========== Глава первая ==========
На улице было солнечно. Свет яркого небесного светила проникал сквозь окна небольшого дачного домика, что находился почти в конце села, а позади него виднелась посадка, которая состояла в основном из старинных дубов и акаций, которые создавали тень на дорожках, что были аккуратно выложены среди густых деревьев. После посадки была еще одна, последняя улица в селе, на которой почти никто не жил. А в том маленьком лесу местные хулиганы часто играли в карты, бутылочку и стрельбу, а то и вовсе бросались ножами в деревья.
На настенных часах дома было пятнадцать минут второго. Скоро должна была вернуться с работы усталая и раздраженная бабушка. Девочка вышла из дому и тут же зажмурилась от светящего в глаза солнца. Прикрыв темненькую макушку панамкой, она весело побежала по дорожке в огороде, который простирался на шестьдесят-семьдесят метров в длину. Наконец она добежала до своего «укрытия» и пошла по узкой тропинке посадки, которую она собственноручно вымостила кирпичами. Прям как в волшебной сказке.
Девочка побежала вглубь и остановилась на небольшой полянке. Там было много всякой живности: кузнечики, бабочки, пауки, ящерицы и даже шмели. Она наклонилась над густой травой и стала пристально за чем-то наблюдать.
Хлоп
Она что-то поймала. В маленьких сомкнутых ладошках трепыхалось и билось какое-то маленькое существо. Она осторожно открывает их и видит кузнечика. Большой и с крылышками. На спинке и животике красовался темно-коричневый узор.
Прыг
И он ловко выскочил из ладоней ребенка.
Девочка скорчила недовольное личико и легко, но с некой агрессией, топнула по земле. Пошла дальше и снова поймала насекомое. На этот раз оно оказалось намного меньше своего сородича и окрас был монотонным, без узоров или чего-то подобного.
«И так сойдет.»
Она оторвала одну лапку.
«Теперь не убежит.»
И понесла кузнечика над полянкой. Вскоре малышка дошла до небольшого пенька, рядом с которым был кустик рябины. Между этими объектами паук сплел большую и красивую паутину, а сам же пристроился посередине и просто мирно существовал.
Девочка опасливо приблизилась к насекомому и стала рассматривать его. Потом она поморщилась. Элли не любила пауков.
Вскоре несчастный кузнечик оказался в ловушке. Он бился и трепыхался, пытаясь вырваться из цепких нитей паутины, в которой оказался из-за капризного любопытства маленького ребенка. Паук не двигается.
Прошла минута. Вторая. Кузнечик почти перестал двигаться и казалось, сдался. Хищник зашевелился и с пугающим ритмом пополз к насекомому. Девочка затаила дыхание.
Паук аккуратно, искусно заволакивал в своеобразный кокон свою жертву, та яростно сопротивлялась.
Элли смотрела на это с детским восхищением и некоторым удовлетворением. Через пятнадцать минут ей надоело это занятие и она пошла дальше. Бабочки садились на цветы, и сразу же вздрагивали и улетали, как только к ним приближалось что-то, что было больше их.
— Элли?! — с огорода доносится недовольный голос мамы.
Возвращаться не хочется, но она должна. Девочка с досадой выпустила из рук пойманную бабочку и уныло потопала обратно.
Малышка стояла возле калитки огорода, монотонно перебирая в руках краешек сарафана, который в некоторых местах был испачкан. Долго выслушивать упреки матери не пришлось и она, как ни в чем не бывало, пошла в дом, где сразу закрылась в своей комнатке и достала из ящика комода свою любимую куклу. Элли взяла расческу и провела по искусственным волосам игрушки.
— Иди кушать, — спустя немалое время донесся до девочки ласковый голос матери.
— Уже… — выкрикнула она и вышла из своей комнаты.
На улице, посередине сада стоял небольшой столик, а возле него стояли стульчики, каждый из которых предназначался для отдельного члена семьи. Тот, что с розовой прошивкой, небольшого размера — предназначался для нее и никто не имел права садиться на её место. Второй стул, коричневый, деревянный был для мамы. Ну, а небольшая черная табуретка была для бабушки.
Мама накрыла стол, а бабушка уже кушала, но по чуть-чуть. У нее были проблемы с желудком, поэтому многое есть для нее было опасно. На её месте стояла порция свежей толченой картошки-пюре с куриной котлетой. Она молча села и стала жадно уплетать свою порцию.
— Сколько раз тебе говорить, не чавкай!
Девочка вздрогнула от резкого голоса и лишь проронила тихое «Хорошо…». На себе она чувствовала молчаливый, осуждающий взгляд бабушки.
— Спасибо, — поблагодарила Элли маму и встала из-за стола, чуть не задев его уголок своим сарафаном. Солнце уже садилось за горизонт, окрашивая небо в разные оттенки розового и красного. — Мам, пожалуйста, можно мне еще раз в посадку сходить? — неуверенно спросила проказница, умоляюще смотря в глаза своей матери.
— Нет, ты наказана, — ответила женщина, выдержав взгляд своей дочери.
Элли стало обидно и грустно. Она хотела взять и убежать в посадку, на несколько дней. Наперекор словам матери. Мама же сидела за столом и что-то горячо обсуждала с бабушкой, которая то кивала, то произносила несколько коротких фраз.
Она шмыгнула носом и подкралась к калитке. Тихонько открыв её, малышка проскользнула на огород и так же аккуратно закрыла дверцу, которая вела туда.
Наконец девочка вздохнула свободно и побежала к посадке чуть ли не вприпрыжку, иногда останавливаясь, чтобы передохнуть.
Хотелось кричать и радоваться своей мимолетной свободе, но сделай она это сейчас — сладостному мигу настанет конец. Громкий и неприятный.
Девочка добежала до посадки и замерла. К горлу подступил ком и тело немного затряслось от необъяснимого страха и беспокойства. Ну и пусть, что тело дрожит, зато ей это в новинку и главное — она чувствовала прилив адреналина, который приводил её маленькое и худое тело в сумасшедшее движение. Впереди было темно и едва можно было различить очертания деревьев. Элли через некоторое время мечтательной ходьбы вышла на полянку, которая была буквально усыпана цветами шалфея.
На заднем плане эхом раздавался лай бездомных собак и звуки проезжающих по
улице машин, которые резко освещали фарами ночную дорогу. Девочка ушла далеко, поэтому даже не помнила, в какой части этого «леса» она находится.
«Мама, наверное, уже ищет меня. Ну и пусть!» — она недолго размышляла и пошла дальше. Тропинок не было, поэтому идти было очень неудобно.
Элли споткнулась о лежавший поперек пути ствол срубленного дерева, и последовало болезненное падение.
— Ай!.. — она приняла сидячее положение.
С ужасом девочка стала рассматривать разбитое колено, и из глаз потекли слезы. Содранная кожа неприятно пощипывала, а на месте более глубоких следов неудачного приземления ощущалась острая боль.
Малышка провела дрожащим пальцем по ранке, и в колене резко кольнуло. Белый сарафанчик был испачкан в грязи.
— Мамочка…- пропищала она и попыталась подняться. Ухватившись за ветку акации, она встала на ноги и тут же чуть не согнулась. К ранке прилипли кусочки засохших листьев, а кровь перемешалась с грязью.
Элли посмотрела впереди себя. Раздалось тихое рычание, и собака мгновенно бросилась в её направлении, паника завладела детским сознанием. Девчонка бросилась бежать, напрочь забыв о колене. Она падала и спотыкалась, но в последнее падение силы покинули маленькое тельце. Псина нагнала её, и из её пасти капала слюна. Животное стало кусать девочку за ногу, пока та кричала и размахивала худыми и слабенькими руками, в то время, как собака буквально жрала её ногу. Боль парализовала тело и сознание стало улетучиваться.
***
Сквозь темную вуаль сознания просачивался дневной свет. Малышка открыла слипшиеся веки и стала смотреть на небо. Внизу жутко болела разодранная нога, а маленькие кусочки кожи отслаивалась от кости. Элли сморщилась, и на глазах навернулись слезы.
— Аааа… — подрагивая, болезненно простонала она. Девочка приподнялась и приняла сидячее положение. Нервировал зудящий и опухший укус на руке, который всем своим видом нагонял панику. Все тело болело. Элли осторожно повернула ногу и стала рассматривать её. К разодранной икре прилипли листья и грязь, верхний слой кожи был напрочь содран, и можно было увидеть розовеющую ткань мышц. Из груди девчонки раздавались всхлипы. Элли протянула дрожащую ручонку к ране и тут же убрала её. Полчаса она сидела, не двигаясь. На улице было светло и облачно, но уже можно было почувствовать теплое дуновение ветра.
