Палящее жгучее солнце уже склонилось к закату, но даже наступающий вечер не принес желанной прохлады в это иссушенное зноем место. Лишь немного удлинились тени, отбрасываемые редкими кустарниками, да начал стихать противный, поднимающий тонкую пелену пыли, суховей.
Пустыня. Вымершее царство. Ни одного движения вокруг, кроме изредка осыпающегося песка на грядах. На сотни километров.
Тишина. Почти абсолютная. До рези в ушах. И только не понятно откуда нарастающий гул. Сначала даже не слышимый, а лишь ощущаемый каким-то беспокойным внутренним чувством. Будто бы что-то. Большое. Огромное. Идет сюда, но пока еще далеко.
Потекший без причины песок и быстроногая ящерица, раньше времени побежавшая по еще не начавшему остывать песку.
И гул, уже переставший быть просто ощущаемым. Нарастающий, грозный. Словно сама пустыня решила напомнить о себе.
Там кто-то был. Под этим слоем вечного песка.
Огромная серая гряда задрожала при его приближении и, не выдержав напора, взорвалась фонтаном, выбросив наружу искрящееся в лучах еще не зашедшего солнца тело.
С оглушительным ревом пролетев по воздуху около пятидесяти метров, тело врезалось в следующую гряду, и, подняв в воздух еще большее облако пыли, остановилось.
Машина, не понятно зачем и как оказавшаяся в этих краях. Ее длинное веретенообразное тело увивали мощные спиралеобразные полосы, придавая схожесть с огромным землепроходным буром. Только закручены спирали были в разные стороны, как будто кто-то, посмеявшись над всеми принятыми нормами, решил сделать из обычного сверла посмешище. И лишь приглядевшись, можно было различить места стыков спиралей и догадаться, что во время движения машины они просто раскручиваются в разные стороны.
Вскоре, сквозь начавшую оседать пыль, стали различимы и мощные, похожие на шипы, пластины, из которых были навиты спирали, и натуральный черный цвет обшивки под блестящим, похожим на стекло, налетом.
Машина не двигалась. Вылетев огромным снарядом из одной гряды и благополучно успокоившись на другой, теперь она словно отдыхала. Шло время. Воздух очистился от пыли, а солнце почти полностью зашло. Жара, безраздельно властвовавшая здесь днем, понемногу отступила. Зашевелился песок. Пустыня подала признаки жизни. Покатилась в поисках добычи прятавшаяся на ветке акации гюрза...
И вновь тишина поглотила этот мир. Только редкое шуршание песка...
Машина ожила. Тук-тук-тук. Тук-тик-так... Мерное, похожее на тиканье старомодного будильника, клацание. Закрутилась одна из спиралей и тут же остановилась. Звуки изнутри металлического корпуса стали размереннее и четче.
Темнота почти полностью покрыла этот уголок пустыни, когда совсем рядом с песком откинулась часть обшивки. Вместо скрывшегося солнца песок осветил сноп света, брызнувший из открытого люка...
- Вылезай, что ли, Дим Димыч, охладись, - Юрка, весело попыхивая сигаретой, сидел в лужице света около машины.
В ответ - старческое сопение. Сначала из люка показалась голова, сплошь покрытая всколоченной белесой растительностью, и только потом, отдуваясь и кряхтя, сам Дим Димыч.
Нескладный, угловатый старичок лет семидесяти-восьмидесяти, с тонкими, похожими на соломины руками и кругленьким, выпяченным далеко вперед, брюшком. Было видно, как нелегко ползти ему по более похожему на мышиный лазу, но делал он это с завидным упорством.
Наконец паровозоподобное пыхтение Дим Димыча стихло. Ему удалось выбраться наружу, и теперь он просто отдыхал, обессилено замерев на песке. Понадобилась добрая пара минут, чтобы он вновь собрался с силами и медленно поднялся на ноги.
Юрка, для молодого организма которого плевое дело проскочить в любую щель, иронически наблюдал за стариком. При желании, он мог бы запросто вытащить из машины своего неуклюжего спутника, но Дим Димыч не терпел подобной помощи и мог оскорбиться.
- А здесь не прохладно, - заметил старик, поежившись от набежавшего ветерка, - здесь холодно.
- Простой озноб после жары в кабине, - безразлично ответил Юрка.
- Ты же знаешь, что для моих костей холод - дело хреновое.
- Как хочешь... Обратный путь в конуру никто не закрывал.
Дим Димыч опустился на четвереньки и заглянул в лаз, но его что-то остановило. Видимо, нелегкий путь по метровому тоннелю в тесную, душную капсулу, только для того, чтобы потом опять вылезать...
- Ладно, - после недолгих раздумий старик поднялся на ноги. - Побуду на свежем воздухе. Маяк-то включил? Когда нас заберут?
- Полчаса максимум. Они уже на подлете.
- И все-таки здесь холодно. Надо пройтись, - достав из кармана небольшой фонарик, Дим Димыч, прихрамывая, засеменил вдоль машины.
- Под ноги смотри, - крикнул Юрка. - Здесь всяких тварей...
- Без сопливых обойдусь...
Мощный синеватый луч фонарика заскользил по корпусу машины. Вблизи, на расстоянии вытянутой руки, ее вид не был таким ровным и гладким. Скорее она походила на лоскутное одеяло, сшитое нерадивой хозяйкой. На обшивке здесь и там виднелись заплатки, явно не подходившие по размеру к тем местам, где были наложены. И, в довершение, все это покрывала белесая корка с многочисленными наростами-шипами.
Дим Димыч с размаху ударил небольшим геологическим молотком по одному из наростов. Потребовалось несколько ударов, прежде чем удалось отколоть небольшой кусок налета, освободив пластину обшивки.
