и жили раньше – повторила я тихо слова Травла, если честно, не особо в них веря.
– Да, кажется, ничего другого нам теперь не остаётся… И нужно переждать совсем немного, всего год… – задумчиво произнёс Юс.
– А что должно произойти через год? – наконец задала я мучивший меня весь вечер вопрос.
– Через год тебе исполнится двадцать один, и произойдёт одно из самых удивительных событий в твоей жизни, – сказала ведьма, и лицо её озарилось каким-то неповторимым восторгом, словно она вспомнила что-то.
Я ожидала ещё каких-либо объяснений, но все трое смотрели на огонь молча. Словно давая понять, что ответа и на этот вопрос мне придётся подождать… как минимум год.
Последний шанс
Утром Наргара сообщила, что ей нужно уехать на пару дней, решить кое-какие вопросы. Но куда конкретно она направляется, умолчала. Напоследок напомнила нам:
– Живём, как и раньше, как будто ничего и не было. – А потом наставительно добавила: – Девочки, я вас очень прошу, давайте без приключений, сидите тише воды, ниже травы. И никакой магии вообще!
И, видимо, чтобы мы не расслаблялись, дала нам целый список дел.
Но жить как раньше не получалось, хотя бы ещё и потому, что город гудел от произошедших событий, как растревоженный улей.
На торговой площади было как никогда много народу, и главной темой, конечно, был бой огников и выжженная пустыня вместо зелёных лугов на выходе из долины.
– Куда смотрят стражники?! Надо прошерстить весь город, может, они ходят сейчас среди нас и мы ничего не знаем! Какого омута они припёрлись устраивать разборки в нашем мире, пусть катятся в свой и хоть дотла его там сожгут! – громыхал в гуще народа чей-то бас. Толпа одобрительно зашумела.
Я втянула голову в плечи, проходя мимо. И прибавила шагу.
На клочке бумаге, отданном мне матушкой, был целый список продуктов и стеклянные сосуды для эликсиров, за которыми я и пришла на рынок.
Возле прилавка с овощами стояли две женщины, одна из них шёпотом говорила другой.
– Я слышала, новость дошла до столицы… Говорят, во дворце очень обеспокоились всем этим!
– Ещё бы, – ответила ей вторая, – огники совсем обнаглели! Такое творят в наших землях! К тому же погибли стражники! В другие годы всё могло бы закончиться серьёзным конфликтом между мирами, да только кому там сейчас предъявишь претензии… у самих полный хаос творится…
Навстречу попались ещё двое мужчин, взахлёб обсуждающие всё ту же тему. До меня долетел обрывок фразы.
– Бедный Кольд, ещё совсем молодой мальчишка, такое несчастье…
Я остановилась как вкопанная, и на меня чуть не налетела какая-то женщина.
Понять, о ком идёт речь, было несложно: Тонар, сын пекаря Кольда, который всегда угощал меня булочками после тренировок. Я вспомнила, что его как раз поставили дежурить на ворота Орлиной крепости. Одна из жертв той страшной ночи. Внутри всё сжалось от боли и чувства вины. И ноги сами понесли меня в южную часть города, набирая ускорение с каждым шагом.
Пекарня была закрыта, всегда ароматно пахнущие стеллажи с выпечкой пусты. Но я всё же набралась решимости и постучала. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге возник сам господин Кольд. Лицо бледное, под глазами синяки.
Он попытался мне улыбнуться, как всегда, но улыбка получилась вымученной. Проведя рукой по лицу, он махнул мне, приглашая в дом. Я вошла следом, хотела что-то сказать, но ком встал в горле, не давая даже вздохнуть.
– Мне очень жаль, что так вышло… – попыталась я выдавить из себя хоть какие-то слова соболезнования.
Он кивнул.
– Хорошо, что пришла, Рика, Тонар будет рад тебя видеть…
– Так он не… – оборвала я себя, не давая ляпнуть лишнего.
– Он наверху, сейчас у него лекарь… – заговорил он, и голос его дрогнул.
Старый несчастный человек, вся жизнь, которого была в сыне, его гордости и опоре. Жена умерла много лет назад, и он растил Тонара один, вкладывая в него всю свою душу. И вот неожиданно в его жизнь ворвалось такое горе, лишая какого-либо будущего.
Я вспомнила, как он гордился тем, что сына приняли в младший горнизон, как радовался, рассказывая мне об этом… Сердце сжалось от этих воспоминаний.
– Лекарь сказал, что у него не больше трёх дней… не больше трёх дней, Рика… – он закрыл лицо руками, и плечи его начали подрагивать.
В этот момент мне хотелось умереть, лишь бы всего этого не было, лишь бы это оказалось только страшным сном.
Я подошла и обняла старика, плечи его стали подрагивать сильнее. Мои собственные слёзы душили меня, не давая произнести ни слова.
На лестнице послышались шаги, вниз спускался человек. Я отступила, вытирая рукавом лицо, подождала, пока господин Кольд расплатится с ним и проводит до порога. Судя по его лицу, всё это время пекарь отчаянно боролся с волной обуревавших его чувств. Закрыв дверь, он повернулся и, кажется, некоторое время вспоминал, кто я такая, глаза его смотрели мимо меня, и в них билось отчаянье. Но всё же, взяв себя в руки, он повёл меня на второй этаж.
Конец ознакомительного фрагмента.