- Мастер погоне в город идет.
Женщина стянула с головы платок, покрепче прижав к себе детей, начала шептать молитву.
За два последующих часа ничего не произошло, дочки заснули в кроватке, жена, осторожно начала мыть посуду, готовясь в любой момент кинуться к детям. Дмитрий спокойно пил вино, еще час и жена начнет ворчать что зазря только детей напугал. Про то что пьет не скажет ни слова, она вообще, никогда его не пилила за пьянство. А если кто-то пытался укорить ее, за пьянство мужа, тяжело вздыхала говоря "судьба у меня такова", а затем начинала рассуждать про недостатки укорителя или его родственников. Да так, что второй раз желающих указывать на недостаток Дмитрия, не находилось.
- Может, тебе привиделось, - послышался сквозь плеск воды, тихий женский голос.
- Может, и так, - Дмитрий и сам подумывал, что понапрасну панику развел. Он же расследования не проводил, так по приметам среагировал.
За прошедшие часы он так и это поворачивал в голове приметы беды, и к утвердительному ответу так и не пришел, слишком мало сведений. Посовещаться бы с кем, жена хоть и мудра, но не в этом деле.
- Через час может, спать пойдем.
- Ты иди. Я до утра посижу.
Женщина домыла посуду, затушила едва горевшую лампу, это молодухам надо много света чтобы все вымыть чисто, а после тридцати лет брака, руки сами помнят, как надо и сколько надо тереть. Потухшая лампа словно послужила сигналом, в дверь что-то ударило.
Началось. На улице послышались вой, крики, удары, казалось, что врата ада открылись пытаясь, затянуть мирный город, в свою пасть. В двери постоянно кто-то бился, после каждого удара слышался отчаянный вой.
Верхняя часть двери лопнула, раскидывая щепки по комнате, Дмитрий едва успел закрыться руками, в щель просочилась тень. Мгновение, пока Дмитрий, вскакивая, опрокидывал стол, он увидел напавшего, словно печать с изображением врага вбили в голову. Худой, в порванном багровом плаще, серая рубаха, черные штаны, заправленные в сапоги, на когтистых пальцах, несколько перстней, и лицо юное злое, с признаками аристократии, длинные волосы стелются за спиной, словно продолжение тьмы. А глаза, а в глаза Дмитрий не смотрел чай не ребенок, чтобы глупости вытворять. Стол почте перевернулся, когда Мастер прыгнул, пытаясь порвать горла отцу семейства. И прилип к столешнице как муха к паутине. Дмитрий как мог быстро сорвал листок бумаги, с обратной стороны столешницы, и туман упал с потолка. Заученным движением Дмитрий, вырвал ножки стола, и что было сил вбил в тело Мастера. Подбежал к люку открыл попутно крича.
- Людка сюда, - и сиганул вниз.
Крехтя от натуги, подтянул к выходу деревянный ящик, любому зрячему напоминающий гроб. Вдвоем супруги быстро выволокли его наружу, туман опустился наполовину. Дмитрий судорожно сорвал еще один листок, с обратной стороны столешницы, прилепил к голове Мастера, тот лишь злобно зашипел. Оторвали почти невесомое тело от стола быстро засунули в гроб, закрыв крышку, и аккуратно спустили в подвал. Десять минут, неплохой результат.
- Забивай, - он подал Люде молоток с гвоздями.
Сам же убежал чинить дверь, а точнее, заваливать её шкафом и другой мебелью, пока туман окончательно не развеялся. За детей он не волновался, в самом начале погрома, крышку сундука-кровати захлопнули, и мала кокая погань в мире способна ее открыть.
Солнце едва успело высунуться из-за крыш ближайших домов, как в дверь деликатно постучали. Дмитрий ночевал в столовой, отлепил лицо от стола, протер глаза ладонями и только потом спросил.
- Кто там?
- Инквизиция, - короткий ответ, повергающий многих в ужас, Дмитрий не был исключением.
Нет, он ждал их прихода, но не так рано, а значит, дела обстоят куда хуже, чем он предполагал.
