Дышать было нечем, конца агонии не было. Не было ни света в туннеле, как в прошлый раз, ни передышки, чтобы Сэм мог продержаться еще мгновение.
Дин почувствовал, как от напряжения задрожали мышцы младшего брата, а его дыхание стало прерывистым, смешиваясь с всхлипываниями и душераздирающим хныканьем.
— Сэм, — выдохнул Дин, склонившись над братом, щупая его пульс.
Сердце подростка бешено колотилось, пот градом катился по лицу, стекал на шею. Он не сможет долго выдерживать пытки, и Дин тоже.
— Калеб! — Крикнул старший Винчестер, отодвигаясь от брата ровно настолько, чтобы позвать лучшего друга. Вдалеке послышались шаги, и второй охотник ворвался в комнату, словно ожидал увидеть демона, разрывающего мальчиков на части. На мгновение Калеб выглядел удивленным, пока не встретился взглядом с испуганными глазами Дина. — Сделай что-нибудь, — крикнул тот, и Калеб почувствовал, как к горлу подступила желчь, когда он увидел Сэма, метавшегося по кровати, и полные слез глаза Дина.
Ривз сделал шаг вглубь комнаты, почти пошатываясь от эмоций, исходящих от старшего мальчика, от боли, исходящей от Сэма. Он поднял блоки прежде, чем его унесло течением, которое, очевидно, держало обоих Винчестеров в безжалостной хватке.
— Держи его, — рявкнул он, понимая, что его голос слишком похож на голос Джона, когда тот выкрикивал приказы. — Просто держи его, черт возьми.
Это сработало. Дин замер на месте рядом с братом, даже Сэм, казалось, застыл. Калеб выскочил из комнаты и вернулся несколько секунд спустя. Он прошел мимо Дина, дергая его за рукав.
— Помоги мне. — Выдохнул он, садясь на кровать рядом с самым младшим Винчестером.
Дин последовал за ним, как робот, его руки снова вцепились в плечи младшего брата.
— Держи его, — приказал Калеб, и Дин впервые заметил шприц, который экстрасенс держал в руке.
— Что это? — слабо спросил он.
— Морфий, — резко ответил Калеб, одной рукой хватая Сэма за руку, а другой поднося иглу ко рту.
— Ты знаешь, как это делать? — Потребовал Дин, не уверенный в том, что сможет отдать такой контроль, даже тому, кому доверяет.
— Да, — темные глаза Калеба встретились с его, и Дин кивнул. Ривз зубами снял колпачок со шприца и выплюнул пластиковый наконечник на пол. — Это остановит боль.
Дин не мог отвести глаз от шприца, когда старший охотник воткнул иглу в руку Сэма и нажал на поршень. Не было времени быть профессионалом, не было ваты со спиртом, не было поиска только правильной вены. Это была военная ситуация, и Дин почти слышал взрывы бомб вокруг них, как земля дрожит под их ногами.
Когда шприц опустел, Калеб вытащил иглу и задержал дыхание вместе с Дином, пока Сэм не успокоился, его дыхание не начало замедляться. Только тогда они отпустили младшего мальчика. Тем не менее, Дин отодвинулся медленно, осторожно, как будто боялся наступить на еще одну мину. Ривз бросил использованный шприц в маленькую мусорную корзину у кровати, провел рукой по волосам, затем по щетине.
— Это должно помочь в течение нескольких часов.
Дин не упустил из виду, как дрожал друг, когда он протянул руку, чтобы проверить пульс Сэма. Калеб вздохнул с облегчением, как будто боялся, что не найдет того, что искал.
— У него ведь нет аллергии на это дерьмо?
Дин покачал головой, едва не задохнувшись от смеха, слишком похожего на всхлип.
— Черт возьми, а раньше ты не мог спросить?
— Я не думал об этом, — Калеб ущипнул себя за переносицу. — Это ты ходячая алегрия. — Он вздохнул и снова посмотрел на бледное лицо Сэма.
— Но ты же дал ему нужную дозу, верно? — Дин провел пальцами по горлу брата, легко находя пульс. — Ты знаешь, сколько нужно дать человеку с его весом и все такое?
— Двойка, я не идиот. Я пользовался этим раньше.
Дин поднял бровь.
— Это сильнее, чем Тайленол.
— Да, но иногда приходится вытаскивать большие пушки.
— Кстати, а твой подруга приедет? Цыпочка-травник?
