- В Ордене тоже многие присягали когда-то, но среди них нет никого с язвами на лицах…
Командир жестко обнял сударыню за плечи. Та привычно коснулась лбом его груди.
- Что ты хочешь от меня услышать? Да, наши дела плохи, творится крокозябры знают что. Но я здесь, и мы выстоим. А сейчас бери своих подопечных девочек, и бегите к подземному ходу. Постарайтесь уйти как можно дальше.
- А ты? – прошептала сударыня. – Умоляю тебя, обещай, что если случится худшее, ты тоже отступишь.
- Не плачь, – командир провел широкой ладонью по ее мокрой щеке. – Помнишь, я всегда к тебе возвращался.
- Вернись и в этот раз, заклинаю!
Он молча поцеловал ее куда-то между виском и ухом и поспешил дальше, распоряжаться воинами и звать неуловимого Кейрана, который «совершенно точно был здесь», но «его никто еще не видел». Мгновение сударыня стояла, глотая слезы, а потом привычно вскинула голову и помчалась собирать на эвакуацию женщин и девушек дворца, не способных сражаться.
Уходить соглашались не все. Гордые сударыни из древних родов были намерены умереть, но не показывать предателям из Ордена спину. Они хотели остаться с мужьями, отцами и братьями, которые дрались сейчас за них и обду на подступах к дворцу и на городских улицах. Приходилось убеждать, что это ненадолго, бой окончится победой, и мужчины вернутся. Но сейчас лучше на время уйти, ведь Орден может прорваться во дворец.
Тем временем одноглазый командир выбежал в сад, обогнул дворцовую стену и настежь распахнул дверку неприметной пристройки под балконом. Внутри была маленькая круглая комната, больше напоминающая домашний садик. У стен во врытых в пол кадках росли ивовые кусты и крупные ландыши вперемешку с ромашками. Гибкие золотистые ветви тянулись до самого потолка и куполом смыкались в центре комнаты над замшелым каменным бассейном, у которого скорчился на коленях худощавый мужчина в богатой одежде.
- Кейран! – от громкого голоса командира по всей комнате зазвучало эхо. – Какого ты здесь делаешь? Тебя с утра ищут, войско без колдунов осталось!
- Я их отослал, – голос Кейрана звучал глухо и обреченно.
Командир чуть не задохнулся от такого ответа.
- Что?! Тысяча и одна крокозябра, ты спятил или заодно с отродьями из Ордена?
- Не говори глупостей. Даже спятивший колдун не пойдет против высших сил. Просто… все кончено.
- Не смей так говорить! Битва идет, мы еще не проиграли.
Кейран, наконец, поднял голову. У него был измученный вид.
- При чем тут ваша битва… Посмотри, источник иссяк. Оглянись – вянут цветы, засыхают ивовые листья. Капище погибло. Высшие силы отвернулись от нас. Навсегда. Все пропало.
- И ты… больше не колдун?
Кейран пожал плечами.
- Я по-прежнему могу видеть и изменять суть вещей, пусть и не так хорошо, если ты об этом. Но наша обда – больше не обда.
- Ты знаешь, что мне это известно уже пятнадцать лет.
- Да, но если даже месяц назад еще можно было что-то изменить, то теперь – всё, – Кейран кивнул на опустевший источник. – Обда не хотела меня слушать, и вот…
- Даже если наша обда сегодня погибнет, – твердо сказал командир, – родится новая, и тогда…
- Она НЕ родится! – закричал Кейран. – Таланта обды больше нет! Ни у кого!
Командир ощутил, что мир вокруг него шатается и осыпается руинами, которые уже не восстановить.
- Но как это возможно?
- Откуда я знаю? – раздраженно осведомился главный придворный колдун, светило науки, автор множества основополагающих трактатов. – Еще год назад я чувствовал, что обда не здесь, но существует, и как только наша наберется ума сложить с себя диадему, непременно явится. А в прошлом месяце что-то оборвалось. То ли она погибла, то ли тоже утратила талант, то ли не смогла начать исполнение формулы власти, то ли вовсе отказалась от своей участи… этого мы не узнаем никогда.
- Но почему ты ничего не сказал нашей обде?
