Я умолк от неожиданно ворвавшейся мысли. Внезапно вся картин происходящего открылась в новом свете, словно я взглянул издалека на всё происходящие, как мастер, оценивающий свое творение. После смерти старосты ведьма решила подгрести под себя власть в селе, напрямую воздействовать на первых жителей села не смогла, чай все опытные и умелые мужики. А вот на детишек - это запросто. Когда Анька превратилась бы в ундину, то Тимоха всё отдал бы за то, чтобы вернуть дочь. Ну а ведьма как бы невзначай подкинула бы ему наговор, дабы дочка возвращалась в человеческий облик каждое полнолуние. Всё, кузнец, считай, в руках. С Феакулом просто, не пройдет и пяти лет, как он станет главным зодчим, а сынок уже и сейчас почти наравне с отцом пашет, а навести чары на Митьку - раз плюнуть, если знать, что он с темной силой повязан. Да и нужную мысль втемяшить в его головушку очень просто. Ну а со Степкиным отпрыском вообще всё просто, он единственный наследник всего нажитого батей. Да и продался тьме похоже добровольно. Раз напасть осмелился, когда почуял, что я слишком близко подобрался к их тайне. Евсей бездетен, да и помрет он скоро. Кузьма...
Я подскочил словно в зад ужаленный, Варварушка, свет души моей, она следующая, если уже не...
- Э, мне пора, дела, - я поклонился дедушке, не зазорно перед старшим спину гнуть. Да и на мысли нужные навел-таки.
- Иди, иди, хлопец, а я тут сам бочонок прикончу, да гости скоро придут, - проводил меня словами леший.
Как только продрался через кусты, холодный промозглый ветер ударил в голову. Надо бежать, глупо, конечно, надеяться, что сейчас объявлюсь да поймаю ведьму на жареном. Но остановиться не мог, хотелось хоть что-то сделать.
Странное ощущение повтора событий, ночь, осень, кромешная тьма, я жду, пока стихнет храп Кузьмы. О, вроде утих, прошел в задние сени, бережно открыв дверь, аккуратно обошел капкан, опа, еще один, совсем мужик с ума сошел на безопасности. Тенью проскользнул в маленькую горницу Варварушки. Спит, аки младенец, ладошки под головку, одеяльце до ушек натянуто, холодно бедняжке. Вижу третий раз в жизни, а словно в первый раз, так бы и кинулся да впился в нежную шейку. Я сглотнул слюну и тяжело задышал, успокаиваясь.
- Твою ж, - я тихо зашипел от боли в пятке, кто-то усердно тыкал ногу иголкой. Взмах - никого. Новый укол в плечо, удар, рука пронзила пустоту. Вот паскудник-барабашка завелся, мелкий паразит. Ну я тебя. Игнорируя укол в спину, принялся искать миску с молоком.
Барабашка - мелкая нечисть, зловредная и ни разу не полезная, если домовой еще оберегает дом от сглаза и всякой мелкой нечисти, то барабашка просто живет в свое удовольствие. Неопытный человек от домового и не отличит. А вот оно, блюдце стояло под окном, наполовину наполненное молоком. Опустив палец в жидкость, я на донышке нацарапал знак от сглаза, затем плюнул, все, пусть только притронется - враз испепелится. Барабашки молоко не пьют, они в нем спят. Еще один укол в плечо, бесится, паскудник, что на его территорию позарился. Снял засов со ставней, надо пути отхода подготовить, уселся на пол в ожидании ведьмы, развлекая себя ловлей барабашки.
Едва заметная тень мелькнула в дверном проеме, как я уже стоял на ногах.
- Ёб, - только и смог выругаться я, в дверях стоял охотник в исподнем, сжимая в руках здоровенный кинжал. На бородатой физиономии застыла маска удивления.
А ножичек-то не простой, такой в могилу загонит не хуже осинового кола. "Сила" от Кузьмы плотным потоком перетекала в клинок, затем растворяясь в воздухе. Хм, если бы замкнуть, вон тот поток с этим, то потеря "силы" будет крайне мала, хотя откат... не время. Достал из закромов юности? Я сдвинулся ближе к окну, попутно наводя морок для отвода глаз, но Кузьма плевать хотел на мои потуги, он пристально следил за мной. Так, пора рвать когти. Рывок в окно, кувырок в воздухе, я шмякнулся голыми ногами в грязь. Хрясь... Кинжал застрял в заборе, едва не оторвав мне ухо. В лес, в лес, и только потом домой, а то еще выследит, охотник хренов, перепрыгивая забор, думал я. Вот блин и помогай после этого.
Приземлившись в высокую траву, глянул на частокол, заграждающий спасительный лес.
- Да спили мне зубы напильником, не может быть, - ошарашенно выматерился я.
В двух саженях от забора в воздухе висел самый что ни на есть настоящий навий. Только злобного духа мне для полного счастья и не хватало. Луна на короткий миг вырвалась из объятий облаков и осветила грешную землю. А я принялся материться, что есть сил, и плевать, что услышат. Навием был ни кто иной, как Варлам.
