- Андре... - начал было Эммануил.
- Я не желаю ничего слушать! - продолжал кричать Андрей. - Ты создал Кристину, а она меня! Источник всего этого - ты!
И он убежал, закрывшись в соседней комнате. Напрасно Эммануил просил его выйти и поговорить. Все было напрасно. Андрей ничего не хотел слушать, пораженный новым открытием, так же, как и я. Стоя у окна, я задумчиво смотрела на ночной город, желая в этот момент одного - оказаться где-нибудь как можно дальше отсюда.
Гл.6.
Отношения Андрея со мной и Эммануилом, которые еще совсем недавно понемногу стали налаживаться, окончательно испортились. Он часто уходил из дома, пропадая целыми днями и ночами в злачных местах Амстердама. Он увлекся коксом и какими-то таблетками, страшно много курил и опустошал бар в квартире Эммануила. Последний, в конце концов, запер его на ключ, но Андрей знал, где ему найти то, что ему надо.
Я все больше времени проводила с Эммануилом, и стала осознавать, что мое чувство к нему, первоначально глубокая симпатия, возрастает с каждым днем. В его обществе мне было очень спокойно. Тот факт, что он оказался тем самым существом, не позволившем мне сброситься с моста в тот далекий день и обратившем меня в вампира, поначалу тяжелый для восприятия, как ни странно, не оттолкнул меня от него - а поначалу я думала, что так и произойдет. Наоборот, я в полной мере ощутила свою тягу к нему - то самое чувство неопределенной тяги к своему создателю, которое, очевидно, мешало Андрею окончательно отстраниться от меня несмотря ни на что. Однажды я спросила Эммануила о связи между вампирами.
- Видишь ли, моя дорогая Кристи, между вампиром и его создателем всегда существует некая невидимая связь, подобная магниту. Таким образом, мы связаны друг с другом, как звенья одной цепи. Она прерывается только в случае гибели одного из вампиров трех последних поколений, кроме самого последнего. Если же создатель покидает вампира еще до того, как последний узнает его, покинутый вампир всегда ощущает чувство страшного одиночества, он в наибольшей мере склонен к созданию себе подобных.
- Ты создавал кого-нибудь еще? - спросила я.
- Нет, Кристи, ты - мое единственное дитя. Попытка с Ангелиной, как ты знаешь, закончилась весьма печально, - тяжело вздохнул Эммануил. - Знаешь, Кристи, - продолжал он после небольшой паузы, - у меня плохое предчувствие в последнее время, и это мне очень не нравиться.
- Что такое, Эм? - встревожено спросила я.
- Кристи, - продолжал он, - если со мной что-нибудь случится, знай, ты будешь моей преемницей в моих делах и наследницей состояния, нажитого за долгие годы.
- Брось так говорить, Эм, - запротестовала я, - что может с тобой случиться?
- Я просто хотел, чтобы ты знала.
Мы больше не возвращались к подобным разговорам. Мои чувства к Эммануилу росли с каждым днем, а что касается Андрея, то он становился все невыносимее. Я, наконец, осознала то, что должна была осознать уже давным-давно - я создала чудовище.
Однажды вечером, когда мы с Эммануилом вернулись домой, нашему взору предстала следующая картина - Андрей возлежал на диване в обнимку с какой-то темноволосой девушкой. Комната была наполнена табачным дымом. На столике перед диваном стояли бутылки от спиртного.
- Кого это ты привел, Андре? - строго спросил Эммануил.
- Это моя новая знакомая - Урсула. Мы встретились в баре. Не правда ли, она милашка? - засмеялся Андрей.
- Для чего ты привел ее, Андрей? - спросила я.
- Все очень просто. Я почувствовал себя очень одиноко и решил, а не создать ли мне спутницу жизни. А то все меня окружающие кого-то создали, а я нет. Вот я и хочу исправить это недоразумение. - Он повернулся к девушке и заговорил с ней по-английски, убирая тонкой бледной рукой волосы с ее лба. - My sweet baby, let me show you something intresting. You`ll like it, I promise. (Сладкая моя, давая, я тебе покажу кое-что интересненькое. Тебе понравиться, я обещаю. - англ.)
