– Материнская любовь штука сильная. – Философски изрек новгородец. – От такой любви всего чего угодно можно ожидать.
– Это точно. Тут супротив ничего не скажешь. Только то, что сбежал от маменькиной любви сынок с невесткой в крестовый поход и никакими их уговорами, потом обратно в свой дворец завлечь не могли. Даже после того как маменька Людовика, та которая Бланка Кастильская что от его имени страной правила так и не дождавшись возвращения блудного сыночка почила вечным сном. Видишь, как судьба по жизни ударила-то? Время, и то те раны залечить не успело.
– Но то, как я понимаю дела прошлые. А ныне чего у них происходит?
– Ныне? – Переспросил рижанин. – А ныне ничем не хуже чем ранее. Нынешнему королю Филиппу 6 точно уж никак не позавидуешь. Женили бедолагу ради политической выгоды на Жанне Бургундской. Но только вот не на девушке, а на дебелой кобыле. Иначе тут никак не скажешь. Своей статью она не хуже любого гвардейца, что на службе дворцовой состоит, выглядит. Ну и видать, оттого что так выглядит эта его женушка еще та характером злющая презлющая стерьва. Ей человека жизни лишить, что мне таракана пальцем раздавить. И ведь губит людей направо и налево почем зря. То не так на нее посмотрели. То поклон не слишком почтительным ей показался. А то и вовсе всей причины было что, мол, рылом не вышел.
– Откуда ты это знаешь?
– Да как же мне не знать когда я из Булони паренька одного тайно вывозил, который от ее величественного гнева прятался. Бедолага невольным свидетелем стал, как король королеву мутузил за то, что она его друга чуть под топор не подвела.
– Как это так?
– А вот так. – Отхлебнул пива из своей кружки Йохан, чтобы горло промочить. – Ночью значится, она в королевские покои завалилась, и начала требовать, чтобы муж свой долг как положено сполнил. Красавица не красавица, а все же супружница. Ну а король мужчина ответственный. Раз женился, то будь добр от долга не увиливай и сполняй его как положено, а не абы как. Да вот беда супружница-то никак не угомонится. Короче измотала она утехами любовными короля в конец. Так измотала, что уснул он сном беспробудным. А сама тем временем выкрала его королевскую печать да к заранее исполненной ею грамотке приложила, в которой его друга поутру казнить велено было. Да ту грамотку через слуг Прево передала.
– Кому? – Прервал рассказ вопросом новгородец.
– Прево. Ну, это главный там у них, который за порядком следит. Ты давай слушай и не перебивай. Потом чего не понял, спрашивай. А то я так собьюсь да еще чего важного сказать забуду.
– Все Йохан. Понял. Молчу аки рыба.
– Так вот передали значиться грамотку Прево, тот в нее заглянул да обомлел. Это как же так? Вроде давеча вечером они с королем вино пили и все хорошо было, а тут поутру вдруг без всякой причины приказ дружку королевскому ни с того ни с сего голову на плаху класть? Удивился, конечно, Прево, но делать-то нечего. Приказ есть приказ. Так что отправился он этот приказ по долгу службы выполнять. А дружок королевский, которого дай бог памяти вроде Бертраном звали. Хотя какая нам разница как его звали? Ладно, не в этом дело. Короче упросил рыцарь Прево перед смертью короля повидать. Да спросить у его величества, за что тот его вдруг так в немилость определил? Одним словом пришли они к королю и так, мол, и так все ему рассказали. Филипп естественно казнь сразу же отменил, а сам после этого в покои королевы кинулся. Ну а там уже со всей злости пинал свою женушку, как только мог. А малец тот, которого я вывозил, он пажом при королеве состоял. И на свою беду за дверь как другие выскочить не успел. Вот и стал свидетелем этой неприглядной семейной ссоры. Тут сам понимаешь. После такого нужно бежать куда подальше. Да причем без оглядки. Коль еще пожить немного хочешь. Вот я и сжалился над парнем, когда его историю услышал. Да падалей от границ Франции вывез. Королева эта. Жанна, которая. Она дама злопамятная. И в любом разе отомстить норовит. Как, к примеру, епископу одному. Тоже дружку королевскому. Не знаю уж, чем он там ее обидел. Да только она прямо во дворце того епископа в ванне с ядом чуть не искупала. Ежели-бы сынок ейный в ту ванну вместо епископа не полез то все, Кондратий того епископа точно-бы обнял. А так что епископ, что принц только испугом отделались. Жанна-то как увидала, что сынок в ванну с ядом лезет, так сразу в своем злодействе можно сказать и призналась.
