Юноша хотел было сейчас же бежать в долину, но остановился. Посмотрел на спящих племянников. Сжал кулаки, стукнул ими друг о друга и вернулся к костру. Небо посветлело, а звёзды утратили блеск. Бисерной россыпью пала роса. Гурат почувствовал, как что-то заворочалось в недрах Горы. Одолел утреннее оцепенение и глянул вверх. Пронзительно сияли снега, а над ними поднималось багровая заря в пепле слоистых облаков. И на миг кроваво сверкнули вечные льды. Будь что будет. Негоже отсиживаться среди мирных просторов пастбищ. Спускаться нужно. Зря он послушал сестру, сам ушёл и мальчишек увёл. Единая семья они, и судьба их должна быть единой. Глядишь, вместе и справились бы.
- Куда собрался, Гурат? - спросил напарник, уцелевшей рукой укутывая потеплее своего сына.
- Не могу сидеть и ждать. Домой пойдём.
- Повременил бы. Сам понимаешь, так безопаснее. Если что случилось, то ты здесь, со мной, вечер и ночь был. Ничего не знаешь, ничего не видел.
- Случилось, друг. Чувствую, случилось.
- Ребятишек-то хоть оставь. Не беспокойся, пригляжу, как за своими. Мы ж с тобой нашими бедами, как пуповинами двойняшки, к одной матери привязаны, - и мужчина посмотрел на Гору, осиянную восходом.
Гурат не ответил, голову склонил. Подошёл к племянникам. Дети спали, младший по-младенчески раздувал губы и пускал пузырики. Юноша снял амулеты и положил на овчину. Может и пригодятся когда материнские охранки.
Пастушья тропа, а потом и дорога сами убегали из-под ног. Даже не заметил, как выросли впереди заборы подворий. Улица словно в клубок свернулась, и вот он уже у родных ворот.
- Беда! - сказали раскрытые окна и двери избы.
- Беда! - дёрнулось сердце.
Обихоженное, хозяйской заботой обласканное подворье точно озерцо иссохшее: спеклось, потрескалось. Из хлева - прожорливое жужжание и дух раздутой на солнце, гниющей утробы. Сруб колодца обвалился. Из дома смрадные тени ползут, но не тают в солнечных лучах, а густеют, сажей всё обволакивают: не трогай, моё!
Что же натворила ты, Арада ... Где ты сейчас, сестра ...
- Гурат, всё ли в порядке?
- Что произошло? Хозяйка-то с детьми живы?
Столпились возле юноши соседи, а он и не заметил.
- Всеобщего дома нет. Ни в полях, ни на реке. К шахтам искать бегали - тоже нет.
- Мне ночью чудилось, будто земля ходуном ходит ...
- Сквозь сон вой какой-то слышался.
- А я заснул, как провалился: вот только что сидел и сбрую чинил. Глаза открыл - на полу лежу.
Юноша почувствовал, что к гудению участливых голосов примешался звук со стороны - едва слышный, но тяжёлый. Как из-под земли. Такой он услышал, когда в шахте работал. Тогда чуть было не погубил себя и людей. Не Сердцевина мира, согретая телами предков, а жадная утроба звала, тянула. И вот уже шагнули люди к воротам, а чёрные тени, ринувшиеся из окон и двери Арадиного дома, смачно облизнули ноги тех, что оказались впереди. С удивлённым криком упали кузнец и две женщины. Через миг их тела потеряли плотность, словно в дым превратились, и исчезли.
- Стойте! - Гурат раскинул руки, пытаясь удержать толпу.
Но мужчины, женщины и подростки с застывшими, как у покойников, лицами ломились в ворота. Языки мрака, нетерпеливо подрагивая, тянулись к ним. Внезапно навалилось усталое безразличие, и Гурат шагнул было следом.
- Дядюшка ... Не двигайся ... - донеслось откуда-то, точно через меховую шапку.
- Велек? - подумал юноша. - Жив, проказник. Слава всемогущим Предкам. Сейчас ... Сейчас я посмотрю, что там, в доме ... Это важно. Посмотрю и вернусь обнять тебя, Велек ...
- Нет!
Гурат уже не услышал. Шагнул во тьму.
Улица словно невидимым пламенем занялась: колыхнулся воздух, задрожали и покривились дома.
Ветер понёс в небеса волну жара, в которой исчезла стая птиц.
Возле страшного зева, глотающего людей, появились серый тени. Впереди чернел плащ Верховного колдуна.
Он вытянул руку со странным посохом и медленно, словно против сильнейшего ветра, пошёл навстречу алчной пасти.
Она изрыгнула большое сажевое облако и захлопнулась.
Перед колдунами снова возник обычный батрацкий дом. У опалённых стен приходили в себя те, кто не успел кануть в пучину.
- Гурат! - истошно закричала женщина.
- Дядюшка! - мальчик в длинной рубашке бросился к юноше, лежащему без сознания.
Затормошил, прижал к лицу покрытую копотью руку.
Гурат открыл глаза. Племянник отшатнулся: вместо яркой синевы - два чёрных болотца.
- Братик, - заплакала Арада. - Что с тобой случилось? Всё я виновата ...
Опустилась на колени и завыла.
Родик истуканом застыл и даже моргать перестал.
