Колдовское оружие словно вспарывало мозг. Гилана почувствовала, что теряет сознание.
Пальцы разжались и выпустили рукоятку. Меч растаял, не долетев до земли.
Глаза колдуна налились торжествующим багрянцем. Кожа на лице покрылась металлическими чешуями. Чёрная щель рта округлилась и стала похожа на кошмарную дыру.
Боя не будет. Верховный одержит победу.
Может, последние слова Нелы были о другом? Бой ... Бойся ...
То ли во взорванной болью голове, то ли из сгустившегося вокруг девушки воздуха прозвучало:
- Бойся его глаз ...
Гилана последним волевым усилием опустила веки и заставила темноту завращаться.
Удалось! Перед ней был коридор. Скорее, в башню, куда-нибудь, где можно перевести дух. А потом она вернётся.
В кружащемся мраке раздалось торжествующе-коварное:
- Поссмотри-и ссю-да-а ...
Как же! Гилана шагнула в коридор.
Вслед понёсся тоненький плач. Так плакал Байру на тёткиной кухне ...
Нет, нужно вернуться. Пусть это обман, ловушка. Она не сможет оставить за спиной того, кто ей доверился. Достаточно Нелы.
Гилану выбросило к камню.
Перед ней стояли Байру, тётка, печальные и покорные служки. Обитатели нескольких заселённых домов.
Девушка понимала: если она скроется и не позволит убить себя, умрут другие люди. Если погибнет, то участь городских жителей будет хуже смерти. Выхода нет.
И вдруг заплаканный и трясущийся от ужаса мальчик произнёс:
- Гилана, девка из камня говорит, что сейчас разрушит его изнутри. Если колдуны нас всех не отпустят.
- Байру ... Ты слышишь Нелу? Она жива! Она вернётся!
- Ещё девка говорит, что не вернётся. Просто сделает то, что должна. А ты знаешь.
Колдун повёл руками, но ничего не произошло. Никто не упал бездыханным. Верховный суетливо замахал. С обезображенной морды осыпались чешуйки.
- Верховный, она дробит камень! - прорезался голос у кого-то из свиты серых плащей.
Поднялся шум. Кричали все: колдуны, служки и горожане.
- Остановись! - взвыл Верховный. - Я отпускаю! Всех!
- Он никого не отпустит, - продолжил Байру. - Ему нельзя верить. Девка говорит, чтобы ты предложила обмен: камень за его жизнь. Если ему дороги Город и источник силы, пусть убьёт себя. Не согласится - камень будет разрушен.
Слова мальчика прозвенели в полной тишине.
Колдуны будто отмерли и угрожающе двинулись к Верховному.
Он зарычал от ярости, вынул из-за пазухи горсть амулетов и бросил их перед подступающими серыми плащами. Только слабые язычки пламени взвились вверх.
- Сила ... сила исчезает ... - забормотала толпа.
Покачнулись башни. Загрохотали вывалившиеся из кладок камни. Взревели подземные источники.
- Верховный! Исполни свой долг! - заорали колдуны. - Или мы сами расправимся с тобой.
- Безумцы. Она сделает то, ради чего время сохранило её. Нашей силе придёт конец. Но не Городу. Моих знаний достаточно, чтобы сохранить его. Всё будет по-прежнему.
Теперь уже раскричалась горожане и служки. В колдунов полетели камни. Земля словно подпрыгнула: это обрушился один из домов.
Про Гилану противники забыли. Она подбежала к Байру, схватила его в охапку.
- Байру, спасибо тебе. Как тебе это удалось?
- Не знаю, - шмыгая раскисшим носом, сказал ребёнок. - Просто услышал. Ты же была занята. Ты всегда занята и оставляешь меня одного.
- Не капризничай, - ласково ответила девушка. - Беги к воротам. Видишь, какая драка: серые остались без своей силы и сейчас получат за всё. Ворота не охраняют. Беги, Байру!
От гулкого металлического звука заложило уши.
- Слышал? Ворота наверняка рухнули. Не медли!
- Без тебя не побегу, - заупрямился мальчик.
Девушка нахмурилась, и ребёнок отскочил:
- Гилана! Ты жалишься, как оса! Сила ... у тебя осталась сила?
- Конечно, - услышали они. - Гиланина тропа ещё кончилась. Идти и идти. Уводи с собой всех. Торопись.
- Нела! - вскричала девушка. - Не оставляй меня!
- Разве я могу? Мой мир далеко, в истёкшем времени. Я - никто, лишь тень.
- Неправда! Я доберусь до заговорённой крови и дам тебе новое тело!
- Та кровь давно стухла, - засмеялась невидимая Нела. - Заклинания больше не имеют силы.
- Я сотворю новые. Только не покидай!
- Прощай, Гилана. Иди своей тропой.
- Подожди, дай подумать. Я освобожу тебя из камня.
- Камню тоже нужна свобода. Чувствуешь? Земля дрожит, отпускает его туда, откуда когда-то прилетел. У него свой путь. Не горюй, тропинки иногда пересекаются в самых неожиданных местах.
