- Женился, - юноша с трудом добрел до Липкиного стола и плюхнулся на табурет для посетителей.
- Чего? – Костэн сел напротив и озабоченно прищурился. – Ты в своем уме, Юрка?
- Я – да. Дай что-нибудь от головной боли…
- Объясни толком, отчего она у тебя болит, а то я не знаю, что давать. От похмелья, от сотрясения мозга, от солнечного удара?
- От снотворного.
- А на… гм… зачем ты пил снотворное?
- Я не хотел, меня жена опоила. Она, наверное, думала, что я в первую брачную ночь стану к ней приставать…
Липка ненадолго задумался. С одной стороны, его друг нес какой-то бред и здравомыслящим не казался, а с другой – дело и впрямь плохо. Значит, лучше расспросить Юрку немного позже, а сейчас по мере сил помочь.
- Что за снотворное, в каком количестве, когда?
- Вчера. Порошок, старый очень. Количество не знаю, но ложек десять с горкой точно было.
- И ты до сих пор не развеялся?! Это ж почти смертельная доза, тем более для порошка! Я удивляюсь, как ты вообще сюда добрался.
- На доске.
- Один?! Юрка, ты безбашенный идиот. Об тучу стукнутый! Ты курируешь два проекта, и поэтому в ближайший месяц любые риски для тебя равносильны политическому преступлению. Задумывайся об этом хоть иногда. Ладно, не кривись, сейчас что-нибудь придумаю.
Липка обвел задумчивым взглядом кабинет, особое внимание уделив полкам. Может, тренированный глаз зацепится за что-нибудь нужное. Но, увы. Последний пузырек с остатками обезболивающей настойки выбросили еще на позапрошлой неделе, поскольку жидкость «зацвела» и стала распространять едкую вонь. Наиболее же целительными свойствами из всей утвари обладала гнутая жестяная банка из-под сушеного укропа, которую испокон веков прикладывали к ушибленным местам. Но тут Липка глянул на собственную столешницу, и его лицо озарилось.
- Юрка, я сейчас вылечу тебя силой мысли! Мне приятель из командировки на ведскую сторону такую книжку привез! Трактат! По ведскому колдовству. Там и лекарский раздел есть – «здоровье тела наложением рук». Недурно, да? Я кое-что оттуда уже пробовал, и у меня даже почти получилось.
- Например? – глухо уточнил Юрген. Как бы плохо ему ни было, магическим талантам друга он благоразумно не доверял.
- Ну, кипящий лед, - сознался Липка, раскрывая книгу на страницах нужного раздела и бегло проглядывая содержание. – По-моему, вода в стакане немножко заиндевела и в то же время нагрелась.
Липка сильно преувеличивал, и Юре это было прекрасно известно. Костэн Лэй мог провернуть десяток многоходовых интриг, обвести вокруг пальца кучу умного народу, не быть обманутым сотни раз, но в делах магических проявлял наивность романтичного идеалиста.
Итак, Липка нашел подходящее колдовство, сосредоточился (наморщил лоб, закусил верхнюю губу, сдвинул брови к переносице) и принялся по странной траектории махать рукой над головой друга, при этом нечто бормоча по-старопринамкски. Языки Липка знал великолепно, и родные, и чужие. Но так было не всегда. Именно из-за той давней необразованности, а вовсе не из-за созвучия фамилии, как казалось посторонним, прилепилось к Костэну Лэю его странное прозвище, мало соответствующее нынешнему высокому статусу.
