– Ты должен благодарить судьбу, – говорил маг, – что кажешься мне знакомым, потому что я не могу уничтожить тебя так же, как только что уничтожил твой отряд. Прежде я разберусь, кто ты такой на самом деле!
Услышав про смерть аэрийцев, Луис сначала не поверил. Он вновь попытался обернуться, но зрение его внезапно отказало. В тот миг он испытал всепоглощающий ужас. Он уже не видел, как Рантуан зажег в своей руке магический шар. Эльф даже не бросил магию, он резким движением провел шаром по груди Луиса. Тот вновь закричал, пытаясь вслепую защищаться. Эльф откинул его на скалистую тропу, а затем перепрыгнул через него и скрылся.
Оэлан лежал на земле и постепенно терял сознание. Он старался не расслабляться, не давать ране на груди поглотить его, уничтожить. Однако борьба с самим собой была проиграна. Последнее, что он услышал, – это быстрая поступь эльфа‑убийцы.
Трифон медленно обошел тела растерзанных воинов. Складывалось впечатление, что их долго пытали, перед тем как убить. В действительности магия тайны убила их мгновенно. Одним мощным ударом, практически невидимым, но настолько сильным, что тела разорвались на части. Луи не слышал криков, атака была молниеносной. Воины не успели издать и звука. Трифон даже представить себе не мог, что произошло на той тропе. По его телу прокрался ледяной холод. Маг‑убийца, настолько сильный, чтобы сотворить с людьми такое!
Прикрывая нос своей грубой ладонью, он щурился от солнца и на тела старался больше не смотреть.
Двигаясь вдоль обрыва, он напряженно вглядывался в соседние скалы, ожидая увидеть затаившегося врага. И вот тропа ушла в сторону, повернула за скалу, и Трифон увидел еще одно тело.
Создав в ладони небольшой мглистый сгусток, маг подошел к покойнику. Перед ним на боку лежал Луис Оэлан. Тот, кто обещал ему карту взамен на имена его друзей. Казалось, что мертвый, хоть и не растерзанный, как другие. Или все же живой? Решив убедиться, Трифон перевернул его на спину и изменился в лице. Рубашка бывшего советника была разорвана, а на груди сиял знак одного из шести городов‑Ликов Фавластаса. Но что еще важнее, грудь вздымалась и опускалась. Луиса Оэлана враг не тронул, и Трифон тут же сопоставил факты.
Аэрийцев не пощадили, но Луи почему‑то был особенным. Маг, который не только не оставлял никого видевшего его в живых, но и еще тела уничтожал, помимо жизни подарил Луису Оэлану знак одного из Ликов. Что бы это могло значить? Трифон, как и положено мглистому магу, тут же подумал о предательстве и мести. В конце концов, Луис как‑то сам признался ему, что имел отношение к тайне, а Ливэра назвала мужа грешником, хоть и не знала, что тот натворил.
Трифон успел даже разгневаться на самого себя за то, что назвал имена друзей. И как он мог быть таким наивным?! Теперь мглистый не сомневался, что человек, лежавший у его ног, был одним из подданных Фавластаса. Сделав вывод, Трифон поднес мглистый шар ближе к телу Луиса.
«Смерть приспешникам Фавластаса», – решил он и занес руку с шаром. В этот момент Луис открыл глаза и резко толкнул склонившегося над ним Трифона. Тот не ожидал, упал на спину, а шар вылетел в небо и с грохотом разбился о скалу неподалеку. Посыпались камни. Трифон издал гневный рык, а Луис, приложив одну руку к груди, вскочил на ноги и буквально в несколько прыжков скрылся в небольшой расщелине между скалами. Трифон тоже поднялся и раскинул руки, его глаза заискрились мглистой магией, а вокруг закрутилась сила.
Луис прижался щекой к одной из скалистых стен узкой расщелины. Он тяжело дышал и бешено водил глазами из стороны в сторону. Он хоть и видел, но словно через синюю линзу. Голова кружилась. Неужели это навсегда? Что сотворил с ним эльф? Рантуан. Луис вновь попытался вспомнить это имя и опять не смог.
«Кто такой Рантуан? Кто такой Рантуан?»
– Убери свою гадкую магию, Трифон! – возмущенно крикнул Оэлан. – Что ты делаешь?! – раздражению его не было предела. И как этот мглистый маг посмел покушаться на его жизнь, когда в случае смерти ему, Луису, грозил аданей?! Да и за что?
Трифон специально выждал. Он пытался определить местонахождение Луиса. Расщелин было много. Услышав голос советника, маг что‑то гневно шепнул себе под нос и вытянул перед собой обе руки. Поток мглистой магии ударил в одну из расщелин с такой силой, что скалы задрожали и камни посыпались вниз, завалив и без того узкую щель. Луису повезло: он был в другой расщелине.
– Хватит! Я помогал тебе, негодяй! – донеслось из скалистого укрытия.
– Почему враг оставил тебя в живых? – последовал вопрос Трифона.
Луи чувствовал себя ужасно, плохо соображал и сам не знал, почему его оставили в живых.
– Не знаю! Не смей использовать свою гадкую магию против меня! Я предупреждаю тебя!
Трифон прислушался, и вскоре на его губах заиграла едва уловимая улыбка. Кажется, он определил местонахождение Луиса. Оставалось лишь подобраться поближе и нанести удар.
– Ты говорил мне, что имел отношение к тайне! Я уверен, что в ней твой грех!
Луис понял, что Трифона было не разуверить. Может, мглистый и тайну на самом деле знал, но не говорил. Подумав об этом, Луис ощупал свой пояс, но не обнаружил никакого оружия. И тут прямо перед ним возникла рука с длинными тонкими, но в то же время крепкими пальцами. Луис вгляделся в темное пространство расщелины и увидел два миндалевидных глаза.
– Я понял, кто ты, – шепнул ему Рантуан. – Убей того мглистого. Быть может, он и вправду знает.
– А что, если не знает? – спросил Луис, плохо соображая, что делает. – Я не убийца.
– И никогда не был убийцей, Алькан, – заметил эльф.
Луис бешено взглянул на него, ведь враг только что обнажил его душу, назвал настоящее имя Оэлана. Вернее, имя, которое тот носил в прошлой жизни. Имя, под которым совершил грех.
– Никто не должен узнать о тайне. Разве не так? – не уступал эльф. Он‑то знал, чего на самом деле желал Луис. Знал, как перетянуть его на свою сторону. И подействовало.
Оэлан мялся всего несколько секунд, но в итоге, перебравшись через камни, вышел из расщелины на свет. Он возник из темноты всего в нескольких шагах от Трифона.
– Скажи, – обратился он к мглистому, и казалось, что сила Трифона его более не волновала. – Ты знаешь тайну?
– А если знаю, то что?
– Если ты лжешь и не знаешь ее, то так и скажи. Иначе будет хуже. Я ведь сделаю все необходимое, чтобы тайна не была оглашена.
Трифон неожиданно рассмеялся, для него эти слова были словно бред сумасшедшего. Да и Луис вдруг стал в его глазах психом.
– Великие боги, – с трудом совладав с голосом, произнес мглистый. – Ты и вправду виновник тайны. И поэтому ты так боишься, что она откроется, – вот теперь, когда он произнес это, все проверил, во всем убедился, во всем разобрался, ему уже было не до смеха. – Так выходит, что это по твоей вине пришлось создать врата, из‑за тебя Фавластас погубил мою половину мира. Из‑за тебя все они погибли. Адент, Фредрик, его семья, сотни людей в графстве, стражи… Ты хоть понимаешь, что натворил?!
От дикого и необузданного гнева, что вмиг заполнил всю сущность мглистого мага, его магические шары стали огромными. Настолько, что Трифон едва удерживал их в руках.
– Да умри ты, тварь! – заорал он.
– Не надо! Нет!!! – завизжала Ливэра.
Она появилась неожиданно для всех, спикировала вниз, прямо на Трифона, и своим телом сбила его на землю. Один из шаров она задела своим крылом, и он взорвался. Другой шар улетел в сторону. От взрывного удара Трифон рухнул на землю, прикрыв Ливэру от мглистой волны. Луиса отбросило назад, и он покатился чуть в сторону, сильно закашлявшись.
– Проклятье! – гневно прошипел Трифон. Он поднялся и уже был готов вновь зажечь мглистую магию, но Ливэра вцепилась в него.
– Не трогай его! Позволь ему объяснить, он сам не знает, что говорит! Вы друг друга не поняли!
Луис медленно поднялся на ноги, опираясь о скалу руками.
Трифон был в таком гневе, что рывком скинул руки Ливэры и, указав пальцем на бывшего советника, заорал:
– Решил поиграть в бога! Гадкий грешник! Да он же один из них! Он же за демона! В этом и его грех…
– Нет! – упорствовала Ливэра. – Нет! – она перевела взгляд на измученного Луиса. – Посмотри, он не за демонов, о чем ты говоришь?!
– Да ты просто ослепла! Он не любит тебя, разве не ясно? Он убийца. Он сам только что признал свою вину. Столько народу погибло! Даже ангел! И все по его вине! Разве то, что высший ангел погиб по его вине, не означает, что он за демонов?
Луис прикрыл глаза. Все это время он молчал, потому что глядел на крылья за спиной Ливэры. Он хотел выкрикнуть, что она сорвала все его планы, надев их, но в то же время не хотел повышать на нее голос. Она боялась за него и защищала его перед Трифоном, но….
– Взгляните только на него, – громко сказал Луи, указав на Трифона. Ливэра растерянно обернулась на мужа, уже ничего не понимая. Она давно уже не слышала такую уверенность в его голосе. – Ты прямо борец за свой мир! – продолжил Луис. – Несчастный мглистый маг, возомнивший себя борцом за честь своих земель! Земель, которые ты трусливо бросил, перейдя границу! Ты бросил свой мир, своих друзей, потому что всегда думал только о себе! Так что не надо переваливать все свои поражения и неудачи на меня! Меня не было, когда погибли твои друзья, не было, когда захватили твои края! А ты был и не смог помешать Фавластасу, а винить себя не можешь! Вернее, не хочешь! И знаешь почему? Потому что ты мглистый маг, а мглистый маг скорее обвинит весь мир, чем самого себя! Все это сделал Фавластас. Я тут ни при чем.
Как только он закончил, Ливэра посмотрела в глаза Луиса. Она ждала, что теперь, после того как выговорился, он наконец посмотрит на нее и скажет, что хоть чуть‑чуть переживал за нее. Или же…
– Луи, я… я жива. Объясни мне, что…
– Ну неужели ты не видишь, – с мрачным видом перебил ее Трифон, – он же один из них. Ты ему не нужна. Он о тебе и не думал!
– Нет, он не враг, он же сказал… – договорить она не успела. Вернее, не стала.
Рантуан медленно вышел из расщелины и остановился рядом с Луи. Ливэра замолчала, ее сковал дикий ужас. Глаза эльфа‑убийцы она запомнила хорошо, ведь только их она видела тогда в темноте.
– Хватит разговоров, – сказал Луису эльф. – Он твоей тайны не знает. Тебе пора к границе. Нам нужно многое обсудить. Брось их здесь, раз не хочешь убивать.
Луис покосился на Ливэру. Та с ужасом глядела на него, не в силах поверить своим ушам и глазам.
– Я не стану объяснять, – сказал он ей. – Ты не поймешь. Я не раз говорил, что нам не по пути
– Да, – хрипло произнесла она. – Теперь, кажется, начинаю понимать.
В этот момент Трифон выпустил мглистый шар в Рантуана, тот увернулся и стал исчезать вместе с Луи.
– Нет!!! – упрямо и на этот раз злобно крикнула Ливэра и кинулась на эльфа прежде, чем Трифон и Луи успели ее остановить.
Мглистый маг остался среди скал один, а Ливэра попала под магию Рантуана и тут же оказалась вместе с ним и Луисом на скалистой платформе, возле самой пограничной двери. Казалось бы, ничего не поменялось. И там были скалы. Однако поблизости обитали гавары.
Луи рухнул на камень, но тут же поднялся на ноги. К сожалению, поздно.
– Нет! Отпусти, – Луис кинулся вперед и со всей силы оттолкнул Рантуана от Ливэры. Даже после перемещения женщина в гневе пыталась бороться с эльфом, и это стоило ей жизни. Она совсем забыла о своих доспехах. В тот миг они были прозрачны и совершенно бесполезны. Рантуан отпрыгнул в сторону, а Ливэра издала хриплый стон и тяжело рухнула назад. Луис мигом подхватил ее и рухнул вместе с ней на колени. Из груди его жены торчал небольшой нож. Женщина выпучила глаза и, не успев издать больше ни звука, откинула голову назад. Луи вздрогнул, словно его самого проткнули. Эльф подошел к нему сзади. В следующее мгновение Оэлан обвил руками рукоять ножа, выдернул его из тела жены, развернулся в молниеносном прыжке и, прежде чем эльф сумел отреагировать, вонзил оружие в сердце его хозяина. Рантуан закатил глаза, словно не мог поверить, что его кто‑то смог так легко убить, а после замертво рухнул возле перехода с каменной площадки на мост, ведущий к пограничной двери. Луис нагнулся и скинул тело Рантуана в пропасть под мостом. Когда‑то в том же самом месте Ниар сражался с мглистым магом Сайером. После смертельного ранения Сайер тоже сорвался в пропасть. Луис считал то место бездной, в которую следовало скидывать все зло. Он представлял, как тела летели прямиком в аданей.
