========== Пролог ==========
«Соединиться с могуществом Тени – только первый шаг из многих. Следующий шаг - приспособить разум к законам Тени и отыскать связи между царством снов и миром смертной плоти. Вот она, истинная сила магии крови: плоть и разум неразделимы, и отсюда вытекает способность управлять разумом».
Полёт. Безграничное ощущение восторга и свободы. Я взвивался в странные фиолетовые небеса невесомым пёрышком и парил на восходящих потоках, свысока глядя на раскинувшиеся внизу пики-острова, основания которых теряются в серебристо-серых потоках ветра… Здесь ветер имеет цвет, здесь всё имеет цвет.
Вот внизу подо мной вспухают ало-серые вспышки гнева и страха – наставник Гоурдан опять вспоминал, как годы назад его во главе отряда отправили за головой какого-то мага крови и кого тот призвал – не для защиты, ради мести за свою смерть – из глубин Тени. Я мог бы спуститься и сразить демона Гнева – здесь он лишь бесплотная тень памяти, а не могучее чудовище – но я прекрасно знал, что это ничего не изменит и кошмар, страшный, но безвредный, вновь вернётся к нему…
Вот розово-лиловые переливы похоти – быстрый взгляд сквозь Тень на реальность: Башня – и нежно-алые всполохи страсти. У кого-то ночь действительно выдалась приятной…
Вот нежно-бирюзовый переплетался с цветом молодой листвы: Винн, старая чародейка, на старости лет стала действительно верить в Создателя и надеется, что когда-нибудь…
А вот безнадёжно-серая хмарь снов Первого Чародея Ирвинга: седой старик прекрасно понимал роль Церкви в жизни магов, а с этим пониманием пришло осознание бессилия.
Это страшно – когда никакая сила не может тебе помочь против слепой закованной в латы стихии: его кошмар – Право Уничтожения, сон, где бесконечные потоки храмовников штурмуют Круг. Он стоит в первых рядах за самодельными баррикадами, как и положено сильнейшему магу, выкашивает воинов десятками, но их тела исчезают, не успев упасть, а за ними уже маршируют новые бесчисленные ряды храмовников. Силы тают, как снег в северных болотах и вот уже мечи опускаются – нет, не на него. На его друзей, учеников, подопечных… Падает пронзённая мечом Винн, Сиунни рухнул, раздавленный Святой Карой, Ульдред использовал себя в качестве фокуса Геены Огненной, разлетаясь невесомым пеплом на потоках разноцветного пламени… Поток серебристой смерти словно огибает его, заставляя бессильно наблюдать – не битву, а избиение.
Но меня это не касается, здесь я свободен… Свободен от сострадания. Морали. Страха. Всего… Я – лишь водоворот замёрзших цветных осколков, кружащийся на ветру. Я горю весёлым ледяным пламенем, опадая к самой земле и возносясь к облакам и нет на свете ничего, что могло бы мне помещать, ведь ничто не может связать идею…
Ничего, кроме пробуждения.
Каждое утро мне приходит пора просыпаться и оставлять удивительное царство снов. Вопреки обыкновению, в тот день я просыпался с удовольствием: мне исполнилось семь лет, а значит пришло время моего первого Посвящения – первого среди многих. Тело само спрыгнуло с кровати, застелило постель, накинуло выданную намедни ритуальную хламиду… Мысли сосредоточены лишь на ритуале. Старшие послушники рассказывали, что это очень больно и страшно, а потом смеялись над нашими напуганными лицами… А я потом подглядывал в их снах, как это происходит. Странное зрелище, даже по меркам снов… И порой болезненное – некоторые буквально умирали в процессе: этот факт здорово охладил моё стремление приблизить заветную дату, пока я не понял, что умирают те, у кого сны слишком… Пресные. Ненастоящие. Неубедительные настолько, что даже они сами в них не верят. Не мой случай, в общем-то.
Ноги, обутые в ритуальные сандалии, несли меня по знакомым коридорам: девять утра, тренировки уже закончились и, проходя мимо комнат обучения я слышал обрывки речей наставников… Но меня сегодня они не касаются – перед Посвящением должно поститься, хорошо выспаться и прибыть только ото сна, причём обязательно проснувшись самостоятельно. Если бы не вбитые наставниками навыки определения времени по внутренним часам, задание было бы невыполнимо… Направо, три двери вперёд, налево, стоп!
