Недовольный и раздосадованный Гриммджоу переругивался с невозмутимым Улькиоррой (вернее, пытался его спровоцировать, но безрезультатно), молоденькие компаньонки Харрибел вполголоса собачились между собой. Отдельно ото всех сидел задумчивый Базз Би — тот самый квинси, что интересовался у Бьякуи похоронами Императора, — и ковырял пальцем столешницу. Как раз когда молодые люди вошли в пещеру, из кухонного проема появилась рыженькая Орихиме с подносом, уставленным тарелками. Остальные, видимо, дежурили, рассредоточившись по всему Саяну. Ичиго вдруг схватил Бьякую за руку и поволок прочь. Голодный Кучики руку вырвал, прожег Куросаки возмущенным взглядом и решительно уселся за стол. Рыжий обреченно вздохнул и упал на стул рядом.
Просиявшая Орихиме тут же водрузила перед ними завтрак, или обед — кто теперь разберет? — и ускакала к своему жениху. Бьякуя придирчиво изучил свою тарелку, не обнаружил там ничего страшного (хотя и съедобным оно не выглядело) и отважно надкусил нечто, напоминающее такояки. Корочка была хрустящей и горячей, а больше в этом блюде достоинств не наблюдалось. Бьякуя поискал глазами что-нибудь, что могло бы оказаться соусом, нашел бледно-салатовую массу в маленькой пиалке и опрометчиво макнул в нее хлеб насущный…
Гром и молния — вот на что были похожи эти ощущения. Резь шибанула по рецепторам ядерным взрывом, пронеслась по гортани и носоглотке, ударила в затылок и свернулась там рассерженной змеей. Когда Бьякуя проморгался и сообразил вытереть глаза, из которых продолжали литься слезы, на него испуганно смотрел Ичиго, а вокруг бегала и всплескивала руками расстроенная Орихиме.
— Что это? — просипел Кучики.
— Васаби! — с нотками отчаяния в голосе отозвалась несчастная повариха. — Кучики-сан, что ж вы так неосторожно?!
— Это не васаби, — возразил Бьякуя, выхлебав стакан воды, протянутый заботливым Ичиго. — Это оружие массового поражения.
— Да не, — весело сообщил со своего места Гриммджоу, наблюдавший эту интермедию с нескрываемым удовольствием. — Это как раз васаби, а то, что делают у вас на Нихоне — вот это голая химия и оружие массового поражения. А у нас тут все натуральненькое, в речках выращенное. Сам собирал, так что за базар отвечаю!
— Что ты врешь?! — сварливо перебила его Апаччи, отлепившаяся от своих подружек. — Собирал он, посмотрите вы на него! Да ты даже не знаешь, как оно выглядит в дикой природе в натуральном виде! Собиратель нашелся!
— Отвали! — рявкнул Гримм.
В столовой затевалась свара: на помощь подруге подтянулись размашистая Мила Роза и коварная в своей тонкой язвительности Сун-Сун, на сторону Джаггерджака встали невесть откуда взявшийся Заэль и очнувшийся Базз Би — не иначе, просто чтобы развеяться. Ичиго потянул Бьякую за рукав, глазами показывая на выход. Кучики скоренько засунул в рот еще один такояки и поспешил следом за рыжим. Нормально поесть все равно не светило.
Они отдежурили еще две смены, перебрали и перечистили все оружие, Бьякуя вытребовал у Айзена свои метательные ножи и тщательно приладил их, еще одна ночь перевалила за середину, а подвижек все не наблюдалось: враг трусливо засел у себя в тылу и на рожон переть не собирался. Саян искрил от напряжения и бряцал оружием все выразительнее, однако взявшие на себя руководство подпольщики от опрометчивых шагов пока воздерживались. Командный состав переругивался и перекраивал планы, а Ичиго рассказывал Бьякуе о своей жизни.
Бьякуя помнил капитана Шибу — лично он его, конечно, не знал, но был наслышан от деда и отца. И этот лихой вояка в дни вторжения на Нихон армии квинси оказался в самом центре заварухи, где-то на побережье, в компании только что выпустившихся из Академии молодых офицеров, горячих и лазерного луча не нюхавших. Как старший по званию, он организовал оборону некоего укрепления, потерпел сокрушительное поражение и с трудом увел горстку оставшихся в живых вглубь материка, надеясь соединиться с какой-нибудь действующей частью. Королевская гвардия знала о предстоящем нападении, готовилась к нему, но, разумеется, жизнь внесла свои коррективы — Нихон не был готов. Ишшин прошел полстраны, все более переставая быть офицером и превращаясь в партизана. Когда его малочисленная и весьма потрепанная группа добралась до Сейретея, столица уже пала. Оставалось либо вести диверсионную и совершенно бесперспективную войну в городе, либо подаваться в бега. К счастью, именно в тот переломный момент капитан разбитой армии встретил Урахару.
