Исгерд открыла рот и снова закрыла. Очень хотелось Крауза послать. Так далеко, как только тот мог бы улететь.
– Что вам от меня надо? – процедила она.
– Время, я же уже сказал. Верните мне потраченные семь дней.
Исгерд не успела подобрать достойный ответ, потому что во внутреннем кармане кителя запульсировал ком.
Исгерд поднесла палец к мочке уха и активировала чип.
– Да, – сказала она несколько резче, чем хотела.
– Исгерд?
– Да, ты же мне звонишь, – услышав голос Консула, она успокоилась, но лишь чуть-чуть.
– Нужно поговорить.
Исгерд бросила напряжённый взгляд на Ролана, который продолжал чего-то от неё ждать.
– Закончим как-нибудь потом! – бросила она и поспешила прочь.
Ролан скрестил руки на груди и привалился к стене плечом.
– Не слишком ты её? – поинтересовался Брант.
– Не надо было про Волфганга говорить.
– Видел, как они разговаривали? – уточнил Волфганг Рейнхардт, наблюдая, как Юки Симидзу неторопливо разливает по маленьким фарфоровым чашечкам, каждую из которых украшал голубой цветок, горячий чай.
Юки умела управляться с этим напитком куда лучше его. Но, кроме того, Юки знала, что зависит от Рейнхардта, и потому во многом предпочитала уступать.
Управлять ею было легко – куда легче, чем Краузом, возомнившем о себе невесть что. Но, похоже, не сложнее, чем подручной Консула, вознамерившейся его обыграть.
– Я так сказала, – подтвердила Юки. К Волфгангу она особой симпатии не питала – и не видела смысла этого скрывать.
– Мне не нравится, что моя… хм… как бы её назвать… одним словом, что она интересуется кем-то, кроме меня.
Юки не сомневалась, что услышит подобные слова. Волфганг был предсказуем, как ладья на шахматной доске, которая движется только по прямой.
– Возможно, следует… – Юки замолкла, поймав напряжённый взгляд.
– Поговори с Краузом. Расскажи ему о Ларссон то, что успел узнать я.
Юки поставила чайник на стол и, сложив руки перед собой, изобразила лёгкий поклон.
– Я могу идти? – спросила она.
– Да. Потом расскажешь, как всё прошло.
Как и следовало ожидать, ничего интересного Консул не сказала. Но она не любила ждать, а Исгерд не видела смысла её к этому принуждать.
Теперь, когда та получила ежедневный отчёт – Консул звонила ей каждый день, а иногда два раза, и спрашивала что и как – мысли Исгерд, так и не успевшей добраться до своего блока, снова вернулись к недавней встрече с Роланом. Сказать, что Ролан её взбесил, значило бы ничего не сказать. Этот человек вёл себя так нагло, что у Исгерд не хватало слов. А она не любила, когда ей не хватает слов.
Только теперь она поняла, что так и не дала ему толком отказ. Впрочем, и не выяснила, чего именно Ролан от неё ожидал.
Любопытство и злость смешались в её сознании в гремучий коктейль и, не дойдя до жилых корпусов, Исгерд резко развернулась на каблуках.
Миновав лабиринт аллей, к которым уже начала привыкать, Исгерд снова вышла туда, где проходил их с Краузом последний разговор.
Разумеется, Ролан уже исчез.
Исгерд прикрыла глаза и повела в воздухе рукой, вызывая к жизни ионовый след, оставленный фигурами двух учеников. Теперь она довольно отчётливо видела, как парочка свернула в одну из аллей и двинулась по ней.
Исгерд направилась следом, время от времени замедляя ход и обновляя эффект, пока не оказалась в сотне шагов от столовой – видневшейся за деревьями вдалеке.
Она замерла, раздумывая, подойти или нет. Ролан стоял перед зданием, но снова был не один – к тому же теперь с ним рядом стоял абсолютно незнакомая Исгерд курсантка.
Исгерд переместилась немного в сторону, так чтобы тень от кустарника не заслоняла её лицо, и увидела раскосые глаза уроженки Нефритовых миров.
Сам этот факт ни о чём Исгерд не говорил. И потому, достав ком, она осторожно сделала несколько фото, чтобы потом на досуге разобраться – кто это такая.
