Всего в паре метров от них к десантированию готовились Абараи, Старрк, Хирако и Мугурума. Откуда-то со стороны слышался голос Шибы, собиравшего свою группу. Посреди общей пещеры уже формировалось кольцо из духовных частиц — сенкаймон.
— Почему вы идете первыми? — все же не удержался Бьякуя. — Что, некого больше послать?!
Ичиго посмотрел на него серьезно и кивнул. Улькиорра мазнул по Кучики холодным взглядом и процедил сквозь зубы, что они вообще-то десант, это их работа, если кто не знал. Куросаки примирительно улыбнулся:
— Мы хорошо сработанная и подготовленная группа быстрого реагирования, а сейчас как раз такой случай. Не волнуйся, нас этому учили. И сам на рожон не лезь, а то знаю я тебя. И, ради Великих, сходи за броней! Давай же, ну! — он развернул Бьякую и легонько шлепнул пониже спины, придавая ускорение. Когда возмущенный и смущенный Кучики обернулся, чтобы высказать все, что он сейчас подумал о наглых сопляках, в мареве телепорта виднелась лишь рыжая коса замыкающей Иноуэ.
А еще через пару минут и сам Бьякуя уже стоял на гранитных плитах королевского дворца в Сейретее, и вокруг него плавились под лазерными лучами старинные барельефы, пахло паленым мясом, орали сотни глоток и было не разобрать, кто где и что происходит. Хвала Великим, Сопротивление додумалось все же одеть бойцов в униформу, иначе у многих были все шансы попасть под огонь своих же. Ко всеобщему удивлению, особенного отпора нападающие не встретили. Редкие рядовые квинси, попадавшиеся в запутанных переходах, палили по незнакомцам не столько в попытке отбиться, сколько от истерической растерянности. Вскоре выяснилось, что и беспорядочная пальба по прибытии велась не охраной дворца, а встроенной автоматической системой обороны, среагировавшей на несанкционированное проникновение. Несколько удачных выстрелов в нужные точки разрушили целостность контура — и Сопротивление получило возможность беспрепятственно рассредоточиться по всему зданию.
В задачи боевых групп входило нейтрализовать любого встречного, захватить коммуникационный центр и рабочие кабинеты правительства, взять в плен верхушку Вандеррейха, прибывшую с Яхве Бахом и столько лет водившую весь Нихон за нос, и не допустить прихода подкрепления в виде патрулирующих город нарядов.
Встретивший сопротивленцев Кёраку радостно сообщил, что урожденные нихонцы, служащие сейчас в Готее, все предупреждены и полным составом выступают за свержение квинси. Зараки и Комамура в городе, контролируют ситуацию; Куроцучи, испугавшийся расправы со стороны бывших сослуживцев, пытался бежать, но был задержан; Сой Фон найти не удалось, а вот ее лейтенант первым прибежал сдаваться, приволок два мешка рабочих планшетов, нашпигованных секретными данными, и всячески демонстрирует готовность к сотрудничеству. Из квинси под стражу взяты Лилье Баро́, Аскин Наклевар и Жерар Валькирия, погибли Пернида и Вейзоль, Эс Нодт исчез. Также оказалось, что собственно штурм случился не столько из-за провокационной свадьбы Абарая и Рукии, сколько из-за внутренних разногласий среди Вандеррейха.
Это была самая нелепая боевая операция за всю историю Готей-13, основанная и разработанная на самых нелепых предпосылках, вопреки здравому смыслу и закону вероятности, завершившаяся победой. Пока на Саяне высчитывали время, которое потребуется захватчикам, чтобы сообразить, с чего это в официальных сводках появляются имена погибших офицеров, и предпринять логичные и оперативные меры, в королевском дворце Сейретея шла своя подковерная возня. Разработчик хитрого устройства, запускавшего псевдовитальные функции давно покойного Императора в случаях необходимости, Наклевар рассорился с идейным вдохновителем этой авантюры — Эс Нодтом. Когда попытались призвать в третейские судьи главнокомандующего Хашвальта, найти его не удалось. Мерзко ухмыляясь, Нодт утверждал, что Юграм встанет на его сторону, а всяческим инженеришкам нечего мечтать заполучить денег больше, чем они могут унести в дырявом кармане. На эти слова бурно отреагировали все верховные квинси, внезапно прозревшие и обнаружившие, что это они служат памяти Императора за идею и скромное жалованье, а кое-кто еще и золото с этого имеет, причем немалое его количество. Нодт презрительно фыркнул и удалился, зато как-то почти сразу нашелся Хашвальт, который действительно вступился за наглого манипулятора и всех послал в неприличные места. Высший состав Вандеррейха поворчал, но смирился и уже почти разошелся, когда Юграм Хашвальт вдруг пошел волнами, затем с него посыпались битые пиксели — и голограмма развалилась, явив изумленной публике… все того же Эс Нодта!
