Через пару часов, вдалеке, раздался рокочущий взрыв, от чего колыхнулись деревья даже там, где я была, а была я, судя по звуку не близко. А вскоре меня сзади схватили чьи-то руки, сначала, я, было, подумала, что соратники поспели вернуться так скоро, но тут же поняла свою не правоту. Человек недолго церемонясь, схватил меня за запястья и дёрнул их за спину, от чего я закачалась, грозя обвалиться, но он меня удержал. Так же сноровисто, не успела я опомнится, он связал их за спиной и приступил к ногам. Тут, наконец, меня отпустил испуг и я, что было мочи, лягнулась, от чего полонитель качнулся, назад потеряв равновесие, отпустив мою щиколотку, а я от отдачи повалилась, вперёд ломая ветки и ударяясь всем, чем можно. Падение тоже было не мягким, всё же забралась я высоко, одно спасение было в том, что мне кое-как удалось свернуться клубочком, да и упала я не на голую, утоптанную землю, а на прошлогодний ковер жухлой листвы, она еще не успела просохнуть и была мокрая, но от того мягкая. Больно ударившись боком я взвыла, мне даже показалось, что при падении что-то хрустнуло, но разбираться времени не было. С трудом поднявшись, шатаясь, я побрела обратно, откуда пришла, как мне думалось. Идти вперёд, в таком состоянии было без толку, ноги подгибались, бок нестерпимо болел, от чего при каждом движении я скрежетала зубами, а к горлу волнами подкатывала тошнота. Руки были накрепко связанны сзади, а меня можно было повалить щелчком пальца, в общем, подарок любому солдату Общества.
Долго я не прошла, боль стала сильнее, во рту стоял вкус крови, но я решила, что она всё же не изнутри, а из пораненной зубами щеки и разодранной губы, а голова начала кружится. Я выбрала кусты у высокого дерева, и просто кулем свалилась в них, ноги совсем перестали держать. Сколько я там провалялась, кто ж знает, но когда появилась возможность соображать, я поняла, что надо избавляться от пут. Недолго думая я подползла к дереву и принялась тереть связанные руки о кору, стараясь измочалить верёвку, но, изловчившись ощупать её пальцами, я осознала, что у меня шиш это получится. Руки держал какой-то странный, скользкий материал, обхватывающий моё запястье второй кожей. Всё. Тупик. Где ребята, я не знаю. По идее они должны будут вернуться за мной, вот ведь задача. Я не знаю где, то дерево, на котором меня оставили. Да что ж я за существо то такое? Придумать проблему на пустом месте. Нет бы, сидела себе и ждала, так нет, мне погеройствовать захотелось, почувствовала себя крутой, после ночной заварушки. А там и было то всего, что огромное везение, да эффект неожиданности. Ну, ещё мои женские мозги. Женщину трудно просчитать, что с ней произойдёт в момент опасности? Кинется она в истерике прочь или наоборот мобилизуется. Видимо нормально настроить эту особенность генетики не смогли, а потому в армии Общества женщин почти не было.
Что делать? Паника бешеной белкой вскочила в душу и радостно взялась распространять это ощущение по всему телу, мозги отказывали, а все конечности тряслись мелкой дрожью. Что делать? Ася соберись! Ты не можешь торчать здесь, тебя найдут и не Ли с ребятами! Превозмогая боль, я встала. «Терпеть!» приказала я себе. Осмотревшись, я радостно поняла, что вообще не представляю, куда надо идти. Солнце стояло в зените, решив не давать мне подсказок, даже тенью. Отлично! Я прикрыла глаза и попыталась всё же сообразить куда же я зашла, ничего не получалась, я осмотрела деревья на предмет меток. И о радость! Обнаружила одну указывающую дорогу к нашему бывшему лагерю, она была старой, почти исчезнувшей, но была. Спасибо Эрик, научил искать их. Так, если дорога к лагерю сзади, то мне как раз вперёд, пока моей не хитрой целью было просто побыстрее и подальше уйти от места скопления врага. С трудом переставляя ноги я побрела между деревьями.
«Зачем этот парень меня связал?» думала я, ковыляя вперёд. На моей памяти Общество никогда не брало заложников или я чего-то не знаю. Зачем им заложники, если они своих раненых не забирают. Значит, им нужны именно рожденные. Для чего? Ну, тут-то как раз просто, для исследования. Выращенные — это мыши для опытов, на них пробуют нововведения, но их беречь нет смысла. Ведь Общество может их наплодить сколько желает. А рожденных мало, их с каждым годом всё меньше и меньше, а особенности строения человеческого мозга раскрыты ещё не до конца.
Размышления отвлекали от боли, но и внимательность была не на высоте. Поэтому когда из-за поворота показалась деревушка, я очень удивилась. Не знала, что так близко есть поселение. Наверное, это то поселение выращенных, о котором мне рассказывали Риши и Герман. Но мороз всё равно пробежал по коже, что с ними сделали солдаты Общества? Да и есть ли там жители? Надо попробовать узнать, да и мне надо избавиться от верёвок. Долго моё везение не продлится. После утреннего взрыва, нас будут искать с особенной тщательностью.
Я, тихо, так мне казалась, проникла на первый попавшийся огород. На улице не было ни души, в доме тоже царила кромешная тишина. Общество прошло здесь беспощадной машиной, ни оставив не единой живой души, даже птички не чирикали. Мёртвое место.
Надо попробовать проникнуть в дом, там должен быть нож или что-то в этом духе, своё оружие я растеряла, когда падала с дерева, а нож, что лежал в кармане был недоступен. Да и надо бы хоть что-то найти на дальнейшую дорогу. Я пошла к двери, прижимаясь спиной к дому и стараясь прислушиваться, но видимо мне всё же было хреново, потому что когда я вглядывалась в стоящие спереди кусты неожиданно, моего плеча кто-то коснулся, я не сдержалась и взвизгнула.
Обернувшись, я была готова увидеть кого угодно не её. Это была немая девчушка, из моего лагеря. После того как я нашла Кару, я её не видела и, к слову, малодушно не интересовалась её судьбой. Она улыбнулась мне и поманила пальцем. Я как зачарованная пошла за ней. Как может здесь оказаться ребёнок, один, немой?
Она уверенно шла обратно в лес. Я брела за ней, стараясь не терять девочку из вида, но поминутно оглядывалась, нет ли преследователей и вот в очередной раз, взглянув туда, где она только что шла, я никого не обнаружила, был ребёнок и нету. Я застыла как вкопанная, медленно озираясь, куда она делась, откуда-то из глубины вылез страх, о котором я и подзабыла, он пробирался в мою душу охватывая всё своими липкими лапами и заставляя биться в мелком ознобе, когда кажется, что дрожит каждая клеточка. Вдруг моих икр что-то коснулось и быстро потащило, резко дернув куда-то вниз. Я в немом ужасе раскрывала рот, но из него не вырывалось ни звука, вот когда стало жутко страшно, вокруг была темнота, пахло сыростью и землёй, а ещё было очень больно, резь в боку не позволяла дышать, сковывая грудь мёртвой хваткой.
Когда я, наконец, остановилась и смогла вздохнуть, то решилась оглядеться. Я была в каком-то помещении, в котором были только каменные стены, тускло мерцающие лампы на полу и люди. Их было человек десять, и все они столпились вокруг, заглядывая мне в лицо и силясь понять в себе ли я, среди них была и та девочка.
— Где я? — ели слышно просипела я, совладав с болью и страхом.
— Сейчас это подземное убежище. Что здесь было раньше неизвестно. Похоже, это часть строения, оставшаяся с ещё довоенных времен, — ответил мне пожилой мужчина, с окладистой бородой. В темноте я с трудом видела его лицо, но голос точно был незнаком.
— Кто вы?
— Мы, жители поселения, в котором тебя нашла Мари. А вот кто ты? — девочка, по всей вероятности её-то и звали Мари, принялась активно махать и тыкать пальцем то в себя, то в меня.
— Ах вот как тебя зовут, — я с трудом выдавила улыбку, потому что говорить было тоже нелегко, при каждом вздохе бок напоминал о себе, — мы были с ней в одном лагере.
— Ты повстанец? Тебя прислали нас защищать? — посыпались вопросы. О да! Конечно, защищать, я разогнуться не могу, связана, а буду вас защищать.
— Это хорошо, что тебя прислали нам на защиту, но где другие? — спокойно поинтересовался пожилой мужчина, по всей вероятности он был у них главный, — и почему так поздно? Ваших Общество давно убило, и всех наших соседей, кто не успел спастись. Мы уже давно здесь.