– Приветствую Вас, наставник, – я склонился в ритуальном поклоне перед закованным в доспехи Гоурданом.
– Послушник Дайлен Амелл, – степенно кивнул седой как лунь храмовник. – Ты был избран для почётной миссии: нести Свет Истинной Веры во все уголки Тедаса, словом и делом прославлять Всемилостивого Создателя, служить примером истинной стойкости и верности долгу всем истинно верующим, а также карать всех, кто желает с помощью проклятого колдовства завладеть умами и сердцами жителей Тедаса, беззащитных перед искушениями чудовищ из Тени. Готов ли ты войти в Орден Храмовников?
– Да, наставник Гоурдан! – звонко ответил я на ритуальную фразу. В ней нет никакого таинства, просто традиция, но всё же пронимает…
– Следуй за мной, послушник, – довольно кивнул воин и толкнул тяжёлые двустворчатые двери. Я вошел следом и с интересом оглядел зал. Пусть я и видел его в чужих снах, но моим-то глазам он открылся впервые!..
Круглый зал диаметром в двадцать метров. За пару метров от стены поднимаются вверх мощные дубовые столбы, увитые причудливой рунической резьбой – они держат гранитную полусферу с единственным метровым отверстием над центром ритуального узора под куполом. Мягкий бархат сумрака охватывает стены, скрывая древнюю кладку и мозаику пола за пределами круга.
Без лишних подсказок, не тревожа тонкие, залитые синим лириумом канавки, я прошел в центр так, чтобы оказаться в освещённом участке. Странно: в простом помещении не было бы такой явной границы света и тени…
Гоурдан начал зачитывать катрены Песни Света – единственный случай, когда её должен петь мужчина – и я в прострации смотрел, как зажигаются чаши с лириумом и киртским маслом в руках других храмовников. У меня под ногами разгорается звезда с шестнадцатью лучами – по числу добродетелей Создателя – усеянная по краям маленькими, едва заметными значками старого тевинтерского. Храмовники опустились на колени, и из чаш в их руках в канавки в лучах полился расплавленный лириум – масло всё выгорело, насытив воздух запахом благовоний. Тонкие, светящиеся ярко-алым, струны устремились к центру, презрев законы физики заполнили боковые ответвления, зажгли невероятной сложности узор, разгораясь всё сильнее и сильнее… Наконец шестнадцать ручейков одновременно коснулись внутреннего круга, замыкая его, речитатив Гоурдана набрал мощь, раскатываясь по залу подобно лавине… Лириум вскипел и выстрелил вверх, как кипящая магма на Глубинных Тропах!
Алая пузырящаяся и кипящая пелена поднялась выше, пока не достигала высокого потолка. Секунда – и лириум сжался в несколько стен маленьких рун, которые, мгновение повисев на одном месте, впились в моё тело, прожигая собой дорогу внутрь. Я закричал от ужаса, не чувствуя боли, а потом… Пришел мрак.
*
Мягко… Тепло… На груди несколько прижатых бинтами комочков тепла… Припарки? Похоже на то: несколько раз я ранился на тренировках и меня лечили ими – даже неконцентрированный и нанесённый снаружи настой эльфийского корня способен очень быстро залечить ожоги, которые должны были остаться от…
В голову резко ударило осознание того, что что-то не так. И ритуал не должен был проходить так, и в лазарете не такие мягкие постели… Я рывком распахнул глаза и огляделся.
– Успокойся, Дайлен, – наставник Гоурдан поднял руку в успокаивающем жесте. – Всё хорошо.
– Что случилось, наставник?
– Не бойся, Дайлен… – отвёл глаза храмовник. – Дело в том, что ты – маг.
– Что?.. – от удивления моё лицо, должно быть, приняло весьма забавный вид, по крайней мере, старик чуть улыбнулся. – Но как же, я же… Мне же теперь…
– Да, теперь тебе придётся жить в Круге… Я задержался, чтобы лично сказать тебе об этом. Сейчас к тебе придёт кто-нибудь из Старших чародеев и расскажет тебе о местных порядках, а пока… – воин протянул ко мне руку и ловким движением положил что-то, до поры сокрытое тканью, мне под одеяло. – …Я хотел бы сказать тебе, что если тебя будут здесь… Обижать, ты можешь рассчитывать на мою помощь. Успехов тебе, юный маг.
Ладонь в латной перчатке легла мне на плечо и чуть сдавила его.
– У тебя есть минута, в навершии немного лириума. Удачи, – прошептал храмовник, поднимаясь и идя к двери.
«Минута?..» – хотел было спросить я, как понял, что он говорил о том, что положил под одеяло. Рука сама собой нащупала продолговатый предмет и вынула его на свет. Длина зачехленного лезвия около двадцати сантиметров, два кожаных ремешка крест-накрест держатся за упоры. Рукоять рассчитана под взрослую ладонь, винт может раскрутить даже ребёнок, по крайней мере, если он – послушник храмовников с изменённым телом, если отведёт небольшую кожаную «заплатку». Спрятать… Куда?
Глаза по-новому взглянули на общежитие. Здесь найдут – слишком много людей в помещении…
Я мысленно хмыкнул: ну конечно. Такого рода оружие – инструмент убийц, а у них такая проблема, как у меня сейчас, стоит примерно всегда. Пальцы скользнули по широким поверхностям и наткнулись на ремешки – тонкие, широкие, эластичные и однозначно предназначенные для крепления ножен. Я перекинул ремни через ногу и закрепил оружие спереди-внутри правой ноги, моментально натянул лежавшие на тумбочке штаны, рубаху и мантию. Когда в общежитие зашел Старший чародей Ульдред, я уже обувался в мягкие сапоги…*
*
У послушников храмовников весь день расписан только что не поминутно: подъём в шесть, молебен, завтрак, тренировка, обучение истории, грамоте, счёту, изучение Песни Света, обед, политология, религиозное образование, бестиология, тренировка с оружием, тренировочным или боевым, тренировки на концентрацию, ужин в десять часов вечера и отбой. Предельно чёткая, отработанная за века существования Ордена система, выпускавшая грозных одиночных воинов и умелых групповых бойцов. Их преданность делу Церкви не вызывала никаких сомнений, знания бестиологии позволяли показывать прекрасный результат при сражении с любым противником, знание истории могло поспорить с таковым у летописцев Орзамара, а представления о политической жизни Тедаса достаточны, чтобы не посрамить Орден в глазах мирских владык.
По крайней мере, так принято считать и к этому они стремятся, притом вполне успешно.
Обучение же магов ферелденского Круга… Своеобразно и целиком зависит от благоволения «наставников» конкретному неофиту. Так, например, плаксивого мальчишку Йована буквально за уши тащил Ульдред: на пятнадцатом году жизни мне даже удалось подслушать, как он подсовывал ему некие свитки Банастора. Или, например, Андерс, который появился здесь, когда мне исполнилось тринадцать – этого засранца всю дорогу учила и прикрывала Винн. Дала мальчишке специальность, с которой можно было ту свободу, на которую он пытается выбраться, банально купить! А он и изучить её толком не соизволил, порвал и изрисовал своими каракулями бесценные хранилища знаний, всё наличное время тратя на отдающее зоофилией восхищение плешивым блохосборником и бессмысленные побеги в никуда!..
Мне бы его возможности…
Вполне естественно, что учить вчерашнего послушника никто желанием не горел. А без учителя изучать магию не только медленно, но и до крайности опасно, как эффектами от неправильных заклинаний, так и попытками демонов пообщаться поближе с неопытным магом… Нет, общие занятия для особо бесполезных учеников были, и мне даже милостиво позволили их посещать, но много ли расскажет незаинтересованный в успехах детей маг лет двадцати-двадцати пяти своре в пятьдесят наглых и без устали гомонящих рыл? Общие приёмы и начала сравнительно-безопасных направлений он, конечно, вобьёт, иначе с него спросят, а вот что-то сверх, например, очищающего одежду заклинания или огонька на пальце – ни-ни.
Но я нашел выход, пусть и неоптимальный. Библиотека – это огромное хранилище всего, что только ни есть на свете сравнительно-безопасного. А что может быть безопаснее защитных чар? Забегая вперёд, скажу, что я был совершенным образом не прав, но возраст, пожалуй, извиняет меня – много ли у вас было соображения в ваши семь лет?
Первые несколько месяцев были спокойными и я успел освоить простейшие проявления упорядоченной магии: стрелу и щит, ослабляющий внешние воздействия. Конечно, у него были свои недостатки вроде ограниченной дальности формирования, сплести его вплотную к телу конструктивно невозможно: «пузырь» касается души и под давлением внешней среды попросту схлопывается – энергия из конструкта перетекает внутрь… Но это было уже кое-что.
А потом начался ад. Обещанная наставником Гоурданом поддержка обернулась пшиком: его отозвали куда-то ещё и больше с тех пор я его не видел… Но я не одну сотню раз поблагодарил свою предусмотрительность за изученный щит и привычку во сне гулять по Тени: именно благодаря этому мне удалось ускользать ото всех тщательно спланированных ловушек: я просто знал о них заранее, а уйти от экспромта было несложно: какая фантазия у детей, лишенных возможности обернуться жутким монстром, радужным вихрем или дуновением смерти? Представить и воплотить в действительность что угодно сопоставимых с собой габаритов, вплоть до мельчайших деталей? Найти в многомерной круговерти небес Тени именно тот поток ветра-магии, что вознесёт к небесам, а не разобьёт об острые скалы? А уж сколько боевой практики мне давали обитающие на условной земле существа…
Я ссорил своих врагов провалами «идеальных» планов, мелким воровством с подбрасыванием части украденного их друзьям, пугал кошмарами и искушал видениями, что посещали их каждую ночь… Заставлял алчно выспрашивать новые способы «охоты», периодически подогревая их веру в себя успешными срабатываниями ловушек и постановками одного обозлённого и сыплющего оскорблениями, до порции «целительных воздействий», актёра.
Активно в течение «обучения» в Круге мне пакостило всего два десятка магов, но и остальные не упускали случая продемонстрировать свою неприязнь к «храмовому выкормышу»: любой донос на меня признавался истинной в последней инстанции, даже если в это время я абсолютно точно был в другом месте, пару раз доходило до абсурда, когда меня наказывали за то, что я проник на склад редких книг (действительно проник), избил Йована и украл бусы у Маргарет – и всё это одновременно, на разных этажах.
Откуда такое предвзятое отношение? Ни для кого не секрет, что маги Круга, по сути, находятся в пожизненном рабстве Церкви.
Именно она устанавливает внутренние распорядки, запрещает любые отношения хоть на градус теплее приятельства, обменивает весьма посредственную еду и предметы быта на получаемый магами в Тени лириум, зачарованное оружие и доспехи, здоровье и долголетие тех, на кого укажет рыцарь-командор или Преподобная Мать, а также военную поддержку.
Кроме того, храмовники порой любят напомнить «грязным колдунам», кто в доме хозяин: ударить, толкнуть, громко порассуждать о какой-нибудь экзотической еде, красотке, вине – словом, чём-нибудь запретном для нас. Меня это не слишком трогает, в силу возраста и специфических целей в жизни, а вот остальных…
А если бы хранителям мира показалось, что «проклятые» стали слишком своевольны, они просто вырезали бы нас всех: в цитадели Кинлох постоянно базировались пятьсот только простых храмовников в зачарованном обмундировании, которые легко сомнут любое сопротивление магов.
А теперь представьте, что маги чувствовали к такому беззащитному храмовнику, который не может сделать им практически ничего? Взрослые только с тщательно скрываемым злорадством применяли «воспитательные меры», а вот дети… Дети видели отношение старших, присовокупили свою природную агрессивность и неприязнь к белой вороне, и пошли мстить за своё положение. Мстить – и попутно невольно учить меня тому, что они узнали от своих наставников: это ученики Старших не будут руки марать в прямом воздействии, ученики простых Прошедших Истязание же вполне себе развлекались.
В общем, нет ничего удивительного в том, что я закладывал под шавок Церкви столько мин отложенного действия, сколько мог.
*
Тонкие сучковатые пальцы мягко скользили по корешкам ветхих книг. «История Орлея», «Архонты Империи», «Тени Заката» – не то! Стеллаж с книгами закончился и пальцы коснулись свитков. Где же… Внезапно кисть схватила один из свитков и я унёс его на расположенный в углу магически сотворённой пещеры стол. Щелчок пальцев зажёг маленький, но очень яркий огонёк, свиток распрямился, тёмные глаза проскользили по старому пергаменту и словно сами тени вокруг вкрадчиво прошептали слова давно мёртвого мага крови.