<p>
Резко развернувшись и постукивая каблучками, слегка покачивая бёдрами, пошла она неторопливым уверенным шагом прочь, а встречные мужчины оборачивались ей вслед.</p>
<p>
Доминико ещё не знал, что навсегда теряет её.</p>
<p>
</p>
<p>
До этого путешествия Доминико не бывал за пределами Альбиона никогда — если, конечно, не считать его вынужденную поездку в тюрьму. Ещё совсем недавно он был убеждён, что Альбион у него в руках — и только когда, выкрутив руки ему, молодому ещё исполнителю щекотливых поручений дона Парнаццо, Доминико вели в тюрьму, он обнаружил, что это не так.</p>
<p>
«Ничего, — упрямо повторял Доминико, выкуривая дешевые корсиканские сигареты, контрабандой провезённые на Альбион, одну за другой. — В беге побеждает тот, кто быстрее всех. В боксе — самый сильный. Не так-то просто подмять меня под себя».</p>
<p>
Пару суток Доминико провёл среди аляповатой роскоши каюты, в которой неудобства возмещались обитыми бархатом стенами, атласными рюшечками на занавесках, исполненными под дерево пластиковыми подлокотниками и морем зеркал. Наконец, ближе к вечеру, вдали замаячили первые уединённые форпосты Манахаты.</p>
<p>
Кораблей вокруг становилось всё больше и больше, а паутина силовых линий на темном горизонте за окном делалась всё гуще и сплошней. Корабль уже нёсся над окраинными кварталами — над той частью станции, где, по официальным данным, не жил никто. Там и сям на огромном стальном плато, здесь скорее похожем на одеяло из металлических заплаток, торчали одинокие хижины смельчаков, которые хотели во что бы то ни стало попасть сюда. Низенькие, с трудом державшиеся на металлической поверхности станции, вроде бы совсем недавно только возведенные и часто ещё или уже лишённые оконных стёкол, они уже были покрыты густым слоем копоти, а иногда и грязи, а краска на стенах домишек — там, где она была — облупилась от прямых солнечных лучей.</p>
<p>
Линии ветров разлетались всё шире. На путях стояли тысячи грузовых барж, пригнанных сюда с разных концов Содружества. В Манахате сходились две мощные линии Ветров.</p>
<p>
Корабль завис над портом. Пока он ждал, пропуская с десяток гружёных контейнерами тяжёлых паромов, в тусклом блеске всходившего солнца, с трудом пробивавшегося в просвет между бочками и ящиками, Доминико увидел в подворотне топливного склада группу отдыхавших авантюристов-ирландцев. Ощущение новой жизни, которая начнётся вот-вот, наполнило него.</p>
<p>
</p>
<p>
Под грохот выгружаемого багажа, подающих сигналы танкеров и сухогрузов, галдеж беспорядочно носившихся взад и вперёд пассажиров Доминико выбрался к Лайн-стрит и крикнул рикшу — в Манахате тогда ещё не появились толком такси. Зато рикши стояли здесь, рядом с портом, ровной чередой, доказывая, что перед Доминико простирался город огромных возможностей — и, как оказалось потом, огромных угроз.</p>
<p>
Зафрахтовать собственный корабль до планеты он не смог — не потому что не хватило средств, а потому что не хватило кораблей. Желающих попробовать счастья на поисках драгоценной плесени и без него набирался целый вагон. Пришлось довольствоваться местом на небольшом пароме, провозившем колонистов по два фунта за рейс — на сей раз летели стоя, набившись, как селёдка, в пустое помещение, где, по-видимому, должны были провозить груз, а не людей, все положенные восемь часов.</p>
<p>
Судно с собирателями причалило к девственному берегу планеты ранним утром. Из гавани Альбиона оно вышло пустым, и здесь уже, на наспех сооружённой станции, несколько сотен таких нетерпеливых, как Доминико заполнили его.</p>