– И как такую ведьму тот Филипп только терпит?
– А что ему еще остается? Как-никак жена ведь.
– Ну, у них и нравы там, в этой их загранице. – Негромко, чтобы не услышали соседи, прогудел себе под нос Семен.
– Да нравы там такие же, как и везде. – Покачал головой Рыгор. – Просто с жиру бесятся. Особливо бабы, когда им заняться нечем.
– После таких страстей, что тут наслушаешься, невольно наш Остров с его спокойной жизнью вспоминаешь как самое лучшее место на земле. А бабам нашим так вообще цены нет. – Поддержал разговор Путята. – Вот если-бы еще князья с боярами воду не мутили вообще не жизнь, а сказка была-бы.
– Ладно. Хватит гундосить. – Прервал перешептывания дружинников Рыгор. – Дайте дослушать, о чем они там еще балакают.
– Слухай Йохан, а ты часом не знаешь, куда это ваши рыцари так засобирались?
– Да на войну. Куда же еще. Тем более что здесь граф какой-то с дружиной немалой в гости пожаловал.
– А с кем воевать намерены? Уж, не с нами ли?
– С кем они воевать собрались мне не ведомо. – Замотал головой рижанин. – Не такого я уж высокого полета птица. Но то, что в твои земли не пойдут, тут я уверен. От вас братья ордена больше прибыли через торговлю получают, чем смогут через войну получить.
– Зная подлую натуру ваших рыцарей от них чего угодно ожидать можно. Они ведь все время норовят то в самое подбрюшье садануть, то в спину вдарить. А мы сейчас не самые лучшие времена переживаем. С одной стороны князь московский в наглую в наши земли лезет, а с другой вон свеи какие-то обиды выставлять зачинают. Самое время вашим братьям воинствующим остается нам в спину сунуть.
– Они такие же наши, как и ваши. – Не на шутку осерчал Йохан. – Сам знаешь, сколько мы крови пролили, чтобы от этих клещей избавиться. С мясом по живому драли. Да только выдрать так и не получилось. Так что нечего тебе нас с орденом равнять.
– Ты того Йохан. Не серчай на меня. Признаю. Глупость сказал. Сам понимаешь. В запале все что угодно сказать можно.
– Ладно, парни. Пошли отседова. – Поднялся со своего места Рыгор. – Ночь уже скоро, а нам до ночлега еще идти и идти.
Дружинники поднялись со своих мест, и бросили прощальный взгляд в сторону купцов. Те вроде уходить никуда еще не собирались, а наоборот поднимали кубки за дружбу да за то чтобы их торговые дела не увядали. Даже через стол лобызаться друг к другу полезли.
– Делец дельцу глаз на раз выдавит, ежели ему от этого прибыль светит. – Усмехнулся Рыгор, оглянувшись напоследок на купцов. – Их заверения в дружбе, что лай пса на ветер.
– Однако без торгового люда никак не обойтись. А характер у них такой потому как по-другому в их деле никак нельзя. Либо ты кого сожрешь. Либо тобой закусят. – Отозвался Путята.
– Мужики гляньте. Никак Петр с Николаем. – Ткнул рукой в сторону рыцарских складов Семен.
– Точно они. – Выдохнул Рыгор, посмотрев в указанном направлении. – Слава тебе Господи, нашли. Все парни. Конец нашим мытарствам подходит. Таперича остается токмо мальцов Михаэля вызволить и айда да дому.
Глава 6
Ярина сидела на подстеленной, на снегу лапке ели и довольно щурясь, тянула свои руки к костру. Не для того чтобы их согреть. Нет. Просто тепло огня приятно ласкало руки. Забитый под завязку желудок, иногда довольно урча, радостно перерабатывал попавшую в него добычу. Ее довольную и умиротворенную слегка тянуло на сон. В этот момент мир казался таким добрым и ласковым. Никаких тебе тревог и опасностей, подстерегающих тебя на каждом шагу твоего жизненного пути. Девушка тяжело вздохнула и перевела взгляд с костра на парня, сидевшего напротив нее.
– Жалко. – Вздохнула она еще раз.
– Кого тебе жалко? – Удивленно посмотрел на Ярину не понявший суть этого восклицания сидевший напротив нее Яр.
