- Лу, ты мне нужен. - В коридоре, куда я высунулся, сновали туда и обратно люди в форме стражей, мои сотрудники и, кажется, даже несколько газетчиков.
- Да? - Приглаживая торчащие вихры, которые не успел смазать гелем перед приездом на работу, Луи преданно уставился на меня.
- Мне нужна твоя помощь. Не в уборке. Найди мне всю доступную информацию о Жорже Листо. К вечеру понедельника. Спасибо.
Все, первый камешек, с которого начался дальнейший камнепад, покатился с горы.
Весь день я был занят, координируя поиски воров. Помимо этого, людям было очень любопытно посмотреть на кого-нибудь из той самой конторы, в которую залезли ночью, поэтому в коридорах было сегодня людно. Расписание любого из моих сотрудников стремительно заполнилось до конца следующей недели. Некоторая часть этих любопытствующих, конечно, не явится на прием, но предугадать, кто именно - практически невозможно. Поэтому я и мои люди всю неделю проведем в кабинетах. Может быть, некоторые хотя бы вспомнят о том, что пора привести в надлежащее состояние отчетность.
К вечеру я был готов кого-нибудь убить, поэтому, как только часы пробили семь, попрощался с коллегами и сел в свою коляску. Дома меня ждал ужин, неспешный разговор с матушкой и чтение очередного модного романа - полезно не только как отдых от серьезных вещей, но и как тема для разговора с кем-либо.
Впереди у меня выходной в обществе матушки, сплетен, невесть каким образом передающихся на такое расстояние от города, и книги. Только осознание этого меня и успокаивало всю дорогу до дома.
Воскресенье прошло так, как и было запланировано - тихо, неспешно.
А в понедельник ко мне, в пахнущий свежим деревом кабинет, опять пришел мастер. Он выглядел хуже, чем в нашу прошлую встречу, что-то невнятно говорил насчет того, что идея оказалась плохой. Пытался вернуть мне деньги за заказ. Я отказался принимать деньги обратно, так как не люблю расторгать уже заключенные сделки. Мастера успокоил словами, что все равно не верю в вещи, которых нельзя коснуться.
Стекольщик ушел расстроенный, но пообещал, что зеркало доставят уже завтра. И что он вернет деньги, отложенные на раму, так как не хочет, чтобы это зеркало находилось с ним рядом дольше необходимого. А пока оно остывает.
День близился к закату, когда Лу принес мне занятную информацию по поводу этого карточного должника.
У Жоржа Листо, мелкопоместного дворянина, вроде того барона, что разыгрывал из себя на вечере я, не было жены, и была только одна дочь. Загадочная незнакомка становилась все интереснее.
Я пытался представить себе, что именно скажу ей, но решил не выдавать своей осведомленности. Если она, конечно, появится.
Ночью я в последний раз видел хорошие сны.
Потому что на следующее утро доставили зеркало. Я попросил слугу оправить его в раму другого зеркала и поставить в комнату матушки, чтобы уже вечером она порадовала меня своими впечатлениями.
Днем ко мне в кабинет явилась незнакомка. В этот раз она была одета в зеленое. Вуаль все равно была плотной и закрывала почти все ее лицо, оставляя моим взорам только край острого подбородка.
- Спасибо Вам большое. Не знаю, что бы мы без Вас делали. Я чем-то могу быть Вам полезна?
- Помнится, мы беседовали об одном свидании. Не смущайтесь, право. Но я хотел поинтересоваться, та ли вы, за кого себя выдаете?
- Вы правы, это смущающе. И я пойму, если вы откажетесь от нашей сделки. - Девушка подняла вуаль и всхлипнула. Я понимал, почему она прятала лицо. Бедняжке очень не повезло, половину ее лица занимало родимое пятно, оно было чуть темнее тона ее кожи, но в принципе, ни капли не уродовало ее.
- Вы прелестны. - Она подняла на меня свой недоверчивый взор. О, ее голубые глаза горели негодованием, ноздри точеного носика яростно раздувались, а розовые губки были гневно поджаты. Милый ангел мщения.
Видимо разглядев на моем лице отсутствие насмешки, девушка созналась.
