Я сидел в своем углу, хлеб был давно доеден, глаза мои слипались, но я все еще слышал голос кухарки. Вскоре глаза сами собой закрылись, и я уснул.
Глава 3
Проснулся я только утром, когда на кухне работало уже несколько кухарок. Я встал и поплелся в конюшню, сожалея, что так вчера и не попал к Биару.
Мне было неудобно и на второй день не прийти к скульптору, ведь я сам набивался в слуги. И я направился к нему, как только главный конюх Энс ушел.
Я пришел к Биару и, открыв дверь, зашел. В мастерской никого не было, но из соседней комнаты доносился храп. «Не может быть, – подумал я – чтобы эльф храпел как лошадь». Я заглянул в маленькую комнатку и обомлел. То что я увидел, было Биаром только наполовину. Биар, но с пузом и обвислыми старческими щеками. И волосы вместо светлых стали седыми. Я обомлело глядел на него. Биар же так громко всхрапнул, что сам проснулся от этого.
– Что… что, – заморгал он, глядя на меня. – Какого черта! – Биар вскочил с кровати.
Даже глаза его вместо голубых стали коричневыми, и над ними нависали толстые седые брови.
– Вы изменили как-то облик, – я не понимал что с ним произошло.
– Ну вот, забыл с утра выпить зелье, – хлопнул себя по лбу Биар и сделал шаг к зеркалу, чтобы посмотреться.
Я же, чисто инстинктивно, отступил назад.
– Да не бойся ты, – махнул рукой Биар. – Ладно, придется тебе все рассказать раньше. Только прошу, никому ни слова, иначе не носить мне больше головы.
Скульптор закрыл дверь, потом закрыл ставни, наконец, обернулся и сказал тихо:
– Весь этот маскарад я устроил ради тебя. Только чтобы попасть сюда, в эльфийский дворец.
– Что? – я недоверчиво смотрел на него.
– Я искал тебя и вот наконец-то нашел!
– Зачем это я нужен скульптору северного эльфийского короля?
– На короля Элимтиа я работаю всего пару недель, и все для того, чтобы попасть в этот замок. Я ищу тебя уже четыре года.
Я посмотрел на этого старика, проступающего сквозь облик молодого красивого эльфа, и с сомнением спросил:
– Но зачем? Вы мой отец?
– Нет, – улыбнулся тот. – Я лишь друг тебе. И я здесь, чтобы помочь тебе обрести свободу.
– Друг… свободу… – с подозрением пробормотал я. – С чего бы это?
Не могло не настораживать то, что вдруг неизвестно кто и откуда предлагает за просто так исполнить самое заветное желание. Это было очень странно.
– Так зачем вам это нужно? – вслух спросил я.
– Ну, лично мне это не нужно. Я здесь по воле судьбы.
Туманный ответ насторожил меня:
– Ну и что это все значит?
Биар помолчал, в упор глядя на меня, а потом спросил:
– А готов ли ты выслушать правду?
Я кивнул и Биар продолжил:
– Ты не знаешь о себе ни-че-го: ни откуда ты, ни кто твой отец, ни чья кровь течет в твоих жилах.
Я навострил свои острые уши. Я знал, как Ивейн чуть ли не каждый день мечтал узнать, кто его родители и где находится его дом. Может, и вправду, сама судьба послала этого человека?
– Все это долгая история, но я непременно расскажу тебе о ней, чуть позже. А пока нужно готовиться к побегу. Гуляя здесь, я понял, как устроена эта крепость и какова её охрана… – Биар вдруг услыхал шум на улице и кинулся к столику: – Где мое зелье… мое превратительное зелье…
Бутылёк он обнаружил внутри чайника, и быстрей выпил сразу половину. Лицо его тут же побагровело и стало отекать.
– Тебе лучше уйти, – прохрипел Биар. – А как сможешь прийти, приходи скорее. И закрой за собой дверь.
Я поскорей вышел. Биар продолжал корчиться, и представлял зрелище не из приятных.
Интересно что же расскажет Биар? Кто Ивейн такой, откуда…
Проработав на конюшне до позднего вечера, я наскоро перекусил и отправился шататься по замку. Ушел с заднего вечно шумного двора, мимо прачечной и казармы, располагающейся у северных ворот замка, прошел через арочную галерею.
