- Что мы о нём знаем? Как призвали?
- Обычный. Такие кишмя кишат на батрацких подворьях. Призвали по доносу Всеобщего старосты. Начудили дети в Роще Предков. Помешали погребению. Пожар помнишь?
- Староста-то откуда узнал? Суд должен быть. По обычаям и данным им Правилам. И смерть преступившим.
- Один из пакостников - сын Всеобщего. Другие слишком малы.
- Сын? Так вроде старосте жениться не положено.
- Ну, знаешь, бараны тоже не женятся. А ягнят плодят.
- И всё же почему их не судили?
- Чтобы не наболтали лишнего. А Городу без разницы, кого прибрать - правого или виноватого. Назад ещё ни один не вернулся.
Велек всё слышал, но не понимал, о чём говорят колдуны. Запомнил на всякий случай. К лежанке снова подошёл мужчина с обожжённым лицом. Второй, не снимая капюшона, встал позади.
- Очнулся? Говорить можешь?
"Не показывай зверю, что боишься ...". Чьи же это слова? Кто даёт советы через беспамятство и боль?
Велек собрался с силами, чтобы голос прозвучал ровно.
- Могу ...
- Тогда скажи мне, ученик, - синелицый сосредоточенно уставился на переносицу мальчика, - какое заклинание ты применил в усыпальнице?
Глаза колдуна словно почернели. Велек почувствовал жар в том месте, где кожу буравил пристальный взгляд. Вдруг пришло весёлое облегчение, захотелось говорить, говорить ... О пауках, жутком мертвеце, о победном клинке. "Береги своё оружие ..." Мальчик ответил честно:
- Я не знаю заклинаний.
Колдун едва слышно что-то прошипел. На его лице между кожных тяжей пролегли тени. Гневается. И пусть. Велек сбережёт от чужого взгляда единственное оружие.
-Ты использовал какой-нибудь предмет?
- Нет ... Ничего у меня не было.
- Отдыхай, - синелицый едва заметно дунул в сторону мальчика, и сонная одурь смежила ресницы ребёнка.
Забытье отступило. Перед глазами маячил грязный неровный потолок. Так и лежать ему - недвижному и бессильному - в этом каменном гнезде колдунов? Ждать своей участи: то ли сразу убьют, то ли немного погодя. Ещё и помучают. Может, взять да направить воображаемый клинок себе в грудь?.. Нет, умереть он всегда успеет. Вот если бы заставить ноги шевелиться ... Ну хоть немого. Мальчик рванулся, но тело от пояса было неживым. Только реденькое покрывало слетело на пол. Холодно! Почти так же, как на льдине весной. И вместо потолка улыбнулась отчаявшемуся ребёнку ранняя весна.
- Смотри, какие глыбы! Что твоя лодка!
Мимо обрывистого берега с ещё голыми кустами и худосочной травой по реке неслись льдины. Мощно сталкивались зернистыми изломами боков. Гулко ухали и трещали.
- Если на такую забраться, до подворий мигом домчишься.
- Или до Крайнего моря. Как к берегу пристанешь-то? Унесёт ведь.
- Можно шестом отталкиваться, как веслом. Ну, кто со мной?
- А никто! Дураков нет. Да и тебе слабо, - рослый, плечистый мальчик уселся прямо на холодную землю и с мрачным разочарованием стал наблюдать за побоищем между льдинами на реке.
Качнувшись на серой волне, в берег ударила одна из них. Приглашающе задержалась.
Была не была! Гибкий ошкуренный стволик в руки - и вниз, в слякотную снежную крошку.
Растерянные и восхищённые лица на берегу. Биение норовистого ледяного скакуна под ногами.
Ещё не поздно крикнуть, и его под дружеское гоготанье и насмешки вытянут за шест. Как малька-ротозея удочкой.
Ни за что ...
Страх заставил метаться с одного конца на другой. Течение подхватило, закружило. Льдина накренилась, нахлебалась стылой воды.
Это конец?.. Внизу, под ногами, что-то со звоном лопнуло.
Успокоиться. Стать одним целым. Распластаться на льду. Пусть жалит холод. С силой отталкиваться шестом. Впереди излучина. Это спасение.
Кто же кричал ему о том, что нужно успокоиться? Распластаться и искать шестом опору? Кто бежал по берегу, не давая подумать, что он совсем один на реке? Вот и сейчас воспоминания помогли преодолеть отчуждение. Заставили бороться за спасение. Он попробует. Тогда выбрался же на берег, уткнулся носом в пастушью куртку. Родной запах дыма ...
Скрипнула дверь. Велек закрыл глаза: пусть думают, что он спит.
Размеренные тяжёлые шаги. Снова этот синелицый. Опасен и жесток. Как бурливая тёмная вода под издыхающей льдиной.
- Ты не спишь. Почему притворяешься?
Ничего себе! Неужели мысли слышит?
- Да, это так. Слышу твои мысли. И вижу чувства. Увы, не все. Помнишь недавний разговор? Помнишь. Ты ответил правдиво и заслужил поощрение. Какое именно, скажу позже. Больше вопросов не будет. Постарайся увидеть всё, что произошло в склепе. Ничего не говори, только представляй, что случилось после того, как ты вошёл.
Велек вздрогнул: небольшое головокружение, и вот он уже не беспомощно распростёрт на лежанке, а стоит у входа на ногах.
Ах, вот что задумал колдун! В ловушку загнал. Сделал Велека западнёй для самого себя.