Калеб фыркнул.
— Я бы не стал так описывать Берд. Но да, она скоро будет здесь.
— Хорошо, потому что я не хочу повторения доктора Ривза.
— Всегда пожалуйста. — Старший охотник вздохнул. — Как его лихорадка?
Дин провел рукой по лицу брата, Сэм что-то пробормотал и повернулся к нему.
— Не очень хорошо.
Калеб взглянул на часы на ночном столике, их светящиеся красные цифры показывали 7:56.
— Прошло больше двенадцати часов с тех пор, как он проглотил зелье. Дюран сказал, что у нас по меньшей мере сорок восемь часов в запасе.
— Значит, это только начало, — сердито отрезал Дин. — Что, черт возьми, мы будем делать? — Он указал на брата. — Сэм уже вышел из игры.
— Во-первых, ты не будешь волноваться, чувак. — Калеб покачал головой. — Я знаю, как ты это делаешь. Разглагольствования, пытки и убийство чего-то в данный момент не вариант.
— А ты всегда гребаный голос разума? — Дин закатил глаза.
— Я просто говорю, что тебе нужно сохранять спокойствие.
— Спокойствие? Я не могу успокоиться. — Дин посмотрел на Сэма и сжал кулаки. — Я уже имел дело с его болезнью. Уйму времени.
— Я это знаю. Но это совсем другое.
— Да. Это совсем другое. — Дин поднял взгляд, чувствуя, как на глаза навернулись слезы и ненавидя себя за это. — Это не простуда, или грипп, или травма, которую я знаю как лечить. Это продолжающаяся атака, и я не знаю, как защитить его от нее.
Калеб облизнул губы и с трудом сглотнул. Он понимал, о чем идет речь. В этом они с Дином были похожи. Дин мог бы говорить весь день без остановки, но когда все было сказано и сделано, из него слова не вытянешь. Калеб же просто предпочитал вообще «не говорить много», фактически держа рот на замке.
Когда они работали вместе, им не нужно было обсуждать вещи, будь то как справиться с работой или что произошло во время охоты. В большинстве случаев это было преимуществом, но в другие моменты, как, например, сейчас, когда действие не было вариантом, когда они не сидели за карточным или бильярдным столом, Калеб чувствовал себя беспомощным.
— Послушай, малыш, не хотелось бы тебя огорчать, но это не твой бой. Сейчас сражается Сэмми.
— Мне от это намного легче, — проворчал Дин. — Я уверен, что буду очень полезен, просто сидя в стороне. Я всегда замечательно грел скамейку запасных.
Калеб сурово посмотрел на друга.
— Эй. — Он подождал, пока младший охотник посмотрит на него. – Никого, кроме тебя я не хотел бы видеть рядом со мной, я хочу чтобы только ты прикрывал мою спину. И я знаю, что Сэм чувствует то же самое. — Прежде чем неловкое молчание достигло невыносимого уровня, Калеб внезапно встал, его глаза метнулись к двери. — Берд здесь. — Мгновение спустя раздался звонок в дверь, и он слегка усмехнулся. — И она принесла нам завтрак.
— Надеюсь, никаких особенных сладостей.
— Малыш, ей лет семьдесят.
Дин фыркнул.
— Подожди, пока Сэмми не услышит, что у тебя фетиш на старых цыпочек.
Калеб ухмыльнулся.
— Лучше, чем тот, что у вас двоих на садистских ведьм.
Поначалу он испугался, что сказал что-то не то, но потом Дин улыбнулся своей обычной усмешкой, и Калеб понял, что, возможно, просто теряет привычку говорить впопад.
— Как будто ты не подумал об этом. - усмехнулся Дин.
Ривз приподнял брови.
— Я не просто думал об этом, Двойка.
— Ну, конечно.
— Эй, когда все это закончится, и ты подрастешь, я расскажу тебе об этом.
— И кто теперь придумывает сказки?
Снова прозвенел звонок, и Калеб, не отвечая, направился к двери, но голос Дина остановил его у порога.
— Калеб?
— Да, малыш?
— Спасибо. — Дин кивнул в сторону Сэма. — Ты настоящая заноза в заднице в большинстве случаев, но ты рядом, когда это имеет значение.
— Это самое приятное, что мне когда-либо говорили, Двойка.
Дин закатил глаза.
— Иди впусти свою подружку.
— Эй, после того, как ты попробуешь ее кофейный торт, то захочешь Берд для себя.
Двадцатилетний парень посмотрел на Калеба, его улыбка исчезла.
— Я просто хочу, чтобы она помогла, Сэмми.
Ривз кивнул.
— Я тоже, малыш, — он перевел взгляд на неподвижного мальчика на кровати. — Я тоже.
========== Часть 8 ==========
Берд Исбелл поправила ремешок сумки на плече и подавила зевок. Она снова нажала на кнопку звонка и попыталась найти запас терпения, который она так старалась накопить за многие годы. В конце концов, если и было какое-то преимущество в старости, так это то, что время становилось другом. Товарищем, с которым вы хотели неторопливо идти рука об руку, а не противником, которого вы всегда пытались обогнать и оставить глотать пыль.
И все же, ждать было не в ее характере. Мама всегда говорила, что просить Берд оставаться неподвижной, все равно что просить колибри подлететь и сесть на палец. Милая женщина, родившая ее, клялась, что малышка порхала в утробе с момента зачатия, и именно поэтому дала ей имя Берд*.
На самом деле, травница была на грани того, чтобы забыть все свои южные манеры и позволить своей активной природе взять верх. Берд подняла кулак, собираясь заколотить в дверь высокого и могущественного доктора Эймса, когда та распахнулась и Берд, за свое терпение, была вознаграждена милой улыбкой, которую она не видела слишком долго.
— Самое время впустить старуху.
Калеб высунулся из двери и огляделся.
— Какая старуха? Берделл, ты пришла с подругой?
Берд закатила карие глаза от прозвища и от попытки мальчика очаровать ее. Она с раздражением оттолкнула парня со своего пути.
— Не нужно лести, мальчик. Я уже встала с постели и приехала через весь город, в Богом забытое время… в восемь часов утра!
Калеб усмехнулся и закрыв дверь, прислонился к ней.
— Я действительно ценю это, Берд. Я твой должник.
Она отмахнулась от болтовни и внимательно осмотрела Ривза. Он не сильно изменился за те два года, что она не видела его. Если не принимать во внимание ужасный синяк на щеке и небольшой ряд швов на лбу. Но мальчик, по крайней мере, подстригся. Темные локоны теперь просто касались края его точеной челюсти, вместо того, чтобы касаться его широких плеч, как у какого-то современного индийца. Берд была рада, что он привел себя в порядок, но все еще думала, что ему нужно пойти к настоящему парикмахеру. Хотя нынешний стиль, скорее всего, был создан для очарования молодых леди.
— Дай-ка я на тебя посмотрю, — сказала Берд, опуская свои вещи в прихожей, чтобы получше рассмотреть Калеба. Она взяла очки, что висели на витиеватой цепочки на шее и надела их на нос. Затем, наклонилась ближе и уперла руки в свои стройные бедра, как будто собиралась изучать редкое произведение искусства. — Немного похудел, — строго сказала она. — И все еще в потрепанной черной футболке и выцветших джинсах. — Берд приподняла бровь. — Со всеми этими деньгами Эймса, ты не можешь купить приличный
гардероб?
Калеб стоял неподвижно, не осмеливаясь прокомментировать приговор, но Берд не упустила легкой ухмылки, которая так напоминала ей его бабушку. Она скучала по своей подруге, Рут. Наконец, она отступила назад.
— И все такой же красавчик, ый, — заявила Берд, решив не комментировать травмы. Она снова сняла очки. — О чем только думал создатель? Хорошо, что он намекнул на дьявола в этой улыбке, иначе ангелы обзавидовались бы этому лицу. — Она взяла его левую руку и демонстративно уставилась на голый безымянный палец. — Я просто не понимаю, неужели ни одна женщина так и не смогла тебя заарканить?
Охотник опустил голову и застонал.
— Берд, ты же знаешь, я легко краснею.
— Да, ладно, — фыркнул страшука, опуская ему руку. — Ты так же скромен, как двухдолларовая проститутка, Калеб Ривз.
— Ах, Берд, — улыбнулся Калеб, нежно, — ты как всегда мила и культурна.
Берд усмехнулась и, не в силах больше сопротивляться, крепко обняла его.
— В своем возрасте, я могу быть вполне милой и культурной, — она несколько раз похлопала его по спине, а затем отпустила, слегка фыркнув. — Но ты знаешь, что я грубая и твердая, и ты любишь это во мне.
Он кивнул.
— Это, и твою стряпню. — Калеб взглянул на сковороду у ее ног. — Это для меня?
— Нет, — резко ответила она. — Я не видела тебя больше двух лет, и первое, что ты хочешь знать, принесла ли я тебе завтрак? — Берд с отвращением покачала головой, серебристый конский хвост мотнулся из стороны в сторону. — Как это типично для мужчин. Если дверь спальни заржавела, то они уверены, что вы должны удовлетворить их на кухне.
Калеб пожал плечами.
— Что я могу сказать? Это наша звериная природа. — Он усмехнулся ей. — Но у меня такое чувство, что дверь твоей спальни хорошо смазана.
Берд немного покраснела и быстро откашлялась.
— Кстати, о звере… Из-за какого монстра ты позвал меня сюда на этот раз? Я думала, у вас, охотников за привидениями, есть эксклюзивный клуб? — Она нахмурилась. — На самом деле, когда я в последний раз пыталась помочь, твой отец недвусмысленно сказал мне, чтобы я отвалила.
Охотник вздохнул.
— Мак не хотел, чтобы ты пострадала, Берд. То, что мы делаем, опасно.
— Тем больше причин не делать этого. — Она подняла руку, когда увидела, что он открыл рот, чтобы заспорить. — Знаю, знаю. Это не мое собачье дело.
— Я не собирался говорить об этом таким образом.
— Приукрашивай все, что хочешь, это все равно одно и то же. Так что… — она подняла бровь, устав от старого спора. — Ты сказал мне принести что-нибудь от лихорадки и боли, но ты выглядишь здоровым, как лошадь.
— Это не для меня, — ухмылка Калеба исчезла, его взгляд метнулся в сторону коридора, и Берд легко прочитала в нем нехарактерное беспокойство и страх. — Мой друг…
— Один из вашей банды?
Что-то похожее на обиду промелькнуло на его красивом лице, и Калеб нахмурился.
— Банда? — Он попытался представить, что подумал бы Джим Мерфи об этом названии. — Берделл, я не состою ни в какой банде.
— Тогда Братство, — произнесла она делая кавычки в воздухе и закатывая глаза к небу. — Мой папа был масоном, я понимаю всю эту тайну, сынок. Это Мужской клуб. Женщинам вход воспрещен.
Калеб покачал головой, вертя серебряное кольцо, которое всегда носил на правой руке.
— Все не так, Берд, — сказал он. — Он — член семьи.
От Берд не ускользнуло, как он вздрогнул при этом слове, как будто это было постыдное признание, или словно слово “семья” было просто чужим для него и труднопроизносимым. Это потрясло ее. Ведь Калеб всегда казался ей одиночкой, особенно после того, как умерла его бабушка, оставив мальчика совершенно одного в тринадцать лет. Когда он согласился жить с Маклэндом Эймсом много лет назад, она думала, что это было больше из желания избежать заключения под стражу несовершеннолетних, чем из потребности принадлежать кому-то. Берд сказала себе, что это может быть как-то связано со всеми деньгами и влиянием Эймса, а не с тем, что он лучше подходит внуку ее лучшей подруги, чем она сама.
Но угрюмый подросток удивил её, оставаясь с Маклендом, не сбежав при первой же возможности. Она готова была признать, что почувствовала ревность, потому что Калеб много раз убегал от нее, выбирая улицы вместо любой защиты, которую она могла предложить. В конце концов, именно ее, Берд Исбелл, его бабушка выбрала, чтобы присматривать за ним. В глубине души она всегда обижалась на Мака, даже после того, как увидела, как Калеб расцвел, стал таким, каким Рут хотела его видеть.
А теперь… Калеб объявил кого-то еще своей семьей. Подарок, который она всегда хотела сделать ему.
— Берд?
Его мягкий голос вывел ее из эгоистичных раздумий, и Берд мысленно выругала себя. Один взгляд на его лицо и она поняла, что Калеб испуган. От уязвимости, в этом обычном отстраненном взгляде, у нее подогнулись колени. Мальчик Рут явно рисковал, пригласив ее сюда, доверяя ей что-то очень ценное. Будь она проклята, если позволит своей упрямой гордости все испортить.
— Где он? — Берд взяла свою сумку и собралась с духом, чтобы встретиться с человеком, который, каким-то образом, сделал то, в чем она потерпела неудачу много лет назад.