- Она даже не пустила меня! Она помешалась на себе и забыла о благе Принамкского края, как только нарушила формулу! Сначала этого не было видно, но теперь даже ты способен заметить. Где должна быть обда в такой час? Где она была еще двадцать лет назад, в начале своего правления? Рядом с воинами, на стенах, в походной палатке! А где сейчас? Заперлась в покоях и не высовывает нос, потому что боится до икоты! Содеянного, происходящего, себя саму – всего вместе. Кто управлял страной все это время? Ты, я, десяток министров из тех, которые еще не переметнулись в Орден. Мы не отстоим этот дворец. Гарлей не отстоим. Все кончено, источник иссяк, и высшие силы больше нас не слышат.
Командир сцепил зубы. Ему хотелось мечтать проснуться, но такая мечта была слишком большой роскошью в их положении.
- Хорошо, – проговорил он. – Пусть обды нет. Но есть люди. Все мы. Колдуны, воины, судари и сударыни из древних родов, горцы, купцы, земледельцы. Мы не примем Орден. И мы готовы еще сражаться. Так ли уж обязателен этот талант обды? В прежние времена, говорят, обд не было, но у людей все равно были правители.
- Только обда способна объединить Принамкский край, – сказал Кейран. – Без нее все рушится, и ты сам можешь это наблюдать.
- Значит, не только нам, но и Ордену не удастся захватить полную власть. Что ж, хорошо! Мы повоюем за это. Мы сохраним для новой обды все, что сможем, и не сдадимся на милость предателей.
- Новой обды не будет, – повторил Кейран.
- Я не верю в это! – воскликнул командир. – Новая обда родится, высшие силы смилуются над нами.
Кейран посмотрел на него с состраданием и ничего не стал возражать.
- Сейчас, – продолжил командир, – довольно сидеть над пустой чашей. Ты мне нужен. Раз мы не отобьем дворец, надо организовать отступление. А еще выцепить нашу обду из ее покоев и тоже эвакуировать. Какой бы она ни была, но я ей присягал. И мне плевать, что клятвы на крови потеряли силу.
Кейран поднялся с колен и окинул мертвое дворцовое капище последним прощальным взглядом. В его темно-карих, почти черных глазах стояли слезы.
Покои обды располагались в центральной части дворца за массивными дубовыми дверями, инкрустированными золотом. Прежде эти двери закрывались редко, теперь же они всегда стояли запертыми.
- Ломай, – велел командир Кейрану.
Колдун по-особому прищурился и что-то зашептал. Командир, умеющий читать по губам, разобрал про разницу преломлений.
Очертания замочной скважины смазались, потекли, потом металл зашипел и бесследно испарился. По ту сторону двери что-то громко бухнуло об пол.
- Там еще был засов, – тихо пояснил Кейран. – Я убрал скобы, на которых он держался.
- Почему ты раньше не мог сделать так, чтобы войти без разрешения и образумить ее? – проворчал командир.
- А почему этого не мог ты, хотя тоже все знал?
- Я не умею расплавлять скобы и замочные скважины!
- Ты можешь просто сломать дверь, – холодно напомнил Кейран. – Не ищи отговорок там, где их нет. Мы многое могли сделать, не полагаясь по привычке на обду, и еще не раз будем об этом сожалеть, если выживем. Хотя я предпочел бы умереть прямо здесь.
- Только попробуй, – пригрозил командир. – Я тебя из-под земли достану.
Покои обды были темными, пыльными и казались неживыми. Длинный коридор, занавешенный багровыми гардинами, поблескивающие ручки дверей, паутина под потолком. Но ближе к концу коридора стал слышен возмущенный и злой девичий голос, в котором звенело отчаяние:
- Мама, как ты могла! Если бы я знала прежде! О, высшие силы, я бы убила себя! Если бы я только была на твоем месте! Дура ты, а не мать! Ненавижу! Как ты вообще можешь жить после этого! Думаешь, Орден – предатели? Да это ты самая главная предательница!
Кейран и командир переглянулись.
- Я думал, обда отослала ее одной из первых, – проговорил колдун, и его голос странно дрогнул.
- Значит, сама не поехала, – предположил командир. – Ты же знаешь ее, характером вся в мать… вернее, в ту, которой была ее мать прежде.
В конце коридора находилась просторная гостиная, отделанная красным деревом, малиновой парчой и бархатом. Когда-то это была красивейшая комната дворца, но теперь, с занавешенными шторами, в сумраке и пыли, она производила гнетущее впечатление.