- Правильно, - донёсся издалека голос синелицего. - Не медли, иди вперёд. Не бойся - ты же не использовал заклинаний и магических предметов. Если всё было не так, ещё не поздно сознаться.
Успокоиться. Стать одним целым.
Пусть будет по-твоему, колдун. Снова чадили факелы. Колыхалась в углу паутина. Рой насекомых бросался в лицо.
Велек передавал своему мучителю воспоминания. Миг за мигом. Как когда-то за столом передавал то ложку, то хлеб, то луковицу членам своей семьи. Семья! У него была мать, братья, любимый дядя. Это он бежал за льдиной по берегу и учил его охотиться, защищаться. Ну, теперь держитесь, колдуны! Велек невозмутимо, как право на кусок домашнего пирога, удержал в памяти, скрыл о синелицего сверкающий клинок.
И тут же очнулся на жёстком ложе.
- Ну что ж, - разочарованно сказал колдун, - ты не солгал. Отдыхай. Вечером, перед новым испытанием, тебя ждёт встреча с Верховным.
Резко развернулся и пошёл к двери. Остановился и, не поворачиваясь, добавил:
- Не спрашиваешь о поощрении? Правильно. Оно в том, что ты доживёшь до вечера.
Обитые металлом створки хлопнули с такой силой, что стало ясно: синелицый с удовольствием прикончил бы его прямо сейчас.
Рубашка промокла от пота. Велек только сейчас понял, чего ему стоил поединок с колдуном. А впереди ещё какое-то испытание. И новые муки. Встреча с Верховным явно не сулит ничего хорошего. Поможет ли клинок? Нужно что-то придумать. Эх, кабы не ноги ... Досадуя, мальчик ущипнул себя за бедро. Точно деревяшка ... А если?..
Три серых тени метались возле лежанки. Тело ребёнка уже остыло. Невидящие глаза потеряли блеск. Бескровные губы перекошены агонией.
- Это не должно было случиться!
- Разве? Мальчишка был обречён. Верховный собирался сделать его преемником Флосси. По-моему, справедливо.
- Может, хотя бы труп и сгодится?
- Нет, для того, чтобы тело стало вечной мумией, нужна особая смерть.
- А ты веришь, что мальчишка действительно мёртв? Негодяй был крепок, как никто.
- Конечно, - синелицый ещё раз ковырнул длинным тонким ножом под рёбрами. - Видишь, даже крови нет.
- Нужно отнести его вниз и вызвать служек.
- И всё-таки откуда такие способности у этого мальца? Он ведь навязал нам свою волю, не говоря уже о ранении вожака и гибели мумии.
- Думаю, это природный дар. Молчал, пока мальчишка жил обычной жизнью на подворье. А близость к Камню разбудила его. Хорошо, что малый убрался прежде, чем он полностью проявил себя.
- А ты не любишь возможных соперников!
- Я просто очень осторожен.
Велек покидал Город. На печально известной телеге, обмотанный белыми тряпками. На них расплывалось алое пятно.
Глава шестая
Гилана быстро шла домой. Всё время казалось, что в башне уже хватились: где книга? И в спину летит заклинание. Может, тело внезапно разлетится кровавыми ошмётками по опостылевшим каменным стенам. Или из-за угла полыхнёт синеватое пламя. А к вечеру постоянный обитатель городских улиц - гуляка сквозняк - разметёт её прах. Утром служки соберут его в кожаные мешки вместе с другим мусором. Но такая смерть будет благом. Гораздо хуже оказаться в подземелье. Девушка чуть не пронеслась мимо двери собственного дома. Она тут же отворилась. Гилана скользнула в вечный, без жилого запаха и тепла, полумрак.
Ой, что ж это тётка так внимательно смотрит? Вдруг почуяла её вину? В комнату пройти? Но женщина ещё не посторонилась, приглашая. Заговорить? Не бывало такого, чтобы служка первой рот открывала. Затряслись от страха руки, пальцы стали потными и сильнее сжали переплёт. Как бы не выскользнула книга-то. Но того, что произошло дальше, девушка не ожидала. Тётка, суровая, беспощадная, которая отрывистыми словами, как лаем, провожала её на работу, вдруг ... поклонилась! Гилана застыла на мгновение. Что-то глухо стукнуло о пол рядом с башмаками. Книга! Пропала ... Помертвелая девушка ждала ... Но тётка даже не посмотрела на упавший предмет. Развернулась и ушла на кухню.
Маленькая комнатёнка всегда была убежищем. Непрочным щитом между ней и Городом. Тревога превратила стены в молчаливых надзирателей, а окно - в беспощадный всевидящий глаз. Томик нигде не спрячешь. Да разве есть в этом гнезде колдунов безопасное место? Девушка сунула книгу под жиденькую перину и улеглась на неё. Что делать дальше? Тётка ... Можно ли верить тому, кто сам ни разу никому не поверил? Всё равно что рассчитывать на сочувствие бесцветного тумана и помощь пустых улиц. Как тёпло ... Это медальон на груди ... Кто знает, может, он дал ей сегодня силы. А на шею повесила тётка ... Гилана заснула.
Кто-то плачет. Горько, от боли и обиды.
Это она захлёбывается слезами. Сидит на вонючем полу в тёмном гулком зале. Вокруг великаны в сером. Злые. Один наклоняется и смотрит ей в глаза. Как змея смотрит: не мигая, холодно и завораживающе. Голоса гудят, спорят: