И все-таки он левитировал!
Петр осторожно осмотрелся. Нет, абсолютно никто из собравшихся в курительной комнате не обращал никакого внимания на странное поведение человека, сидящего напротив. Парочка влюбленных справа тихо ворковала между собой, обсуждая, видимо, где и как закончат этот праздничный вечер. Еще двое слева и вовсе пребывали в абстракции, но каждый по-своему: один (тот, что поближе) уткнулся в скомканный листок и минут пять как вертел его перед глазами, а второй (подальше), уставившись в одну точку на полу, забыл даже о сигарете, обещавшей вот-вот опалить ему пальцы.
Но этот мужчина... Элегантный, одетый в строгий черный костюм, начищенные до зеркального блеска без единого пятнышка ботинки... Он был не отсюда. Не должен был быть здесь. Странное воплощение педантичного английского аристократа в Рязанской губернии. Казалось, осмотри его при помощи лупы, выверни наизнанку и вновь осмотри под микроскопом - не придерешься. Ни малейшего изъяна. Только плюсы. Нет, таких просто не бывает.
Но он был, и он левитировал!
Ясно видно, что диван, на котором сидит незнакомец, ни на миллиметр не промялся под его..., скажем так..., телом. А диваны в этой курительной комнате не из жестких. Петр будто в облако провалился, садясь на свой.
Невероятно. Этого просто не могло быть...
Петр затянулся сигаретой и пустил дым в потолок. Странный гражданин-джентльмен, очень странный. Петр еще раз осмотрел складки дивана под его... брюками. Потом детально спинку и подлокотник, на которые тот вальяжно откинулся. Нет, обивка дивана явно не испытывала никакого давления.
Их взгляды встретились. Пришлось смущенно отвести глаза в сторону, когда мягкая и в то же время строгая улыбка подернула краешки губ незнакомца. От неловкости запылали щеки.
Незнакомец встал. Хоть что, но под его ногами оставалось добрых сантиметров пять до ковра! Петр опять огляделся. Нет, никто и на это не обращал абсолютно никакого внимания.
Незнакомец присел рядом. Вернее, плюхнулся. Ничего! Никакого движения! Будто его вовсе нет в этой комнате.
- Здравствуйте, Петр Сергеевич, - голос джентльмена полностью соответствовал его облику - тихий, но по аристократичному сочный.
- Здравствуйте...- Петр мог поклясться чем угодно, что никогда раньше не встречался с этим субъектом.
Хотя... Сухое, вытянутое лицо с впалыми щеками и большие, одновременно грустные, внимательные и умные глаза... Мужчина в черном кого-то напоминал, кого-то до боли знакомого...
- А это не важно, - будто сразу отвечая на незаданный вопрос, заметил незнакомец. - Как повеселились?
- ...
Интересно, а как можно повеселиться на свадьбе друга, который в два месяца отбил у тебя подружку. Ту самую, за которой ты бегал еще со школы и с которой связывал далеко идущие планы?
- Вижу - не очень. Но и это не важно.
Петр еще раз с удивлением посмотрел незнакомца. Довольно глупо задавать вопросы на которые не желаешь получить ответа. Хотя... Может быть, у аристократов так принято.
- А что же важно?
- Важно то, что я могу вам предложить, и от чего, надеюсь, вы не сможете отказаться.
Незнакомец сделал многозначительную паузу. Петр молчал.
- Как чувствуете себя последнее время? Не везет?
- Ну почему же... - "Вот сволочь!"
- Позвольте. Нельзя же постоянно быть в проигрыше. Если я правильно понимаю, то на Олимпе имеется только одно место - первое. За него ставят памятники и поют дифирамбы. А первая тройка, первая десятка - это всего лишь тройка и десятка первых неудачников. Победитель всегда один. И это - не вы.
- Не понимаю, о чем вы...
- Все вы прекрасно понимаете! Я предлагаю вам осуществить мечту любого здравомыслящего человека - стать первым.
- В чем?
- Во всем. Во всем абсолютно. Первым - и все тут, - незнакомец с ехидцей посмотрел в глаза остолбеневшего Петра. - Не шучу. Разве я похож на человека, который шутит подобным образом? Или вы мне не верите?
Петр опять скосил глаза на брюки аристократичного джентльмена. Нет, все правильно - тот парил над диваном.
- Кто... Вы...
- Это тоже не важно... О-о! В ваших глазах я вижу изрядное смущение. Ничего. Это пройдет. Давайте так: вы сейчас все трезво обдумаете и, если принимаете мое предложение, то на выходе из этого ресторана сядете в такси под номером..., ну, скажем, семь-семь-семь, - незнакомец хохотнул. - Счастливый номер. И, может быть, вам повезет...
Петр оторопело осмотрел комнату. Молодая пара, видимо, обо всем договорившись, двинула в зал. Двое слева закурили еще по одной. На них с джентльменом никто не обращал внимания. Будто здесь и не было никакого разнузданного аристократа.
Петр перевел глаза на незнакомца...
Тот исчез.
...В основном зале свадьба была в полном разгаре. Как у Высоцкого: "Уже дошло веселие до точки...". Закладывая уши, гремела какая-то новомодная чушь, именуемая иначе современной танцевальной музыкой. В приглушенном свете метались тени. Кто-то действительно танцевал, кто-то просто пытался попасть в такт. В красном углу изрядно подвыпивший жених о чем-то рьяно спорил с трудом сидящим напротив старичком. Чуть поодаль просто спали.
