Кучики выскочил в общее помещение и успел заметить, в какой из ходов Абараи уволок свою невесту. К слову, висящая через плечо невеста брыкалась, возмущалась и колотила возлюбленного по широкой спине. Хмыкнув, Бьякуя в два прыжка преодолел расстояние между проходами и почти догнал ускользающие цели. Завидев его, Рукия примолкла, только глаза стали еще больше, и в них появилось замешательство. Подмигнув дочери, Бьякуя ловко провел подсечку, перехватил девушку, пристраивая теперь на своем плече, сцапал барахтающегося на полу Абарая за шиворот и втолкнул в ближайшую комнату.
Не то чтобы Бьякуя планировал попасть в свободную учебную комнату, но Великие, наверное для разнообразия, сегодня были на его стороне — помещение пустовало. Скинув Ренджи на пушистый коврик, Кучики осторожно усадил Рукию на парту и придержал за плечи для надежности.
— Я не против вашей свадьбы! — начал он с главного. Рукия отвесила челюсть, таращась на отца в священном ужасе. Бьякуя нахмурился и чуть сильнее сжал пальцы на ее плечах. Девушка моргнула и начала дышать.
— Т-тайчо? — раздалось несмелое из-за спины. Бьякуя закатил глаза, поджал губы, но потом коротко мотнул головой — и надо же, Ренджи его понял! Послушно протопал к парте, на которой сидела Рукия, неловко приткнулся рядышком. Настороженно уставился на бывшего капитана.
— Я не против вашей свадьбы, — повторил Бьякуя как мог веско. — Я даже рад, что у вас все так серьезно. — Рукия глубоко вздохнула и робко улыбнулась. — Но вы собираетесь совершить огромную глупость! — Лицо девушки снова вытянулось и стало совершенно несчастным. И растерянным.
— Тайчо, вы уж определитесь, — почти жалобно протянул Ренджи, — вы все-таки не против — или большая глупость?
Бьякуя отступил на шаг, посмотрел на сбитых с толку, насупленных молодых людей и обреченно опустил плечи.
— Ренджи! — воззвал он к разуму бывшего лейтенанта. — Ну ты же почти год у меня служил! Ты хоть один документ удосужился прочитать — или только перекладывал их с места на место? Ты имеешь представление о делопроизводстве в Сейретее?
— Ну… да.
— Ну раз «да», то включи мозг! Вы собираетесь явиться в Сейретей, расписаться в муниципалитете и думаете, что на этом все? Я понимаю, что Рукия не в курсе тамошних порядков, но ты-то… Ведь сведения о вашем браке мгновенно попадают в общегражданский реестр. О вас будут знать всё, от биометрических параметров до цвета белья в момент бракосочетания. И уж ты-то должен помнить, что никакие документы не являются законными, если в них недостает личных данных. Под какой фамилией Рукия будет выходить замуж?
Юноша и девушка переглянулись. Бьякуя всплеснул руками и для большей выразительности постучал костяшками пальцев по голове — по красноволосой тупой башке будущего зятя.
— Кучики! Она — Кучики. И проводить обряд будут между Абараем и Кучики. И мне ли тебе напоминать, что мы с тобой, как бывшие готеевцы, находимся в приоритетном списке отслеживаемых? А кое-кто, не буду показывать пальцем, скоро год как числится героически погибшим.
— Ох, бля… — выдохнул Ренджи.
— Не выражайся при Кучики-сама! — вскинулась Рукия; осознала, что сказала, и испуганно глянула на Бьякую. Тот сдержанно улыбнулся. Немного приободренная Рукия снова повернулась к жениху. — Хотя я и согласна с твоей оценкой.
— А что ж делать-то? — пробормотал Абараи, в отчаянии дергая себя за волосы. — Быть-то как? — он поднял на Бьякую взгляд, и отец невесты в полной мере ощутил, что чувствуют люди, на которых смотрят обделенные конфетами дети.
— Мы можем расписаться и сразу вернуться на Саян, — не слишком уверенно предложила Рукия. — Прямо из зала… или где там свадьбы проводят? Короче, прямо оттуда, пока еще о нас не все узнают.
Ренджи еще только мотал головой, а Бьякуя уже покрылся холодным потом, представив себе все последствия такого демарша.
— Нет! — они произнесли это хором, и Абараи кивнул, уступая бывшему шефу право высказаться первым.
— Нельзя, Рукия, — убедительно заговорил Бьякуя. — Во-первых, на Нихоне не осталось людей, владеющих реацу. По крайней мере, я о таких не слышал. Возможно, у кого-то она и есть, но пользоваться ею не умеют. В большинстве своем нихонцы уже и не помнят, что это такое. Ты только представь, что будет с людьми, которые попадут под выброс вашей духовной энергии. Да их попросту размажет ровным слоем по стенкам. А потом те, кто останется цел, быстренько донесут в местное отделение Готей-13, что у них зафиксировано применение запрещенных технологий. Им даже не обязательно понимать, что произойдет и как это работает. Сейчас там все просто: раз никто не видел такого, раз этим не пользуются повсеместно, значит, это что-то либо крайне секретное, либо запрещенное. И у доносчиков на руках будут вполне себе официальные документы с вашими именами. А про приоритетный список я уже говорил.
Рукия тяжело вздохнула и опустила голову. Бьякуе не хотелось расстраивать девушку еще больше, но и умалчивать о возможных последствиях было неразумно.
— И потом, — продолжил он, — если рядовые нихонцы не помнят и не используют духовные техники, это еще не значит, что квинси о них забыли. Вас очень быстро вычислят. Более того, не удивлюсь, если сумеют даже последовать за вами. Ты же не хочешь, чтобы имперский Готей обнаружил Саян?
Рукия подобралась и прищурилась. Ренджи медленно поднял голову и пристально посмотрел на будущего тестя. От их взглядов по спине Бьякуи холодок побежал. Пока Кучики пытался идентифицировать свои ощущения, молодые люди переглянулись, молча согласились друг с другом и обменялись короткими кивками.
— Я к Урахаре? — не столько спросил, сколько проинформировал Ренджи.
— Давай. Я найду Айзена и, наверное, Харрибел?
— Что это вы затеяли? — подозрительно уточнил Бьякуя.
Молодежь уставилась на него, словно впервые увидела. Рукия покраснела, Ренджи слегка смутился.
— Почему вы не можете оформить свои отношения здесь? — Кучики свел брови над переносицей. — Саян ничуть не менее суверенное государство, чем Нихон или Мезоамерика. Чем вас не устраивает роспись в местном реестре?
— Тем, что мы нихонцы, — проворчал Абараи, сползая с парты. — Вряд ли наш брак будет считаться законным, когда мы вернем Нихон. А нам важно быть вместе, понимаете, тайчо?
Бьякуя подозрительно прищурился, впившись взглядом в слишком серьезную физиономию Ренджи.
— Вот только не говори мне, что вы наделали глупостей и ждете прибавления, — прошипел он. Если окажется, что Рукия беременна, то он…
Ренджи криво усмехнулся, протянул руку, сжал ладошку Рукии.
— Нет, тайчо, — перебил он. — Просто жизнь очень короткая. Мы можем прожить еще лет пятьсот — а можем погибнуть завтра. Или сегодня после обеда. Не хочу терять время.
Бьякуя не нашел, что ответить. Он внезапно осознал, в каком напряжении живут на Саяне все те, кто потерял родину, все те, с кем они стали одним народом. Все. И эта мантра — «когда мы вернем Нихон» — это не самообман или успешная пропаганда кучки хитрозадых бывших капитанов Готей-13. Это необходимость, заповедь, объект приложения верности и веры, демоны побери. Стержень, не позволивший сломаться беглецам и беженцам, нить, на которую нанизаны самые драгоценные жемчужины человеческих душ — их таланты, их отвага, их терпение и надежда. Что ему оставалось делать?..
— Что ты придумал, Абараи? — спросил Бьякуя.
— Да не я, — усмехнулся тот. — Это вы, тайчо, придумали. Походу, мы, кажется, нашли способ выманить врага на наше поле.
Пока Кучики соображал, что к чему, Ренджи выскользнул из комнаты, а Рукия осторожненько взяла его за руку и мягко улыбнулась.
— Пойдемте, отоо-сама, — позвала она. — Надо научить вас телепортироваться. Вы же захотите присутствовать на нашей с Ренджи свадьбе?
Бьякуя мог сколько угодно отвешивать себе мысленные подзатыльники и обзывать бесхребетным подкаблучником, но когда Рукия называла его папой, отказать ей он не мог. Пришлось топать и учиться управлять своей реацу.