Гневу бравых вояк не было предела. Как-то сразу все вспомнили, что на совещания к Командору этот неприятный тип не ходил уже лет десять, и теперь становилось понятно, почему. Также становилось ясно, по какой причине Хашвальт всегда поддерживал все идеи и инициативы Эс Нодта. Да потому, что хитрец выступал в личине Командора сам! Разоблаченный обманщик применил слезоточивую гранату в закрытом помещении и под шумок смылся. Как раз явившийся на доклад Кёраку — единственный из капитанов-нихонцев, кто худо-бедно выполнял свои обязанности и даже не игнорировал в последнее время командование — имел удовольствие наблюдать, как толпа высокопоставленных квинси носится по дворцу в поисках предателя и вора, а на совет поручить дело специалисту едва не схлопотал в глаз.
А дальше стало еще веселее и задорнее. Эс Нодта искали в его покоях, в его кабинете, в его лабораториях, караулили на выходах, в том числе и потайных, а он тем временем явился в ставку Готей-13, с которой у королевской резиденции был налажен постоянный телепорт, и объявил рядовым бойцам, что во дворце бунт, Император убит, Командор убит… короче, хватайте оружие, айда давить мятеж! Даже если рядовым нихонцам и служившим простыми офицерами квинси было наплевать на разборки вышестоящих, они не могли проигнорировать прямой приказ.
…Когда дворцовая стража и полевые отряды выяснили, что создают панику и неразбериху в интересах беглого предателя, ловить его уже было поздно. Зато воспользовавшийся сумятицей Кёраку сунул любопытный нос в интересный шкафчик в личных покоях Эс Нодта. В шкафчике, к удивлению и негодованию присутствовавших при этом вандеррейховцев, обнаружился проход в потайное помещение, а за ним — тесная комнатка-камера. Просидевший в ней без малого десять лет, тощий и почти свихнувшийся Хашвальт попытался загрызть (в прямом смысле слова) освобождавшего его Валькирию, но получил по темечку и покладисто отключился. Пока Кёраку волок его в лазарет, по дворцу пошла вторая волна суеты и разборок, но в чем там было дело, так и осталось загадкой. А капитан Восьмого подразделения Готей-13 понял, что лучшего времени для штурма и придумать нельзя. Именно сейчас, когда Вандеррейх полностью деморализован, когда опергруппам и городским нарядам ничего неизвестно и есть шанс перетянуть их на свою сторону, когда высокие чины сами в раздрае и можно брать их тепленькими, и надо нанести удар. Он, почти не скрываясь, отправил на Саян короткий призыв, но сигнал не прошел. Он попробовал еще раз, но с тем же результатом. А пока он возился с заглючившей аппаратурой, на один из терминалов пришла информация о зафиксированном в общем реестре упоминании активности некоторых давно покойных офицеров. Хвала Великим, подумал Кёраку, что в комм-центре нет посторонних! А то ведь в другое время такая инфа могла бы спровоцировать весьма активные ответные меры. Ему понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что Сопротивление тоже способно это просчитать, а зная Айзена и Урахару — и просчитало… Именно поэтому, когда видеосвязь все же заработала, он и наорал на единомышленников. Слава Великим, они хотя бы не впали в буйную растерянность, напротив, сработали быстро и четко. Вот так и получилось, что вернуть Нихон его законным хозяевам и скинуть гнет имперских захватчиков удалось за какие-то сорок минут.
Разумеется, в Сейретее находились еще тысячи квинси — этот народ, пришедший вслед за Яхве Бахом, довольно глубоко врос в нихонскую землю, пустил корни и почти полностью ассимилировался с местным населением. По всему материку были раскиданы полувоенные базы, выполнявшие на местах функции стражи порядка. Однако военная верхушка была почти полностью обезврежена, а сведения о смерти Императора распространились по городу с невероятной скоростью.