Дмитрий неуверенной походкой подошел к двери, тихо вздохнул, глядя на баррикаду, за пять минут не растащишь. А в сонном разуме мелькнула надежда, можно выиграть пару часов. Открыл оконные ставни, в дом ворвался запах гари и разложения, разбавляя тяжелый дурман винного запаха, чуть высунулся, промолвил.
- Дверь забаррикадирована, через час подойдите, когда разберу, - то что с ним будут беседовать на улице он сильно сомневался.
- Ничего страшного мы через окно, - из-за спины амбала показался сам инквизитор, прямая спина, твердый взгляд, седая борода, лысый как колено. Дмитрий его ни разу не видел, они встретились взглядами, и у Дмитрия возникло ощущение, если этот вцепиться, то не отпустит.
Амбалы влезли первые, задирая рясы чтобы преодолеть препятствие, смотрелось смешно, но улыбаться хозяин дома не хотелось, инквизитор же легко запрыгнул на подоконник, спрыгнув, осмотрел слегка развороченную обстановку комнаты.
- Присядем, - короткий приказ, не вселял уверенности хозяину дома.
Глава семьи сел после инквизитора, стараясь не смотреть в сторону жены стоящей в дверном проеме спальни. Незваный гость провел рукой по столешнице, прислушиваясь к ощущению, прищурив глаза, посмотрел на приподнятую ладонь, Дмитрий не удержался тоже посмотрел.
- Не будем тянуть... кота за хвост. Сразу о деле. Ты знаешь зачем мы здесь, - не вопрос утверждение.
- Поговорить. Почему я не сообщил про атаку, ведя, видел признаки беды.
- На этот нам ответил отец Никодим, - голос спокойны даже скучный, - лучше скажи, как ты про это узнал?
- Да про народные приметы. Пересказать? - смущено спросил Дмитрий.
- Позже и в письменном виде. Сейчас лучше расскажи, как устоял твой дом, при атаке десятка погани? - вопрос прозвучал, мирно без нажима, но Дмитрий с большим трудом удержался чтобы не вскочить со стула, и не начать вещать как на исповеди.
- Не знаю, - он действительно не знал, как, почему знал, бывший хозяин позаботился об безопасности.
- Кто чертил мертвые руны на стенах? - очень спокойным словно штиль в море, прозвучал следующий вопрос.
- Не знаю, я его купил таким. Тут раньше купец жил, может он. Я могу бумагу принести, там имя есть.
- Давай.
- Люд будь добра дай людям бумаги, - жена спешно засеменила в спальню, где хранилась всё самое важное.
- Я же понимаю, что руны - это язычество, подлежащее уничтожению без всяких поблажек, - продолжал оправдываться Дмитрий.
Мертвые руны, наносились кровью убитых на специальной церемонии людей, сейчас святая церковь, заменяла их символами истиной веры. Помогали они слабо, только от самой мелкой погани.
- Может, ты и про Эхо предка, не знаешь?
- А это что? - удивление не пришлось играть, он не знал.
- У тебя весь стол заляпан этой языческой ересью, - видя, что его не понимают инквизитор, пояснил, - выглядит как белый туман, выжигает погань, состав запрещён Святой Церковью, из-за применения порошка, изготовленного из костей новорождённых детей.
- Да был туман, - затараторил Дмитрий, - когда одна тварь дверь взломала. Я хотел было ее копьем, он из-за проклятущего тумана ничего не разглядел. А как рассеялся твари уже и не было.
- Почему сразу не сказал? - вопрос словно выпад меча.
- Растерялся, да и ты не спешивал только велел на вопросы отвечать, - несмотря на всю суровость, умом инквизитор не блистал, а Дмитрий уже давно привык изображать недалекого деревенщину.
- Ты мне тут дурака не валяй, - жена покорна передала бумаги амбалу, стараясь не смотреть на инквизитора, - ты думаешь, что кто-то тебе поверит, что ты не знал? Все стены измазаны рунами мертвых, внутри Эхо, на крыше капканы злобы, а в забор забиты Плевки Суры. И ты проживи тут пять лет ничего не заметил и не узнал...