========== Часть 8 ==========
Просто удивительно, как значимое для одной пары, но совершенно рядовое для целого общества событие может всколыхнуть отдельно взятое административное образование! Третью неделю Саян ходил ходуном и стоял на ушах, готовясь к свадьбе Абарая и Рукии.
Надо отметить, что непосредственно к свадьбе готовились собственно Рукия и ее подружка Орихиме, да изредка забегала младшая сестренка Ичиго — Юзу, — чтобы что-то примерить или помочь. Ну, еще иногда объявлялась сногсшибательно шикарная Мила Роза, демонстрируя весьма откровенные наряды и тихонько посмеиваясь над смущением рыженькой девчонки. Рукия же на провокации не велась, только скептически кривила губы и напоминала арранкарше, что в бою ее декольте до пупка может и вовсе расползтись.
Остальной Саян готовился к финальному сражению. Урахара, Айзен, Ямамото и Барраган засели в кабинете ученых и просчитывали варианты развития событий. Шиба, Старрк и Хирако собрали весь молодняк и увели в снежные дали, то есть в предгорья — на стрельбы. Чем занималась женская часть населения под предводительством суровой Тии Харрибел, было совершенно непонятно, но ее молоденькие компаньонки злорадно хихикали, а Йоруичи сверкала желтыми глазами и туманно намекала, что незваным гостям не поздоровится. Бьякую к стратегическим приготовлениям не привлекали, мотивируя это его нулевым уровнем владения кидо. Он не обижался; махнул рукой и с головой погрузился в освоение азов духовных техник.
Это было странно. Вот ты стоишь на открытой каменной площадке, тебя обдувает холодным ветром, ты чувствуешь оседающую на коже морось — предвестник скорых весенних ливней. А потом концентрируешься — и глаза видят уже не только дальние пики в снежных шапках, не только низкие облака, но и сам воздух, его структуру. Видишь молекулы азота, кислорода, углекислого газа; их танец — постоянное движение, сближение и отстранение, как в замысловатых па, непрекращающиеся перемены фигур, к которым то присоединяются, то уносятся прочь стайки юркого водорода, гелия, метана… Смотришь, как под влиянием не только гравитации и магнитного поля, но и духовного поля планеты образуются все новые и новые соединения, как они выстраиваются в стройные композиции и тут же хаотично смешиваются, чтобы через миг стать новыми потоками воздушных масс и энергий.
Из самых глубин твоего существа приходит знание, что и твоя собственная духовная энергия — часть этого вечного круговорота, и ты можешь не просто делиться с миром силой своего разума, но и взаимодействовать со всеми планами бытия, встраиваться в его структуру и подчинять своей воле. Пусть ненадолго, пусть локально, но мир послушается тебя и сделает так, как надо тебе. Когда Бьякуя впервые силой мысли придал скоплению духовных молекул твердую форму и ступил на нее, у него закружилась голова. Стоять в метре над земной поверхностью и не видеть глазами, на чем ты стоишь, оказалось жутковато и волнительно.
Впрочем, секунда изумления стоила потери концентрации, и Кучики шмякнулся бы на каменную площадку с высоты, на которую поднялся, если бы его не подхватили в жалких сантиметрах от земли.
— Йо! — уже привычно поздоровался Ичиго, прижимая Бьякую к своему боку. — Ну как?
— Как видишь, — прохрипел тот, внезапно потеряв голос. — Отпусти.
Куросаки спорить не стал — медленно опустился и только тогда разжал хватку. Внимательные карие глаза изучали бледное от перенапряжения лицо Бьякуи, словно искали что-то новое, чего раньше не было. Сам Бьякуя чувствовал себя так, будто пробежал кросс на выпускном тестировании в Академии: дыхание учащенное, все мышцы подрагивают и приятно ноют, в голове пустота и легкая эйфория. Он несколько мгновений пялился в пространство перед собой, потом взглянул на Ичиго. Тот усмехнулся тепло и совсем чуть-чуть насмешливо.
— Кайф, а? — с плохо скрываемым энтузиазмом сказал Ичиго. — А вот освоишь шунпо, так вообще офигеешь!
— Шунпо? — задумчиво проговорил Кучики, перебирая в памяти терминологию. — Я так понял, что это какая-то следующая стадия, до нее еще дорасти надо.
— Ой, да ладно! — фыркнул Ичиго. — С твоим уровнем реацу тебе это должно быть монопенисуально…
— Ка-ак?! — Бьякуя вытаращил глаза, понимая, что выглядит круглым идиотом с этакой дурацкой улыбкой и обалдевшим взглядом.