Теперь Сопротивлению, вдруг оказавшемуся единственной регулирующей социум силой, предстояло решать множество задач. Во-первых, как следует преподнести смену власти: как результат освободительной войны или как естественную преемственность внутри существующего строя. Во-вторых, что делать с взятыми в плен квинси — казнить, оставить в заключении или вовсе проявить невиданное милосердие и просто выгнать обратно на их материк. В-третьих, надо было как-то решать судьбу капитанов-нихонцев, сотрудничавших с Вандеррейхом не в порядке шпионажа и подрывной деятельности, а от чистого сердца, так сказать. В-четвертых, предстояла долгая, кропотливая и очень трудная работа по приведению всего нихонского населения в адекватное состояние, и начать ее надо было с непримиримой борьбы за моральное здоровье нации. Было еще и в-пятых, и в-шестых, и в-десятых. Но на «моральном здоровье» Бьякуя почувствовал, что не способен находиться здесь, среди новых властителей страны, и ушел.
Настроение в армии победителей было двойственным. С одной стороны, всех радовала победа. С другой стороны, всю свою жизнь готовившаяся к решающей схватке молодежь явно была разочарована: битвы-то не случилось! Поэтому юные бойцы, особенно воинственные по природе своей арранкары, выразительно погромыхивали прикладами, нарочито рассматривали плененных квинси сквозь прицелы и перебрасывались злыми шутками. Довольными выглядели немногие. Слегка подкопченный Джаггерджак успел схлестнуться с каким-то отрядом и проявить себя во всей красе и великолепии, и теперь удовлетворенно скалился, поддразнивая менее удачливых соплеменников. Хмурые и разочарованные девочки Тии Харрибел в шесть рук удерживали Базза Би, рвавшегося найти своего ненаглядного Хашвальта и сначала надавать ему по щам за излишнюю доверчивость и неуместное благородство, а потом хватать в охапку и прятать от гнева победителей. Похоже было, что все его боевые ранения получены в борьбе с этими девицами. Как всегда спокойный и лишь более бледный, чем обычно, Шиффер монотонным голосом требовал прекратить безобразие, а вокруг него прыгала Орихиме и пыталась добраться до ожога, видневшегося сквозь проломленные пластины брони. Бьякуя повертел головой в поисках Ичиго и Рукии, но их видно не было.
Зато в помещение вломился взбудораженный Абараи, размахивая то ли куском арматуры, то ли трофейной катаной, и проорал, что на улицах-то как раз все самое интересное: первые районы Руконгая просекли, что неладно что-то в местном королевстве, и уже потихоньку грабят магазины и дома. Все, кто был способен стоять на ногах и держать оружие, то есть подавляющее большинство, радостно ломанулись наводить порядки. Мощный рык Джаггерджака остановил одно из подразделений, и понурившиеся бойцы покорно остались контролировать захваченный дворец.
— Демоны тебя побери, Кучики! — раздалось над самым ухом, и только многолетняя выучка не позволила Бьякуе присесть и прикрыть руками голову. — Я же тебя просил надеть броню! Хуже младенца, честное слово!
Бьякуя повернулся и придирчиво оглядел Куросаки. Ичиго дымился. В прямом смысле слова дымился — от белых пластин исходил остаточный жар, воздух над плечами плыл маревом. Шлем где-то пропал, и рыжие вихры свивались в кольца от температуры. Одну из перчаток — покореженную, с разбитыми пальцами — Ичиго держал в руке, во второй ладони стискивая приклад полностью разряженной плазменной винтовки.
— Сам-то, — сдерживаясь, проговорил Кучики.
— А я-то что? — с искренним недоумением вскинулся Ичиго. — У меня-то как раз все норм, даже почти без царапин…
Увидев, как при этих словах перекосило Бьякую, Куросаки благоразумно заткнулся и только плечом дернул, мол, ну что ты психуешь? Между тем в дверях нарисовался Оторибаши, окинул имеющийся личный состав томным взором и певуче напомнил, что под контролем еще далеко не весь комплекс, и в дворцовых подвалах вообще-то тоже есть темница, неплохо бы туда наведаться… Бьякуя без лишних слов двинулся за бывшим капитаном, на ворчание увязавшегося следом Ичиго про незащищенные участки тела молча откинув в сторону полу куртки — под ней была облегченная броня, не сковывавшая движения. Надо отдать Ичиго должное, он сразу умолк и просто топал позади, на ходу сменив обойму и поглядывая по сторонам.
Царская темница поистине была царской. Высоченные своды терялись в подвальном полумраке, решетки тянулись от пола до потолка, и лишь необдуманно пнув один из прутьев, Куросаки на собственной шкуре убедился, что силовое поле надежно защищает невольников от свободы. Сейчас, когда во дворце наличествовал полный и беспредельный бардак, за этими решетками было, пожалуй, и впрямь безопаснее, чем снаружи. Однако из заключенных в подземелье обнаружились только опрятная женщина без возраста и бледный миловидный юноша, кого-то неуловимо напоминавший. На известие о свободе оба отреагировали более чем безэмоционально. Обшарив все три подвальных этажа и собрав на себя килограммы пыли, добровольные разведчики вернулись к людям, в гигантский приемный зал.