Девушка действительно ощущала биение земли, будто из-под булыжников рвалось наружу нечто громадное, такое, что и вообразить нельзя.
Она бросилась бежать, крепко ухватив за руку упиравшегося Байру. Увидела тётку с обломком в руке.
- Агила, бежим! Город сейчас рухнет. Спасайся!
Женщина вздрогнула, услышав своё имя. Глаза полыхнули безумием. Она подбежала к дерущимся колдунам и стала их колотить.
Гилана с ребёнком пронеслась по пляшущей мостовой. Гулко топая по красному металлу, пересекла поваленные ворота.
Скорее, скорее! Дорога вырывалась из-под ног.
Байру вдруг заверещал, как голодный поросёнок в хлеву:
- Велек, Велек! Я здесь!
По дороге, переругиваясь и тыча друг друга кулаками, шли друзья. Одежда разодрана на локтях и коленях. Лица в ссадинах. Велек бросился к брату.
- Велек, а кто тебя так избил? Родик? - спросил, чуть успокоившись, счастливый мальчик.
Брат конфузливо промолчал, а друг признался:
- Мы внезапно упали.
- Откуда? - изумился Байру.
- Знать бы, откуда, - туманно ответил ребячий вожак.
Там, где ещё луну назад была цветущая долина, кипела вырвавшаяся на волю Сердцевина мира, посылая в закопчённое небо столбы огня. Гора содрогалась, но заснеженная макушка по-прежнему держалась гордо и прямо. К ней шли люди, кутаясь кто во что от пронзительного холода. Лица настороженные и измученные. Между молчаливыми взрослыми сновали говорливые малыши.
- А я не испугался, когда Город развалился.
- Я даже видел, как он под землю провалился.
Гилана обернулась и посмотрела вниз.
Конец одной тропы - всегда начало другой.
Часть вторая
Глава первая
Хранительница Эльда разбирала пахучую горку трав. Ещё светло - закатное солнце заплутало среди кряжистых дубов в Роще предков, но нужно поторопиться. Вот-вот подкрадутся сумерки, и она не сможет отличить одну травку от другой. Стара Эльда, и зрение уже не то, что раньше. Глаза видят мир другим: не бурую дубовую кору, а лица. Не стволы, а фигуры человеческие: вот одна - пахарь усталый на соху опёрся. Или другая - девица потянулась яблочко сорвать. А эта - мать бережно к сердцу ребёнка прижала. В первый раз, как затуманилось и дрогнуло всё перед глазами, испугалась было. Подумала: уж не болезнь ли какая. Потом поняла - дар от Хозяйки за вековую службу. Справедливо, ибо отдала она годы жизни, ясный взгляд, здоровое тело Благословленному краю. Близок долгожданный покой. Скоро вплетутся её руки-ветви в плотный листвяной полог над сухим и ласковым песком.
Вот стебли горлянки. Нужная трава, особенно при простудах и обморожении. Нутряной жар или жидкость скверную из тела прогнать. И эта же трава может людей разлучить, навсегда отвернуть сердце от милых прежде мест. Не за ней в лес шла - за ягодой для сладких пирогов. Девкой стала её дочка, черноволосая хохотушка Ирма. Праздник будет. Но вот остановилась перед высокими сине-зелёными стеблями, увенчанными жёлтыми метёлками, да и сорвала. Будто кто-то в бок толкнул: запасай, не дожидайся нужды. Женщина перехватила шнурком пучок горлянки и всмотрелась, выискивая среди деревьев особенное. То, в котором признала Хранительницу Зельду, ушедшую к Предкам в те времена, когда она, сиротка Эльда, ещё девичьего наряда не примеряла. Под наплывами коры увидела ту, которая перед смертью вручила заботу о Крае. Так и приходит Хранительница к Зельдиному дубу, совета и благословления просит. Заметила: если под крону собранную траву положить, то в миг перед сумерками негожая завянет, а лечебная особой силой напитается.
Мягкие невысокие побеги прильнули к самому стволу, словно защиты от жаркого солнца искали. На них и опустила Эльда сноп горлянки и, задумавшись, корзинку с ягодой поставила. Отошла на пять шагов и ждать стала. Недовольно шевельнулись ветви, ветерок в листьях воркотню поднял. Эльда замерла: почудился ей суровый голос умершей Хранительницы. Как девчонка, покаянно голову склонила, руки под передник спрятала.
Тоскливо птица прокричала.
Скрутились вечерние тени, уползли в молодую поросль - испугались чего-то.
Мрак пал на Рощу, да такой густой, что показалось: плотный чёрный плат над миром растянули.
И вдруг будто кто-то этот платок за углы схватил и тряханул.
Содрогнулись и застонали дубы.
Земля вспучилась и треснула.
Из разломов багрянцем полыхнуло.
Где-то далеко-далеко на тысячи голосов прокричала беда.
Боль эхом в сердце отдалась.
Следом тишина пришла, и была она такой страшной, что Эльда без чувств упала.
А как глаза открыла, увидела, что мудрая вечная Роща в который раз встречает лиловый вечер, купая в нём разморённую за день листву.