- Ха-ха, Михайло, ты как был дураком, так и остался, - сипло донес до меня ветер слова духа. С навием спорить нельзя, иначе голову заморочит, да так, что до конца дней в услужение будешь.
Что делать? Дух качнулся в мою сторону, убьет ведь. Как всегда, решение пришло внезапно, и, казалось бы, из ниоткуда. Напустив энергии в когти наподобие Кузьминого кинжала, я ударил. Дух зашипел, за оградами жалостно взвыли собаки, лапа бывшего старосты рванулась ко мне, отпрыгнув в сторону, взмахнул когтями. Есть, достал. Дух злобно зашипел, растворяясь в темноте. Победа? В битве, но не в войне, - огорчила вкус победы здравая мысль. Завтра ночью придет подготовленный, и так легко не отделаюсь. Ноги задрожали, я рухнул в уже привычную грязь, бой высосал все силы. А невдалеке послышались тихие шаги охотника.
Встать удалось только со второй попытки, не будь Кузьма таким осторожным, лежать мне сейчас с ножом в спине. Домой я перся прямо, наплевав на осторожность, сил на игру в прятки уже не хватало. Будем надеяться на осеннюю погоду, которая милостиво смоет все следы, вот и ливинь хлынул как назаказ.
В избу я ввалился злой, мокрый, грязный и жутко голодный. В общем, как обычно в последние дни. Все, в постель спать. Нет. Нельзя. Иначе завтра пластом лежать буду аки бревно, а мне еще навия встречать. Поставил самовар, заварил отвар, тело действовало без помощи головы. После четвертого глотка помутнение в голове отступило, пусть не совсем, но соображать стал более четко. Дурак я, и жить мне надо в глухом лесу с кикиморой, ибо соображаю ничуть не лучше её.
И с чего это решил, что во всём виновата ведьма? Из-за Кузиной нелюбви к бабьему племени. А самому подумать, так нет же, зачем, когда всё преподнесли на блюдечке. А потом всё потянуть в одну кучу, а я, как юродивый, не желаю расставаться с навязанной идеей. Тьфу, дурак, как есть дурак. Банница и та предупредить пыталась, как могла. А я расфуфырился, мол, она отображения моих чувств. За себя боялась, родимую, нечисть ведь. Наберет навий силушки, пока сельчане ведунью будут искать, захотят умилостивить нечисть поганую. То бишь баньку стопят да пивка с сыром оставят. Дух бесплотный, понятно дело, не для мытья заявился, а для услад с банницей. Слепой самовлюбленный дурак... Ладно, хватит себя пеплом посыпать да матюгами обкладывать. Налил еще одну кружку отвара, пока пью, думать могу, а это сейчас жизненно важно. Что же с умозаключениями не промахнулся, хоть это радует. Староста подлючный, до того власть любил, даже после смерти с ней расставаться не захотел. Вот злоба, жадность да смерть насильственная его в навия и обратили. Он и принялся власть под себя подгребать, да мстить обидчикам, как умел. Хм, а чего с Кузьмы не начал? Или не смог? И вообще, странный этот Кузьма, и ножичек необычный, да взгляд не отводится. Вон и навия в избу не пустил, хотя нет, если знать, то каждый угол защитить сможет. У меня в избе оберегов столько, не только навию не пробиться, но и... Оп, что-то меня понесло, надо идти спать а то ща до того додумаюсь, что хоть в петлю.
Спать завалился с блаженной улыбкой, и пусть главный вопрос остался не решенный. Как убить навия? Зато всё остальное разложилось по полочкам, а натянутость в мыслях исчезла, как и чувство раздражения. Когда ясно, кто враг, жить становится легче.
Мощные удары в дверь в любом случаи приводят человека в плохое расположение духа. А если учесть что все это безобразие происходит с утра? Вчера злобный дух убить хотел, сегодня будят зверским способом. Ладно, дух по природе тварь зловредная, ему простительно, но человеку. Злыдень не унимался, продолжая долбить по двери. Я так понимаю, кому-то жить расхотелось. Нащупав обух топора, встал поприветствовать гостя, а труп, труп за сараем закопаю.
Ведьму мне в тещи, Тимоха. Ладно пусть живет, он слабее бить не может, хорошо дверь не выломал.
- Ты чего ни свет ни заря приперся, - с утра вежливости от меня можно не ждать.
- Пустишь аль на пороге говорить будем? - косясь на топор, спросил кузнец.
Молча развернулся, прошел к столу, опустив инструмент на лавку, плохое настроение еще не повод ссориться с кузнецом. Вознеся очи к потолку, тяжело выдохнул, ну кто же с утра разговоры ведет. Развернулся. Ох, ты, ешкин кот, я подпрыгнул от удивления - Тимоха снял шапку и в пояс поклонился.
- Спасибо тебе, Михайло, за спасение единственной отрады моей. Даров не нес, знаю, не примешь, - это он с чего взял, приму еще как приму, - ибо скромный ты и знаешь: мое признание дороже барахла стоит.