<p>
Поначалу все шло хорошо — насколько могло. Но уже через пять-шесть недель между искателями удачи возникли разногласия, претензии, обоснованные или нет, нежелание понять друг друга, которые заставляли каждого разрабатывать свой участок самостоятельно, не имея шансов на, казалось бы, вероятную удачу.</p>
<p>
Из месяца в месяц между собирателями нарастала вражда. Особенно косо смотрели на шотландцев, уже имевших солидный капитал. Недолюбливали бывших каторжников — таких, как Доминико, а так же ирландцев — пьяниц и дебоширов.</p>
<p>
Самыми мудрыми считались японцы. Что касается корсиканцев, то они не находили понимания со всеми другими авантюристами, кроме, разве что, мексиканцев. Даже сицилийцы не могли их переносить.</p>
<p>
</p>
<p>
— Босс, вы заказывали разговор?</p>
<p>
Доминико, сидевший в своей любимой траттории с чашкой горячего кофе в руках, повернулся на звук и кивнул.</p>
<p>
— Я соскучился по нему, — негромко пробормотал он. Хотя сам не знал, что заставляет его скучать. Просто коп, с которого для Доминико началась Корсика, был здесь единственным, кто его по-настоящему интересовал.</p>
<p>
</p>
<p>
К концу второй недели Стефано стало ясно, что ночевать в участке ему больше никто не даст — он и так с каждым днём всё сильнее мозолил начальству глаза.</p>
<p>
Капитан Балдосаре Фелуччи, немолодой уже пятидесятичетырёхлетний коп, занимавший пост начальника отдела по борьбе с организованной преступностью, не любил его даже больше, чем собственный шеф. Был он человеком не только опытным, но и эмоциональным, потому нахождение Стефано в одном помещении с ним в течение нескольких суток до добра довести не могло.</p>
<p>
В первые дни Стефано пытался отыскать другую съёмную квартиру или хотя бы пансион — но ему тотально не везло. Он обзвонил все объявления в тех газетах, которые ему удалось достать, но все квартировладельцы держались настороже, первым делом спрашивали с кем говорят, а услышав фамилию, давали отказ.</p>
<p>
Стефано начинал подозревать, что подцепил неведомую науке заразу, но какую точно — не знал.</p>
<p>
В гостиницах так же не было мест — да он и не мог бы позволить себе слишком долго в них проживать.</p>
<p>
Оставалось просить помощи у друзей — но таких Стефано по-прежнему не завёл. Он обратился за помощью к Габино, который тут же ответил, что у него жена и двое детей; об этом Стефано, в общем-то, знал и так — и настаивать не стал. К шефу он даже не пошёл — было ясно, куда тот отправит его.</p>
<p>
В итоге к концу второй недели Стефано после долгой ночи, проведённой за рабочим столом, шлялся по городскому парку с больной спиной в попытке сделать вид, что просто гуляет — на самом деле ему было попросту некуда пойти.</p>
<p>
— Привет!</p>
<p>
Стефано медленно повернул голову на звук и невыспавшимися глазами уставился на девушку, которую, кажется, где-то уже встречал.</p>
<p>
— Добрый день, — сухо ответил он.</p>
<p>
— Зря вы не пошли на матч. Хотя, стоит признать, всё было так, как вы и предсказали.</p>
<p>
— Написали репортаж?</p>
<p>
— Можно и так сказать, — улыбка скользнула по розовым губам, и девушка протянула руку. — Джессика, — сказала она.</p>
<p>
Стефано помедлил, но всё же протянул руку в ответ и назвал себя.</p>
<p>
— Вы стали реже гулять, — продолжала она.</p>
<p>
— Вас что, послали следить за мной?</p>
<p>
Джессика изогнула брови домиком.</p>
<p>
— Вы настолько важное лицо?</p>
<p>
— Нет, я коп. Вам это следует знать, прежде чем вы продолжите разговор.</p>
<p>
— О! — девушка заливисто рассмеялась. — И мне уже нужен адвокат?</p>
<p>