На широкой тахте сидела полная женщина, непричесанная, в расшитом серебром халате поверх ночной рубашки. Длинные сальные волосы падали на опущенное лицо. Рядом с тахтой металась взад-вперед тоненькая девушка пятнадцати лет, одетая по-дорожному. Увидев вошедших, она сперва застыла, а потом спросила, еще по-детски заглядывая в глаза:
- Всё? Мы проиграли, да?
- Еще нет, – твердо ответил командир. – Бой идет на нижних этажах. Моя обда, тебе и твоей дочери нужно скорее уходить. Мы с Кейраном позаботимся о вас.
- Идите без меня, – тихим, мертвым голосом произнесла женщина, не поднимая лица.
- Мама! – закричала девушка, мигом забывая о том, что еще минуту назад говорила, как ее ненавидит. – Это же смерть! Не надо!
- Надо. Я пока обда, и я не покину свой дворец.
Мужчины молча переглянулись.
- Мама! Ты не смеешь предавать еще и меня! – девушка беспомощно посмотрела на колдуна. – Кейран, пожалуйста, уведи ее силой! Ты ведь все можешь!
- Если понадобится, я уведу силой тебя, – ответил Кейран. – А твоя мама впервые за пятнадцать лет приняла верное решение. Прощай, моя обда. Я буду взывать к высшим силам, чтобы смиловались над тобой и всеми нами.
- Знала, что ты оценишь, – еще тише вздохнула женщина. – Позаботься о ней, Кейран. Именно ты.
- Я понимаю, моя обда.
- Возьми мой кулон и диадему. Я не хочу, чтобы они достались Ордену.
Колдун кивнул и бережно снял с полки знакомую коробку.
…Когда гостиная опустела, женщина тяжело поднялась с тахты и подошла к зеркалу.
- В кого же ты превратилась? – грустно спросила она свое отражение. – Говорят, за часы до смерти даже затуманенный разум становится ясным. Если так, то мое время и правда вышло. Высшие силы! Вы больше не слышите меня, но знайте: что ни творила я – а не жалею!
Она скинула халат и ночную сорочку, голой прошла к шкафу, выбрала самое красивое платье.
- Служанки разбежались… все меня покинули… но ничего, я сама. Когда они вбегут сюда, чтобы насадить меня на пики, их встретит последняя обда Принамкского края!
Она оделась, убрала волосы и на миг в зеркале показалась себе той непогрешимой девочкой, которая когда-то короновалась в зале этого самого дворца, а народ ликовал и кидал ей под ноги золотое спелое зерно.
Она упала на колени перед собой прежней и затряслась в рыданиях.
- Высшие силы! Не жалею! Но как же страшно! Простите меня! Доченька, не проклинай!..
Бой шел уже на всех этажах. Гвардия обды отступала под напором солдат Ордена. На главной площади стояли метательные орудия, и от тяжелых каменных ядер рушились дворцовые стены и башни.
Двое мужчин и одна юная девушка спешили по залам и коридорам к подземному ходу.
- Кулон и диадему нужно будет закопать, – сказал командир. – Никто не знает, что будет с нами.
- Выберемся из дворца и закопаем в городе, – решил Кейран. – Здесь станут искать, все перероют.
Девушка молчала, даже перестала всхлипывать.
Несколько раз им приходилось вступать в бой и спасаться бегством, потому что солдат Ордена было очень много. Наконец, они выбежали на открытую галерею, с которой была хорошо видна площадь. Ход начинался с того конца галереи, замаскированный под ложную оконную нишу. Беглецы успели преодолеть половину пути, когда им навстречу высыпал десяток орденских солдат. Позади путь тоже был отрезан.
Командир поднял свой меч, уже измаранный кровью предателей.
- Кейран, прорывайтесь. Я их отвлеку и задержу.
- Согласен, – мрачно кивнул колдун. – Но наоборот.
- И что ты им в ближнем бою сделаешь? Пуговицы расплавишь?
- Что-нибудь придумаю.
- Тебе или мне обда велела присматривать за своей дочерью?
- Тебя или меня за пределами дворца ждет любимая?
Командир скрипнул зубами.
- Слушай, крокозябра твою на вынос, светило колдовской науки! Если кто и сумеет когда-нибудь докричаться до высших сил, то не я, а ты. И поклянись, что перестанешь считать это невозможным!