Еще долго он смотрел туда, на туман, скрывавший основание скал. Ведь мост и площадка находились почти у самой вершины самой высокой пограничной скалы.
Ледяной ветер пронизывал его до костей, но Луис крепко держался на ногах. Если он и дрожал, то только не от страха и холода. Где‑то неподалеку завыли гавары. Оэлан уже воображал, как эти звери взбираются на скалу, чтобы защитить дверь. У него не было времени похоронить жену. И ему было дурно от мысли, что придется оставить ее там. Но еще больше ему не нравилась мысль, что придется лишить ее крыльев…
Не успел он даже подумать об этом, как доспехи сперва проявились, а затем сами собой отвалились от мертвого тела Ливэры. Сорвав с себя плащ, Луис стал бережно укладывать на него части доспехов. К счастью, на его руках всегда были те перчатки, которые дал ему ангел Эснес. Он помнил о них. И помнил слова ангела.
Когда все было готово, Луис завязал плащ с доспехами в мешок, склонился над бледным лицом Ливэры и поцеловал ее:
– Прости. Я не хотел, – он не плакал. Сам не знал почему. Все‑таки она была ему другом, и он действительно любил ее когда‑то.
Опустив голову жены обратно на холодный камень, он уверенными шагами направился к призрачной двери. По пути он достал из кармана ключ, который выкрал вместе с доспехами. Советник ничуть не колебался, когда открывал дверь и входил в нее. Он даже не смотрел, куда шагал. Просто переступив через порог, Луи сразу же захлопнул дверь и поспешно повернул ключ, словно боялся передумать. Лишь затем он положил мешок к своим ногам и тяжело облокотился на уже закрытую дверь. На этот раз вой гаваров был ближе. Видно, на другой половине они были более бдительными. Оэлан устало прикрыл глаза. Кроме доспехов у него ничего не было. Даже простого ножа. А надевать доспехи он не хотел. Ангелы не лгут. Да и Трифон был прав отчасти. Луис был виновен в воцарившемся хаосе, а следовательно, это он погубил Адента в аданее. Единственное, что мог сделать Луи в тот миг, так это проявить уважение к погибшему высшему ангелу и не надевать доспехи. Как ни странно, но на душе у бывшего аэрийского советника стало легче. Он убил эльфа и был уверен, что Ниару и другим его друзьям в Аэрии больше ничего не грозило. Казалось, они снова могли забыть о магии и жить спокойно. Казалось…
Вой гаваров повторился. Луис огляделся. Десятки хищных глаз взирали на него. Гаваров было семеро. Они окружили его и были готовы в любое мгновение разорвать на части. Луис стал медленно тянуться за плащом с частями доспехов. Гавары издали мерзкий рык. Один из них вдруг сорвался с места. Луис быстро поднял свой плащ и швырнул его в монстров. От удара плащ развязался, и доспехи с грохотом и звоном рассыпались по скалистой площадке. Над скалами пронесся ангельский звон, вспыхнул яркий свет. Гавары взвыли и с диким ревом разбежались в стороны. Луис прикрыл рукой глаза, чтобы вновь не ослепнуть, и, перепрыгнув через доспехи, побежал вниз, по скалистым неровностям, напоминавшим ступени. К счастью, теперь он видел совершенно нормально, и ожог на груди исчез. Граница ведь не только отнимала магию, она еще и любые раны могла заживить при прохождении через дверь. Луис был благодарен судьбе, что все это были не пустые легенды. Он мчался вниз по крутым скалам, был полон сил и здоров как бык.
Барон Дагерти хмуро глядел на пограничную дверь. Он не стал проходить вперед по мосту. Зачем? Переходить границу ему было ни к чему. Методы Рантуана он никогда не поддерживал. За тысячу лет пребывания в заключении за вратами, Дагерти научился терпению. К тому же, в отличие от Рантуана, наместника Вечернего Лика, барон – наместник Ночного Лика – был вовсе не кровожаден. Со своим отрядом, тем, что наивно доверил ему король Аэрии, Дагерти, конечно, пришлось разобраться. Но дальше… Барон задумался. Они с Рантуаном добились, чего хотели. Луис Оэлан перешел границу. Теперь была очередь других наместников действовать. Свою часть сделки Дагерти выполнил. Ну и получил свою награду. Получил Аэрию. Он обладал самой сильной магией в мире, а аэрийцы не обладали ничем. Как же приятно было Дагерти думать об этом. Он все еще помнил, какими сильными и самоуверенными были аэрийцы тысячу лет назад. Но тогда у них была магия, а теперь они были обречены.