Девочка попыталась встать и тут же упала на землю травмированной ногой, отчего буквально взвыла. В глазах потемнело, и тело обессиленно рухнуло полностью. И снова пустая и тошнотворная темнота.
Элли заново открыла глаза. Вышедшее из-за туч солнце свисало с середины небосклона и немного жгло тело девочки, которая почти ничего не чувствовала. Она смотрела перед собой и видела незнакомую поляну. Она только сейчас смогла более четко рассмотреть обстановку, что окружала её. Небольшая, но просторная поляна была сплошь усыпана недавно распустившимися маками, которые четко алели на фоне ярко-зеленой травы. Вокруг густо росли деревья неизвестного происхождения, и создавали совсем небольшую тень. За ними впереди можно было едва различить дорогу. Девочка медленно приходила в себя. Боль тоже приходила вместе с сознанием.
Она отползла к ближайшему дереву и ухватившись рукой за ветку, приподнялась. Опираясь о деревья еще можно было ходить. Элли вздохнула и попыталась смахнуть слезы. Маленькими шагами она направилась в сторону дороги.
Уже можно было различить небольшие дома и машину, что стояла возле одного из них. Возле той самой машины толпились люди, упаковывая свои вещи. Элли вытаращила красные от слез глаза и не верила. Хотелось закричать, но голос не слушался и просто застыл. С усилием воли девочка стала двигаться быстрее навстречу своему спасению и, сжав зубы, терпела боль. Люди стали заходить в машину. Послышался звук заводящегося мотора, и девочка поторопилась.
— Нет…подождите меня…не надо… — она пыталась закричать, но вместо этого слышалось неясное, хриплое бормотание.
Все дверцы были закрыты, и мотор уже заведен. Отчаянно преодолевая баррикады, малышка силилась закричать, пока не споткнулась о злосчастный камешек. Упав лицом на обвалившиеся ветки и траву, она тут же испуганно вздернула голову.
Уехали.
Элли молча смотрела вслед отдаляющейся машине.
Встав, она пошла дальше. Прозрачными бусинками по подбородку стекали слезы, иногда касаясь обветренных губ. Малышка шла дальше, уже медленно подбираясь к дороге.
Она не слышала ничего. Тело автоматически двигалось по направлению к мнимому спасению, невзирая на раны и ушибы. Губы болезненно искривились в слабой улыбке и она наконец-то покинула этот просто огромный и опасный для нее лес, в который она больше никогда не пойдет. Никогда.
Под босыми ногами уже можно было почувствовать твердую почву. Лицо больше не царапали ветки кустов и деревьев. На душе полегчало и будто тяжелые камни-оковы оторвались от ног и рук. Элли улыбнулась шире. Неподалеку послышался звук приближающегося мотоцикла и всепоглощающая темнота. Пусто и больно.
Женщина бежала к месту аварии и на сгибающихся ногах приблизилась к маленькому телу, дрожащими руками обхватив его за неподвижные плечи. Возле этой невеселой картины обездвижено стоял виновник произошедшего, держа в оцепеневших руках шлем и стеклянным взглядом уставившись вперед. Женщина продолжала плакать, а её руки были испачканы в крови трупа.
***
Похороны. На улице стояла пасмурная погода и солнце изредка выглядывало из-за набежавших тучек. На просторной поляне можно было разглядеть кресты и выделяющиеся среди них монументы и памятники, которые воздвигнуты уже неживым личностям. Кладбище было окружено деревьями, среди которых можно было различить: акацию, дубки, сирень, абрикосы и ели. Впрочем, растительность окружала местность с трех сторон, а с четвертой была асфальтированная дорога, ведущая в поселок городского типа, что находился неподалеку от этого забытого Богом села. Проезжавшие мимо машины и автобусы были безразличны к тому, что сейчас происходило там, лишь особо любопытные и невежественные люди заинтересованно выглядывали из окон транспорта.
— Мам, что они делают? — спросил мальчишка, уставившись на свою мать. Та немного замешкалась и так и ничего не ответила, видимо не знала, как правильно объяснить это пятилетнему ребенку.