– Не кого, а чего? – Хмыкнула девушка.
– Ладно. Чего тебе там жалко?
– Мне жалко, что все это обман.
– Ярина ты меня сейчас пугаешь. Я чего-то никак в толк не возьму. Ты собственно, что именно-то сказать хочешь? Говори лучше прямо все как есть. Я ведь парень простой и не забывай, что все-таки большую часть своей жизни в лесу прожил. Мне ваши эти иносказания и недомолвки, к которым вы в большом мире привыкли понять сложно.
– Понимаешь. Вот сидим мы сейчас, и все кажется таким мирным и спокойным. Живи только да жизни радуйся. А ведь это не так. Мир не добрый. Он жестокий. И вполне возможно, что в этот самый момент кто-то подкрадывается к нам, чтобы ударить нас в спину.
– Тю-ю. Нашла об, чем думать. – Улыбнулся Яр. – Мир никогда не был ни добрым, ни злым. Он такой, каким мы делаем его сами. Мне так дед объяснял. Я вначале и сам не совсем понимал, чего он мне в голову вкладывает. А теперь ясно вижу, что все именно так и есть, как он говорил. Хочешь славы и побед? Готовься нести смерть боль и страдание. Желаешь быстро разбогатеть? Иди грабить немощных и слабых. А хочешь мира? Так и живи в мире с соседями. Видишь. Все очень просто.
– Подлые измышления лживого язычника. – Вклинился в разговор Яра с Яриной лежавший чуть в стороне от них связанный пленный рыцарь. – Нет ничего зазорного в честном и открытом бою. И никто никого не заставляет глумиться над проигравшим противником. Наоборот. Если он сражался доблестно и благородно, то такой противник заслуживает только уважение. А мир темный, оттого что не все в своем сердце приняли Господа нашего Иисуса Христа. И если-бы вы не упорствовали, а приняли истинную веру то и войны никакой не было-бы промеж нас.
– Малахольный. – Глянув мельком в сторону пленного, выдала ему характеристику Ярина. – Редко, но иногда среди крестоносцев встречаются и такие.
– Согласен. – Кивнул головой Яр и, посмотрев на рыцаря добавил. – Ты мил человек это полякам скажи. Они вроде с вами одной веры стали, а ваш прославленный орден все едино на их землях разбоем промышляет. Беззаконие разное творит.
– Ты трус и разбойник. Не тебе судить орден, освященный самим Папой. – Окрысился рыцарь на слова Яра. – Если-бы у нас был честный бой, то никогда-бы ты меня не одолел потому как, правда, на моей стороне. – Заерзал он на снегу в попытке сбросить с себя путы. – Подлый дикарь.
– Видала. – Посмотрев на Ярину и кивнув в сторону извивающегося на снегу пленника, сказал Яр. – Мы в его разумении подлые дикари. Мало чем от зверя дикого отличаемся. А мне когда-то Михал говорил, что у них там, на родине в их неметчине, коль человек на нескольких языках говорит, очень образованным считается. Вот мы с тобой, сколько языков знаем? – Стал он загибать пальцы. – Польский нам ведом. Ихнему немецкому обучились. Жамойтский понимаем. А все одно видишь, дикарями кличут. Вот ты. – Посмотрел он на пленника. – Сколько, к примеру, языков знаешь?
Вопрос Яра остался без ответа. Пленный некоторое время молча сверлил парня злобным взглядом, но потом гордо отвел взгляд в сторону. Одно хоть хорошо. Перестал на снегу елозить.
– Яр, а зачем мы его с собой тащим? – Немного обозленная на рыцаря за его выходку поинтересовалась Ярина у парня. – Выкупа за него никто не заплатит. Он сам в этом признался. Все что мы хотели у него узнать, он нам рассказал. На кой он нам нужен? От него только одни хлопоты.
– А что ты предлагаешь? Сама ведь знаешь, что горло я ему резать не стану.
– Ну и не надо. – Пожала плечами девушка. – Давай его кинем здесь в лесу и пусть его Господь сам его судьбой распорядится.
– В таком случае милосердней будет ему глотку от уха до уха перерезать. Но ты права. Он для нас обуза и помеха немалая. Эй, доблестный рыцарь. – Окликнул пленного Яр. – Если поклянешься и дашь нам свое честное слово, что в этом походе больше участие принимать не будешь, я тебя тогда отпущу.
