Мужики стояли у остановки, и видок у них был так себе - грязные, опухшие, глаза какие-то шальные. Никогда б у них ёлку не купил - точно же браконьеры, хорошо, если не в Лосином Острове спилили. Но коляска по вчерашнему снегу не хотела ехать от слова совсем. До нормального ёлочного базара я её не доволоку. Да и ребёнку не полезна такая тряска, не говоря уже о тех словах, которые я наверняка буду произносить в процессе.
- Почём ёлки?
- Обычные - по полторы, а вот эти - по пять. Особый сорт. Португальская сосна.
- Мужики, вы что? Откуда в Португалии сосны? Да и не сосна это... - впрочем, выглядели они действительно неплохо: болотно-зелёный цвет, как у молодого крокодила, мясистые иголки. Пахли только слабовато.
- Возьму за две, - сказал я.
- Да ты что, мы их сами на базе по четыре брали!
- Вот не надо мне про базу заливать. Португальская сосна, ёшкин кот. Если вы брали на базе, то вас ведь не затруднит выписать мне товарный чек?..
Лица у мужиков посерели:
- Тебе левую или правую? - ёлок особого сорта оставалось всего две. И они были совершенно одинаковые, словно с конвейера.
- Левую, - сказал я и протянул деньги.
***
Ребёнок спал крепко, и я оставил его в коляске, просто балкон открыл. Я нашёл ведро и сунул туда ёлку, настроил радионяню и ушёл за комп. За праздники надо было доделать отчёт, но вместо этого я тупил в интернете.
Неожиданно приёмник радионяни включился, и оттуда раздался низкий булькающий стон.
Я подскочил и помчался в комнату.
Там всё было в порядке: Ванька спал, ёлка стояла в ведре, а балкон - открыт. "Наверное, с улицы", - подумал я и вернулся за компьютер. Буквально через минуту из рации опять раздалось:
- Оооооох.
Я встал и на цыпочках подкрался в комнату. Вместо ёлки в ведре стояла огромная болотно-зелёная голова. Огромная! Голова!
И голова стонала.
- Ты кто?.. - прошептал я.
Голова удивлённо моргнула и превратилась в ёлку.
Я подошёл и дотронулся до болотно-зелёных иголок. Они были твёрдые и мясистые.
- Ты кто? Я тебя видел!
Ёлка мелко затряслась и превратилась обратно в голову. У головы были большие грустные глаза, кожа как у дорогих туфель и широкие ноздри. Она была чем-то похожа на голову молодого крокодила - или, скорее, варана.
И голова стонала.
- Кто ты, и где твоё тело? - спросил я.
- Мне тоже интересно, где моё тело. В последний раз я его видел в лесу, когда эти два алкаша отпилили все мои головы ржавой ножовкой. Какой позор! Ржавой ножовкой!
- Все твои головы?!
- Все три.
- А сам-то ты кто? Змей Горыныч, что ли?
- Эдик, - сказала голова и моргнула, - я бы протянул руку, но...
- Саша, - представился я, - и что ты делал в лесу?
- Я бы предпочёл об этом не распространяться, - сказал Эдик.
- Ясно...
Повисло неловкое молчание. Я всё пытался сообразить, о чем можно говорить с головой... не знаю кого. Змея? Ну, допустим, змея. И о чём с ней говорить?..
- Скажи, - наконец придумал я вопрос, - а как ты справляешься без туловища?
Эдик посмотрел на меня, как на ничтожество.
- Очень плохо справляюсь, не видно что ли?! Ни поесть чего, ни... Кстати, ты можешь почесать мне затылок? Ужасно чешется.
Я пожал плечами и поскрёб ногтями по его шершавой коже.
- Левее. Ещё левее. Вот!..
От удовольствия Эдик зажмурился. Наконец, он сказал:
- Ну, всё. Хватит. Дырку прочешешь. Отвечая на твой вопрос: мы довольно долго можем прожить отдельно от тела. Такая у нас анатомическая особенность. Впрочем, "жизнью" я бы это не называл. Так, полужизнь. Четверть даже.
Эдику опять стало себя очень жалко, и он застонал во весь голос.
- Тише ты, ребёнка разбудишь, - сказал я.
Голова посмотрела на меня с укоризной, но больше не стонала. Немного подумав, Эдик спросила:
- А не подскажешь, Александр, сколько сейчас времени? Мне отсюда часов не видно.
- Около двух.
- Ну, супер... Всего десять часов осталось.
- До Нового Года? Вы тоже празднуете?
Эдик тяжело вздохнул:
- До какого, блин, Нового Года? Жить мне десять часов осталось. У нас голова отдельно от тела может только до полуночи существовать. Такая у нас анатомическая особенность.
- До полуночи?
- Ну да.
- А по какой временной зоне? По Гринвичу?
- Нет, по Москве.
- Почему - по Москве?..
Эдик на секунду задумался:
- Понятия не имею. Я бы сейчас плечами пожал, но мои плечи лежат где-то в Лосином Острове. Я надеюсь.
Я представил, как вечером придёт жена. И мы сядем за стол. А рядом в ведре под бой курантов будет умирать трехголовый змей. Вернее, одноголовый. Вернее, бестелесный, хотя и это слово не вполне подходит.
А потом, где-нибудь числа двадцатого, я отнесу этого змея, то есть голову, то есть ёлку, на помойку. К другим ёлкам. То есть головам. То есть нет, всё-таки ёлкам.
- А зачем же ты ёлкой стал? - спросил я.
- Это маскировка.
- Так себе маскировочка. Особенно под Новый Год.
- Да я уж и сам понял... - вздохнул Эдик.
Я подошёл поближе и заглянул в ведро. Голова была отпилена криво и косо, но при этом не кровоточила.
- Ты не мог бы отойти? - сказал Эдик, - ты меня смущаешь.
- Я просто хотел понять, можно ли тебя обратно, как бы это назвать, озаглавить?.. Обглавить?.. Приголовить?..
- Капитировать. На самом деле, мы это называем "капитировать". И да, это возможно. Нужно только отнести меня ко мне. В смысле головы к телу. Приставить и чиркнуть по ране моим указательным пальцем.
Я вспомнил. Что-то похожее было в былинах.
- А у тебя не может вместо одной головы две новых вырасти? - спросил я.
- Александр, вы взрослый человек, а такие глупые вопросы задаёте. В голове же мозг. Вся информация в голове. Даже если вырастет новая - какая в ней будет польза? Она же даже говорить не будет уметь по началу. Это если на твой вопрос ответить более общо. А так - нет, не вырастает.
И Эдик тяжело вздохнул.