Маги засмеялись.
Какой конь. Я видела таких на картинках, возможно, это был жеребец из породы лиисов – самых непокорных лошадей в мире. Я по-детски мечтала о таком друге.
– Это лучший подарок, который могла тебе сделать королева Анна, – произнёс темноволосый маг, обращаясь к зеленоглазому и наблюдая за конём.
– Не стану спорить, – усмехнулся тот.
"Похоже, они тут надолго", – с досадой подумала я. "Удастся ли мне пересидеть здесь?"
Прошло где-то полчаса, с тех пор, как я наблюдала за аденийцами. От неудобного положения затекло тело, но я терпела, боясь пошевелиться. Откуда ни возьмись передо мной появился Бук и завилял хвостом.
– Уйди, – прошептала я, помертвев.
Умом мой питомец не отличался, но сейчас, почему-то, меня понял, поэтому вильнул хвостом ещё раз и скрылся за деревьями.
Послышался шум и надрывные крики Стивена. Моё тело словно пронзил разряд электричества.
– Сюда, – адениец постарше волок сына кузнеца к центру поляны.
– Ненавижу, ненавижу! – орал мальчишка. – Я вас всех убью, поняли, всех до одного. Грязные прихвастни!
"Боже! Он принял всадников за аренийских колдунов. Что теперь будет?" – подумала я.
Мужчина отшвырнул Стивена на траву.
– В чём дело? – лениво спросил зеленоглазый.
– Мальчишка хотел отравить лошадей корнем ролака.
– Это правда? – ровно спросил незнакомец у Стивена.
– Да! – крикнул тот.
– Всыпь ему семь плетей, – спокойно произнёс маг.
Меня заколотило. Стивен не выдержит этого.
Тем временем зеленоглазый схватил мальчика одной рукой и быстро приковал к дереву магией. Когда на Стивене разорвали рубашку я, не помня себя, выскочила из укрытия и бросилась к своему другу с воплем.
– Пожалуйста, не надо!
Но добежать к дереву мне не дали. Чья-то железная рука преградила путь. Я буквально ударилась о неё животом, задохнулась и сложилась пополам.
Наверное, долго бы стояла так, не в силах вымолвить ни слова, но меня с силой встряхнули и выпрямили. Не помня себя, встретилась с холодным блеском изумрудных глаз.
– Это твой друг?
Я кивнула, корчась.
– Ты ему помогала?
Отрицательно покачала головой. Воин изучающе посмотрел на меня, исследуя, казалось, каждую черту моего лица. Потом сказал стоявшему рядом магу:
– Девчонку не трогать, с мальчишкой продолжай.
К этому времени я уже смогла отдышаться и теперь уже сквозь рыдания обратилась к стоявшему рядом человеку:
– Пожалуйста, он не выдержит такого наказания… Пожалуйста, будьте милосердны.
Зеленоглазого мага совершенно не тронули мои слезы, а вот при слове "милосердны" передёрнуло.
– Ты взываешь к моему милосердию, непонятное существо? Твой дружок чуть не угробил наших лошадей, которые делят с нами лишения и защищают от врагов. Предупреждаю, я могу забыть о том, что ты девочка, и проделать с тобой то же самое.
– Он не знал! – я захлёбывалась слезами.
– Чего он не знал? – маг говорил со мной презрительно.
– Он перепутал вас с аренийцами, которые напали на нас и убили наших близких.
Я увидела, что стоящий рядом мужчина колеблется и вопросительно смотрит на своего предводителя.
– Глупость жестоко наказывается. Действуй! – незнакомец был неумолим.
Я бросилась вперёд и повисла на руке мага с плетью, пытаясь его удержать.
– Не трогайте её! – послышался крик Стивена. – Не трогайте, слышите!
Предводитель аденийцев одним движением оторвал меня от своего спутника. В его глазах был гнев. От этого рывка я не удержалась на ногах и упала.
– Она больна, – вдруг сказал воину маг, державший в руках плеть.
– Вижу, – сказал зеленоглазый воин и направился ко мне.
Он успел сделать только шаг, как вдруг путь ему преградил оскалившийся Бук.
– Бук, успокойся, не надо! – крикнула я.
Но собака едва ли слышала меня. Он сжался как пружина и приготовился атаковать.
