Мальчишки оглядывались и хныкали, размазывали следы рвоты по щекам. Но друг за друга не цеплялись - не узнавали. Верховный был доволен. Такой сложный переход означал, что сопляки заплатили высокую цену за будущие возможности. Будет с них толк! Да ещё утраченные родственные связи ... Будет толк!
- Старшего сразу готовить к испытанию страхом смерти. Меньшего - под ваше наблюдение. Потом - под присмотр служек. Там и останется, если ...
Окрылённый удачей, колдун отправился в свои покои.
Глава пятая
Мальчик, которого мамонька называла Велеком, не помнил ни её, ни своего имени. Переход, мерзкий колдовской обряд, забирал прошлое без остатка: с воспоминаниями, любовью к близким, желанием видеть, ощущать мир. Часто отнимал саму жизнь. Ребёнку сказали: иди вперёд и ничего не бойся. Если суждено умереть - умрёшь. Без страха легко расстаться с существованием. Но это глупо и недостойно. Попробуй обмануть смерть.
И мальчик пошёл.
Перед ним распахнулась дверь в помещение с низким сводом. Погреб?
Вонючая густая сырость обдала лицо. Он расчихался.
Что-то, похожее на куделю, по углам намотано. Ниток на целый половик напрясть можно.
Ой, да это паутина. Испытуемый брезгливо попытался отряхнуть липкий комок с руки - бесполезно. Только ещё больше уляпался в слизи. Кожу стало жечь, как огнём.
Факелы на стенах больше чадят, чем светят.
Ларь какой-то каменный.
В углу кости. Пусть себе лежат.
А вот паутина - беда. Ну как её хозяева явятся? Где-то в другом мире - не вспомнить в каком - укусы громадных пауков были смертельны. Может, про такую смерть говорили люди в серых плащах? Тогда нужно держаться подальше от стен. Ни один паук на человека не бросится, если не потревожить.
А ларь ничего себе - крепкий. Красивый, с узорами на крышке. Тяжеленная, наверное. И как её поднять?
Тьфу, запах какой-то. Словно всю зиму репу хранили, а потом вытащить забыли.
Вонь становилась всё сильнее, забивала дыхание. Мальчик с трудом сглотнул едкую слюну, подавил тошноту.
Зашипели и погасли три факела.
Остался один, и от его красноватого света на стенах заплясали чёрные тени.
Испытуемый всмотрелся: в живой, какой-то кипящей темноте словно синеватые огоньки загорелись ...
Это они ... Громадные пауки-убийцы ... Что делать? До факела не дотянешься. А если?..
Мальчик схватился за край каменной крышки, с натугой толкнул.
Не поддаётся ... Оглянулся.
Темнота наступала из углов и словно шевелилась от движения крупных, с кулак взрослого мужчины, тварей.
Мальчик вздрогнул: толстая нить коснулась волос. Прилипла, задрожала, натянулась. Рывок ... Острая боль. Ребёнок утёр пот и слёзы. Перед глазами закачалась паутина с выдранным клочком волос. Ой, лихо!.. Скорей, скорей сдвинуть крышку, спрятаться в ларе.
Плита медленно съезжала с места. Ещё немного ... Из щели понесло таким смрадом, что пришлось повернуть голову и уткнуться носом в плечо. Рубашка стала мокрой. Кто-то мягко вспрыгнул на спину, и мальчик перестал обращать внимание на вонь. Ещё усилие, и каменная крышка сдвинулась. Рой насекомых ударил в лицо. Ребёнок зажмурился, но от чёрных градин не увернёшься. В лоб, щёки, шею вонзились твёрдые, словно костяные, тельца. Да что же хранилось в этом ящике? Вскарабкаться наверх и втиснуться под плиту.
Ай! В спину впилось что-то острое, а руки захлюпали в тягучей грязи. Под лопатками заломило, боль запульсировала и поползла к шее. Мальчик почувствовал, как непонятные прутики ворохнулись в последний раз и замерли. Паук!.. Раздавил его, когда упал. За болью пришло онемение. Холодными и мёртвыми стали плечи. Нужно повернуться на бок. Оттолкнуться ногами, отползти чуть выше. Там какие-то тряпки, но посуше. Хорошо, что ларь такой огромный ... Пальцы тоже как неживые, но ещё шевелятся. Самое главное - он может дышать. Грудь натужно колыхала густой, как кисель, воздух. На мгновение ребёнок забылся.
Наверху в металлическую решётку упирались сапоги. Над ними - полы серых плащей. Это колдуны наблюдали за испытанием. Сначала - со скукой. Думали, что сегодня прибавится костей в углу склепа - слабоват мальчишка. Но хоть пауков накормит. Потом - с возрастающим интересом. Досадливый возглас:
- Паук его укусил. А испытуемый раздавил тварь. Конец потехе.
- Вдруг выживет? Станет нечувствительным к яду. Быстрее пройдёт обучение.
- Может, уже коченеть начал. Спущусь, проверю
- Зачем? Сейчас подниму мумию. Если живой, услышим.
Раздалось подобие человеческого смеха.
Испытуемый открыл глаза. Попытался двигаться. Тело стало чужим, знобким. Но голова соображала. Помнил, как попал в каменный ларь. Его стенки слабо светились. Или просто видеть начал лучше после укуса. Он полежит. Подумает. Обманет смерть. А потом за ним придут те люди. Какой-т шорох рядом. Словно ящерка по палой листве скользнула. Воздух тоже пришёл в движение, слабый ветерок мазнул по онемелой щеке. Напрягся, присмотрелся. Рядом груда тряпок. Снова что-то зашуршало - уже десяток невидимых ящериц сновал в чёрной куче. Она шевельнулась. А вдруг ... змеи? Стоило тогда спасаться от пауков ... Чётко и спокойно заработали мыслию Змеи не бросятся на недвижное тело. Нужно затаиться. Почти не дышать. Потерпеть ... Вдруг тряпки вскинулись вверх.