- Я выдала себя за свою несуществующую сестру. Но что мне оставалось делать? Прислугу по такого деликатному поводу не пошлешь в вашу контору, а мазать свое лицо белилами, чтобы выглядеть той Сесиль, которую захотел присвоить шевалье Вальенский... Увольте.
- Я жду вас в воскресенье после обеда. Вы можете не портить свое лицо краской, если вам так удобно или вы смущаетесь, можете прийти с вуалью, я смогу найти этому объяснение. Но, как вы помните, нас ждет знакомство с моей матушкой.
Девушка сверкнула глазами и кивнула в ответ.
- Ваши расписки, как мы и договаривались, возвращаю вам все. Если не сможете по какой-либо причине прийти на послеобеденный чай к моей матушке, предупредите заранее, пожалуйста. Будьте благоразумны, и постарайтесь удержать своего отца от игры подальше, следующий его соперник может быть не столь плохим игроком.
Когда дверь за девушкой, вновь опустившей на лицо вуаль, закрылась, я тяжело вздохнул. Очевидно, у семьи Сесиль все не так радужно в финансовом плане, иначе она могла бы позволить себе услуги мага-косметолога. И свела бы это пятно, раз оно ее так ужасает. На мой взгляд, оно придавало ей немного индивидуальности, подчеркивая ровный цвет кожи, голубизну глаз и шелковый блеск волос.
Кажется, она действительно запала мне в душу. Тогда сидеть на чаепитии у матушки будет намного труднее, чем я представлял себе это ранее.
От мыслей о юной красавице меня отвлекла работа. Решать проблемы других людей иногда бывает не только приятно, но и утомительно. Ближе к концу рабочего дня зашел тот самый капитан, который ведет наше дело о ворах. Ничего нового о заказчиках выяснить не удалось, хотя воров поймали. Они сидят в камерах, и молчат, словно немые. Так как у меня ничего не пропало, то применять в допросе пытки было нецелесообразно.
Простившись с капитаном и уверившись, что наглеца могу найти только я сам, я отпустил всех своих сотрудников и отправился домой.
Матушка ждала меня чуть ли не на крыльце. В иное время я бы обрадовался, но не сейчас, когда она заламывала руки и вздрагивала, то и дело оглядываясь.
- Милый мой мальчик, это зеркало... Мне кажется, оно проклято. В моей комнате начали слышаться какие-то отзвуки голосов, шорохи. И еще эти сквозняки. Нет, раньше тоже были сквозняки, но не при плотно закрытых дверях. Мне неловко, но не мог бы ты приказать убрать это зеркало из моей комнаты?
Если бы не ее чахоточно горящие щеки, и не нездоровый блеск в глазах, то в рассказанное я бы не поверил. А так, чтобы успокоить матушку, сказал:
- Тогда пусть перенесут зеркало ко мне в комнату. Матушка, не волнуйся, я найду способ доказать, что это зеркало совершенно безвредно. И если так, тогда его перенесут хоть в танцевальный зал, где как раз можно украсить им одну из стен. Разумеется, если ты будешь его по-прежнему опасаться.
Отужинав, я велел слугам перенести зеркало ко мне в комнату. Слуги спотыкались несколько раз, пока его несли, но ни разу его не уронили, хотя Джейсон ударился ногой о раму, и чуть не сорвал занавесь, которой было накрыто зеркало, видимо, по просьбе матушки. Изредка по занавеси словно проходила рябь - легкий сквозняк из открытого окна колыхал занавеску.
В итоге перенос зеркала завершился достаточно быстро - его уже не нужно было носить по лестнице, как утром.
К черту суеверия - я стянул занавесь с зеркала и всмотрелся в его глубину. Мое отражение немного отличалось от привычного, видимого мной ранее в полированных пластинах. Отражение было четким, словно бы даже живым. Словно не я являлся оригиналом, а всего лишь был жалкой копией того, в зеркале.
С невнятным предчувствием я лег спать. Заснул не сразу, хоть и считал все эти суеверия глупостями. Да, в мире есть магия, есть проклятия. Но настолько новая вещь не может нести в себе что-то по-настоящему серьезное. Максимум, который она может причинить - испортить настроение, что она мне уже и продемонстрировала. Но это точно не смертельно.
