Ветерок церемонно поклонился мудрому зверю и поднял одежду с пола. В середине свертка на самом видном месте оказалась печать:
— Ну что ж! С планом «А» ничего не вышло, зато у нас теперь есть план «С».
========== Лабиринт тысячи дверей ==========
Большую часть пути Олег продремал. В вертолете его прежде не укачивало, однако болезнь брала свое. Для нормального восстановления сил требовался более длительный срок, но время работало как обычно против него. Хорошо хоть удалось убедить Птицу и Мать. Обе почти безропотно согласились, что на роль княжича лучше него никто не подходит. Птица даже снизошла до того, что приняла участие в изготовлении маски и превращения его желтых кудрей в пепельную прямую гриву. Получилось похоже, да и одежда с доспехами сидели точно влитые. Синеглаз, да и только!
Надо сказать, что план «С» корректировали буквально на ходу, вернее на лету. Некоторые существенные его детали он по известным только ему причинам предпочел оставить при себе. «Не доверяй тому, кто придет к тебе другом». Ну и задал княжич задачку! Издевался он что ли, или не мог предвидеть, что в Гнездо Ветров пожалует не один друг, а целых два.
Ради безопасности Птицы и скрижали Олег предпочел бы иметь на виду обоих. Но стоило ему заикнуться о том, чтобы Вадик участвовал в операции, Тигр, Синдбад и даже Глеб уставились на него как на идиота. А поскольку любые объяснения могли спугнуть таинственного невидимку, пришлось выбрать наименьшее из зол, лишь уповая на то, что Вадику не станут известны значимые детали плана, и наедине предупредив Птицу, чтобы держалась с коллегой поосторожней.
Говоря по чести, Вадик никогда в круг его друзей не входил. Они и познакомились лишь благодаря Птице и Петру Акимовичу, когда любитель асуров с наивной беспардонностью пытался присвоить научные материалы Олега. Но тогда оставался Тигр, Иитиро Минамото, боевой товарищ и друг, бок о бок с которым они не раз выбирались из совершенно невероятных передряг. Именно Иитиро практически в одиночку откопал их с Синдбадом на Ванкувере, а на Лее они вдвоем прошли около ста километров по раскаленной пустыне, имея один кислородный баллон.
Конечно дружба дружбой, а служба, как известно… В конце концов, от кого-то Синеглаз узнал его секретный боевой прием. Но Тигр с честью прошел самую тщательную проверку, и теперь оставалось либо подозревать Вадика, что тоже представлялось маловероятным, ибо с такой наивной искренностью нести вздор про сфинксов и асуров был способен только он, либо продолжать гадать, что же имел в виду Синеглаз.
Над травяным лесом пылал закат. Заход здешнего светила, именуемого на сольсуранском наречии «Владыкой дневного света» и преодолевающего свой извечный путь верхом на зенебоке, всегда наполнял его душу грустью с привкусом восторга и ностальгии. Особенно явственно это чувство будоражило его по весне и в начале лета, когда церемония прощания с этой частью мира растягивалась словно где-нибудь под Вязьмой или Вологдой на несколько часов, радуя взгляд то напористой фанфарной мелодией в пурпурно-золотых тонах, то перекличкой отсветов и бликов, окрашивающих обыденные предметы в невероятные цвета, то нежной элегической кодой медленного угасания, в которой последней скрипкой «Прощальной» симфонии Гайдна тихо доигрывал свою партию последний луч.
Затем разливалось море прозрачной золотисто-матовой белизны, медленно поглощавшейся фиолетовым сумраком. Каждый закат манил его несбыточной грезой родного, и каждый новый восход трех оранжевых лун приносил дискомфорт и разочарование. Небо, на котором восходит всего одна луна, оставалось для него несбыточной грезой.
Сегодня, впрочем, если подобные мысли и посетили его мозг, то лишь затем, чтобы быть с позором изгнанными другими, пусть менее возвышенными, зато более жизненными. Высокий берег выкрашенной в пурпур реки открывал взору зубчатые стены Царского Града, укрепленные ворота и занимающий господствующее положение, возвышавшийся над всеми остальными постройками сказочным исполином дворец Владык.
Когда до Фиолетовой осталось не более пятисот метров, Тигр, не спеша начал снимать и упаковывать одежду и снаряжение. Его примеру последовали Камень и Смерч, которым вместе с разведчиком предстояло проникнуть в город, а затем пробраться во дворец, используя спланированную еще легендарным владыкой Арсом сложную систему городских стоков и водоводов.
Конечно Олег предпочел бы, чтобы вместо могучего Утеса в холодную воду лез кто-нибудь помоложе, да и приемный отец, великий вождь Буран перед отправлением в Град Земли старого боевого товарища отговорить пытался. Однако глаза Могучего Утеса горели таким задором, он столько надежд возлагал на обнаруженный им в годы службы у царя Афру подземный ход, что язык не повернулся ему отказать.
Подземный ход… Птица вчера как бы между прочим сказала, что подвал перестроили, и ход завалили. Откуда ей это известно? Посещала подземелье во время ремонта или успела побеседовать с княжичем в Гнезде Ветров? Впрочем, неважно. Настораживало другое. Если в подземелье происходила какая-то реконструкция, почему об этом ничего не сообщил Тигр. С другой стороны, он сам во время недавнего и, мягко говоря, нежданного визита во дворец тоже ничего особенного не заметил. А что до хода, то, в конце концов, он на то и потайной, чтобы о нем знали единицы.
Глядя на приготовления Тигра и его товарищей, он достал маску. Пожалуй, и ему пора начинать превращаться. Забавно будет побить змееносцев их же излюбленным оружием. Впрочем, их искусства все равно не достичь. Для этого нужно либо пройти школу Рас Альхага, либо родиться Сема-ии-Ргла.
— Удачи, ребята! — пожелал Тигр, прямо с борта десантировавшись в реку.
Камень и Смерч без колебаний последовали за ним.
Нет, все-таки сольсуранцы — прирожденные воины. Конечно, прыгать в воду с обрыва или стены умел каждый прошедший воинское посвящение, да еще в полном боевом вооружении, держа оружие наготове. Но зависший над рекой вертолет — это совсем не обрыв и даже не стена. Он с тревогой глянул вниз. Три головы почти одновременно вынырнули на поверхности и, не спеша отдаваясь на волю течения, направились к городу. Удачи им.
Вот теперь точно пора. Надо еще привыкнуть к маске. Помогавший преображению Синдбад, удовлетворенно похлопал его по плечу, сверкнув белыми зубами:
— Чго изволтэ, Ваш высочэество?
Глеб насупил острые брови и нехотя уступил штурвал:
— Э-эм, а ты вертолетом-то еще управлять не разучился? Может лучше поставить на автопилот?
Синдбад уже крепил на его запястьях заранее связанные особым способом ремни. На лице Глеба появилось страдальческое выражение:
— Ну почему всегда этот дикарь! — разобрал Олег его недовольное бормотание. — И без него преотлично бы справились. В крайнем случае можно было бы, как предлагала Птица, взломать код!
Не обращая на ворчуна внимания, Олег ненадолго перевел вертолет на автоматику и, закрепив ремни на запястьях Синдбада, проверил, чтобы путы выглядели как можно натуральнее, но при этом легко снимались. Затем он снова перешел на ручное управление и, подняв вертолет повыше, к облакам, чтобы какой-нибудь придурок не выстрелил в него из катапульты, сделал несколько кругов над городом, вспоминая некогда привычные, доведенные до автоматизма движения и наслаждаясь чувством полета и контроля над машиной.
Передатчик заговорил голосом Тигра:
— Все в порядке, мы вошли.
— Вас понял, иду на посадку.
— Гаспа-а-а-да зритэ-э-ли! Займит мэ-э-ста в па-а-ртэре! — промурлыкал над ухом Синдбад. — Прэдставлэние начинается!
— Ни пуха! — неожиданно поддержал его Глеб. — Не подведи нас.
— К трехрогому! — на сольсуранский лад послал его Олег.
Вертолет приземлился во внутреннем дворе, где специально для таких целей еще во времена предыдущей экспедиции была расчищена площадка. Как и следовало ожидать, появление диковинной машины вестников никого особо не удивило — человеку свойственно привыкать даже к таким вещам, которые прежде воспринимались как чудо. Выключив двигатель и незаметно изменив в программе автопилота маршрут возвращения (то-то подивятся царедворцы, когда умная машина от них самостоятельно улетит), он спрыгнул на землю.
К нему уже со всех сторон мчались слуги, стражники и вельможи самых разных рангов и мастей. На крытой галерее показались наложницы, а также девицы и дамы рангом повыше. Глядя, с каким подобострастием склоняются, едва завидев знакомую сивую копну, советники и стража, каким ужасом и тревожным ожиданием неизбежного наказания за малейшую провинность и даже за ее отсутствие наполняются глаза слуг, каким лицемерием веет от каждой улыбки вельмож, с каким странным смешением покорности, вожделения и страха смотрят рабыни, и с каким бесстыдством заигрывают придворные дамы, Олег почувствовал себя неуютно. Настоящий гадюшник, где все покупается и продается, где никто никому не верит, где каждый готов предать и продать, где можно править, но нельзя жить, где только страх и выгода удерживают порядок. Впрочем, иного он и не ожидал.
Врастая в маску, он знаменитым Синеглазовым жестом отбросил назад волосы, грозно глянул на всех и указал на «пленных», которых следовало препроводить куда надобно. Он едва пальцем пошевельнул, а его приказ уже был исполнен, да с такой услужливостью, словно этим своим деянием разные мелкие сошки надеялись хоть на миг приблизиться к владетельному княжичу, выбравшись из безвестности и нищеты.
Из глубины бесконечного коридора навстречу ему уже семенил первый советник, вельможа древнего и хорошего рода, намертво прикипевший ко дворцу, и потому готовый служить любому владыке. Не менее пяти раз бухнувшись на колени, он на лету поймал и облобызал край Синеглазова плаща и только затем позволил себе подняться на ноги и, не разгибая спины, затараторил:
— Мой молодой господин! Возможно ли такое счастье! Неужели тебе удалось вырваться невредимым из плена. Надеюсь, эти злобные мятежники Ураганы не причинили тебе вреда?
— Мой отец вернулся? — с искренним пренебрежением глядя на блюдолиза, поинтересовался Олег.
Советник согнулся в три погибели, а затем и вовсе распластался в пыли у его ног и что было мочи, заголосил:
— Мой господин! Мой молодой господин! Не ведаю, посмею ли я тебе сообщить подобное известие, но твой высокочтимый отец, как ушел с сотней Ягодника в Град Вестников, так до сей поры не вернулся! Не знаю, что и думать, а зрящее око уже второй день как молчит!
Пластины синтрамундского доспеха, сжавшись до размеров игольного ушка, мучительно сдавили грудь, не позволяя расправить ребра для вдоха, перед глазами поплыла радужная рябь, мелькнули испуганные лица Синдбада и Глеба… Непроходимый тупица! Безмозглый дикарь, годящийся только пасти в травяном лесу зенебоков! Оказывается, тот таинственный невидимка, которого он так упорно выслеживал в течение трех лет, все это время находился у него на виду! Ну что ж, яблочко от яблони, как говорят на Земле. Впрочем, неважно. Князь Ниак беспрепятственно разгуливает по Гнезду Ветров! Это почти что катастрофа! И зачем он только пошел на поводу у Глеба и ребят.
Без паники! Птица и братья предупреждены. За оборотнем следят, в подземелье, или к воротам его никто не пустит, а других уязвимых точек у родной твердыни просто нет. К тому же, кто сказал, что у узурпатора нет других дел? С теми же варрарами, к примеру. Кто-то ведь их надоумил, забыв все уроки битвы при Фиолетовой, оставив на потом внутренние распри, нарушить границу болот и начать вторжение.
Хотя Олегу до смерти надоел болтливый хлопотун-вельможа, от него можно было получить какие-то сведения, проясняющие хоть что-нибудь:
— Так от моего отца за все это время не приходило никаких вестей?
— Почему же нет? — охотно отозвался советник. — Еще седьмицу назад прибыли две дюжины Щербатого, привезли пленников, затем воротился командир Однорог, доложил, что его люди разбиты воинами Земли, которым удалось отбить двоих из захваченных в Граде Вестников. Остальные четыре дюжины словно к трехрогому провалились!
Олег кивнул. О судьбе последних четырех дюжин он мог поведать лучше, чем кто-либо другой. Вопрос, кто ими командовал: отец, или сын? И кто пришел вместе с наемниками в Земляной Град? Бред какой-то! Зачем князю личину собственного ребенка надевать? Да и где все это время находился Синеглаз? Неужели в самом деле бегал по горам в обличье Роу-Су?