Тем временем раскосоглазая коснулась плеча Ролана – слишком уж фамильярно, если бы кто-нибудь спросил Исгерд.
От взгляда Ларссон не укрылось и то, как мягко и будто бы невзначай сползла по руке Ролана её рука. Казалось, незнакомка боится коснуться собеседника – и в то же время хочет этого так, что использует малейший повод.
Наконец, они закончили разговор. Раскосоглазая взяла Ролана под руку и потянула в сторону входа в обеденный зал – но тот вывернулся из её рук и, сердито разбрасывая щебёнку больной ногой, решительно двинулся прочь.
«Нифига у него не болит!» – Исгерд со злостью ударила по стволу дерева кулаком и тут же об этом пожалела.
Глава 4
По мере того, как один день сменял другой, Исгерд постепенно привыкала к тому, что Волфганг постоянно находится рядом с ней. Но сколько бы они ни общались, для Исгерд Волфганг оставался загадкой.
Он не рассказывал о себе, при первой возможности стараясь перевести разговор на историю, искусство или любую другую тему, в которой невозможно было опознать его самого.
Исгерд пыталась использовать эти небольшие возможности для того, чтобы разузнать хоть что-нибудь о его интересах, но Волфганг оставался для неё закрыт.
Он никогда не говорил напрямую о том, что знает, зачем Исгерд приехала сюда. Но Исгерд не оставляло странное чувство, что тот видит её насквозь.
Иногда она наблюдала за Волфгангом через окно, или когда тот устраивался у камина в комнате отдыха на первом этаже. Большую часть времени Волфганг читал – но книгу всегда прятал в кожаный футляр, а при приближении любого из курсантов – даже Исгерд – закрывал.
Волфганг часто и подолгу стоял на веранде их корпуса, рассчитанного всего на пятерых кадетов, один и смотрел вдаль. Особенно он любил стоять так, когда солнце закатывалось за горизонт, и синеву неба озаряло слабое мерцание первых звёзд.
– О чём вы думаете? – спросила Исгерд как-то, застав его в одиночестве в такой час. Волфганг вздрогнул, и ледяная маска мгновенно укрыла его лицо. – О вас, – обворожительно улыбнувшись, сказал он и повернулся к Исгерд.
«Враньё», – подумала та. У Исгерд пропало всякое желание продолжать разговор.
– Простите, что помешала, – поспешила откланяться она.
На следующее утро, когда Исгерд вышла привести себя в порядок – душ в корпусе был один на всех, к чему она привыкала с трудом, потому как видеть по утрам посторонних не любила – Исгерд столкнулась с Волфгангом в дверях.
– Мне показалось, что вчера мы поговорили не слишком удачно, – сказал тот.
– Даже не знаю, с чего бы вы могли так решить, – ответила Исгерд и попыталась протиснуться в душевую мимо него.
– Я хочу исправить ошибку. Нам с вами нужно лучше друг друга понять, – продолжил Волфганг.
Исгерд подняла бровь.
– Ну, хорошо, – признала она, – нам в самом деле не стоит ссориться. Что вы хотите мне предложить?
– Ничего особенного. Спускайтесь к завтраку на веранду. Там и поговорим.
Исгерд подняла бровь.
– Разве здесь подают завтрак в блок?
На губах Волфганга промелькнула насмешливая улыбка.
– Что-то вроде того.
Он отвесил Исгерд лёгкий поклон и наконец её пропустил.
Когда Исгерд спустилась на первый этаж, Волфганг сидел на веранде и неторопливо потягивал чай
– Не люблю кофе, даже по утрам, – признался он. – А что принести вам?
– Можете смеяться, но мне нравится горячий шоколад. Впрочем, я не хочу вас напрягать.
– Никакого напряжения! Юки! – крикнул он.
В дверях показалась та самая девушка с глазами, похожими на миндаль.
Исгерд внимательно наблюдала за происходящим и не торопилась выдавать себя, хотя в первое мгновение и испытала желание вскочить и хорошенько встряхнуть эту красотку.
– Юки, горячего шоколада нам, – Волфганг обернулся к Исгерд, – что-нибудь ещё?
– На ваш выбор, мне всё равно.
Волфганг кивнул.
– Тогда яичницу. Найдёшь?
– Да, сэр, – Юки отвесила красивый церемониальный поклон, свойственный обитателям Нефритовых миров, и исчезла.
– Я чего-то не понимаю, – призналась Исгерд, – разве в Академии не запрещено иметь слуг?
– Конечно запрещено. Но когда что-то запрещают, всегда находится способ обойти запрет. Часто этот способ куда менее справедлив, чем естественный порядок вещей. Нет ничего более глупого, чем закон.
– Вы специально говорите это мне?
– Нет, – по глазам Волфганга Исгерд поняла, что последнее слово – абсолютная ложь, – на самом деле я просто хотел, чтобы мы провели немного времени вдвоём. Я ничем вас не задел?
– Задели, – признала Исгерд, продолжая внимательно наблюдать за малейшим движением его бровей, – мы так много времени проводим вместе, что я надеялась, вы будете со мной более откровенны. Разве вчера я задала вам настолько личный вопрос?
Волфганг опустил глаза и какое-то время разглядывал начавший остывать чай.
– Нет, – сказал он наконец, – личный, но не настолько, чтобы скрывать ответ. Дело всего лишь в том, что в эти выходные мне нужно поехать домой. Я раздумывал о том, какой выбрать рейс и какие вещи взять… Понимаете, это был бы довольно будничный и неинтересный разговор – если бы я вам сказал.
Исгерд не отводила взгляда. Толика правды в словах Волфганга была, но абсолютно точно правдой не было всё.
– Вам так необходимо демонстрировать мне, что будничные заботы обходят вас стороной? – спросила она.
Волфганг пожал плечами. Посмотрел на неё и улыбнулся уголком губ.
– Вы будете скучать? – спросил он.
– Наверняка, – соврала Исгерд.
Они поговорили ещё немного, и Исгерд отправилась к себе, с облегчением думая о том, что сможет отдохнуть от светской болтовни хотя бы пару дней.
Всё это время Ролан не давал о себе знать, хотя стоит признать, что Исгерд время от времени и думала о нём.
Иногда она видела его в столовой и неизбежно приходила к мысли, что фон Крауз её бесит.
Теперь, без больничных бинтов, она получила возможность хорошенько разглядеть наследничка и прежде всего отметила про себя, что на наследника семьи Краузов тот ни капли не похож. Не может у десяти поколений голубоглазых блондинов родиться… вот такой.
Исгерд из любопытства даже запросила поиск по нему в сети и нашла парочку сплетен о том, что супруг леди Крауз никак не может быть ему отцом – хотя бы потому, что к моменту рождения Ролана ещё не был с ней знаком. Впрочем, конкретного ничего.
Исгерд была уверена, что политика Гесории давно уже пережила тот ребяческий возраст, когда всех больше всего волнует кто с кем провёл ночь, и потому происхождение Ролана интересовало её постольку-поскольку. Однако однажды она не удержалась и поинтересовалась у Консула, когда та связалась с ней в очередной раз:
– А почему Рейнхардт? Почему не Крауз? Я имею в виду… у них примерно аналогичный флот, они держат семьдесят процентов системы Аркан… Да и влияние в Сенате, кажется, у герцога Крауза не меньше, чем у князя Рейнхардта.
Консул хмыкнула.
– Будет много споров, – сказала она, – относительно того, кто станет новым герцогом Краузом в случае чего. У Ролана фон Крауза есть брат, который имеет не меньше оснований претендовать на титул, чем он.
Исгерд поспешила прервать разговор, пока Консул не решила отправить её к неведомому брату в систему Аркан.
Интерес Исгерд, впрочем, оставался праздным до тех пор, пока не наступил вечер пятницы.
Она проводила Волфганга до ворот, решив сказаться больной и не ездить с ним в космопорт. Вернулась к корпусу, в котором обитала… и замерла на расстоянии двух десятков шагов от собственных дверей, едва не раскрыв рот.
– Как это понимать? – резко спросила она, сама не зная, чей ответ интересует её больше всего.
Человек пятнадцать младшекурсников шествовали по дорожке от корпуса, находившегося немного восточней. Каждый нёс в руках кресло, подушки или чемодан.
– У нас под корпусом нашли муравьёв, – прозвучало откуда-то сбоку, и, опознав голос Ролана, Исгерд едва не подпрыгнула до потолка. —Куратор распорядился, чтобы мы с Брантом перевезли вещи к вам.
Глава 5
Ролан беззастенчиво разглядывал новенькую всё время с тех пор, как вышел из лазарета. Редко кого переводили прямиком на третий курс – даже если он был наследником кого-нибудь из высшей аристократии. Можно было ожидать, что подобного уникума довольно быстро засмеют – однако же нет.
Дружба с Волфгангом – а Исгерд не расставалась с ним практически ни на миг – конечно, делала своё дело, но и сама Ларссон довольно быстро показала хорошие результаты по тем дисциплинам, которые курсанты привыкли уважать: рукопашный бой, стратегия и тактика, управление кораблём.
По прочим, традиционно нелюбимым курсам, таким, как история или этикет, у неё тоже всё было хорошо. На занятиях по танцам на неё было любо-дорого смотреть, и Ролан уже вовсю представлял, как заставит её встать на место своей партнёрши – девушек в Академии было мало, и на уроках танцев за них шла настоящая война.
Впрочем, решительных действий Ролан пока не предпринимал – ждал.
То, что Юки рассказала ему о новой ученице, немного обеспокоило Ролана, хотя и не настолько, чтобы отступать.
– Мне слабо верится, – признался он Бранту в тот же вечер, когда состоялся разговор, – но Юки говорит, тут замешана большая политика. Решение о браке принимали между собой Консул Эклунд и герцог Рейнхардт.
– Об этом я тебе уже говорил.
– Да, но одно дело слухи, а другое – узнать почти что из первых рук. Уверен, это Самидзу ко мне подослал Волфганг. Но это ещё не всё… Ты слышал о серых стражах?
Брант поднял бровь. Впрочем, в глазах его промелькнуло любопытство.
– Ходят слухи, – продолжил Ролан, – что леди Консул давно уже взялась создавать себе шпионскую сеть, состоящую из сирот. С кем-то работают в детских домах, других она с детства держит возле себя. Довольно удобно в условиях, когда каждый предан в первую очередь своей семье. У них же нет корней. Консул даёт им всё. Исгерд – тоже сирота.
– Думаешь, она работает на Консула?
– То, что она служит Консулу, очевидно. Вопрос только в том, что именно эта Ларссон представляет из себя – просто воспитанница или настоящая шпионка.
– Если всё настолько серьёзно, то я не очень понимаю, почему Волфганг позволяет ей крутиться рядом с собой.
– Я тоже… – Ролан помолчал. – И я хочу это узнать.
– Боюсь спрашивать – как.
– А придётся, – Ролан усмехнулся, – мой план связан с тобой.
Переселить в подвал выводок муравьёв оказалось довольно легко, как и обеспечить «правильный» перевод. В итоге Ролан стоял у входа в корпус, который до сих пор был заселён только наполовину, и наблюдал, как Ларссон размахивает руками, пытаясь указывать малькам, что и куда ставить нельзя. В эти мгновения она была упоительно мила.
– Какая, к демонам, шпионка, – пробормотал Ролан так, чтобы его слышал только Брант.
– Я бы так просто эту историю со счетов не спускал.
Перед тем как улечься спать, Ролан долго стоял у окна и смотрел в оказавшееся напротив его собственного окно Ларссон – небольшие домики, предоставлявшиеся студентам старших курсов, в плане по большей части представляли собой букву «П».
Исгерд не спала. Сидела за ноутбуком до трёх часов или около того. Ролан видел, как её тонкие длинные пальцы то и дело поправляют прядь волос, падающую на глаза, а иногда чешут слегка курносый нос.
Ролан обдумывал план. Он собирался предъявить Исгерд права на неё на ближайшие два дня. Но наутро стало ясно, что всё пойдёт не по плану – как, впрочем, и всегда.
Едва Ролан, позёвывая – он всегда тяжело вставал по утрам – вышел в коридор, в надежде первым занять ванно-туалетный блок, как увидел Ларссон, уже умывшуюся и одетую как будто для выхода в свет.