С такими мыслями я смежил веки и воскресил в своей памяти книгу, прочтенную мной в воскресенье. Ничего более скучного я в жизни не читал. Незамысловатый сюжет позволил мне заснуть.
Всю ночь я словно бы разговаривал со своим отражением. Оно мне жаловалось, что ему скучно в зеркале сидеть и ждать, когда я решусь появиться, чтобы отразить меня. Что-то говорил, насчет того, что пока оно меня не отражает, не существует совсем. Как бы висит в бесконечности, пока ниточки, привязывающие его ко мне, не напрягутся и не притянут его в очередной раз, чтобы показать мне в любой глянцевой поверхности.
Я ворочался, о чем узнал по скатанному в ногах одеялу, но так и не проснулся вплоть до утра, пока обеспокоенный слуга не пришел будить меня, чтобы я окончательно не опоздал на работу.
На работе я был самым несчастным и не выспавшимся человеком, хотя и всю ночь крепко спал.
День прошел словно бы мимо меня. Очередная ночь оставила после себя ощущение липких кошмаров, затягивающих в свою паутину. Словно бы я поменялся местами со своим отражением, и теперь я его ждал, тщетно пытаясь показать из зазеркалья, что именно я - настоящий. Увы, зеркало заставляло меня вести себя прилично, я не мог сделать ни одного жеста, ни одной гримасы, которая не была бы воспроизведена моим отражением. К слову, гримасничать оно не стремилось, сказав по секрету, что устало от чужих выражений лица.
Утром меня опять разбудили с большим трудом.
Весь день опять выпал из моей памяти. Я напоминал, должно быть, заводную игрушку, механически выполняющую свои действия. Мои сотрудники начали это замечать и интересовались моим самочувствием.
Ночью мне приснилось, что у людей, окружающих меня, нет лиц, а их отражения стучат в поверхности, в которых заперты, и молят меня о том, чтобы я их выпустил.
Утро стало для меня одновременно и спасением и наказанием - слуге пришлось пойти на крайние меры и плеснуть мне в лицо водой. Таким разбитым я себя еще никогда не ощущал. Ради эксперимента я предупредил матушку, что ночую сегодня в городе, и после работы остался в гостином доме. Всю ночь я спал совершенно без снов.
Утром проснулся сам. Бодрый и выспавшийся впервые с понедельника.
Так и не вспомнив ни единого своего сна, я решил навестить стекольщика, который явно знал об этом зеркале больше меня.
Когда я подъехал к его мастерской, то встретил траурную процессию. Я открыл дверцу коляски, чтобы поинтересоваться, кого хоронят. С тоской узнал, что именно мастера, сделавшего мне зеркало.
Проводив взглядом скорбную процессию, во главе которой несли черный закрытый гроб, я вылез из коляски и направился в мастерскую. Не могло быть так, чтобы там совсем никого не осталось. Кто-то должен мне объяснить мне, от чего умер мастер. И не оставил ли он каких-либо инструкций насчет зеркала.
Мальчишка-подмастерье, единственный, кого я встретил в мастерской, не скрываясь, тер красные глаза и шмыгал носом.
- Вы хотели что-то заказать? Если да, то приходите завтра. Мы сегодня не работаем, только выдаем заказы.
- Нет, я хотел узнать про мастера. Что с ним случилось?
- Мастер долго болел. Копил деньги на лечение у мага, но тот ему сказал, что ничем не сможет помочь. Мастер застрелился во вторник ночью. Мы и не знали, что у него было оружие.
- А чем он болел?
- Плохой кровью. Внешне это никак не проявлялось, но боль, которая его мучала, была страшной, он даже большую часть заказов переда на помощников. Только это зеркало...
- Которое, золотое?
- Да, оно самое. Оно стало его последней его поделкой. Он еще что-то говорил про вызов, брошенный его мастерству. При создании стекла для золотого зеркала, он воспользовался помощью Лиама, но, когда они заливали стекло в форму, чан качнулся, и Лиам ошпарил ногу. Мастер отдал ему на лечение добрую сумму из того, что получил за зеркало. И сказал, что это проклятье не должно коснуться больше никого. А потом... вот... застрелился.