Этот весьма неоднозначный товарищ скоренько ввел коллегу в курс дела, посоветовал не лезть с кинжалом на лазерные пушки и препоручил Шибе группу беженцев: малолетнего брата своей невесты, старого товарища с внуком, грустного молодого человека с новорожденной сестренкой на руках и неполную семью квинси — бледную беременную женщину и молоденькую девчонку, кузину мужа этой самой дамы. Исида-сан нервничала из-за супруга, оставшегося «в тылу врага», а Ишшин с удивлением обнаружил, что принадлежность к народу квинси не делает женщину ненавистной захватчицей. Особенно с учетом того, что Исида Рюукен сам вышел на Урахару с предложением грохнуть Императора, пока не поздно.
На сие богоугодное дело у них ушло несколько месяцев. За это время Шиба без применения духовных практик дотащил порученных ему потерпевших до Саяна и по дороге узнал, что семья Исида никогда не была сторонницей захватнических планов Яхве Баха, за что и поплатилась. Свёкр госпожи Канаэ был вынужден участвовать в бесчеловечных экспериментах, проводившихся на людях, чтобы объектами этих исследований не стали его сын, племянница и невестка. Однако Масаки им уберечь не удалось, и в отместку за какой-то незначительный проступок девушку уволокли в закрытые лаборатории на глазах у родственников. Что с ней там делали, так и осталось неизвестным, а сама она ничего не рассказывала. Кузену удалось выкрасть ее и передать на руки Урахаре. Глава семьи к тому времени умер — на нервной почве с ним случился инфаркт, и переметнувшийся на сторону квинси Куроцучи Маюри ничем не смог старику помочь. При упоминании этого сумасшедшего Бьякуя коротко дернул уголком рта и злобно прищурился.
Через полгода, когда на Саян прибыл сам Исида Рюукен, его супруга уже готовилась к родам, а Масаки сооружала себе свадебный наряд из подручных материалов. Счастливым женихом был Шиба Ишшин.
Ичиго родился в положенный срок — и сразу стал объектом неуёмного интереса всех, кто хоть что-то понимал в медицине и духовных техниках. У младенца регистрировался зашкаливающий уровень реацу, он рос и развивался быстрее прочих детей и уже в семь месяцев швырялся погремушками с такой силой, что мог расквасить любящему папе нос. Причем швырялся прицельно.
Жизнь на Саяне протекала неспокойно и скачкообразно: за непродолжительным периодом относительного покоя следовали бурные выяснения отношений с арранкарами и непримиримая борьба со стихией. Все же морозы для теплолюбивых нихонцев были в новинку, да и не вполне сейсмоустойчивый горный массив преподносил сюрпризы. Кроме того, убийство Императора ничего не дало беглецам. Они-то рассчитывали, что, утратив духовного лидера, квинси уберутся обратно к себе, но ничего подобного не случилось. Приближенные Яхве Баха плотно засели в Сейретее и принялись прогибать общество под себя, лишая людей свободы воли и мысли. Постепенно из бывших капитанов и командиров сформировалась некая властная прослойка, с десяток лет назад пришедшая к мысли о Сопротивлении. Тогда же на Саян стали перетаскивать тех, кто застрял на континенте, пытаясь приспособиться к новому правительству и новым порядкам.
— Сколько же тебе было, когда ты стал ходить в рейды? — спросил Бьякуя у Ичиго. Тот равнодушно пожал плечами:
— Пятнадцать где-то.
— И что, у наших доблестных капитанов не нашлось других исполнителей? Постарше и опытнее?
— Да все рвались на подвиги! — засмеялся Куросаки. — Но я-то случай особый, мне дурную силу сбрасывать надо было. Вот меня и брали как таран: не могут куда-то пройти, надо выставить вперед меня и указать направление. Я ведь пока-а освоил все эти премудрости в управлении реацу! А тут все просто было — выпускаешь накопленные излишки и потом только выгребаешь нужное тебе из-под завалов. Да и отследить нас по духовным следам у квинси не получалось, после меня там каша оставалась, никакие приборы не срабатывали, не говоря уж о простых ищейках.
— Удобно, — кивнул Бьякуя, в очередной раз разбирая и собирая пистолет. Лазерная обойма была полнехонька и приятно грела ладонь, ничто нигде не клинило, но молодому человеку просто надо было чем-то занять руки. Они с Ичиго сидели в небольшом отнорке в одном из каменных коридоров, по которому наверняка стали бы ломиться квинси, чтобы добраться до центра связи. Если бы, конечно, соизволили явиться на Саян и зачистить оплот воинствующей оппозиции. Их ждали уже двое суток, и ожидание тяготило.
— Вот в одном из таких рейдовя и навернулся первый раз, — сказал Ичиго.
Бьякуя резко повернулся, перестав мучить оружие, пристально вгляделся в лицо возлюбленного. Тот сидел на полу, привалившись спиной к камню, и задумчиво изучал небольшие сталактиты на потолке.
— Выпустил слишком много реацу, — пояснил Куросаки, не поворачивая головы. — В первое время квинси еще не поняли, что на них ведется охота, считали нас просто бандитами. А потом сообразили и усилили охрану. Вот я и шарахнул со всей дури, чтоб и ворота вынести, и охрану эту дебильную прихлопнуть. Получилось, но домой меня тащили на загривке. Благо, у Чада он широкий и крепкий, и меня донес, и сам не пострадал.
— И как же ты выжил?
— Ну, я все-таки наполовину квинси, а у них врожденные способности — высасывать духовные частицы из окружающей среды. Типа защитный механизм, для этого даже мозги не нужны — все на уровне физиологии. Так что, наверное, это даже клинической смертью назвать нельзя, так… потерял сознание, очнулся — энергофиксаторы всякие, капельницы, палата в лазарете, — Ичиго криво усмехнулся.
— А… второй раз? — спросил Бьякуя после паузы.
Куросаки вздохнул, помялся и признался:
— А второй раз меня Улькиорра почти пришил. Лет восемнадцать мне было, когда эксперименты над мамой вот так проявились… ну, то есть, пролезли рецессивные реакции. Я не помню ничего, только сначала учуял запах какао с горчицей, а потом — темнота. Мне сказали, что я пытался изнасиловать Орихиме, ну и Улька меня навернул по кумполу, чтоб к его невесте не лез. Он парень серьезный, если бьет, то от души. Это еще хорошо, что Химе меня знает с рождения и сразу поняла, что в своем уме я бы ничего такого не отмочил. Короче, Улька меня пришиб, Химе подлатала, отволокли они меня к Урахаре, а тот уже потом объяснил, что такие реакции свойственны были первым постсингулярным альфам, что я просто унюхал в ней омегу и мне снесло крышу.
Ичиго повернулся к Бьякуе и смущенно улыбнулся.
— Так что если я вдруг на тебя накинусь, ты бей, не стесняйся.
Кучики скептически прищурился, думая при этом, что надо бы получше отработать технику обездвиживания, когда духовные молекулы сжимаются вокруг объекта так плотно, что тот не может пошевелиться. Все безопаснее, чем бить по голове. Он уже хотел было сказать об этом, но тут в коридоре послышались взволнованные голоса. Молодые люди поспешно повскакивали — не хватало только огрести за неуставные разговорчики на посту. К ним приближались бледный и сосредоточенный Укитаке, нахмуренный Хирако и внешне невозмутимый Айзен. А следом бежал встрепанный Заэль и визгливо доказывал, что это ловушка.
Как раз когда вся группа поравнялась с постовыми, Укитаке не выдержал, резко развернулся и сгреб молодого арранкара за грудки. Бьякуя удивленно захлопал глазами: мало того, что его сенсей всегда был уравновешенным и доброжелательным человеком, так он еще и всех вокруг умудрялся успокаивать, и видеть его таким нервозным и даже злым было странно.
— Ловушка или нет, — процедил капитан, слегка встряхивая оторопевшего юношу, — а бездействовать больше нельзя! И не потому, что мне так хочется погеройствовать, как ты утверждаешь, а потому, что все готовы к операции, потому, что боевой настрой, который есть, может привести к конфликтам здесь, и лучше уж выплеснуть накопившуюся агрессию на врагов, чем друг на друга. И потому, что мы, демоны меня побери, четверть века сидели на жопе ровно и жевали сопли вместо того, чтобы бороться за свою родину! Понял? — он легонько отпихнул от себя молодого человека и перевел взгляд на своих спутников.