Куросаки вдруг смутился, уши заалели, на щеках появился очаровательный румянец. Парень отвел глаза и что-то невнятно пробормотал. Правда, быстро оправился и с самым независимым видом заявил, что пришел за Бьякуей. Кучики с сомнением покосился на место, где должен был приземлиться пятой точкой, и попытался отговориться тренировкой. Но все это было ритуальными танцами — он уже хорошо знал Ичиго и понимал, что отвертеться от него не выйдет. Понимал это и Куросаки. Задорно улыбнувшись, он ухватил Бьякую за запястье и потащил внутрь жилой скалы, изредка оборачиваясь и заговорщицки прижимая указательный палец свободной руки к губам. Когда они дошли до общей пещеры, молодому аристократу уже и самому стало интересно, что же задумал рыжик.
Оказалось, ничего особенного, так, бытовой недовуайеризм. Они притормозили у входа, и доносившийся из гостиной шум и вопли приобрели объем и смысл. Внутри бушевала Мацумото Рангику, и ее хорошо поставленный голос разносился по всему жилому комплексу, сопровождаемый хрустом ломающейся мебели и звоном посуды.
— …не думал?! — со страстью оперной дивы кричала лейтенант Готей-13. — А то, что я чуть не свихнулась, для тебя — пустой звук?! Как ты мог?! — что-то тоненько звякнуло. — Я столько лет считала тебя мертвым! Я тебя оплакивала! — теперь затрещало, словно спинку плетеного креслица с размаху опустили на чью-то голову. — Я за тебя в храме молилась! Я — в храме! — судя по звону, в стену врезалась керамическая чашка. — Ты вообще обо мне хоть раз вспомнил?
— Ра-ан-тян! — жалобно проблеяли голосом Ичимару то ли из-за дивана, то ли из-под стола.
— Я тебе покажу «Ран-тян»! — грозно пообещала лейтенант Мацумото. — Я щас тебе такую «Ран-тян» устрою — всю оставшуюся жизнь помнить будешь.
— Ай! — видимо, до Гина все-таки добрались, и Бьякуя не выдержал — аккуратно выглянул из-за угла. Ичиго наклонился, поднырнул ему под локоть и тоже высунулся посмотреть.
Эпическое побоище превратило ухоженную пещеру в подобие трактира после всенощной попойки. Плетеная мебель валялась в живописном беспорядке, кое-где проломленная насквозь, кое-где — лишь изрядно помятая. Сбитые в неопрятный ворох циновки и покрывала устилали поверхности столов и тяжелых, а потому несдвигаемых диванов; веселенький полосатый пледик гордо раскачивался на свисающем со свода крюке, на котором еще утром был осветительный диод. Осколки тарелок и чашек сиротливо покоились по периметру помещения, явно свидетельствуя о том, что даже нанокерамика не переживает встречи с каменной стеной. Клочья синтетического наполнителя вились в воздухе, будто перья всполошенных и ощипанных птиц; в редких обрывках тряпок еще можно было угадать диванные подушки…
Посреди всего этого великолепия, привалившись спиной к боку дивана, на полу сидел Ичимару Гин собственной побитой персоной, а его колени воинственно оседлала Мацумото Рангику. Взъерошенная и все еще злая, она увлеченно тягала бывшего капитана за волосы, но он не сопротивлялся и только тихонечко ойкал, когда вновь обретенная невеста дергала особенно сильно.
— Гаденыш! — задыхаясь, приговаривала Ран-тян, — Сволочь! Мерзавец! — по ее щекам катились слезы, которых она, кажется, не замечала. — Эгоист несчастный! Только попадись мне!.. Я тебя прибью к демонам… Я тебя… — она вдруг всхлипнула, выпустила из пальцев серебристые пряди и обвила руками шею Гина, пряча лицо у него на плече. — Как же я тебя ненавижу-у-у!.. — девушка вздрогнула, плечики ее мелко затряслись. — Как же я тебя… как же я по тебе скуча-а-ала!
Ичимару осторожно, будто опасаясь нового всплеска ярости, обнял возлюбленную, и она заплакала — горько и одновременно облегченно. Гин длинно выдохнул, крепче прижал к себе плачущую девушку и пристроил подбородок ей на плечо. Когда он повернул голову, Ичиго и Бьякуе стал виден отчетливый след ладони на щеке бывшего капитана. Молодые люди переглянулись и выразительно округлили глаза.