Прыжок. И мой старенький пёс жалобно визжит, отброшенный магией. Ему больно, в месте удара шерсть тлеет, но он встаёт и снова бросается на врага. Это конец, сейчас зеленоглазый маг добьёт его. Я собрала остатки сил, кинулась вперёд и обняла собаку, встретив стрелу магии своим тусклым щитом и рассеяв её, превратив в благотворную энергию.
– Черт! – закричали аденийцы.– Что с ней?!
Меня с силой отрывают от Бука, который воет, пытаясь зализать свою рану.
– Идиотка! – бросает зеленоглазый незнакомец. – Откуда у тебя магия?!
Пытаюсь ответить, но рыдания душат меня.
– Прекрати реветь! – приказал адениец.
– Я… не могу… Мне плохо.
– Посмотри на меня.
Подняла на него взгляд. Голова кружилась, а к горлу подступала тошнота.
Зеленоглазый маг что-то шепнул и погладил меня по волосам. Истерика прекратилась. Теперь по лицу только тихо скатывались слезы.
– Отвечай мне быстро и правду, это в твоих же интересах.
Кивнула, начиная успокаиваться.
– Откуда у тебя магия?
– Мой отец был магом и мама тоже.
– Имя отца.
– Лей Эллиот.
Услышав это адениец замер, как и все его спутники, стоявшие рядом.
– Ты хочешь сказать, что погибший герцог Лей Эллиот – твой отец?
– Да, – я смогла ответить уже ровно.
Он недоверчиво осмотрел моё "выходное" платье, которое было беднее, чем у прислуги.
– И сколько же вам лет, леди?
– Скоро семнадцать.
– Вы уверены? На вид вам от силы тринадцать.
– Я уверена, сэр.
– Вы больны, поэтому не можете пользоваться своей магией.
– Именно так, сэр.
– Где вы живёте?
– Я нахожусь на попечении у дяди графа Кейрайна – брата матери.
– Почему же граф не лечит вас? – спросил темноволосый маг. – Ему безразлична судьба родной племянницы?
– Это не так. Он обращался ко многим целителям, которые не смогли мне помочь, не потому, что были неумехами. Они сказали, что дело не в моём теле. Его вылечить легко. Болезнь возвращается с новой силой из-за полученного потрясения.
– Что это за потрясение? – спросил зеленоглазый маг.
– Я ничего не помню, – мой голос звучал устало. – Это правда. Всё стёрлось из памяти само собой.
– Так бывает, – произнес темноволосый. – Целители пока что не научились лечить душу.
– Кто этот мальчишка? – продолжил предводитель аденийцев.
– Это сын местного кузнеца, сэр. Пожалуйста, простите его, он ещё ребёнок.
– Ребёнок, леди? – насмешливо выдал зеленоглазый маг. – Это вы говорите о количестве лет. Уверяю, оно не имеют значения. Лично я никогда не был ребёнком!
Я потупила взгляд.
– Отпустите! – голос аденийца прозвучал резко и зло.
Освобождённый Стивен подскочил ко мне и подставил плечо. Бук потрусил рядом. Нам хотелось покинуть луг как можно быстрее.
Когда мы отошли на приличное расстояние от поляны, я в измождении села на землю.
– Проклятые аденийцы, – сказал Стив. – Я думал они – герои, а они, такие же, как…
– Какой же ты кретин! – я не дала ему договорить.
– Что? – мальчишка открыл рот.
– Ты едва не отравил их лошадей! Даже не разобравшись, кто перед тобой! А вместо того, чтобы попросить прощения, орал, как бешеный медведь!
– Да я!
– Замолчи!
– А кто тебя просил заступаться за меня?! Я был виноват и должен был принять наказание.
– Что?! Да ты хоть знаешь, что такое семь плетей?! Сосунок! Если бы, повторяю, если бы, тебя пожалели и не врезали "крученых" мне бы пришлось тащить тебя из леса на себе! Осёл! А дома ты бы провалялся минимум месяц прежде, чем пошёл на поправку! И то, если бы пошёл на поправку! А твоя семья, которую ты кормишь, пухла бы всё это время с голоду. Да! Твои братья и сестрёнка! Потому, что их брат – идиот!
Сын кузнеца молчал, а я пыхтела, пытаясь взять себя в руки.
В бешенстве встала и пошатнулась, Стив подскочил ко мне, чтобы помочь, но я оттолкнула его и упала в обморок. Не знаю, сколько лежала без сознания, но когда пришла в себя, услышала, как мой друг беспомощно плачет надо мной.
– О-о-ой, – сказала я. – Прекрати реветь, я же ещё не умерла.
– Юлия, – обрадовался Стив, вытирая кулаками слёзы. – Прости меня, это я во всем виноват… Ты упала и стала такая бледная, будто мертвая, а я ничем не мог тебе помочь…Даже донести до воды… Я такой никчемный и слабый…
Я встала, в голове звенело.
– Стив, я назвала тебя кретином… Я была неправа, ты кретин в квадрате. Посмотри на меня.
Он вытер слезы и послушно уставился мне в глаза.
– Передо мной сидит сын кузнеца и жалуется на слабость. Да твой дед даже в старости жернова шутя поднимал, а твой отец одной рукой подковы, как оладьи мял. По всем задаткам ты их в силе превзойдёшь. Тебе всего три года осталось подождать. А, впрочем, что я тут тебя уговариваю сижу! Раз ты такой никчемный и слабый человек, можешь утопиться в болоте! Я погляжу, как эрменская трясина сомкнётся над твоей пустой черепушкой!
Мальчишка перестал плакать и нахмурился. Я потянулась за своей котомкой, достала оттуда понравившиеся травы и съела их.
– А ты уверена, что через три года, может у меня раньше получится? – спросил Стивен.
– А это уже как стараться будешь, – снисходительно улыбнулась я. – Отвернись, мне колено растереть надо.
– Да, я стану сильным очень скоро. К тому времени подрастёт мой брат и возьмет на себя заботы о семье, а мы с тобой сбежим.
Эта его навязчивая идея о женитьбе стала меня беспокоить.
"Сбегу скорее, чем ты думаешь и без тебя", подумала я. "Еще такой обузы в пути не хватало".
По мере нашего приближения к замку мне становилось всё хуже. Последние метры я буквально ползла, чувствуя, как всё тело охватывает жар.
– Стив, пожалуйста, сходи к Берте и скажи, что я не смогу сегодня им помочь. Мне отлежаться надо.
– А что случилось? Ты вся горишь. После приёма трав тебе становилось легче.
Уже плохо соображала, что говорю, поэтому сболтнула лишнее.
– Я воинов-магов просто боюсь. Чувствую, что болезнь обострилась из-за этой стычки.
– А почему?
– Они убили моего отца.
– Они? – не понял Стивен.
– Не они, конечно, но похожие на них..
– Ты же говорила, что ничего не помнишь про родителей. Врала?
– Нет, я правда ничего не помню. Мать умерла родами, а отец погиб, защищая меня.
– Но как?
– Про отца? Я подслушала разговор нянек. Они рассказали, что он спрятал меня среди камней на морском берегу, а сам пал, сражаясь. Мне четыре года было. Я не поняла, что его убили. Когда маги ушли, вышла из укрытия и легла ему на грудь. Нашедшие нас силой отрывали меня от него, я не хотела отпускать.
Стивен молчал. Мы уже вошли в сеновал. Я медленно осела на мягкую траву и продолжила:
– Ты знаешь, мне никогда ничего не снится. Вернее, снится, но… просыпаясь, не могу вспомнить, что именно… Иди, я спать буду…
Мальчик ушёл и почти сразу же брызнул дождь. В сеновале стало сыро. Я подумывала уже вернуться в замок в свою комнату, но не смогла даже подняться.
– Где она? – послышался мелодичный голос Берты.
– Здесь, – откликнулся Стивен.
Я приоткрыла глаза и увидела своих кузин, которые с тревогой смотрели на меня.
– Что ты с ней сделал?! – Берта схватила мальчишку за ухо и ловко пригнула почти к самому полу.
– Ай! – крикнул тот. – Ничего!
– Берта, все нормально, – промычала я. – Мне отлежаться нужно. Это просто очередной приступ, ты же знаешь.
Она отпустила Стива, подошла ко мне, положила руку на лоб и обменялась взглядом с Марго.
– Тебе нужно домой.
– Нет, – захныкала я. – Не пойду, мне трудно ходить.
– Марго!
– Да! – отозвалась сестра.
– Быстро набери в саду малины, возьми на кухне коры ивы и неси все в большую спальню.
– А туда можно? – удивилась Маргарита.
– Это я беру на себя. А ты иди отсюда гулять, узнаю, что приложил к этому руку, пинками со двора прогоню, понял?
– Понял, – недовольно ответил Стивен.
– Барт!
– Да, госпожа, – в проёме появился конюх.
