Капитан Гаспар стоял на палубе ведущего клипера «Астролабио» вместе с вице-адмиралом и смотря в горизонт, улыбался.
– Однако вы радостны сеньор, хоть и плывем на войну – подметил Вальдес, глядя в подзорную трубу.
– Я войду в историю как первый командир новой испанской армии, без единого выстрела сокрушивший революционеров! – надменно сказал Гаспар, покрутивший левый ус тонкими пальцами, украшенные изящными перстнями.
15 октября 1822 года, эскадра подплывала к берегам Маракайбо. Но взять без единого выстрела мятежный город Гаспару не получилось. При входе в маракайбскую бухту, эскадру неожиданно атаковало 4 вражеских корабля – это были те самые каракаские революционеры, угнавшие венесуэльский флот.
– КАРАУЛ! – заорал Гаспар, когда пару снарядов пролетело рядом с его головой.
– Спокойно капитан! – приказным тоном вице-адмирал старался сохранить холодный ум.
На них шло четыре вражеских корабля. Один крупный парусный линкор, один фрегат и пару клиперов.
Вражеский линкор поравнялся с «Астролабио» и принялся вести обстрел. Правда головной корабль испанцев был неуязвим для устаревшего вооружения линкора. Огонь мятежных клиперов был неточен, поэтому испанский флот особо не пострадал, но «Астролабио» потерял двух человек убитыми и 32 ранеными. Два испанских клипера Нанте и Болантес нанесли сильные повреждения фрегату, на котором вспыхнул пожар.
После трехчасовой дуэли вражеские корабли отступили в сторону Белиза, потрепанные и с поломанными орудиями.
Испанцы сами понесли минимальные потери, десяток убитых и сотня ранено, правда несколько пожаров вспыхнуло на клипере Атило.
– Отбились! – сказал Вальдес и закурил трубку.
– Уф! Это было неожиданно! Куда смотрели колониальные власти? Почему разведка капитана Батисты не сообщила про это? —
– Успокойтесь Гаспар! В итоге все хорошо закончилось! И испытали модернизированное вооружение! —
– А если бы я погиб? Или стал калекой? – Гаспар своим ворчанием показывал свою аристократическую натуру.
Вальдес пожал плечами и приказал держать курс к северу Маракайбо.
17 октября 1822 года испанцы начали высадку десанта в бухте Гаухира и разделившись на два крупных отряда захватили местный форт и портовые доки, затем пехотный полк командира Роберта Далье вступил в короткий бой с мародерами, которые засели близ самого города.
Инженеры и подрывники взорвали заколоченные ворота города, после чего второй полк первой бригады Картахенской армии вступил на улицы Маракайбо.
Эскадра вице-адмирала Вальдеса причалила к маракайбскому порту, поддержать Гаспара бомбардировкой в случае стычек с мародерами и бандами.
18 октября 1822 основные силы Картахенской армии захватили резиденцию, портовое управление и уничтожили еще одну банду местных анархистов, которые засели в местной комендатуре.
20 октября к Маракайбо подошел капитан Батиста со своим отрядом.
Учинив кровавый погром в провинции Валеро, карлист узнав о подкреплении, приказал без передышки маршировать на север.
22 октября Батиста и Гаспар встретились в резиденции Маракайбо и совместными усилиями подняли флаг Испанской Империи над городом.
Рафаэль, который уже выздоровел за это время, узнал о штурме Маракайбо, вместе с индейцем-проводником и пару наемных гуачо добрался до города за три дня.
За это время путники наблюдали следы зверств капитана Батисты и его карателей: сожженные лачуги аборигенов, повешенные и гниющие трупы креолов на деревьях, убитая живность местных фермеров.
– Он заплатит за это! – подумал Рафаэль, морщась от увиденного.
Войдя в город, рыцарь Сантьяго при входе увидел двоих повешенных на столбах городских ворот – Гаспар и Батиста уже устроили быстрый колониальный суд.
– Кастильцы пришли! – сплюнул проводник-индеец и попрощавшись с Рафаэлем, удалился в джунгли.
Гуачо тоже разошлись, пожелав удачи.
Рафаэль зашел в резиденцию, где пересекся с Хуаном и Гаспаром.
Холодно поприветствовав всех, он попросил один из клиперов Вальдеса, дабы вернуться в Мадрид.
Гаспар, временно наделенный полномочиями губернатора согласился. А капитан Батиста подозрительно осмотрел уходящего Рафаэля.
Подходя к порту, сеньор Марото, увидел следующую картину – несколько креолов было повешено на рее над причалом, чайки и альбатросы уже облепили трупы несчастных.
Еще двоих, которые истошно вопили о своей невиновности, тащили карабинеры с нашивками крестообразного икса.
– Свора Батисты вершит правосудие – подумал Рафаэль и направился к клиперу Атило……
30 ноября 1822 года революционное правительство Венесуэлы капитулировало.
Это новость разлетелась быстро по всем газетам мировых издательств и испанского СМИ.
Король Фердинанд с балкона Королевского дома Собраний поздравил испанцев с победой.
Разумеется это обрадовало реакционеров, огорчило либералов и успокоило умеренных.
Состоялся роскошный банкет в королевском дворце, были приглашены видные аристократические семьи, офицеры, капитаны и генералы военных действий.
Играл венский оркестр, подавались изысканные напитки и блюда, каракатицы в собственных чернилах, ставрида с чаколи, Торт «Сантьяго», белое вино, жареные поросята.
Все веселились, смеялись, танцевали, освещенные красотами фламандского гобелена, венецианских люстр и классических фресок немецких живописцев, что напоминало версальский пир на кастильский манер.
Только один человек не смеялся и не веселился.
Стоя на веранде обеденного зала и всматриваясь в сторону реки Мансанарес, этот человек медленно попивал вино из хрустального бокала и тяжело вздыхал.
Ему был противен этот банкет, еще недавно шла кровавая экзекуция в южноамериканских колониях и до cих пор идет террор против туземцев, а тут уже увеселительные ужимки начались…..
Человек сжал сильно бокал, да так, что он начал трескаться, впиваясь в ладонь.
Он стиснул зубы и вновь оглядев реку Мансанарес, злостно прошептал – Завтра я устрою им суд божий! —
Неожиданно дверь ведущая в обеденный зал открылась и на веранду высунулся секретарь Эваристо Перес.
– Ах вот вы где! Сеньор Рафаэль Марото! Вас ждут для вручения ордена! —
Рафаэль ничего не ответил, продолжив стоять на веранде……
В декабре 1822 года все газеты запестрели о зверствах и преступлениях испанской армии в Венесуэле и Колумбии.
«Сотни убитых и тысяча замученных несчастных аборигенов»
«Резня в Каракасе»
«Висельное правосудие»
Поток информации сметал репутацию испанских солдат, которые принимали участие в подавлении восстания.
Франция, США и Швейцария осудили антигуманистические методы карабинеров, назвав это геноцидом целого народа.
Уильям Каллен, тот самый американский журналист, который философски дал оценку новой испанской армии, посетил Маракайбо накануне штурма испанской армии.
«Висельное правосудие» – именно это его статья была, когда он нагляделся на вновь испанское владычество.
Все это вызвало протесты по всей Испанской Империи.
30 декабря 1823 года, в Мадриде прошла 10 тысячная толпа протестующих.
Либералы, умеренные, пацифисты, рабочие, творческая интеллигенция, аболиционисты и демократические настроенные офицеры устроили марш мира и равенства в западную часть города, к королевской резиденции. Марш возглавлял Франсиско Эспос-и-Мина, кастильский генерал и представитель конституционных демократов.
Протестующих встретил секретарь Эваристо Перес, который пообещал как можно скорее разобраться с офицерами, замешанными в терроре против туземцев испанских колоний в Южной Америки.
Это слегка сбавило, но не погасило пыл недовольства.
Северная колониальная армия была распущена, а капитан Хуан Батиста, колумбийский мясник и карлист был насильно списан в отставку.
Это его взбесило, бешено рыча, жестокий карлист этим же вечером напился в таверне Маракайбо и устроил дебош.
Новая колониальная администрация депортировала его во флоридский гарнизон.
Разумеется половину преступлений кинуто было с картахенской армии на Батисту умышленно, дабы не портить имидж новой испанской армии.
Далее было раскрыта негласная помощь британцев революционерам – среди убитых главарей мятежников был опознан Томас Кокрейн, 10-й граф Дандональд, маркиз Мараньян, британский адмирал и консул, также во временной резиденции революционного совета Соединенных провинций Южной Америки было найдено золото с британской описью для доставки новой партии пороха, ружей и пушек.
Это начало охлаждать дипломатию Испании Великобритании, но администрация Георга IV, возглавляемая графом Робертом Дженкинсоном, пригласила Фердинанда стать участником Лондонской Конвенции.
Данное мероприятие проводилось дабы ослабить влияние России, заинтересованной в создании на Балканах дружественных ей государств и коллективные действия государств по отношению к Турции, с целью побудить её прекратить военные действия против греков, предоставить Греции автономию на условиях уплаты ежегодной дани султану.
НО был также и скрытый смысл этой конвенции – Британия хотела заручиться поддержкой Испании против Франции и Нидерландов.
Разумеется король посетил это мероприятие, довольно помпезно принятый в Букингемском дворце и принесший еще больше лондонских инвестиций в экономику Испании.
Это обрадовало либералов и демократов, но настроило ярых карлистов и реакционеров против Фердинанда.
– Брать деньги у врага! Это измена нашим интересам! – взвыл Дон Карлос, баламутя своих приспешников и ярых реакционеров.
Также это снизило симпатию короля среди обычных солдат.
Находясь в Лондоне, Фердинанд сильно простудился, а покидая британские острова столкнулся с либеральной прессой, которая обрушила на него ряд критики и недовольств.
Усталый, измученный и в плохом состоянии, король прибыл в Мадрид совершенно разбитым. Но и тут его ждало новое потрясение.
В леонской угольной шахте, произошел неприятный случай, сильно повлиявший на будущее испанской короны.
Девушка лет 16, трудилась в шахте, дабы прокормить больную мать и отца, ставшего инвалидом после Пиренейских войн. И в злополучный день 7 января 1823 года, тяжелый ящик придавил девушку.
Рабочие обвинили руководство в халатности, руководство же обвинило местных капиталистов, содержащих шахты.
Это снова подняло градус протестов.
10 января 1823 года, марш противников монархии вновь дошел до королевского дворца. Король в силу болезни, которая приковала его в кровати не смог выйти к народу.