Пока Ичиго выяснял, что нового случилось за прошедшие полтора часа, Бьякуя отправился искать потерявшуюся где-то дочь и шебутного зятя. Он помнил о Рукии и Ренджи постоянно, но запрещал себе предаваться беспокойству со всей силой, на которую был способен. Иначе велик был риск превратиться в настоящую наседку — сграбастать девчонку, запихнуть в надежно изолированное место и не выпускать оттуда ради ее же безопасности. С учетом того, что первые двенадцать лет своей жизни Рукия провела именно в таких условиях, вряд ли она была бы благодарна отцу. Бьякуя честно боролся со своими порывами. Вот у Куросаки как-то получалось и проявлять заботу, и не давить слишком сильно, и Бьякуя от всей души этому умению завидовал. Он все еще помнил, как Ичиго наезжал на него перед штурмом — буквально тряс, требуя обвеситься доспехами, щитами и прочей защитой, — и в то же время не пытался спрятать ото всех опасностей. Да и после того, как они встретились уже во дворце, парень лишь окинул Бьякую пристальным взором, отмечая, не ранен ли, и в дальнейшем вел себя как боевой товарищ, а не заполошная нянька. Кучики подавлял тяжелые вздохи, мысленно увещевал себя брать пример с рыжего — и беспрестанно оглядывался не только в надежде увидеть ребенка, но и чтобы удостовериться, что с Куросаки все в порядке.
Сам Куросаки был полон сил, хотя все еще источал дивный аромат паленого термопласта, и по-деловому сосредоточен. На мимолетные взгляды Бьякуи он изредка вопросительно вскидывал брови и едва заметно улыбался. Кучики со скрежетом признавался сам себе, что эта молчаливая поддержка значит для него намного больше, чем все громкие слова и широкие жесты вместе взятые.
Пока их не было, никаких особых изменений не произошло. Урахара вскрыл сейф в кабинете Эс Нодта, Айзен взломал защиту на терминале, и теперь они под чутким руководством Ямамото просматривали документы. Остальные так или иначе налаживали контакт с полицией и прочими службами, наводили порядок и уже даже прикидывали, как и что будет происходить дальше. Между руководителями подразделений метался взъерошенный мужчина средних лет — кажется, его звали Кулхорн, — и требовал дать ему доступ к дворцовой кухне, иначе все Сопротивление так и останется голодным. Бьякуя проводил его очередной забег по залу равнодушным взглядом и углубился в один из коридоров — кто-то сказал, что Рукию последний раз видели в той стороне.
Кучики присоединился к Сопротивлению одним из последних и претендовать мог только на место рядового бойца во вспомогательном составе. По сути, он и не жаждал каких-либо чинов. Методично осматривая опустевшие помещения, Бьякуя на миг задумался, будет ли у него возможность продолжить службу в Готей-13… капитаном, наверное, ему не быть, но младший офицерский состав — это реально. Почему бы не искупить свою многолетнюю глупость и слепоту честной работой на благо общества?.. Вот только бы найти Рукию, убедиться, что с ребенком все в порядке, и можно вливаться в ряды…
Дворец был большим, но довольно бестолковым зданием с уймой переходов, маленьких коридорчиков, заканчивающихся тупиками, пустующих и даже не обставленных мебелью комнат. Штурм не прошел для королевской резиденции бесследно: освещение если где-то и работало, то нестабильно, все время норовя осчастливить завоевателей коротким замыканием. В совершенно неожиданных местах встречались двери с кодовыми замками, непонятно от какого источника запитанными, на некоторых виднелись следы попыток взлома. Их Бьякуя игнорировал, справедливо полагая, что если внутрь так и не попали, то и Рукии там не будет. Он сам не заметил, как оказался в западном крыле — в этой части дворца отряды Сопротивления были только на первом этаже. Он честно спустился, дал о себе знать Айкаве, спросил про дочь. Лав отмахнулся, сказав, что мелкая Кучики мелькала где-то в группе Ядомару. Как будто Бьякуя помнил всех командиров по именам! Пока он досадливо морщился, Айкава как единственный представитель командования приспособил его к руководству разведывательным отрядом. Надо было пройтись по верхним этажам, проверить на всяческие неожиданности, если придется — зачистить… Бьякуя не стал спорить, тем более что его поискам задание только способствовало.