Старик мягко ударил в центр обнаженного металла. В ответ раздался ровный металлический тон.
- Юрка, а обшивка-то - просто блеск, - улыбнулся Дим Димыч.
- А че ей будет? Лучше туда посмотри...
С северо-запада к ним быстро приближались огоньки зафрахтованного тягача-эвакуатора...
* * *
...Огромная, более похожая на зал, овальная комната. Отделанная белым. Почти в середине, но все же немного смещенный к высоким ажурным окнам, круглый стол и множество кресел вокруг. Такие же кресла вдоль стен, в два ряда. И одетые в черное фигуры людей за столом. Пятеро со стороны окон, двое - по другую. Четкие, почти лишенные эмоций, голоса.
Выездное заседание Комиссии по присуждению премии Баркли - премии за достижение человеком центра Земли.
Уже заслушаны документированные данные и только-только начались прения. В качестве главного оппонента со стороны Комиссии выступает Джон Майртон - амбициозный двадцатидевятилетний профессор кафедры геофизики Массачусетского университета. Вальяжно, с видом явного превосходства закинув руку на спинку, расположившийся в предложенном ему кресле.
- И так, господин Силухов, - голос Майртона звучит дружелюбно, даже по-приятельски, - Вы утверждаете, что аппарат "Нырятель" был построен на Ваши личные средства? Дороговато, не правда ли? Кстати, какое странное название Вы выбрали: "Нырятель"...
- Название - чисто рабочий момент, - старик сделал вид, что не заметил первого укола. - И, насколько я понимаю, не имеет никакого отношения к рассматриваемому здесь вопросу. А что до средств - то до недавнего времени я являлся главой транссистемной биоресурсной корпорации и в документах, представленных Комиссии, это указано.
- То есть Вы хотите сказать, что употребили свое служебное положение в угоду своим собственным амбициям?
- То есть я хочу сказать, что употребил свое состояние для осуществления своей собственной мечты.
- Лишив средств своих наследников?
- Которых у меня нет. Прочитайте внимательно документы, я одинок.
- Прошу прощенья. Я, видимо, упустил этот факт из виду. Но, все же, как Вам удалось создать аппарат, подобный "Нырятелю", сохранив это в тайне? - Джон вновь сделал легкий, почти незаметный упор на неудачном названии машины.
- Я и не собирался создавать "Нырятель", - Дмитрий Дмитриевич также акцентировал название машины, - в тайне. Просто разные части делались на разных заводах, часть - за пределами Земли, а сборочный цех я организовал у себя на вилле, в Подмосковье.
- Странно... Это очень напоминает одну древнюю историю... Жюль Верн, кажется?
- Не могу ответить по поводу Жюля Верна. Он мне не известен. Тем более что и это замечание, на мой взгляд, не имеет отношения к рассматриваемому вопросу.
- Действительно, господин Майртон, какое отношение имеет Жюль Верн к теме нашего собрания? - вмешался председатель Комиссии Брукштейн, ученый в годах Силухова. - И кто это такой?
- Вы правы, древний писатель-фантаст, живший более трехсот лет назад, не имеет отношения к данному обсуждению. Просто у него есть произведение, где описан точно такой же способ тайной постройки корабля. Но там - фантазия, очень похожая на реальность, а здесь - реальность, слишком похожая на фантазию... Скажите, господин Силухов, во сколько обошлась Вам постройка "Нырятеля", и какое Вы имели состояние на начало его постройки?
- Мое состояние на начало постройки составляло тридцать миллиардов единиц. Истрачено практически все.
- То есть можно сказать, что, если Вы не получите премию, Вы будете лишены средств?
- Не совсем так. Но придется переселиться в недорогую квартиру.
- А знаете ли Вы размер премии, на которую Вы претендуете?
- Двести миллионов.
- Вот! - Майртон многозначительно поднял вверх указательный палец. - Вы потратили тридцать миллиардов на сомнительную возможность получить двести миллионов. Вы же предприниматель! Довольно нелогичное поведение...
* * *
Свет в сборочном ангаре был не просто ярким, он резал глаза. На куполообразной крыше, на стенах, колоннах, везде, где только можно было установить устройство, способное добавить освещенности хоть скромную толику люксов, везде оно было установлено. Даже в пол были вмонтированы небольшие подсвечивающие лампы. И все это горело и сияло так, что, казалось, проще ослепнуть, чем вынести хотя бы пятиминутное пребывание рядом с веретенообразной машиной, стоящей на длинном стапеле прямо посередине площадки.
Но это только казалось.
Около машины стояли двое в рабочих робах и света им явно недоставало. Можно считать насмешкой, но каждый из них, имея дополнительный фонарь, укрепленный на голове, держал еще один в руках. Монотонно-медленно продвигаясь вдоль увитого спиралями корпуса и придирчиво осматривая обшивку, они постоянно использовали оба источника света.
Главная база "Нырятеля". Подмосковье.
После испытания в Каракумах машину доставили сюда, удалили белый налет, и теперь она вновь приобрела свой изначальный радикально-черный цвет с белесоватыми вставками на грунтозацепных участках пластин. Лишь с одной стороны виднелась небольшая коричневатая нашлепка. Именно около нее и остановились проверяющие.
- Вот он, отказавший клапан. Видимо, когда возвращались в верхнюю мантию, произошла закупорка... - Дмитрий Дмитриевич еще раз внимательно осмотрел нашлепку. - Конечно, можно считать - ничего страшного. Но не понятно - как?
- Да ладно Вам! - Юрку уже давно допекло детальное обследование каждого винтика аппарата. - Ни ультразвук, ни рентген ничего не выявили. А уж как мы с Вами поплавали в Каракумах! Скорее всего, это - просто из-за большой скорости входа в остывшие слои...