– Ты чего? – Зашипела на парня Ярина. – Глупо просто так ему на слово верить. Он же обманет. Дай ему свободу он сразу побежит беззащитных резать.
– Не стоит о людях по себе судить. – Насколько позволяли путы, гордо вскинул голову рыцарь. – Дикарка.
Правда его гордость очень быстро куда-то подевалась. Он испуганно заелозил всем телом по земле стараясь отползти куда подальше от налетевшей вдруг ни с того ни с сего на него разозленной фурии в которую превратилась Ярина. Если-бы Яр не успел перехватить девушку то был-бы рыцарю стопроцентный карачун. Крепко обняв и не позволяя вырваться Ярине на свободу, он с укоризной посмотрел на изрядно перепуганного пленника.
– Ты-бы поменьше тут свою грудь горделиво колесом выпячивал. Гордость к месту хороша. А вот лишний гонор здесь ни к чему – он только до могилы легко довести может. Такие как ты, кто нас дикарями считает, всю ее семью просто так убили и дом сожгли. Ей чудом выжить во время той резни удалось.
– Я этого не знал. – Потупил взор пленник.
– А надо было-бы попытаться узнать вначале, прежде чем к нам соваться. Ну, все родная. Успокойся. – Стал Яр увещевать девушку. – Вложи обратно свой нож в ножны да давай спокойно у костра посидим. Подумаешь. Невидаль какая. Рыцарь чего-то обидного ляпнул. Можно подумать ты от них раньше нечто подобного не слышала. Ну, вот чего ты так взъярилась-то?
– Бесит он меня просто до безумия. – Шмыгнула носом Ярина и приткнулась головой к плечу крепко обнимавшего ее парня. – На губах еще материнское молоко не обсохло, а все туда же. Лезет других жизни учить.
Если честно, то рыцарь был не так уж и юн. Молод, конечно. Просто юношей уже никак не назовешь.
– Так что, договорились? Даешь нам свое слово? – Посмотрел Яр на рыцаря.
– Даю. – Кивнул головой тот, хмуро уставившись в землю.
– Лады. – Яр отпустил Ярину и, подойдя к пленному, перерезал ножом его путы. – Только давай без баловства. – Покрутил он своим ножом возле его носа. – Сам понимаешь. Это для тебя плохо закончиться может.
– Я от своего слова никогда еще не отказывался. – Разминая затекшие кисти рук, снова стал было в горделивую позу рыцарь но, посмотрев на Ярину, тут же убрал на место, свою выпятившуюся было вперед грудь. – Я, рыцарь Отто Коке даю вам свое слово и клянусь своей честью, что не буду принимать участие в этом походе и покину ваши земли никому, не причинив вреда. Господь тому свидетель.
– Ну а теперь коль ты нам уже не враг присаживайся к огню да отведай нашего угощения.
– Мы его еще и кормить будем?
Бросив недобрый взгляд в сторону рыцаря, недовольно буркнула Ярина. Однако снова за нож хвататься не стала. Что было уже само по себе хорошо.
– С нас разве убудет? – Присел рядом с ней Яр и снова ее обнял. – Чего-чего, а запасов у нас таперича с лихвой хватает.
Это точно. Запасов у них с Яриной после его вылазки в стан крестоносцев было более чем достаточно. Именно там, в лагере противника помимо провизии Яр еще и этого рыцаря неудачника прихватил. Как ему все это удалось провернуть? Ярина не спрашивала. Времени подходящего для этого не было. Вначале долго по лесу петлять пришлось, сбрасывая со своего следа погоню. А потом место под ночлег обустраивали. Теперь вот тоже толком не поговоришь, пока напротив них этот заносчивый рыцарь сидит. А помимо расспросов Ярине самой было, что парню поведать. Ведь пока она его дожидалась, ей самой также пришлось с крестоносцами слегка схлестнуться. Причем что эта сшибка состоялась, изрядная доля вины на самой девушке лежала.
Останься она в том месте, где ее Яр оставил, ничего бы подобного не случилось. Однако же истомившись ожиданием и беспокойством за друга, она решила подобраться к крепости поближе да поглядеть, не попал ли он в беду. Вот и нарвалась на охранный разъезд. Страшно было одной против троих воинов выступать, да деваться некуда было. Все одно они ее следы приметили-бы. Хорошо, что удача в этот момент была на ее стороне.