Берту у нас все, кроме дяди и Джейн, безоговорочно звали госпожой. У неё была железная рука, трезвый ум и отменная реакция. Из любой неприятной ситуации она умела выходить с достоинством. Иногда я даже немного завидовала её силе.
– Леди Юлию нужно перенести в замок.
– Как прикажете, миледи.
Барт подошёл и быстро поднял меня на руки.
– Марго! Ты ещё здесь?! Перестань ловить мух и быстро иди, куда сказано!
Даже на руках Барта, который нёс меня с осторожностью, было неудобно. Хотелось, чтобы все оставили меня в покое.
– Это, что ещё такое? – раздался голос дяди, подловившего нас возле большой спальни.
Я приоткрыла глаза. Какой строгий вид у графа Кейрайна.
– Барт, ну-ка быстро неси её в собственную комнату.
Конюх направился было, куда сказали.
– Барт, стой на месте, – голос Берты зазвенел и эхом отразился от стен холла.
Она медленно подошла к дяде вплотную.
– Пока Юлия болеет, она будет жить в этой комнате, где будет регулярно топиться камин. А её сырая спальня за это время должна быть отремонтирована. А если вы этого не сделаете, дядя, обещаю, что сбегу отсюда и брошу вашу винодельню ко всем чертям!
Граф в испуге попятился. С тех пор, как он уволил управляющего и доверил ответственность за вина Берте, его прибыли увеличились в разы.
– Да, – раздался голос подоспевшей Марго. – Я тоже отсюда удеру из вашей кухни, а ещё наведаюсь на городскую площадь, встану посредине и проору, как вы жестоко с нами обращаетесь! Буду орать, пока не охрипну!
Дядюшка чуть не прошёл сквозь стену, пытаясь скрыться от разгневанных девиц.
– Да делайте вы, что хотите! – взвизгнул он. – Можно подумать, я вам враг!
Он даже сам открыл дверь, которую недавно защищал. Барт уложил меня на огромную кровать с балдахином, получил одобрительный кивок от Берты и ушел.
– Может, послать за целителями? – спросил граф у хлопочущих надо мной племянниц.
– Какой с них толк? – разозлилась Берта. – Сколько они её не лечат, становится только хуже.
– Прислать сюда Джейн? – не унимался он.
– Здесь и так народу хватает, – буркнула Марго. – Сами справимся.
Граф ещё некоторое время походил вокруг кровати, поправил на мне одеяло, опустил балдахин, потом потоптался на месте и растерянно вышел.
– Так, выпей отвара, – Берта протянула мне стакан с ивовой корой.
Я покорно проглотила жидкость с приятной горчинкой.
– А теперь съешь малинки, хоть немного, – сказала Маргарита, протягивая мне чашку.
– Спасибо, – улыбнулась, потянулась и пожала им руки. После сквозь сон я слышала неясное бормотанье сестер.
– О чём думает наш скупой дядя? – говорила Марго сквозь слёзы. – Её нельзя сейчас отдавать замуж. Она так слаба, а там детей надо рожать. Не выдержит…
Берта тяжело вздохнула.
– Марго, ты ещё просто не понимаешь, где мы живём, витаешь в облаках. Незамужняя женщина у нас ничто. Замужем не жизнь, а не замужем – ещё хуже. Дядя может рассчитать нас в любой момент, а у нас ни гроша за душой. Что делать станем?
– Ты просто не веришь в любовь, а я верю…
– Верь, я не запрещаю. Только помни, что на базаре любви нет, есть только выгодные сделки.
– На каком еще базаре?
– На котором мы живем…
Я проснулась. Огонь весело потрескивал в камине, а за окном брезжил рассвет.
"Как хорошо и не холодно", – подумала я. "Вставать не хочется, но надо".
И только я доползла до края огромной кровати, дверь открылась и в спальню влетела Маргарита. Увидев меня, она возмутилась:
– Куда ты перемещаешься? Тебе лежать надо!
– Я выспалась, – поджала губы и продолжила движение.
– Ещё бы, за семь дней кто угодно выспался бы.
Сказанное не сразу дошло до меня. Я спустила ноги с кровати и с удовольствием протянула их к очагу.
«Семь дней», – прозвучало в голове.
– Как семь дней?! – спросила вслух. – И вы меня не разбудили?
– И как бы мы это сделали?! Мы боялись, что ты вообще не проснёшься. За целителями посылали. Они сказали, что тебя лучше не трогать.