- Да этот лодырь за пять лет даже гнилые ставни не заменил, ему бы только пить, да поганю по лесам гонять, - в сердцах перебила инквизитора Люда, - да вон все соседи смеяться, стыдно на улицу выходить.
- Цыц, - рявкнул инквизитор, ударив рукой по столу, - собирайся на выход.
Дмитрий спокойно поднялся из-за стола, подошел к вешалке взял, потертую куртку, надел шляпу, амбалы переместились так чтобы перекрыть окно. Он только усмехнулся, куда бежать, когда семья тут, подойдя к жене поцеловал в лоб. Она в ответ провела рукой по щеке, посмотрела в глаза с пониманием. Только сейчас сообразив, отчего муж все эти годы ни при каких условиях ни хотел ничего менять в доме.
Инквизиторы отпустили его перед обедом, живот крутило от голода, сутки без еды да на нервах, еще и голова словно паклей забита, от допроса. Похмелья не было, два кувшина вина, слишком мало чтобы оно проявилось. На улице все меньше пахло гарью и все больше разложениями, многие в городе приняли смерть в эту ночь. Дмитрию как нормальному человеку полагалась впасть в скорбь, тоску или хотя бы бессильную ярость, но ничего такого не было. Родные целы, а что до остальных? "За всех не наплачешься", - как когда-то говорила его мать. Стянув куртку с плеч чтобы не упариться, Дмитрий поправил шляпу, пошел к дому. Слава инквизиторов как лучших дознавателей сильно преувеличена. Вопросы все больше задавали однотипные, опираясь на крики и угрозы, утащили бы в подвал да дозволения нет. А без палача и его инструментов, ничего не получалось.
Двигаться по городу было тяжело, не из-за преград на дороге, а от трупов возле домов, от стен, перепачканных кровью, и от воя плачущих женщин. Мужики работали молча, грузя тела в повозки. Прежде чем помогать очищать город, нужно зайти домой, переодеться, да отослать жену к дочке. На хуторе всяко спокойней.
До дома он так и не дошел возле забора его перехватил бывшей напарник.
- Здорова Старшой, - если не брать в расчёт осунувшееся лицо, то теска выглядит хорошо, белая рубашка, дорогие штаны, через добротный пояс слегка переваливалось брюшко.
Дмитрий был рад встретить бывшего напарника, когда тот уходил к тестю в пекарню, то Старшой знал, что будет грустить по балаболе, на не мог представить насколько.
- Здорова, - устало ответил Дмитрий.
- Святые отцы всю кро... нервы вытрепали? - раз про семью не спросил, значит, заходил в гости, и говорил с Людой.
- Да. Ты как ночь пережил?
- Ужасно, хорошо у тестя подвал с тайными символами, там все и пересидели. Двадцать нас было, столько же и осталось.
- Спасибо что пришел. Надо бы народу помочь, - он собрался пройти мимо, чтобы договорить на ходу, но бывший напарник придержал за руку.
- Дим, - он помялся, - тут кажешься Собиратель появился.
Собиратель, страшная тварь, и очень редкая, обычно появляться при смерти колдуна или ведьмы, неумело воспользовавшееся силой погани, при условии массовой смерти.
- Почему так решил? - поджав губы, спросил Дмитрий, сталкивать с подобной тварью очень не хотелось.
- Пропали конечности у трупов, с характерными ранами... а неподалеку ведунья жила, - последние слова Младшой, прошептал ели слышно.
- Что святые отцы?
- Сам знаешь, они пока трупы не разгребут ничего делать не станут. Остальных из наших я не знаю где искать. И знаешь, - он опустил взгляд в землю, и зло выплюнул слова, - ведунья зла не чинила. Сам проверял. Про нее святоши не в курсе, были. Сходишь, глянешь вдруг я ошибся, а если нет, то и ловить-то...
- Сейчас кое-что возьму и пойдем, - тяжело выдохнул старшей, - Да и оделся нужно подобающе.
- Я все понимаю, - он отбежал к кустам, вытащил сумку с вещами, - пошли переоденемся.