— Вы вообще в курсе, что происходит? — выдохнула я и повела плечами, они жутко немели.
— Ну да. На нас напало Общество…
— Так, давайте начнём с самого простого, — просипела я, поняв, что самое главное для этого человека это он и его соплеменники, — у кого-нибудь есть нож? — Мари мгновенно оказалась рядом со мной вытащив из-за пояса одного из стоящих увесистый кухонный нож, — отлично, мои руки что-то связывает, разрежь это, пожалуйста.
Девчушка зашебуршилась за спиной, пара секунд и я, наконец, смогла пошевелить кистями. Опираясь на освобожденные руки, я кое-как села. Что же с ними делать? Вести куда-то? Куда? Вести в поселение, так Тэкео их выпрет, наверное, да и не пройдут они через кордоны, я попыталась глубоко вздохнуть, тут же осознав глубину ошибочности этого действия, бок заболел с удвоенной силой. Пока я размышляла все десять человек стояли, уставившись на меня.
— Я не могу защищать вас, я даже не знаю, куда вас отвести, чтобы вы были в безопасности. Повстанцы сейчас находятся в кольце Общества и вам туда не пройти, — я помолчала, — я даже не уверена, что сама смогу туда добраться, — ещё одна попытка вздохнуть напомнила мне о том, что неплохо бы, чтоб меня осмотрел доктор, — а врача среди вас не? — скорее для проформы поинтересовалась я.
Мари подскочила, и откуда-то из-за спин стоящих людей вывела, худенького молодого мужчину, взгляд его был потерян, а осунувшееся лицо говорило о проблемах питания. Она усадила его рядом со мной и подтолкнула руку врача к моему боку. Он принялся ощупывать меня, его отсутствующий взгляд преобразился, он стал осознанным, но всё равно остался странным, меня не покидало ощущение, что он не осознаёт где находится.
— Похоже, у Вас перелом ребра, как же вы так юная леди? — я нахмурилась. Он меня не с кем ни спутал? Он вообще понимает, что делает? Но когда он коснулся ушиба, заставив меня с шумом выдохнуть. Я осознала, что всё же, наверное, понимает, — да вот здесь. Так постельный режим! Тугую повязку и вам надо пить лекарства, он пошарил перед собой, — куда же задевались мои бланки для лекарств? Я сейчас вам выпишу пару таблеток, и вы через пару дней будите как новенькая…
Девочка сунула ему в руки какой-то огрызок бумаги и палочку, и доктор усердно принялся что-то «писать».
— Вот, — он протянул мне пустую бумажку, — следуйте предписаниям и всё будет хорошо.
Понятно, толку от этого доктора не много. Перелом ребра, и что с ним делать? Ну, постельный режим и лекарства мне не светят, но повязку то сделать можно. Пока я размышляла Мари притащила откуда-то кусок грязной, как ночь простыни, ну что ж на безрыбье и рыба раком… прикидывается. Я, с трудом подняв руку, погладила девочку:
— Ты умница! Спасибо большое! — от моих слов малышка просияла, словно золотая монета. Так как помощи, видимо, кроме неё мне ожидать не приходилось, потому что люди так и стояли, вылупив на меня глаза. Я стянула куртку, оставшись в одной футболке принялась заматывать простыню, на манер повязки. Что мне с ними делать? Оставить здесь не вариант. Отправить обратно в деревушку? Сейчас Общество гудит, как растревоженный улей, они снова двинутся на нас усилив свои ряды, а значит пройдёт через пристанище этих людей. Вести с собой? Более глупой идеи и придумать нельзя, проще всех сейчас же перерезать как баранов, чтоб не мучились. Им нужно новое место, где Общество их не потревожит…
— Кто из вас охотится? — спросила я.
Люди даже не шелохнулись, Мари потянула меня за рукав и похлопала себя по груди.
— А вода? — поинтересовалась я, уже предвидя ответ, и опять под рукой засуетилась девчурка. Да что ж это такое! Почему маленькому ребёнку приходится заботиться об ораве взрослых?
Я долго так просидела, пытаясь найти выход, но так ничего не придумала, только больше слабела, в конце концов, я просто сползла там, где сидела и заснула. Проснулась я от вкусного запаха жареного мяса. Открыв глаза я увидела чудную картину. Девочка, сидела у костерка, чуть ли не из пары веточек, рядом со мной, и жарила что-то, нанизанное на палочки. Когда я пригляделась то поняла, что это крысы, ну конечно, кого ещё может раздобыть девятилетний ребёнок. Дым клубился у потолка и лениво уползал в дыру, через которую я сюда попала.