- What intresting, darling? - спросила она. (Что такое интересненькое, дорогой? - англ.)
- The way to eternity, my sweety, - отвечал Андрей. (Путь к вечности, милая. - англ.)
- Хватит! Перестань! - не выдержал Эммануил.
- Что такое? В чем дело? - спросил Андрей с притворным удивлением. - Значит, вы оба смогли, а мне нельзя? Я тоже хочу кого-то создать, и я это сделаю!
С этими словами он внезапно вцепился в горло девушки. Она пронзительно вскрикнула от боли и забилась в объятиях Андрея, пытаясь вырваться.
Эммануил среагировал первым. Он подскочил к Андрею и его несчастной жертве, я тоже бросилась ему на помощь. Завязалась борьба, и совместными усилиями мы довольно быстро отбили девушку у Андрея. Рыдая и дрожа, она прижималась к Эммануилу. Я занялась Андреем.
- Что ты делаешь? - кричала я на него.
- Кристи, я же сказал, я тоже хочу кого-то создать!
В это время Эммануил успокаивал девушку. Видимо, мы успели вовремя, и рана на ее шее оказалась незначительной.
Эммануил повел все еще всхлипывающую девушку к выходу, приговаривая по-голландски:
-Komop! We gaan! Nu! (Давай! Пойдем же !- голл.)
-Ik voel me niet goed, - всхлипывала девушка, прикладывая к кровоточащей ране платок,- hij heeft me gebeten. Ik bloed! ( Мне плохо, он меня укусил. Я истекаю кровью. - голл.)
- Dat kom wel goed! Ben maar niet bang! Komop! Goed zo! - Эммануил вывел ее за дверь.
Вскоре он вернулся. (Все будет хорошо! Не бойся! Пойдем! Вот так! - голл.)
- С ней все будет хорошо. О ней позаботятся, - сказал он.
- Она ведь не станет вампиркой? - спросила я.
- Нет, - покачал головой Эммануил. Ее рана незначительна и вскоре заживет. Чтобы запустить процесс перевоплощения, надо кусать глубже и пить больше, до последнего удара сердца. Андре ее, можно сказать, только поцарапал, - при этих словах он повернулся к Андрею, - Что ты творишь? А если бы ты ее убил здесь? Что бы мы делали?
- Не кричи так, Эм! Я бы сделал ее такой, как мы!
- Ничего бы ты не сделал, болван! - Не успокаивался Эммануил. - Ты бы ее убил! Вообще, твое поведение переходит уже все границы. Я бы давно выставил тебя, да только мысль о том, каких проблем ты можешь натворить, шатаясь по городу, останавливала меня.
- Тебе не стоит волноваться о том, как от меня избавиться! - кричал Андрей. - Я сам уйду.
При этих словах он повернулся и направился к двери. Но Эммануил внезапно остановил его.
- Ты останешься здесь! - решительно сказал он.
- С чего это? - язвительно ответил Андрей. - Ты же только что говорил о том, как был бы рад от меня избавиться.
- И я также сказал, что шатаясь по городу, ты можешь принести кучу неприятностей... - Эммануил помедлил. - Берг в городе, - добавил он.
- Я не боюсь какого-то там старого придурка! - воскликнул Андрей.
- Ты его недооцениваешь, - возразил Эммануил. - К тому же существует риск, что он проследит за тобой, Андре, и узнает, где мы живем. А потом разделается со всеми.
- Эм, неужели этот Берг выследил нас и здесь? - с тревогой спросила я.
- Да, Кристи, он очевидно знает, что мы находимся где-то в Амстердаме...Возможно, наш дорогой друг Андре опять где-то наследил. - Эммануил бросил мрачный взгляд на Андрея. Тот насупился, но ничего не ответил, только пробормотал что-то невнятно.