Вечернее солнце раскрашивало золотым и розовым каменные колонны и скалистые выступы. Я ступил в маленький дворик и хотел было вернуться обратно, но тут вдруг у фонтана заметил сидящую на скамье Лайне. Рядом с ней была служанка, и я скользнул за колонну. Лайне глядела задумчиво в фонтан, где плавали золотые рыбки, а я глядел на неё из-за колоны. Я проклинал служанку, торчащую рядом, которая не давала подойти к принцессе. Но когда служанка ушла, Лайна тоже встала, собираясь уходить, но этот ничтожный шанс я упускать не собирался и выскочил из укрытия. Принцесса вздрогнула, но потом улыбнулась:
– Вижу вам намного лучше, раз вы предприняли такое путешествие по замку? Эта мазь меня тоже часто спасала. Я часто попадаю в происшествия, – заулыбалась она.
– Значит, эту мазь принес не Биар, а вы? – голос мой невольно дрогнул.
– Биар снабдил меня этой мазью, он хоть и скульптор, но мне кажется, еще и маг, – шепотом добавила она.
Еще б не маг, вон какие коленца выделывает со своей внешностью.
– Благодарю, что отнеслись к моей ничтожной персоне с такой добротой, – я попытался галантно поклониться, но Лайне на это лишь рассмеялась.
– Церемонии вам не идут, – сказала она.
Я замялся, мысли в голове спутались, хотя в жизни, в той Московской прежней жизни, никогда не робел перед девушками, тут же со мной творилось что-то странное, будто передо мной явилась настоящая Арвен из кино. Наконец, я сказал первое, что пришло на ум:
– Надеюсь, вам здесь нравится.
– О да, здесь так тепло и столько моря, – она вздохнула, – но, к сожалению, мне этим не дано наслаждаться, наверное, завтра я уже отсюда уеду.
– Как?! – оторопел я. – Завтра? Но почему?
– Потому что, – зашептала она, – министр делает все, чтобы я уехала.
– Министр? – я был удивлен. – Но что он имеет против вас?
– Тсс,– заговорщически прошептала Лайне и чуть ближе шагнула ко мне, отчего у меня даже закружилась голова. – Он боится потерять свое влияние на принца, будущего короля, и поэтому не хочет, чтобы наша свадьба состоялась, – принцесса отвернулась, пряча слезы. – Как я только что узнала, он клевещет на меня!
– Каков подлец!
Хотя я всем сердцем был против этой свадьбы, я в то же время понимал, что принцесса не для меня в любом случае. Но чтобы завтра уже её не видеть – я этого не мог и представить. А знать, что этот эльфийский толстяк чернит Лайне, было просто невыносимо. Я сказал:
– С ним надо хорошенько разобраться, чтоб больше не смел грязнить ваше честное имя.
– Я здесь чужая и меня некому защитить, – вздохнула она. – И то, что случилось с моим конем… думаю, министр решил убить меня.
– Я вас спасу от этого негодяя!
Лайне улыбнулась. Протянув руку, она сказала:
– Спасибо.
Я сделал шаг и поцеловал эту белоснежную кисть. Я словно прикоснулся губами к лепестку ромашки, настолько кожа принцессы была нежна и сама являлась источником удивительного тонкого аромата.
– Вы опять хотите спасти меня! – восторженно прошептала она.
Я вспыхнул, но побоялся показать свои чувства.
– Вы ведь не человек, – вдруг сказал она.
Я вздрогнул. Она продолжала:
– Эти острые уши и такие большие раскосые глаза… есть в вас что-то эльфийское, – она улыбнулась.
Как же её предположения были противоположны реальности!
Я промолчал, и тогда Лайне, решив сменить тему, сказала:
– Только не подвергайте себя опасности из-за меня.
– Я готов умереть ради вашей улыбки, – прошептал я, чувствуя, что краснею еще больше.
– Что может быть лучше отчаянных действий, – тихо сказала она, сверкнув глазами.
И ушла. А я остался стоять, глядя ей вслед. Принцесса доверила мне свою горесть и свою жизнь, это кружило голову сильнее, чем брага огров.
Я отправился обратно к себе и задумался, как остановить министра в его злых умыслах. Убить министра ради Лайне?
Я, задумавшись, шел с этой страшной мыслью, и вдруг меня окликнули.
– И где это мы бродим? – сказал с улыбкой конюх Энс. Улыбка напоминала змеиную.
– Время уже к ночи, работа завершена, – пожал плечами я.