Хирако широко оскалился, Айзен склонил голову в согласии. Пока Укитаке переводил дух, их догнали мрачный Барраган и деловитый Ямамото. Бывший Командор на ходу прилаживал биомеханическую руку, на пробу шевеля металлическими пальцами.
— А, Гранц! — воскликнул он, завидев арранкара. — Я тебя ищу как раз. Эта модель лучше старых, импульсная проводимость в норме. Возьми-ка, — он отстегнул искусственную конечность и всунул в руки Заэлю, — сделай кожу, чтоб народ не шарахался. Ну, что у нас? — генерал обратил орлиный взор на бывших капитанов.
Они неплотно прикрыли дверь в инфоцентр, и Бьякуя с Ичиго, переглянувшись, подкрались и припали к щели. Сидевший за панелью управления Ичимару что-то объяснял пришедшим, Укитаке возражал, старые вояки хмурили брови и помалкивали. В самый разгар дискуссии внезапно ожил один из мониторов, предъявив смолкшим спорщикам небритую физиономию Кёраку с выпученными глазами. На его плече вис кто-то длинноволосый и блондинистый, на заднем плане носились какие-то люди, что-то гремело и звонко билось.
— Предупреждать надо! — рявкнул Шунсуй, встряхивая свою ношу, чтобы не сползала. — Вы чего там утворили, а?
— Шун-тян! — изумленно вскричал Укитаке. — Что с тобой?
— Не «что», а «кто», — проворчал Кёраку, мгновенно сменивший тон. — Это Хашвальт.
— Хашвальт?! — переговорная наполнилась удивленными и возмущенными возгласами. — Ты что, его спасаешь?! Что там у вас?!
— Некогда! — снова рявкнул Шунсуй, перехватывая цепляющегося за него человека поудобнее. — Где вас носит? Почему до сих пор не начали штурм? Проваландаетесь еще полчасика — и все, упустим момент.
Сопротивленцы в некотором шоке замерли, явно ничего не понимая. Кёраку полюбовался их вытянувшимися физиономиями, досадливо дернул ртом и вдруг заорал:
— Мужики! Чего застыли?! По коням!!!
========== Часть 10 ==========
— Ну что ж, господа, — задумчиво протянул Айзен, нарушая царившую в помещении потрясенную тишину, — поздравляю нас, мы потерпели сокрушительную победу…
Тихонечко прыснул Урахара, недоуменно хмыкнул Ямамото. Мрачный и злой Барраган перекосил лицо и досадливо швырнул об пол шапку. Тиа Харрибел сняла шлем и тряхнула коротко остриженными золотыми волосами, сохраняя на лице спокойствие.
— Что дальше? — спросила она, обращаясь сразу ко всем. Отвечать ей не спешили.
Группа победителей стояла в небольшой тускло освещенной комнатке, посередине которой на некотором возвышении размещалась криокапсула с телом Императора Яхве Баха. Сквозь прозрачную поверхность и инистый криогель видны были резкие черты немолодого мужчины с хищным носом и пижонской бородкой — четверть века назад это было модно.
— Ну что? — в помещение ввалился довольный и лохматый Кёраку, уверенно прижимая к своему боку смущенного, с красными щеками и припухшими губами Укитаке. — Додумались до чего-нибудь?
— Шунсуй, — укоризненно шепнул тот, дергая своего альфу за край форменной куртки. — Прекрати!
Бьякуя усмехнулся и тихонько вышел из комнаты. Решение судеб мира и человечества он на себя брать не собирался и не считал себя в праве присутствовать при таких совещаниях. Он медленно прошел по гулкому и пустому коридору, неприязненно поморщился, обходя неаккуратное красно-бурое пятно перед поворотом, и оказался в просторном холле, где уже не так бурно, как полчаса назад, но все еще заметно кипела жизнь.
Всего час прошел с той минуты, когда резкий окрик Кёраку выдернул Сопротивление из ступора и бывшие офицеры Готей-13 с новыми соратниками бросились отвоевывать утраченную родину. Бьякуе до сих пор было немного не по себе — совсем как в тот миг, когда он увидел Ичиго в броне, одним из первых ожидавшего переброску на Нихон. Какого демона, хотелось заорать Бьякуе, неужели нет никого более опытного и подготовленного, чем этот мальчишка?! Однако он увидел других молодых людей в такой же экипировке, вооруженных до зубов — Садо Ясутору, Гриммджоу Джаггерджака, Улькиорру Шиффера и даже Иноуэ Орихиме — и не успел справиться с удивлением, как на него самого обрушился Куросаки, требующий немедленно валить к коменданту Тоусену за обмундированием.