Этот вечер не завершился крупной ссорой. Неприятное событие было исчерпано. Ни я, ни Эммануил весь остаток вечера не говорили с Андреем, который сидел в гостиной на диване, допивал абсент и вино, оставшиеся от посиделок с девушкой, и без конца курил.
Избегая его общества, мы вдвоем сидели на балконе, вдыхая воздух ночного Амстердама, наполненного ароматами соблазнов и мирских удовольствий. На многочисленных мостах в это время зажглись ряды огоньков, а на небо сияло мириадами звезд, по каналам все еще плавали небольшие пароходики. Мы сидели в плетеных креслах - только я и Эмманиул - и вели неторопливую беседу.
- Что мы будем делать с Андреем? - внезапно спросила я, тем самым нарушив молчаливое согласие не касаться неприятной темы.
- Пока ничего, Кристи, - отвечал Эммануил. - По всей видимости, скоро нам придется покинуть Амстердам, раз Берг ошивается где-то рядом. И Андрей опять поедет с нами. Все эта проклятая связь крови. Только смерть одного из нас может ее разорвать...
Он немного помолчал, а потом продолжил:
- Я рад, что ты наконец поняла, что он из себя представляет, Кристи.
- Куда мы поедем, Эм? - спросила я, решив сменить тему.
- Ты еще толком не посмотрела мою любимую Голландию, Кристи. Кроме Амстердама здесь имеются и другие прекрасные города - Харлем, Гаага, Утрехт, Маастрихт, ну и конечно Роттердам. А рядом - мой родной городок. Я не был там уже больше полувека. Каждый раз, когда я там появляюсь, меня посещает странное чувство сладостной и одновременно мучительной ностальгии. Воспоминания преследуют меня, словно призраки прошлых дней...- Он помедлил, а затем продолжил, - Голландия прекрасна, Кристи, и ты это увидишь. И не только большие города заслуживают внимания, сельская местность здесь очень мила и живописна: маленькие деревушки с яркими аккуратными домиками, цветущие поля, мельницы. Ты знаешь, эта страна по большей части находиться ниже уровня моря, не даром ее второе название - Нидерланды, что означает 'нижние земли'. Но наш народ умеет хорошо строить плотины. Кристи, я столько стран уже объездил, но все равно постоянно возвращаюсь сюда.
Мы еще долго говорили, а потом отправились отдыхать. Андрей так и заснул на диване. Я поймала себя на том, что даже не хочу на него смотреть. И это существо я любила! Но с другой стороны, я ведь сама создала его против его воли, что и явилось следствием такой жестокости. Как мне теперь исправить свою ошибку? Увы, ответа на этот вопрос я найти не могла.
Мы с Эммануилом прошли в спальню и легли на широкую кровать. Я действительно очень устала, и мои глаза закрывались. И вампирам свойственно истощение.
Эммануил лег рядом, его лицо склонилось надо мной, мягкие волосы слегка щекотали мне щеки.
- Ik hou van you, - прошептал он. (Я тебя люблю - голл.)
- Милый Эм, я еще слишком плохо понимаю твой родной язык.
- Goedenacht, Kristie, - снова прошептал он. (Спокойной ночи, Кристи - голл.)
- А это я поняла, - улыбнулась я. - Goedenacht.
Эммануил улыбнулся и слегка поцеловал меня. И, прошептав про себя 'я тебя люблю', я провалилась в глубокий сон вампира, лишенный каких бы то ни было сновидений.
Засыпая, я еще не знала, что одна ночь может быть одновременно прекрасной и кошмарной, полной радости и несчастной, положить начало глубокому чувство и завершиться страшной трагедией. Но, увы, тогда я еще не знала ничего.
Гл. 7.
Мы проснулись от ужасного грохота и звона бьющегося стекла. Откуда-то раздались крики, страшные ругательства. Все это сопровождалось шумом драки.
- Ааааааа! - завопил незнакомый голос. - Он порезал меня стеклом!
- Идиоты! Я же вам сказал, светить в глаза! Это их самое чувствительное место!