Кто-то сел рядом.
Хруст, будто чёрствую корку разломили.
Глухое сипение, потом рычащее дыхание.
Существо развернулось к мальчику.
Белёсые, с красноватыми жилками, глаза без зрачков.
Обезображенная тлением, распадающаяся плоть.
Хищный оскал.
Вопль зверя, обнаружившего пищу.
Мальчик понял: вот она, погибель. Это о ней говорили серые плащи. Сам сунулся поближе. Теперь не спастись. Так замирает перед готовой к броску змеёй полевая мышка. Но вместе с леденящей неизбежностью пришло желание стать камнем в жадных клыках. Отравой в голодной глотке. Острым ножом, который распорет нутро.
Существо застыло, словно прислушиваясь. Или приготовилось наброситься.
Мысли не поспевали одна за другой. Обмануть ... Но как? Нет, лучше прикончить. Ведь что-то оживило мертвеца? Не успеть ...
Мумия кинулась на ребёнка. В шею вцепились костяшки, лишённые плоти.
Мальчик собрал всю волю и отвращение. Мысленно свил их в клинок. Он даже словно увидел его - блестящий, острый и беспощадный. И направил прямо в глаз, который уже пылал торжеством.
Потом всё заволокла погребальная темнота.
На решётку брызнули алые струйки. Обильные капли упали вниз, в черноту и смрад склепа.
Колдун зажимал рану краем капюшона.
- Что произошло? Ты ранен?
- Мальчишка ...Он не стал защищаться, как другие ... Напал. Ударил не по мумии, а по хозяину ... По мне ... Не знаю, как ему это удалось. Не досмотрели, что ли. Может, какой-нибудь магический предмет у него.
- Ты помнишь исцеляющие заклинания? Нужно спуститься вниз. Скорее всего, испытуемый жив. Не исключаю, что может снова напасть. Оставайся здесь.
Взвизгнула дверь склепа. Колдун вошёл, прошипел что-то, и пауки скрылись. Подобрался к усыпальнице, легко сдвинул плиту. Она упала, подняв пыльные облака, и раскололась. Ну что ж, теперь это лежбище больше не понадобится. Придётся искать что-то новое для испытаний. Воздел ладонь над разлагающимся месивом и ощутил тепло. Жив ребёнок. Нападать не будет. Видимо, действует ещё паучий яд. А ведь неплохо, совсем неплохо для первого раза. Разворошил останки. Пробормотал заклинания. Мальчишка открыл глаза, но не пошевелился. Вот это плохо.
Над раненым проплывали сводчатые потолки, серое безоблачное небо. Носилки усыпляющее покачивались. Саднило горло, но боль воспринималась как бы со стороны. Словно он был разлучён со своим телом. Зато яростно ворочались мысли. Кто-то давно, в каком-то другом мире учил его: "Не показывай зверю, что боишься ... Нападай ... Береги оружие от чужого взгляда" Вот бы вспомнить ... Но он спрячет своё оружие. Никто не узнает о клинке, который создан из ненависти и желания жить. И ещё странные голоса повторяли издалека: "Велек ... Велек". Наверное, это имя. Чьё? Может, его? Сухие губы шевельнулись: "Ве-е-лек". Что бы ни значило это слово, он теперь будет так называть себя. И сразу стало спокойно и легко.
В крохотной комнатёнке не было окон. Мальчика внесли и перевалили на лежанку. Тело безжизненно мотнулось. Ранки на шее закровили.
- Тебе больно? - спросила серая тень.
Велек молчал. Человек откинул капюшон. Синюшная кожа стянута желтоватыми рубцами. Серые глаза холодно, без сочувствия, смотрят на ребёнка.
- Тебе больно?
- Нет ... - язык еле шевельнулся во рту.
- А так? - колдун чуть двинул рукой.
Ноги словно пламенем опалило. Но Велек даже звука не издал. Ответил бесстрастным взглядом. "Береги своё оружие ..." Новая огненная волна. "Береги..."
- Послушай, ученик ... - начал синелицый.
Какой ученик? Это о нём? Велек старался дышать ровно, отходя от третьего болевого шквала в измученном теле.
- Ты прошёл испытание. Впереди другие. Тебя подготовят. А сейчас запомни правило: не лги тому, кто сильнее. Так больно или нет?
Колдун положил ладонь на лоб мальчика.
Велек припомнил ощущение от укуса паука. Больно было. А сейчас словно сотни мохнатых чудищ впились в голову.
Ребёнок провалился в беспамятство.
Над лежанкой зудели голоса.
- Не думаю, что второе испытание нужно было начинать сразу после первого.
- Да что оно ему после паучьего яда? Видишь, обездвижен. Стало быть, ничего не чувствует.
- Так это не ... это просто пытка? Ну и горазд же ты на выдумки. Доложу-ка я Верховному.
- Погоди ... Знаешь ведь, что случилось в склепе? Нет? Мальчик чуть было не угробил вожака мёртвых. А должен был отбиться от мумии. Эх, нет теперь старушки Флосси. Так вот, отбиться или сдохнуть. Кто-то усмирял, снося ей голову. Кто-то ухитрялся снять факел и поджечь. Самые сильные прерывали биение сердца и останавливали дыхание. Камни Флосси не интересовали, и она засыпала. А этот ... Поразил вожака. Но заклинаний мы не слышали. Не было и магических предметов. Нужно вперёд Верховного догадаться, как это удалось мальчишке. Он ещё и учеником-то не был.