– Может, ты забываешь, что ты не дворцовый слуга, ты раб, и работа твоя заканчивается не с наступлением темноты, а тогда, когда захочет твой хозяин.
– Не ты, не кто-либо другой не может быть моим хозяином, – четко, с расстановкой произнес я.
– Неужели? А если я доложу кое-кому, что ты шатаешься по замку как по своему дому? – пропел Энс.
Я почувствовал как на загривке волосы встали дыбом. Как же я ненавидел этого Энса, но не мог ничего против него предпринять, и это ужасно мучило.
– Да-да, я знаю, где ты был, и с кем говорил. И это ой как не понравится принцу…
Я зарычал, длинные клыки обнажились, и Энс, вздрогнув, отступил.
– Порки захотел или подвала на месячишко? Сразу остудишься, как посидишь в каменном мешке! – выкрикнул Энс, но опять отступил на шаг.
Но мне было на все плевать, ненависть вдруг застлала глаза и разум. Тело химеры взяло вверх над умом просвещенного менеджера Кирилла. И я сделал один, второй шаг, готовясь на третий кинуться на мерзавца, даже не думая, что уже нацелился зубами на горло противника. Энс это понял и даже побелел от страха и рванул со всех ног. Я хотел побежать за ним, но тут за спиной раздалось:
– Стой, Ивейн, стой! – властно, но в тоже время тепло и по-отечески приказал голос.
Я обернулся, мой разум затмевал гнев, и я готов уже был кинуться на скульптора, помешавшему мне разделаться с противником.
Биар подошел и сказал без упрека и унижения:
– Не нисходи до зверя.
Меня это окатило как холодной водой, сердце еще бешено колотилось, но руки с выпущенными острыми когтями уже опустились.
– Идем ко мне, выпьешь чаю, успокоишься, – сказал Биар.
Я покорно пошел за ним. Сейчас, зайдя в освещенную множеством свечей мастерскую, я понял, что еще чуть-чуть и я бы убил эльфа-конюха. Я содрогнулся от этой мысли. Значит, правы эльфы: кровь химеры злобная и звериная.
– Я напросился в слуги, а у вас как было мусора и пыли, только еще больше и стало, – я оглядел куски мрамора и белую, уже толстым слоем лежавшую пыль на всем.
– Неважно, до этого каждый из нас преследовал свои цели.
Я устало уселся на табурет. Биар поставил на столе тарелку, на которой горой высилось холодное копченное мясо и хлеб. Взял чайник, пошептал над ним что-то, и вдруг из носика пошел пар.
– Идем, выпьем чаю, глядишь и полегчает.
Я подсел к столу, соорудил двойной бутерброд но, не донеся его до рта и до половины пути, сказал:
– Почему все так? – я посмотрел на Биара. – Почему я так ненавижу эльфов и так стремлюсь к Лайне, почему я ненавижу их спесь и хотел бы быть в их высшем обществе?
– Тебе не нравится, что ты ненавидишь их или что ты любишь? – спросил Биар, уписывая огромные куски мяса.
Я удивленно застыл, откусил бутерброд и задумался.
Через несколько минут Биар вывел меня из задумчивости, сказав:
– Тебе здесь не место. И сейчас тебе нужно думать лишь о том, как совершить побег.
– Да разве можно отсюда сбежать?! – сказал я уныло. – Помнится Ивейн…, то есть я, пробовал спрятаться в деревенском обозе, но меня изловили в воротах. А аккурат до вашего приезда ночью я изловчился спуститься по крепостной стене и по краю холма достиг залива. Думал, что выберусь отсюда на корабле, но меня и тут схватили, – я вздохнул.
– Ты прав, замок этот построен очень уж в хитром месте. Даже если и выйти из него, далеко не убежишь. Восточная его стена сливается со скалой и уходит отвесно в море. За задними воротами после хижинок огровской прислуги начинается каменная степь, упирающаяся в Великий горный Хребет. Тут ни патрулей, ни эльфовых застав нет, да и зачем, там живому не выжить. Как ты и сказал, от главных ворот идет дорога в порт, закрытый высоченной крепостной стеной, защищающей как и флот, так и замок от проникновения с моря. Ну а вторая дорога от главных ворот ведет в поля и леса и эльфийские деревни. Тут военных эльфийских патрулей как грибов, так как эльфы боятся шпионов Мортьярда, да и других тоже. Ведь теперь Диадуэйд сам по себе, а в нынешней военной обстановке это чревато. Да, я вижу ты храбр и перепробовал все доступные дороги, и в море, и с обозом в деревню. Но ничего, у меня есть план, и где-то через пять дней мы его осуществим.