Это произошло в ту далекую пору, когда маленькая Дарьянэ еще воспитывалась строгой бабушкой, сорванец Юрген каждый день приходил домой с разбитым носом или синяками, а зубоскалка Раферия и вовсе не появилась на свет. Молодого и подающего некоторые надежды сильфа по имени Костя Лэй с трудом взяли в четырнадцатый корпус на суровый испытательный срок. А чтоб излишне ретивый и любопытный юноша не путался у профессионалов под ногами, ему дали «важное политическое задание»: подготовить к международному аукциону полсотни досок новой для орденцев (и старой для сильфов) модели. Доски требовалось распихать по специальным ящикам и написать на каждом по-принамкски: «Летательный искусственно пилотируемый кем-либо аппарат» - научное именование досок. Косте задание показалось ужасно несолидным и пустым, а потому он тянул с его выполнением едва ли не до дня аукциона. Буквально за ночь до крайнего срока сильф спохватился, второпях распихал товар по ящикам и кое-как накарябал надписи, вследствие спешки не сверяясь со словарем. Увидев наутро тринадцать ошибок в слове «летательный», глава четырнадцатого корпуса и по совместительству организатор аукциона сильно разгневался, припер нерадивого сотрудника к стенке и велел в оставшийся до мероприятия час все исправить. И если обнаружится хоть одна ошибка, «грамотей» распрощается с работой в канцелярии навсегда. Косте этого, ясное дело, не хотелось. Но смотаться в библиотеку, перерыть словари в поисках правильного перевода, стереть старые надписи и красиво вывести новые за час было невозможно. Минут сорок на одно стирание уйдет. А уж писать-то сколько! Свои неграмотные каракули Костэн полночи мучил. Как же теперь сделать все быстро и без ошибок? Но в тайную канцелярию дураков не берут, выход был найден: аббревиатура!
Вопль главы корпуса, решившего перед самым аукционом проверить работу безграмотного подчиненного, прозвучал на все помещения и вошел в местный эпос: «Где этот «ЛИПКА»?! Уволю к смерчам гремучим, укроп полоть!»
С тех пор и прилепилось. Что ни год, история обрастала все более невероятными подробностями и с придыханием пересказывалась новичкам. В последней редакции юному Косте Лэю на переделку было отведено всего пятнадцать минут, а грозный начальник гонялся за ним по всей канцелярии с одной из аукционных досок в качестве дубинки. Но мораль во все времена оставалось неизменной: с работы Липку так и не уволили. Даже испытательный срок зачли. За находчивость.
…Над Юриной головой Костэн пыхтел долго. Но непродуктивно. Судя по всему, человеческое колдовство давалось ему еще хуже сильфийской магии.
- Ой, мальчики, а чем это вы занимаетесь вместо работы? – в кабинет заглянула Тоня, худая высокая сильфида с длинными тонкими пальцами, чем-то напоминающими паучьи лапки. Тоня работала уборщицей в четырнадцатом корпусе уже больше пятидесяти лет и знала об агентах и их делах абсолютно все. Именно Тоня когда-то прятала юного Костю Лэя от гнева начальника и, пожалуй, лишь ей одной из простых сотрудников было известно, за что повзрослевший Липка получил свои впечатляющие награды.
- Мы работаем, - возразил Костэн, - над трудоспособным состоянием коллеги.
Юра немужественно шмыгнул носом, подтверждая.
- А почему воду из ведра для березы по полу разлили? – Тоня переступила порог и машинально вытерла своей верной шваброй всю расплесканную грязь.
- Говорю же, работали, - пожал плечами Липка. – Тонь, а может у тебя есть что-нибудь от головы?
- Палкой по лбу подойдет? – серьезно уточнила уборщица, удобнее перехватывая швабру.
- Нет, нам посущественней надо. Видишь, Юрке плохо. Его жена снотворным опоила.
- Жена? – Тоня подошла к столу и, вытянув длинную шею, вгляделась в лицо пострадавшего. – Юрочка женился?
- По его словам – да. Странно, что ты до сих пор не знаешь, - Липка ухмыльнулся. – А если поможешь нам избавиться от последствий, сиречь от головной боли, то Юрка расскажет все в подробностях.
Ради получения новой информации Тоня была готова на многое. Даже сбегать в лазарет при корпусе и взять взаймы укропную сыворотку с добавлением каких-то сильнодействующих веществ. Проверенное не единожды средство помогло, и спустя полчаса Юргену полегчало настолько, что он смог внятно и ясно поведать историю своей скоропостижной женитьбы.
- Да-а, - задумчиво протянул Липка по окончании рассказа. – Тут и впрямь что-то нечисто.
- И ты вот так просто улетел, оставив бедную девочку в одиночестве?! – всплеснула костлявыми руками Тоня.
- Эта «бедная девочка» его чуть не отравила, - напомнил Липка.
- Ну, здесь они оба хороши. Юра просто уже научился правильно рассчитывать дозы. И это совершенно не умаляет его скверного поступка!
- А что я должен был делать? – проворчал Юрген, - остаться с ней на весь день, расспрашивать, утешать?
- Да! – уверенно кивнула Тоня. – Ты поступил бесчестно и безответственно, бросив девочку одну в незнакомом доме, да еще с неограниченным запасом снотворного порошка. А вдруг она руки на себя наложит с перепугу?
- Сомневаюсь, - буркнул Юра. – С какой стати я должен был ее опекать? У меня тоже вчера была свадьба, причем неожиданная и нежеланная. Так что условия равны.
- Ты старше, - отчеканила Тоня, - опытней, уравновешенней, по умолчанию сильнее. Ты мужчина, в конце концов!
В иной ситуации Юрген воспарил бы без доски от таких комплиментов, но сейчас ему хотелось провалиться под землю со стыда.
- У него вообще-то голова болела, - вмешался Липка.
- Ничего не мешало Юре поискать какое-нибудь лекарство на месте. Уверена, если там нашлось снотворное, укропные капли обязаны были быть. А еще не следовало вчера хамить своей жене – избежал бы кучи проблем. Поговорил бы, успокоил. Нет, сразу стал чего-то требовать! Я бы такого мужа тоже чем-нибудь опоила, в воспитательных целях.
- А мы-то голову ломаем, и отчего наша Тоня до сих пор незамужняя? – хихикнул Липка.
- Охламоны, - вздохнула уборщица, - один другого хуже. Лучше бы себя в восемнадцать лет вспомнили и поставили на место этой девочки.
Юрген честно попытался. Получалось с трудом. То ли из-за гудящей от прежнего напряжения головы, то ли от недостатка опыта. Не случалось ему раньше воображать себя восемнадцатилетней сильфидой, только что выданной замуж. Но Липка после недолгого молчания почему-то вздохнул. Может, сумел представить?
- Как, говоришь, ее зовут?
- Даша. Дарьянэ Ару. Она утверждала, кстати, что знает тебя.
Липка после этих слов невероятно оживился и сильно повеселел.
- Так тебя на Дашке женили? Из пятого корпуса? Да, Юрка, не завидую. Та еще девица, палец в рот не клади. На доске лучше меня летает. В конце лета, между прочим, к нам собиралась перевестись. Шумная, гордая, но с толку сбивается легко. Впрочем, дело поправимое. Думаю, вы с ней в итоге поладите.
- Сейчас-то мне что делать? – потеряно спросил Юра. Он совершенно запутался.
- Лети домой, - посоветовала Тоня. – И возьми отгул на пару дней. Привыкнете друг к другу, пообщаетесь.
- Но я же ее не люблю! - вырвалось у Юры.
- Никто тебя не заставляет с ней спать или целоваться! Просто подружись, наладь нормальные отношения. Все равно вам какое-то время, по крайней мере ближайшие полдесятка лет, придется жить вместе. Свадьба случилась, ничего с этим не поделаешь. Но зачем превращать дом в поле брани?
Юрген уныло кивнул. Тоня рассуждала здраво, к ней следовало прислушаться. Но как же хотелось проснуться сейчас в доме родителей и понять, что свадьба и прочие неприятности были всего лишь дурным сном!
***
К часу дня Дарьянэ отлично выспалась, наревелась, успокоилась и даже позавтракала, благо продовольствием молодоженов обеспечили. Затем внимательно посмотрелась в зеркало, после чего умылась и переоделась в легкое домашнее платье чуть ниже колен. Страсти разума сильфиды к тому времени окончательно улеглись. Ей больше не хотелось сбегать, топиться или немедленно лететь к отцу выяснять отношения. То есть, домой, конечно, заглянуть не помешает, и без очередного битья посуды не обойтись, но это все лучше отложить на потом. Например, на послезавтра. А сейчас можно осмотреть дом. Как говаривал Костэн Лэй, место дислокации врага лучше знать точно. Врага, то есть мужа, в этом месте пока нет, значит, никто не помешает Даше все хорошенько разведать. Чтоб к началу боевой операции, то есть семейной жизни, обрести некоторые стратегические преимущества.
Даше нравилось мыслить военными терминами. Они успокаивали и настраивали на решительный лад.