- Ты это с чего взял, что я твоему горю помог? - так, изумление на морду наводим.
- Так кому еще? Степке? Так он семь шкур спустил бы, да в долги вогнал. Кузьма? По-тихому такого не сотворит, он через всё село средь бела дня прошел бы, на руках держа дочку, дабы люд видел. Феакулу не до меня, а Евсей так и вообще с дома не вылезает. Да и стар для такого.
Чертовы рога мне в пузо, а ведь и не поспоришь.
- Хороший ты мужик, несмотря на то, что с нечистью якшаешься...
Я как собака перед командой взять, напрягся, обвел взглядом комнату в поисках чего-нибудь тяжелого. Хмм, рука привычно ухватилась за топор, попробуем Тимоху этим уработать. Кузнец стоял невозмутимо, как наковальня, и так же несокрушимо, я же смотрелся жалко с топором. Но выбора нет, люди, знающие мой секрет, жить не должны. Небольшой шажок, кузнец всё видит, но никак не реагирует. И чего это ты такой смелый? Еще шаг, так - прыгнуть вперед, удар топором сверху, он ловит, резко вниз, и когтями в пузо. Ага, и стальной кулак кузнеца мне черепушку размножит. Морок? Не поможет, он же почти ведун, все хорошие кузнецы с "силой" умеют работать, по-своему, но умеют. Что же делать? Отпускать точно нельзя. Ладно, атакую, а там будь что будет.
Согнулся, злобно скалясь.
- Ну, понял, что нет вариантов, меня достать? - внезапно пророкотал кузнец, - брось топорик, все рано не поможет.
Ну, уже нет, мне с ним спокойней. Кузнец усмехнулся надо мной, словно над ребенком, пытающимся доказать, что он уже мужик.
- Успокоился? Вижу, не совсем еще, ну ладно, глупостей вроде наделать не должен. Я давно догадывался что ты, с нечистью дружен, еще когда поселился в проклятой избе.
Фу, хоть о том, что я упырь не догадывается, иначе лежать мне в земле, в очередной раз.
- И многие знают? - вставил слово, пока Тимоха набирал воздуха, дабы продолжить.
- Не, - пауза, - человек пять, а то и меньше.
Ага, двоих я знаю: Тимоха да Ефросинья, остальных позже вычислить.
- Да ты не бойся. Подумаешь, с нечистью якшаешься, тут и похлеще... в общем, не бойся, - замялся Тимоха, - мы-то понимаем, где живешь - там гадить не будешь. Да и пользы от тебя больше чем от, - он мотнул головой в сторону, - батюшки.
Да, нелепо стою возле печи с топором, а гость на пороге, я отошел к столу, но Тимоха и не подумал двигаться. Ну и пусть, его проблемы. Хм, теперь ясно, чего кузнец меня на собрание позвал.
- Как я и говорил, ты своих в беде не бросаешь, вон дочку вызволил, на совете объяснил про вурдалака. Как ведьму ловить собираешься? - во, еще один по ложному пути пошел, не одного меня Кузьма со следа сбил.
- Да не ведьма зло чинит, - вот человек камень, ни каких эмоций, - а староста... бывший.
- Хммм, - задумчиво протянул кузнец.
Это он на людях изображает тупого да молчаливого, на самом деле котелок у него варит не хуже чем у Кузьмы да Степки.
- Да со старостой-то все глаже получается, чем с ведьмой, - наконец-то выдал свое мнение Тимоха.
Хоть что-то радостное с утра, выходит не ошибся.
- Вот только, - по голосу Тимохи стала ясно, сейчас последует удар, рушащий все мои догадки, - Ефросинья лично ему кол в сердце вогнала да харей вниз положила.
Вот тебе и добрая старушка, на кой такие изуверства, аль догадывалась про что. Эх, и не спросишь.
- Так он не в упыря обратился, а в навья. Ты случаем не знаешь, как это заразу выводить?
- Я-то не знаю, но травница точно в курсе. Зайдешь ко мне после обеда.
И молча вышел, вот и поговорили. Надо срочно выпить, а то озверею. Достал с подпола кувшин медовухи, специально оставленный для вот таких дней. Не разливая, приложился. Вроде полегчало.
Это правильно он сделал, что сам к травнице пошел, меня бы она поганой метлой еще при приближении к забору отметелила бы. Усевшись за стол, еще раз приложился к горлышку, а что сам-то знаю про навья? Злой дух, силы немалой, единственное неподвластное место в селе - это изба. Если, конечно, сам не пустишь. Что еще там. Пока слаб, только по ночам и является, как силу наберет, может и днем бродить, правда, невидимым. Хотя и ночью простой люд только в лунном свете его видит. Силушку наращивает от людских страхов да несчастий. Так, а как убить? Не помню, вроде, останки солью засыпать, а, не - это чтобы не вылез. Ладно, все одно не вспомню. Пойду к Тимохе, травница ему все расскажет, и нечего головушку по-пустому ломать.