— Не знаю. Смотря что вы хотите от меня.</p>
<p>
— Ну… предположим, угостить вас чашкой кофе… А может быть, вином?</p>
<p>
— Не рано ли для вина? — Стефан опустил взгляд на часы, и девушка тоже посмотрела на циферблат.</p>
<p>
— Мы могли бы погулять и выпить вина, когда солнце зайдёт.</p>
<p>
— Вам нечего делать?</p>
<p>
— Вроде того. Работа или есть, или нет. И сейчас у меня второй вариант.</p>
<p>
— Вас уволили? — ни грамма сочувствия не было в голосе Стефано.</p>
<p>
— Не совсем так, — девушка отвернулась и уставилась на горизонт — туда, где ползла вверх зелёная кромка покатых гор. — Ну что, пойдём? Или боишься меня?</p>
<p>
Стефано сдался. Просто потому, что идти ему было некуда, а Джессика была довольно мила. Хотя у него и складывалось ощущение, что дело с ней обстоит не так просто, как она хотела показать.</p>
<p>
Разговор плавно перетекал от темы к теме, говорили обо всём — и ни о чём. Стефано обычно не любил болтать, но с Джессикой оказалось неожиданно легко — и он не заметил, как на вопрос: «Ты же не торопишься домой?» ответил:</p>
<p>
— У меня отобрали дом.</p>
<p>
— Оу… — девушка замолкла, и Стефано тоже мгновенно замолчал, внимательно глядя на неё и думая, что через секунду она уйдёт. — А что произошло?</p>
<p>
— Ничего особенного, просто не продлили аренду жилья.</p>
<p>
— О чём же ты думал, когда это допустил?</p>
<p>
Стефано пожал плечами, не вынимая рук из карманов, и отвернулся от неё.</p>
<p>
Какое-то время царила тишина, а затем Джессика осторожно произнесла:</p>
<p>
— Знаешь, а я сдаю комнатку… Может быть, тебе она нужна?</p>
<p>
Стефано бросил на неё короткий взгляд.</p>
<p>
— Да. Может быть и так.</p>
<p>
— Так да или нет?</p>
<p>
— Да.</p>
<p>
— Отлично, — Джессика выдохнула с облегчением и посмотрела на часы, — знаешь, у меня ещё есть кое-какие дела… Приходи с вещами вот сюда, — она вынула из сумочки визитку и вложила ему в ладонь. — Всё, пока.</p>
<p>
Джессика скрылась вдали, постукивая каблучками по мостовой. Стефано какое-то время смотрел ей вслед, раздумывая о том, как понимать такой уход, но потом плюнул на всё и пошёл вперёд.</p>
<p>
Он спустился к набережной и остановился на смотровой площадке, окружённой гранитным парапетом, с которой можно было видеть и город, и океан. Вид на Сартен со стороны моря многих, кто видел это место впервые, поражал. Стены домов, смотревших на побережье, выглядывали из-за зеленого окаймления маслиновых и цитрусовых рощ, а за пределами города, окружая его полукольцом, раскинулся веер близлежащих холмов и гор. Мрачная притягательность пронзала расположение его строений — две главные улицы Сартена пересекались на Ла Порта дель Соле, образуя четыре квартала. На каждом из углов площади возвышались дома, украшенные террасами, верандами и колоннами, которые представляли собой символы всех четырех. Независимо от следов бомбардировок, Сартен предлагал и своим постоянным обитателям, и туристам разнообразные удовольствия: пожалуй, основным считалась прогулка по древнему морскому бульвару — Брезза ди Маре. Каждый вечер бескрайне долгого лета высокородные бездельники спешили на прибрежные прогулки в свете луны и наслаждались запахами деревьев и цветов — или же ели мороженое и пили свежевыжатый сок, прогуливаясь под мелодии известных арий в исполнении городского оркестра. На тесных, поворачивающих под разными углами улочках, вдалеке от центральных проспектов и от Брезза ди Маре особнякам богатых донов приходилось тесниться по соседству с базарами, мастерскими ремесленников, складами и парой сотен обителей, угодных Ветрам.</p>