Дом был неплох, типичная сильфийская усадьба. Большой, просторный, светлый, отделанный резным камнем. Множество больших окон и полупрозрачных занавесок создавали ощущение воздушности. Полы выложены когда-то светлым, а сейчас рыжеватым с коричневыми царапинами паркетом. Надо будет их отполировать. На первом этаже дома располагались прихожая, гостиная, столовая с кухней, кладовка и комната для занятий воздушной магией – пустое круглое помещение с окнами без стекол и рам, полностью выложенное каменной плиткой. Второй этаж занимали купальня, пара комнат для гостей, пока пустующих, и рабочий кабинет прежнего хозяина. Глядя на огромный резной стол и пустые шкафы для книг, Дарьянэ решила, что отныне переделает кабинет под себя. А мужа и на порог не пустит. Кто не успел застолбить себе уютное местечко - тот пусть где-нибудь в гостевой ютится, или в кладовке. На третьем этаже, под самой крышей, находились спальня и балкон с плетеными из укропной ботвы старыми креслами. Даша с ужасом отметила, что кровать в спальне всего одна, хоть и большая, а других в доме нет. Удружили, дорогие родственнички! Где же теперь спать одному из новоиспеченных супругов? Диваны в гостиной жутко неудобные, Даша ни за что не позволит согнать ее туда. Решено, сначала на диванах будет ночевать муж, а потом они купят нормальные кровати. Небольшие, зато в количестве двух штук.
В доме витал прохладный пресный запах старости и нежилого места, поэтому сильфида распахнула настежь все имеющиеся окна и вышла в сад. Хотя сад – это громко сказано. Тропинки, камешки, крохотные декоративные беседки, пара тоненьких слив без единой ягодки. Ну и четыре грядки под укроп, сухие и давно не засаживаемые. Хотя территория неплохая, речка близко, и соседние усадьбы издалека видны. Даша вспомнила, что видела в прихожей старую рассаду в горшках, решила перебрать и выбросить ее, а емкости отмыть и заполнить новыми ростками. Что же это за сильфийская усадьба без укропной грядки?
Когда Дарьянэ возилась с третьим горшком, зазвонил дверной колокольчик.
- Войдите, не заперто, - буркнула сильфида, надеясь, что это не мужа принесло. Ее надежды оправдались.
В прихожую влетела растрепанная, улыбающаяся девочка лет двенадцати с доской под мышкой. Даша во все глаза уставилась на это чудо. Гостья была похожа на шальной солнечный зайчик, настолько веселая, мимолетная, без единой заботы во взгляде, что хотелось пуститься с нею в пляс. Таких девочек рождают лишь чистые Небеса.
- Привет! – радостно и звонко сказало чудо. – А Юрка дома?
Даша несколько раз моргнула и помотала головой. Первое впечатление поблекло, девочка обрела более-менее приземленный вид. Ах да, они же вроде виделись вчера на свадьбе. Это какая-то родственница мужа, вроде близкая.
- Ты Юрина сестра?
- Ага. Гы! Меня Рафуша зовут. А ты та крокозябра, на которой братишку женили?
- Я не крокозябра! – возмутилась Даша.
- Ну, конечно нет! Гы! Ты очень красивая, - Рафуша отыскала взглядом подставку и разместила на ней свою доску. – Просто Юрке казалось, что ты обязательно страшная, вредная, жадная старуха. Юрка вообще-то умный, только иногда глупости думает.
- Забавно, - вздохнула Даша, берясь за четвертый горшок, - Я тоже считала, что мне в мужья выбрали уродливого деспотичного старика.
- Не-е, Юрка совершенно не такой, - Рафуша села рядом с Дашей на корточки и тоже схватила горшок. – Во-первых, ему только в феврале исполнилось двадцать два. Во-вторых, он невероятно хорош собой, вечно за ним девчонки бегают. А в-третьих, Юрка – герой! У него даже целая медаль есть и сундук со значками.
Даша слушала золовку, разинув рот. Неужели этот герой девичьих грез, о котором повествует Рафуша, теперь зовется Дашиным мужем?! И как она ухитрилась не заметить раньше?
- Но… у него такое лицо страшное на свадьбе было…
- Сама пугаюсь, когда вспоминаю, - закивала Рафуша. – Юрка вчера был на себя вообще не похож. Подурнел, постарел… Гы! Но, думаю, Липка его в чувство приведет. Юрка ведь на работу улетел?
- Да. А как ты догадалась?
- Я своего брата родного что ли не знаю? У Юрки чуть какая трагедия в жизни, дилемма, вопрос или просто скверное настроение, он сразу же в канцелярию уматывает, прятаться от проблем. Ну и решать их по мере сил. Костя Липка его привечает, дает некий полезный совет, и к вечеру Юрка снова мил и приветлив.