Люди недоумённо затоптались на разрушенном подворье. У каждого в глазах словно часть чёрной бездны осталась - тусклая, бессмысленная и опасная. Того и гляди, друг на друга бросятся.
Велек запрокинул к небу голову и руки в стороны развёл, точно всё разноцветье и красоту жизни собирая.
- Жаль ... Очень жаль, что Верховный Дилад не увидел, к чему приведёт сила, розданная по кусочку всем батракам, - раздался над мальчиком голос, глухой и гулкий одновременно, словно эхо в горах. - И хорошо, что не увидит, как я уничтожу того, кем он собирался укрепить нашу веру.
Верховный направил посох на мальчика.
Велек ничего не различал из-за радужных кругов перед глазами. Но чувствовал дар солнца - умение творить жизнь из темноты и холода.
Обнял Гурата и словно растопил мрак. Дядюшка снова посмотрел в мир синими глазами. Как у всего их рода.
Велек радостно засмеялся и случайно заметил жест Верховного.
Никто не понял, что произошло. Точно молния сверкнула. Расплавился посох и растёкся лужей с красноватыми искрами на поверхности. А в ней мигом обуглилась кисть Верховного, наполнила двор жутким чадом палёной плоти.
- Я не хотел ... - прошептал Велек. - Я не хотел ...
Все городские колдуны были приучены побеждать боль, а увечья лишь умножали их силу. Ни звука не донеслось из-под капюшона. Но отступил Верховный. И через миг колдуны исчезли.
- Велек ... - прошептал непослушными губами Гурат. - А Байру с тобой?..
- В Городе он, дядюшка. Но я вернусь туда и заберу его.
- Я с тобой ... - юноша поднялся и покачнулся.
- Не нужно. Сам справлюсь. Лучше мамоньку к Горе уведи. Всех с собой зови.
- К Горе?.. Понимаю. Сам на пастбищах и во льдах ни разу колдунов не заметил. Может, возьмёшь с собой?
- С ним пойду я! - наконец-то оправился от изумлённого оцепенения Родик. Подбежал к матери, которая добралась до колодца и обессилено оперлась на сруб. - Мамонька, ты с Гуратом. А я - в Город.
- Где ... ты ... был ... - еле выговорила женщина и подняла было руку - отвесить сыну подзатыльник.
- Родик, друг, - начал убеждать Велек, - ты лучше дядюшке помоги.
- Дядюшке?!! - заорал, как прежде, ребячий вожак. - Да ты только что глазами водить умеешь. Подумаешь, выучил несколько колдовских штучек. К ним ещё и соображение требуется. Зачем Верховного отпустил? "Я не хотел, я не хотел". Сжёг бы его, и дело с концом... Тоже камень увидеть хочу. Посмотрим, чем он меня наградит. А может ... ты один таким умелым быть хочешь?
- Всё не так, Родик. Пойми, Город. Верховный - тоже часть жизни. Не понимаю, не могу понять, почему. Вот как день и ночь. Зима и лето. Почему так мир устроен? Никто не знает.
- С тобой пойду! А ещё лучше - один! - мальчик оттолкнул материнские руки и направился с подворья.
Но дальше ворот уйти не смог. Прирос ногами к земле. Оглянулся на Велека, и по веснушчатым щекам побежали слёзы.
- Хорошо, Родик. Вместе пойдём. Только шагать не придётся, - Велек в последний раз глянул на мать и дядюшку, подошёл к товарищу, обнял его. - Давай просто представим, что мы у городских ворот.
Родик глаза закрыл, покраснел от натуги. Потом обиженно протянул:
- Я представил. Обманываешь меня?
Велек не ответил, улыбнулся. Мальчишки исчезли, только колыхнулся воздух.
***
Гилана подруге не успела ответить.
Не у ворот был Верховный с колдунами, не в башне чинил дознание - стоял возле камня. Рядом с оторопевшими девушками. Поднял сожжённый наполовину рукав с сочащейся культёй. Нела ощутила, как невидимые пальцы сдавили её горло.
- Вот как? Дурачила меня? Не бестелесная жертва зеркальной стены, а мерзкая соглядатайка?
Гилана шагнула было вперёд, но словно гигантская змея прошипела, столько лютой ненависти было в голосе колдуна:
- Не смей, служка. Я раздроблю ей позвонки прежде, чем ты успеешь что-либо подумать.
Девушка отступила.
Из носа Нелы, изо рта потекли тонкие струйки крови. Она словно ссыхалась на глазах: посерели и сморщились щёки, изморозью тронуло волосы.
- Тебе удалось ослабить меня. Но я всегда побеждаю. Ступай же обратно в камень!
Рукав колдуна чуть колыхнулся, но мощь призрачной руки швырнула девушку прямо на камень.
В воздухе растаяли её последние слова:
- Гилана, бой ...
Бывшая служка вздёрнула подбородок и без всякого страха посмотрела на колдуна. Сердце ныло, будто в него вонзилась расстегнувшаяся булавка. Она ещё успеет оплакать Нелу и свою судьбу. Такой уж у неё путь - от потери к потере. А сейчас нужно принять бой. Так сказала подруга ...
Верховный скинул капюшон. На испещрённом шрамами безносом и безгубом лице - два кипящих злобой омута.
Девушка ощутила, как в голову вонзаются тонкие длинные клинки.
Где же её меч? Вот он, в руке. Но почему нет сил поднять?