Подлетела Аленка, невеста. Раскрасневшаяся от выпитого шампанского и уже не обращавшая внимания на сбившееся ниже допустимого уровня декольте.
- Петя! Что такой не веселый? Пойдем... - и, схватив его за руку, потащила его в круг танцующих.
- Извини... Что-то мне плохо... Голова... - Петр мягко отстранился и пошел к выходу.
В грудь ударил приятный свежий вечерний воздух.
Все это - глупость. Да и не хотел Петр идти на эту свадьбу. Праздновать свое поражение. Глупо. Глупо. Даже напиться как следует не получилось...
Но незнакомец...
Петр повел глазами в поисках такси семь-семь-семь. Счастливое число! Вот теперь можно и улыбнуться. Если его счастье действительно выглядит именно так, то... понятно, почему он такой невезучий.
Видавшая виды старенькая "Волга" под номером семь-семь-семь стояла чуть поодаль, сиротливо приютившись среди лощеных иномарок. Боже мой, какая это была развалюха!
- В Песочню, - буркнул он, садясь на заднее продавленное сидение.
- Новоселов, 68? - толи поинтересовавшись, толи подтвердив заказ, водитель попытался завести давно требующий переплавки мотор. Лишь с пятой попытки мотор отозвался угрюмым гудением, перемежавшимся с металлическим лязгом. Звонко заскрипев видавшими виды рессорами, машина тронулась в путь, не оставляя при этом никакой надежды на его счастливое завершение.
Никто не сел по пути. И они никуда не сворачивали. Просто по кратчайшей дороге добрались до дома. Никого не было у подъезда, и в подъезде, и в квартире. Правда, платить за проезд через полгорода тоже не пришлось.
Петр озадаченно послонялся по комнате, умылся и лег спать. Ничего. Ни звука. Даже соседи сверху не топают.
Странно...
Скорее всего, все это - лишь шутка. Но шутники подобного рода на ум не приходили, и все назойливее в голове крутилась вся его недолгая еще, но собственная жизнь.
Вообще-то ему удавалось многое. Он без особого труда учился, также без особого труда влился в работу. "Голова варила" - как это сейчас принято говорить. Но всегда, всегда находился тот, кто присваивал его труды. Нет, не плагиаторствовал, а просто умел красивее рассказать, обсмаковать. И про Петра забывали. Как будто и не было его. Правда, до тех пор, пока не заходили в тупик. Тут он снова был на коне. Но, как только дело налаживалось, само собой выходило, что он опять не в главной роли. Риск принятия решений всегда оставался ему, лавры победителя - другим.
Да, он всегда был в тени и всегда вторым. И уже привык к этому. Вот и с Аленкой так же получилось...
Петр заснул. К нему так никто и не пришел.
* * *
... Его что-то разбудило. Что-то необычное в тишине комнаты. Он повел глазами. Едва проступивший квадрат на шторах указывал раннее утро, но, не смотря на это, спать не хотелось. Часов пять утра, а Петр никогда не вставал по воскресеньям раньше одиннадцати. И вообще - выходные он всегда оставлял на "отсып".
Что-то не так. Голова ясная, а отдельные места в комнате размыты, будто еще не проснулся. Включился приемник. Петр всегда использовал его в качестве будильника, но сейчас что-то не мог припомнить, чтобы устанавливал его на такое раннее время.
По комнате поплыл мягкий насыщенный голос диктора:
"Доброе утро, Герой. Вы сели в такси семь-семь-семь и теперь вас приглашают совершить небольшую прогулку на встречу своей победе", - голос того незнакомца из ресторана.
"Я все еще сплю", - решил Петр.
"Как пожелаете, - продолжил все тот же спокойный голос. - Но для победы вам надо всего лишь войти в нужную дверь и перешагнуть препятствие. Начало вашего пути находится в вашей ванной. Конечно, вы можете продолжать спать, но тогда роль "Героя" достанется кому-то другому..."
Приемник отключился. В комнате вновь воцарилась гробовая тишина.
Сон не приходил. Подернутая предрассветной дымкой, комната понемногу плыла, и в душе червячком-древоточцем скреблось нарастающее любопытство. Как в детстве, когда очень хочется заглянуть в соседний двор, куда мама не разрешает гулять.
Петр направился в ванную.
В коридоре висело большое старомодное зеркало. Отражение показало статного, поигрывавшего бугорками в меру накачанных мышц человека в лиловом обтягивающем трико. Петр с удивлением узнал в этом отражении себя. Каким он всегда хотел быть, но каким никогда не был.
"Это точно сон", - решил он и вошел в ванную.
Там никогда не было второй двери, да и сама ванная никогда не была такой огромной. Сон. Всего лишь сон. Вторая дверь приветливо распахнулась при его приближении...
* * *
...Плотное марево со всех сторон. Дверь захлопнулась и исчезла. Ничего вокруг, только сплошная белая пелена. Ни верха, ни низа. Невозможно даже понять, на сколько простирается это белое ничто.
Он сделал шаг - время замедлилось. Даже не шаг, а единый, слитный плавный прыжок, как в замедленном фильме. Ощущение полета, томительной грации и мягкого приземления в шаге (двух, десяти?). Приятно. Петр давно не летал во сне. Так могут лишь дети. Плыть в воздухе, просто перебирая руками, вертеть сальто, кульбиты...
Радуясь внезапно возвращенному умению, Петр летел. Его несло в неизвестность, из которой не было выхода. Шаг влево, прыжок вправо, прямо и опять влево - и везде только белесое марево. Пустыня. Одиночество. Безвыходность.