– Это какой? – не удержался я.
– Возьмем их неожиданностью, – улыбнулся Биар.
Я с недоверием посмотрел на скульптора.
– Просто прорвемся через задние ворота, что ведут в горы. Но вечером ворота закрываются в девять, ты же, как я назначу день, чтобы был у меня точно ровно в восемь! – строго сказал Биар. – А то я вижу, ты любитель куда-нибудь деться, прям как заяц Лайне. Ведь всю дорогу от гномов сюда он от нас сбегал. И кому ловить? Конечно мне! – Биар сердито покачал головой, все еще видимо злясь на навешивание на него должности «Хранитель волшебного зайца Ирри».
Мы сидели всю ночь, продолжая разрабатывать план Биара. Потом скульптор сообщил, что ему к тому же нужен еще один день, чтобы сварить зелье – особое одурманивающее пиво. Чтобы стража стала не только вялая, но еще и плохо слышала. Только надо будет подкинуть бочонок этого особого пива в казарму.
Глава 4
Несколько дней прошли как обычно. Я ухаживал за лошадьми или помогал на кухне кухарке, которая, не успевая скрутить головы и ощипать кур, поручала это мне. А для меня, городского жителя, это была ужасно неприятная работа.
Я заглядывал к Биару, но только чтобы проверить, не появляется ли там Лайне. Но ее все не было. И тогда, спустя несколько дней, я решил сам увидеть её.
Я слышал, что говорила принцесса о комнате, в которой её поселили, и решил забраться в ту часть замка по водосточной трубе и пусть на миг, но увидеть прекрасную принцессу. А за это и наказание перенести не жалко было. Тем более осознание своей химерской силы окрыляло.
Когда стемнело, я сначала пополз вверх по стене, потом прошел галерею, где чуть не столкнулся с солдатом, поднялся по балкончику выше, наконец, долез до карниза башенки. Устроился за зубцами, чтобы перевести дух. Так как Лайне говорила, что её окна глядят на залив, оставалось перелезть через крышу и очутиться на другой стороне замка. Я понял, что цепляться за черепицу придется всеми когтями. Я разулся и был рад, что когти на ногах у Ивейна не хуже чем орлиные. Опять с удивлением глянул на странные длинные узловатые пальцы ног.
Я уже хотел взобраться на крышу, как услышал из окна голос, и тут же узнал в нем голос короля Диадуэйда. Любопытство заставило придвинуться ближе и прислушаться. Сквозь открытое окно я услышал и другой, каркающий голос, говоривший:
– Вы забыли пригласить на свой совет Западного Эльфийского короля – Ингстольфа. И все же он прислал меня, своего слугу и советника. Говорите со мной так, будто говорите с ним.
– К чему Ингстольфу вмешиваться в наши дела? – ровно сказал Диадуэйд.
Я подтянулся ближе к окну и глянул в щель между стеной и ставней и увидел невысокого полнолицего эльфа в богатой королевской мантии, накинутой на одно плечо. Этот эльф мягким голосом возразил Диадуэйду:
– Когда-то мы были единым эльфийским народом…
– Элимтиа, ты первый предал нас, – сказал каркающим голосом худой эльф в черном длинном плаще, – продавшись с потрохами гномам.
– Осторожней, советник Тиарнор, – Диадуэйд, сидевший в кресле, высокомерно глянул на эльфа в черном плаще, – вы говорите с эльфийскими королями.
– Повторяю, я здесь на правах короля Ингстольфа, – рыкнул Тиарнор, и плащ его всколыхнулся будто живой.
– Гномы приютили нас, – сказал мягко Элимтиа, он пухлой рукой брал виноградинки и, не спеша, ел их, – и научили видеть свет.
Советник тихо выругался на неизвестном мне языке.
– Как бы вы не называли гномов, это неправильно и … – опять спокойно начал Элимтиа.
– Мы здесь собрались, напомню я вам, чтобы решить, что делать и чью сторону принять, – сказал Диадуэйд. – Мортьярд у границ Адальгарда, людского государства. Уже полсвета завоеваны им. Пал и восточный Син, и купеческие острова уже пять лет платят ему дань. Теперь и степи варваров Греоданов попраны его черной пятой. Так на чьей же стороне быть нам, эльфам?