Еще немного и ребенок потерял интерес к увиденному, возвращаясь в свое прежнее течение мыслей. Возле свежевырытой ямы толпились люди, одетые в черные цвета и в дополнение выделялись их бледные, скорбные лица. Женщина плача, целовала гроб, обхватив его руками, не желая отпускать то, что являлось смыслом её жизни на протяжении долгих лет. Два человека лишь спустя некоторое время с трудом оттащили женщину, которая уже впала в сильную истерику, отказываясь принимать действительность.
— А ведь такая хорошая девочка была…
— Ага, черт дернул не уследить вот так… Царствие Небесное ей, — вели тихий разговор две старушки-соседки.
Эти пожилые женщины уже так привыкли к подобному, что казались равнодушными. Небольшой гроб медленно погрузили в яму и засыпали сырой землей. Церемония погребения была закончена.
***
Элли открыла глаза, но это действие ничем не помогло. Вокруг было тесно и очень темно. Девочка снова закрыла глаза.
«Это сон?»
Открывает глаза и все та же обстановка предстала перед ней. Двигаться нормально было практически невозможно, пространство, в котором она лежала, было до ужаса тесным. Элли ничего не чувствовала и продолжала бесцельно смотреть в пустоту. Девочка не могла ни о чем думать, мысли беспорядочно вертелись в голове, то и дело, что только нагружая сознание. Она потрогала на ощупь верх своего «домика» и из этого пришла к выводу, что потолок сделан вероятней всего из дерева.
«Но зачем меня заперли в деревянной коробке?..» — подумала она. Чем больше Элли думала об этом, тем страшнее и тревожнее становилось на душе. Она попыталась сильнее надавить на крышку и как-то открыть её. Но чем больше руки упирались в деревянную доску, тем лучше чувствовалось, что это не просто «коробка».
Шкряб-шкряб
До слуха доносился противный звук. Спустя немалое время попыток вырваться малышка содрала пальцы в кровь. Она не видела своих рук, но ощущала немного притупленную боль и жидкую кровь, которой были испачканы не только пострадавшие конечности, но и древесина.
И она снова заплакала. Не от боли. А от безысходности. Непонимание ситуации, которая начинала жутко пугать и страх, легли тяжелым грузом на тело.
— Почему? Мама, вытащи меня отсюда, я больше так не буду!.. — Элли кричала, задыхаясь от собственных эмоций и яростно тарабанила в потолок.
Вскоре безуспешные рыдания стихли. Она лежала молча.
Девочка потрогала свои кисти и почувствовала острую, щиплющую боль. Почти ничего не чувствующие пальцы стали нащупывать около себя хоть что-то вещественное. Вскоре она наткнулась на что-то мягкое и немножко шершавое. На ощупь было похоже на волосы. Элли стала трогать свою находку. Это была кукла. И судя по треугольной пуговице на сарафанчике, это её любимая Мэри. Малышка крепко сжала в руках игрушку и прикусила губу, усиленно думая над тем, что же на самом деле происходит.
«Мама не могла со мной так поступить…может, меня похитили?!»
В области груди аж похолодело от этой, по её мнению, пугающей догадки.
Она стала прислушиваться. Тишина. Ничего не слышно: никаких посторонних звуков, голосов, хоть каких-то нарушителей этой давящей безмолвности. Шарнирная рука куклы хрустнула и отвалилась от крепко сжавшей её ручонки. Элли попыталась подвигать ногами. Внизу было уже, чем на уровне головы и туловища, поэтому двигаться там было еще более некомфортно. Девочка снова провела рукой по стенам своей «клетки» и замерла. По очертанию это что-то напоминало. Но ей не хотелось вспоминать что именно, поэтому она просто отбросила эти мысли, вернувшись к своему изначальному делу. Малышка стала колотить из последних сил, боли она почти не чувствовала, было только желание освободиться. Стало не хватать воздуха.
У ног вдруг оказалась немного сырая земля.
«Пробила!»
Девочка стала сильнее отталкивать крышку и в конце концов уже на лицо посыпалась грязь. Мокрая. Отвратительная. Мешающая дышать. Критическая нехватка воздуха давала о себе знать. Элли стала быстро рыть руками еще свежую и рыхлую грязюку, с трудом пробираюсь сквозь нее.