Клещи, сдавившие грудь, немного разжались, однако дурнота не собиралась отступать. Эх, рановато он примерил доспехи, да и маску зря надел. Советник смотрел на него, и в его взгляде сквозила тревога:
— Господин, что с тобой?
— Все в порядке. Просто устал с дороги.
— Твои покои ждут тебя! Прикажешь согреть воду для омовения? Кстати, вчера из Синтрамунда привезли новых рабынь. Желаешь их увидеть? Или может быть тебе позвать лекаря?
Олег велел ему удалиться.
— Отец приказал мне сначала препроводить пленных, — пояснил он, — а затем, — прибавил он, чтобы звучало в духе княжича, — я совершу омовение и, возможно, удостою вниманием новых рабынь.
Съездив для острастки по физиономии одного из стражей — нахал посмел плотоядно чмокнуть — он велел им идти с пленниками вперед (не хватало еще заплутать в этом похожем на желудок млекопитающего лабиринте), а сам, улучив момент, связался с Птицей. Умница все слышала и обещала принять меры, напоследок не без ехидства посоветовав не очень увлекаться рабынями. На душе стало немного легче, можно было спокойно обдумать, как лучше разыграть второй акт.
Они прошли ряд сводчатых коридоров, расписанных фресками в стиле крито-микенской культуры и древнего Египта (нет, в гипотезе Вадика присутствовало какое-то рациональное, а вернее, иррациональное зерно), и вышли в обрамленный колоннадой сад. Привезенные с разных концов здешней ойкумены экзотические растения еще приходили в себя после суровой зимы. И только гигантские папоротники, и хвощи, выходцы из страны Тумана, тянули к небу свои ветви, да, радуясь солнцу, весело галдели в вольере беззаботные чиполугаи.
Услышав сзади топот подкованных башмаков, Олег резко обернулся, пожалуй, даже слишком резко для княжеского сына, не ожидавшего в родном жилище никаких угроз. К нему с докладом спешил командующий.
— Ваше высочество! По приказу Вашего отца войска выступили! Самое большее через три дня они достигнут Гнезда Ветров.
Олег услышал в наушнике испуганный возглас Птицы. Оказывается, он забыл отключить связь. Сольсуранская царевна не хуже него знала, что основные силы Ураганов двигались сейчас навстречу варрарам. Для защиты родной твердыни оставался лишь небольшой гарнизон, состоявший преимущественно из ветеранов, больных, калек, а также мальчишек, только вступивших на сложный и длительный путь воинского посвящения.
Хорошенькие получились клещи! С одной стороны — варрары, с другой — князь Ниак. Но как они их, спрашивается, проморгали? Войско — не булавка, не платок, в узелок не свернешь, на плащ не прицепишь и за пазуху не спрячешь. И почему об этом ничего не сказал Тигр? Хорош разведчик. Трехрогий его возьми!
— Каким маршрутом они предполагают двигаться? — поинтересовался Олег, стараясь говорить с надлежащим равнодушием, игнорируя встревоженные взгляды Синдбада и Глеба — темпераментный геофизик, кажется, раньше времени начал освобождать руки.
— Как планировали, — отозвался командующий, — через Пустыню Гнева. Так короче, да и места там безлюдные. Ураганов никто не сумеет предупредить. К тому же, если следовать через Долину Земли, можно напороться на варраров. Мы, конечно, подкупили их старейшин, но кто знает, что взбредет в голову этим голоштанным дикарям!
Умно. В чем-чем, а в хитрости нынешним владыкам не откажешь. Заодно понятно, как они разминулись. Глеб вел машину над хребтом Трехрогого и далее напрямик, а наемники шли по царской дороге, которой Глеб по понятным причинам старался избегать.
— Какова численность войска?
— Две тысячи человек, плюс машины. Думаю, хватит. Ураганы, конечно, как я слышал, заключили союз с другими родами, но их главные силы сейчас брошены на борьбу с варрарами. Что ни говори, а драгоценный наш владыка — ума палата! Это ж надо додуматься! Одним махом две головы снести: и дикарям дать по носу, чтобы не высовывались, и мятежников усмирить!