Надо уходить, это я поняла столь же ясно, сколь ощутимой была боль в боку. Всё тело ныло и стонало от ушибов. Надо уходить, долго мы тут не протянем, как они вообще тут просидели непонятно.
— Мари, сейчас вечер? — спросила я. Она отрицательно покачала головой, — ночь? — утвердительный кивок.
Ночь — это хорошо, с одной стороны, с другой я не знаю куда идти…
Я, тихо постанывая, поднялась на ноги и подошла к старику, который мнил себя главным, а может он им и был:
— Собирайтесь, мы уходим, — коротко оповестила я его и вернулась к малышке, — ты здесь, я так полагаю неплохо ориентируешься, — девочка зарделась довольной улыбкой, — ты знаешь, где солдаты Общества? — она задумалась, а потом кивнула, — отлично нам надо будет идти в другую сторону, — сказала я, то ли ей, то ли самой себе, — сворачивай свою кухню, — она удивленно указала на пару крыс дожидающихся своей очереди, — мы их заберём с собой, они могут пригодиться на стоянке.
Пока жители этого каменного мешка собирались, я сидела, тяжело привалившись к стене. Во что я ввязываюсь? Нас переловят как кутят. Куда их вести? В ближайшую деревню? А если их найдёт Общество во время очередной зачистки? Если жители откажутся их принять? Сами они вряд ли в, таком количестве, построят себе дома.
Неизвестность и неопределённость пугала….
10
С трудом выбравшись из укрытия мы, с подсказками Мари, двинулись в путь. Я нащупала в кармане перочинный нож, слабая защита, но лучше, чем ничего, хотя бы попытаюсь. Это мысль заставила сдавленно фыркнуть, меня сейчас можно было свалить с ног — одним пальцем.
Шли мы плотной кучкой — так ходить не стоило, но объяснять своим попутчикам азы передвижения по вражеской территории не стала, не поймут, как не понимали, что им не нужен тот скарб, что они набрали, когда бежали из своих домов, не взяв ничего полезного. Мои спутники напоминали группу на прогулке, они болтали, сколько я не просила их помолчать, мешая прислушиваться. Назойливое желание бросить их, прихватив с собой Мари, не покидало меня, но я понимала, что ни она, ни я не сможем так поступить — обречь десять человек на смерть.
Деревня встала перед нами с первыми лучами рассвета. Она была небольшой домов в пятнадцать, а может меньше. Вокруг неё простирались аккуратненькие ухоженные поля. Увидев их, мои спутники еще больше оживились и принялись обсуждать посадки, трогали листья растений. А я лишь тяжело вздыхала. Мне надо уговорить людей разрешить жить рядом с ними этой, не очень адекватной, группке.
Ну, заваливаться ни свет, ни заря, пусть и к старейшине, я решила не лучшее начало отношений, а потому отыскав неподалёку от деревни рощицу из садовых деревьев, расположила своих попутчиков и сама просто рухнула на землю. Сил не было совсем, последний час я не просто с трудом переставляла ноги, я силком их волочила. К горлу мутной волной подкатывала тошнота, окружающий мир серел, обещая, что я вот-вот рухну в обморок, в общем, назвать моё состояние приемлемым не поворачивался язык. Очутившись на земле, я мгновенно впала в забытье. Очнулась я от того, что девчушка принялась меня тормошить, когда на полях послышались голоса. Надо было идти.
Сама я встать не смогла. Пришлось просить помощь, силы иссякали и это было не хорошо. Ещё не хватало, свалится, где-нибудь, посреди леса. Собрав свою разношерстную компанию, я побрела к деревушке.
Дом старосты был самый большой, как и в моём селе, потому что с одной стороны это была жилая хата, а с другой кантора фермы. Мысленно помолившись, чтобы он не оказался ярым поборником Общества, я тихонько постучала в конторскую дверь. Она была потрёпанная, на массивных петлях, с затёртой, от частых прикосновений, ручкой. Из-за створки послышались лёгкие, летящие шаги, заставив меня, подивится тому, что я могу расслышать звуки сквозь такую массивную собственность Портуна 1. Через секунду появилось щель, а в ней миловидное, девичье личико: