– Я оберегал многих Гаусов, – тихо напомнил Адент. – И Ралус покровительствовал им. Не тебе. А ты рискуешь вызвать его гнев, отнимая светлые души магов и пленив меня здесь.
Фавластас кинул Аденту плащ, и ангел набросил его на свои плечи. Император сел на ледяной пол возле пленника. Он не боялся, что ангел попытается сбежать. Все тоннели вели в опасные переходы. В них бы ангел мгновенно погиб.
Какое‑то время Фавластас молчал, а потом изложил свою мысль:
– Я не рискую, Адент. Более того, я думаю, Ралус на моей стороне, и моя вера в его могущество даже после аданея только лишний раз убедила всесильного бога магии в моей преданности. – Фавластас взмахом руки пустил в Адента сгусток магии, когда тот открыл рот, чтобы возразить. Магия тут же лишила его голоса, и тогда Фавластас продолжил:
– Сейчас ты будешь только слушать. И если ты молча подумаешь, то поймешь, что Ралус на моей стороне. Если бы твоя гибель так волновала его, он бы уже давно покарал меня. Да. – Он кивнул, увидев красноречивый взгляд ангела. – Никто не собирается тебя отсюда вытаскивать. Я знаю, что тебя это радует. Ты бы не хотел, чтобы кто‑нибудь спускался сюда за тобой, но ощущать себя брошенным и забытым неприятно, верно?
Несмотря на свое состояние, Адент был не настолько взволнован, как могло показаться.
– Ралус подарил мне магию, секрет и силу которой не знает никто, кроме меня и моих подданных, – продолжал Фавластас. – Магию, о которой ты знаешь все. Тебе, как ангелу, запретили делиться секретом с Фредриком. Но мне тайну могущества открыл сам Ралус – ведь именно он бог всей магии.
Адент мрачно свел брови и отрицательно покачал головой.
– Я знаю, что ты скажешь, – произнес Фавластас. – Алькан Альфостер открыл мне тайну, спустившись с небес в виде призрака.
Теперь ангел кивнул, а вот император Непоколебимого, напротив, покачал головой и решил кое‑что разъяснить:
– Неужели ты думаешь, что великий бог, у которого сотни ангелов и не меньше могущественных тайн, не заметил бы, как простая душа, которая получила право отправиться на небеса, крадет тайну? Причем ТАКУЮ тайну. Ралус хотел этого. И уверен, он позволил Алькану взять грех на душу и помочь мне победить. Ведь это я создал границу много лет назад. И глупо думать, что Ралус опять не усмотрел. Ты знаешь, что я прав. Такие масштабные вещи не могли совершиться против воли богов. Так что Ралус на моей стороне. И именно поэтому, когда Фредрик умирал, никто не помог ему. И поэтому, когда стражи кидались под мои шары, жертвовали своими жизням ради сохранения врат закрытыми, никто из других ангелов не помог им. Потому что Ралус хотел, чтобы это случилось. Ты всегда был изгоем. Не таким, как остальные ангелы. Ралус хоть и не был против твоих действий, но он никогда и не поддерживал тебя. Уверен, тебе давно нашли замену на небесах. Какой‑нибудь ангел возвысился и стал высшим вместо тебя. А твоя судьба подобна судьбе твоего подопечного. Одного из многих. – Фавластас усмехнулся. – Оберегал Фредрика с детства, значит, разделишь и его участь. Вечно тлеть в аданее. Я хочу, чтобы ты знал, Ри́фус Э́верли тоже здесь. Он даже живой. Тело у него сохранилось… – оборвав свою речь, Фавластас замер. Лицо его вновь претерпело странное изменение, и тогда он вполне по‑человечески завершил свою речь: – Я не хотел бросаться в крайности. Меня вынудили. Мне просто не оставили выбора.
Его финальные слова окончательно сбили Адента. Ангел все чаще ловил себя на мысли, что они с Фавластасом разговаривали на разных языках. Император не сомневался, что Аденту была известна некая правда о нем, о Фавластасе. Правда, которую Адент на самом деле тогда не знал. И пока ангел пытался понять и мучился, стараясь привести в порядок воспоминания, Фавластас развернулся, закрыл глаза и сосредоточился. Адент же едва держал глаза открытыми: веки стали ужасно тяжелыми. Но он продолжал следить за Фавластасом, пока тот не переместился. Лишь тогда Адент позволил себе окунуться в темноту, так и не разобравшись в словах своего врага.
Он проспал всего полчаса, хотя ему казалось, что намного больше. Возвращаться в реальность было непросто: атмосфера давила на него, постепенно сводила с ума. И все же Адент был относительно спокоен. Он окинул взглядом ледяной холл, соединяющий три тоннеля, и подумал о том, что провел в том месте целых четыре года. Был ледяным украшением, безмолвной статуей. А Фавластас тем временем уничтожал практически все, что Адент так долго создавал. Теперь император, верно, рассчитывал, что ангел сдастся, но Адент решил иначе. Оттолкнувшись руками от холодного пола, он подтянул к себе колени и медленно встал. Крылья его напоминали тряпье, тут же прилипли к спине. Адента это не волновало, ведь он был привязан к аданею, а там крылья были не нужны. Выпрямив спину, ангел аккуратно скинул со своих плеч плащ Фредрика. Затем он схватился за не пришитый к ткани конец веревки и резким движением оторвал ее. Она тут же засветилась небесной магией. Адент поспешно приложил веревку к своему измученному лицу. Глаза его заискрились и стали более живыми. Какое‑то время он продержал веревку у щеки, глубоко дыша, будто воздух вокруг вдруг стал таким же, как на земле.
Назначая стражей и создавая для них законы, Адент продумал многое. Веревку, что теперь помогала ему, изначально он создал для верховных стражей. Она была сосредоточием небесной силы и означала, что носящий ее находится под покровительством того или иного высшего ангела. Как правило, верховный страж пришивал этот магический элемент к плащу, тем самым обогащая свою врожденную силу. Если же страж был простым человеком, веревка дарила ему отличное зрение, ловкость, добавляла физическую силу. Она была подобна доспехам, которые Адент создавал для первого Гауса, но после тяжелой и мучительной смерти Джеральда доспехи были спрятаны врагом в Утреннем Лике, а затем исчезли вместе с городом. Адент не решился бы вернуть город только для того, чтобы найти доспехи, и он придумал эту веревку – «небесную змею». Она была более совершенна, чем доспехи. Ее мог носить и маг, а доспехи носить сильному белому магу запрещалось. Он мог умереть от магической перегрузки.
Также «небесную змею» использовали для лечения. Иногда она оберегала от чужого влияния, отчищала разум. В аданее она подарила Аденту силы, а будь она у Фредрика в момент его гибели, возможно, смогла бы продлить его жизнь. Поскольку верховный страж не ожидал удара от любимого брата, на нем не было плаща в момент смертельного ранения. Помимо Фредрика о магическом элементе знал лишь Элестер, так как был верховным стражем до рождения графа. Умирая, Фредрик помнил о плаще, но знал, что залечить рану данная сила не сможет. Удар был нанесен особенным кинжалом. Веревка смогла бы лишь продлить его предсмертные мучения, возможно на один день. Затем он все равно бы умер, а «небесная змея» – исчезла. Вся мощь ушла бы на бесполезное лечение. По правилам после гибели одного верховного стража плащ передавался следующему. То есть Элестеру. Фредрик сохранил магию «небесной змеи» для своего учителя, чтобы тот смог защитить врата. Но что‑то пошло не так. Адент не ожидал увидеть веревку в руках Фавластаса. К счастью, император знал только о доспехах, а плащ взял просто как трофей.
Ангел мысленно поблагодарил Ралуса, как делали все ангелы магии в случае удачи. Затем крылатый пленник вытянул перед собой руки, обвитые «небесной змеей», и бережно повязал ее вокруг пояса. Сила тут же потекла в крылья и даже слегка оживила их, но Адент выставил мысленную преграду, остановив процесс. Сила веревки была нужна ему для другого: для спасения души Фредрика. И Адент точно знал, где следовало искать потерянную душу своего подопечного. Фавластас сказал, что прошли годы. А это означало, что душа пребывала в долине Потерянных душ. Во всяком случае, Адент молился, чтобы душа была там. В противном случае дух уже был скинут на нижние слои, в края полного уничтожения. В долине же умерших мучили и пытали, прежде чем уничтожить. На самом первом этапе души тоже истязали, но иначе. Сначала их, словно товар, штамповали и пересчитывали. Иными словами, портили. Считалось, что если светлая душа попадет в аданей и как‑то сможет выбраться оттуда, она никогда не попадет на небеса, потому что заштампована прислужниками верховного демона Аданея. Адент боялся, что душа Фредрика была уже потеряна, и все же дал себе слово, что вытащит ее. Пусть даже не отправит на небеса, хотя бы освободит и пустит в смертный мир.
Собравшись с мыслями, ангел прикрыл глаза и сел, откинувшись спиной на ледяную стену. Затем он стал шептать тихое ритмичное заклинание. Все медленнее и медленнее, в такт своему ангельскому сердцу. В итоге он вошел в магический транс, при котором все видел и слышал, но не мог двигаться и говорить. Для остальных он был мертв, но ему достаточно было подумать о заклинании, и он вновь стал бы нормальным.
Когда два прислужника Аданея явились проверить ангела, они обнаружили его обмякшим, холодным и безжизненным, распластавшимся прямо на холодном полу возле стены.
Ангел, к счастью, не ощутил их ядовитого прикосновения, в то время как их бледно‑желтые пальцы оставляли на ангельской коже ожоги. Они долго и очень внимательно осматривали тело Адента, хватаясь за его шею, щеки, волосы, руки и ноги. При этом они были молчаливы, и лишь спустя несколько минут один из них стал произносить какие‑то слова, видимо на аданейском языке. Адент терпеливо следил за ними, смотрел на это словно со стороны. В какой‑то момент прислужники грубо подняли тело ангела и понесли его в один из тоннелей. Адент продолжал выжидать, разглядывая ледяные стены. Он радовался, что не ощущал мерзкого запаха, витавшего там повсюду, и точно не знал, куда именно его несли. Лишь надеялся, что не к Фавластасу. Рассчитывал, что окажется в долине Потерянных душ.
Тоннели вились бесконечно. Один переходил в другой, тот – в следующий. Нередко они пересекались между собой, образуя настоящие лабиринты, наполненные ядовитым газом. Адент бы погиб, будь он простым смертным, но даже его ангельское тело изрядно пострадало. Выбрав нужный момент, он начал повторять в уме заклинание. Прислужники тогда принесли его в один из холлов лабиринта. Там, словно магический портал, светился переход на другой слой. Ангел приготовился.
Прислужники медленно поднесли его к проходу, потом разбежались и, взмахнув желто‑черными плащами, кинули Адента в сияющее отверстие. Затем и сами шагнули внутрь, оказавшись на странной почве, частично уничтоженной кислотными жидкостями, что струились там повсюду. Сами прислужники легко уклонялись от меняющихся потоков. Адент возник перед ними и раскрыл ладони, продолжая, но уже вслух, произносить монотонные заклинания. В первые мгновения прислужники пытались противиться, но в итоге не сумели: обмякли и, потеряв равновесие, рухнули в кислотное озеро. Ангел бегло огляделся и едва увернулся от потока кислотной жидкости, неожиданно упавшего с потолка. Подавшись в сторону, Адент уцелел, но поток успел срезать его волосы практически до самого подбородка. Тогда ангел в последний раз огляделся и, представив себе слой и место, в которое намеревался попасть, прыгнул обратно в сияющее отверстие.
На этот раз он оказался там, где рассчитывал. Приятно было ощущать прохладу, а не холод. Что‑то среднее и легкое, даже освежающее. Адент шагал вперед по странной каменистой почве и думал, что, возможно, приятная атмосфера была лишь обманом, иллюзией, способной убить его. Дышал он приятными, будто свежим воздухом, но не забывал, что находился в аданее. Как в бездне могло быть что‑то приятное? Особенно в долине Потерянных душ. В месте, где следовало искать души, потерянные много лет назад. Ангел не останавливался и все время осматривался. Веревка на его поясе слабо блестела. Именно она позволяла ему дышать так легко, но при этом тратила силу, необходимую Аденту для восстановления души Фредрика. Когда сияние «небесной змеи» усилилось, Адент осознал, что происходит, но снять веревку не решился. Он мог задохнуться без нее, а его смерть была бы бессмысленна. Единственное, что он сделал, – поставил на магию небольшой блок, чтобы сила не утекала из веревки так быстро.
Разумеется, дышать стало сложнее, и Адент, не медля ни секунды, прикрыл лицо оборванным крылом. Теперь он искал душу стража, должен был почувствовать ее. Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем он нашел то, что искал. Долина была нескончаема, и выход из нее остался далеко‑далеко позади.
Высший ангел поспешил к серебристому сгустку, тому, что иногда обретал едва уловимые очертания. При виде этого зрелища у Адента защемило сердце. Он прикрыл глаза и потребовал от себя спокойствия. Времени совсем не было, долина охранялась. Не могла она остаться без присмотра. Истязатели душ блуждали по ней и в любой момент могли появиться. Адент попытался найти кончиками пальцев контуры души. Едва он коснулся сгустка, тут же ощутил такую ужасную боль, что едва не потерял самого себя. Эту боль испытывала душа, и когда ангел коснулся слабых очертаний, ощущения перешли в его пальцы. Но он продолжал, знал, что так будет, и готовился к этому. Его руки скользили в пространстве, описывая контуры некогда существовавшей души. Он работал старательно и очень тщательно. На концах его пальцев засверкали искры, подобные тем, что кружились возле доспехов. Сгусток стал собираться и постепенно приобретать очертания Фредрика. Но очень и очень слабые. Чтобы увидеть границы души стража, нужно было обладать острым зрением. Контуры вибрировали, продолжая отдавать Аденту воспоминания об ужасной боли. Ангел чувствовал легкое головокружение, но продолжал восстанавливать душу, не жалея ничего: ни сил веревки, ни своих собственных. Наконец, душа издала вопль, полный отчаяния. Проявились контуры лица. Призрачные глаза были стеклянными от ужаса. Они были так широко распахнуты, что, казалось, вот‑вот выкатятся из глазниц.
– Смотри на меня, Фредрик, – тихо попросил ангел. Душа вновь стала слабеть, а контуры теряться. – Смотри на меня, сосредоточься на мне! Это я! Ты знаешь меня, Фредрик! Смотри мне в глаза! – Душа затряслась и стала издавать стоны, словно человек, которому не хватает воздуха, и он тщетно пытается вдохнуть. – Смотри на меня, Фредрик!
Другие истерзанные души стали сползаться к Аденту, хватаясь за его руки. Те, у кого еще были призрачные глаза, с мольбой глядели на ангела.
– Нет! Не исчезай! Фредрик! Смотри на меня! Я твой ангел‑хранитель, Адент!
Адент взмахнул кистями и решился на отчаянный шаг. Рискованный как для души ангела, так и для души Фредрика. Он разом влил в призрака всю магию «небесной змеи». От такого толчка дух на миг развеялся, что перепугало Адента, но в следующий миг контуры стали удивительно четкими, копируя тело Фредрика. Единственное, что отличало его от живого, – легкая прозрачность. Адент, как ангел, мог браться за призрачную руку. Что он и сделал. Призрак сразу же посмотрел на своего спасителя, а веревка рассыпалась в прах.
– Адент? – произнес дух странным голосом, будто откуда‑то издалека.
– Я вытащу тебя отсюда! Идем, идем же… Я знаю, ты очень слаб, можешь раствориться в любой миг, но выбора у тебя нет. Нам надо вытащить Рифуса… Я помогу тебе. – Адент влил Фредрику еще немного магии, те остатки, что светились вокруг его рук. Теперь контуры графа стали материальными. Ангел обхватил подопечного за плечи и, защищая обрубком крыла от остальных душ, повел к выходу из долины.
– Рифус? Здесь… Как? – ничего не понимая, выдохнул Фредрик, с ужасом оглядываясь по сторонам. – Я не могу, что‑то происходит… Я не понимаю! – и тут призрак быстро указал вперед. – Адент! – из‑за скалы появился прислужник и стал поспешно нашептывать заклинание, чтобы сбить душу Фредрика на нижние слои.
– Осторожно, – предупредил ангел. В первую очередь он отгородил своим телом призрака, а затем в два молниеносных движения уничтожил прислужника. – Все нормально. Идем, скорее. Да, Рифус здесь. Мы в аданее. Ты погиб, тебя насильно забрал сюда Фавластас.
– В аданее, – с ужасом прошептал граф, и его контуры стали колыхаться. – А Констар и отец?
– Нет, только ты. Ты теперь призрак. Когда окажешься на земле…
– На земле? Ты вернешь меня в смертный мир? Адент…
– Фредрик, мне не хватит сил отправить тебя отсюда на небеса. Я вытащу тебя на землю. Не знаю, смогут ли ангелы после того, что сделали с твоей душой, забрать ее на небеса, но здесь я тебя не оставлю. – Адент говорил на ходу, старался говорить спокойно, чтобы хоть как‑то разрядить обстановку.