Кейран сказал «клянусь» беззвучно, одними губами, но командиру этого было достаточно. Закипела яростная драка.
Десять противников, девять.
Командир личной гвардии обды был лучшим воином в столице.
Восемь, семь.
Кейран все-таки внес свою лепту: сумел сделать некоторые плиты пола липкими и расплавить несколько мечей.
Пять, четыре.
Колдун и девушка перебежали на другой конец галереи и остановились у последнего коридора, ведущего в подземный ход.
Три, два.
Командир перешагнул через последнего поверженного и улыбнулся, облокотившись здоровой рукой на парапет и бережно прижимая раненую к груди.
- Ну вот, и ни к чему было столько спорить! Молодец, Кейран, оказывается, и от светил в бою бывает толк!
- Я уже давно подумываю над тем, чтобы расширить возможности колдовства для ведения войны. И даже написал… Беги!!!
Командир успел сделать пару шагов, но было поздно. Огромное каменное ядро ударило в то место, где он стоял, обрушив часть парапета. Девушка закричала и хотела броситься на выручку, но Кейран сжал ее руку. Залитая кровью галерея была пуста, а помощь уже бессмысленна.
Клима осторожно обошла вдоль стены обрушенную часть галереи. Золотистые каменные обломки за века поросли мхом, но рисковать, подходя к краю, все же не стоило. Клима встала около уцелевшего участка парапета и с высоты третьего этажа посмотрела на площадь, раскинувшуюся перед дворцом.
За несколько часов, минувших после взятия города, с площади убрали раненых и убитых, и теперь там под надзором сидела лишь кучка военнопленных, да сновали по делам воины обды. Когда-то подогнанные друг к другу камни мостовой были изъедены выбоинами от взрывов, времени, колес тяжеловиков. Дома напротив дворца стояли пустые, некоторые стены были разломаны до основания.
Клима крепко стиснула пальцами парапет. Прежние обды с этой галереи любовались величием своего города, а новой обде остается созерцать руины. Но ничего. Больше Гарлей не будет взят Орденом. Мостовые и дома восстановят, запустевшие улицы снова оживут и наполнятся народом. Через две недели в город прибудут первые купцы и откроют большой рынок, на который соберутся жители окрестных деревень. А армия обды двинется дальше, на юго-восток, покорять орденский Мавин-Тэлэй. Но прежде – крупные города Кайнис и Зигар, Косяжью крепость, Кивитэ. И Институт, который сам по себе как крепость…
Ах, Институт! Наставники и наставницы, щебетуньи-ласточки, первые шаги к власти, первые интриги. Солнечные лучики на камне белоснежных колонн, горчично-желтая форма, секреты в сарае для досок, наточенные до блеска ортоны, красная сирень в саду. Вредные сильфы, сокрушительное падение с доски, лазаретная тишина, а потом – первая встреча с Тенькой, и его бесконечно удивленный взгляд, когда он разглядел в Климиных глазах дар высших сил. Как же все это было давно! И даже непостижимое чутье обды не могло подсказать, что они с Тенькой станут близкими (даже слишком близкими) друзьями, а тот самый сильф – главным послом Холмов к новой обде. И тоже другом, которого хочется видеть, пусть и не зазорно порой немного обмануть. Все-таки, личные симпатии – одно, а политика – дело грязное. И сам Юрген это прекрасно понимает. Скорее бы он уже пришел в себя после смерти жены, а то с его начальством совершенно невозможно вести дела. Костэн Лэй слишком отчаянно надеялся хоть в чем-нибудь ее переиграть. И если с Орденом это у него наверняка срабатывало, то проницательной обде лишь мешало.
Клима прищурилась, изучая пленных, и вздрогнула, похолодев. Ей показалось, что в толпе мелькнули лицо и фигура погибшей Дарьянэ. Но нет, это просто игра воображения. С такого расстояния не мудрено принять за чистокровную сильфиду любую девушку из благородных господ, в которой сильфийской крови тоже с избытком. Волнистые волосы без золотинки, высокий рост, хрупкое телосложение – и обман зрения готов. Клима пригляделась внимательней и с изумлением поняла, что эта девушка ей тоже знакома. Высшие силы знают, какая нелегкая занесла сплетницу Гульку в число защитников Гарлея, когда ей полагалось давным-давно покончить с полетами на доске и быть выданной замуж, но это определенно она!