— Пустите, мне надо к нему, туда, попросить!..
Руки, однако, держали крепко, а рассмотреть что-то выше рук стало как-то резко невозможно — от задирания головы перед глазами все поплыло снова, распадаясь какими-то пятнами.
Слух уловил ворчание односельчан, что Ловчий, похоже, сегодня — впервые за сто лет! — не появится, а остальные уже прошли, и Руэри почувствовал, как щиплет отчаянными слезами глаза и нос.
Перед глазами поплыло только больше, когда о себе напомнили поддерживающие руки — одна длинная ладонь улеглась на лоб, вторая перехватила за спину, дышать стало легче, боль в ободранной руке пропала, перед глазами прояснилось, мальчик сморгнул слезы, стоявшие в глазах — и стало видно почти четко.
Правда, как во сне, иначе, чем объяснить, что его удерживал присевший на колени и глядящий Руэри прямо в глаза странный ши?
То, что это ши, было ясно с первого взгляда на острые уши, вдобавок, шевелящиеся, темная однотонная куртка смотрелась так, словно по ней разлили чернила, настолько темной она была, неразличимо темные волосы топорщились на голове. Резкие и острые черты лица немного напоминали птицу. На поясе висел меч, с другой стороны — кинжал, и на мага этот гость похож не был.
— Зачем тебе Ловчий? — голова склонилась набок, а в зеленых глазах замерцал интерес.
— Мне очень нужно! — Руэри рванулся, но пошатнулся и чуть не упал, ши перехватил его крепче. — Мне нужно чудо, чтобы помочь маме и папе! Я хочу ему объяснить!
— А что с твоими мамой и папой? — голова склонилась на другой бок, теперь перепутать ши с человеком было вовсе невозможно.
— Их обвинили! Маму в колдовстве, а папу, что он её пытался спасти! Их казнят! Если сегодня не случится чудо!
Руэри перестал вырываться, отчаянно и смиренно застыл в руках взрослого.
— А как тебя зовут, мальчик-которому-нужно-чудо? — немного скрипучий голос завораживал, заставляя слушать и, кажется, успокаиваться.
— Меня зовут Руэри! А тебя, ши-которого-не-объявили? — Руэри вовсе не хотел грубить, но отчаяние было слишком велико.
— Ты можешь звать меня Экк**, — тот выпустил из захвата спину Руэри, ощупал ещё раз лоб, вернулся к руке. — И у меня к тебе ещё один вопрос, Рыжий Король, где ты откопал живых упырей?
Рукава недвусмысленно поддернулись, обнажая локти и круглые следы укусов.
— Это скорее, где упыри откопали меня! Я познакомился с ними на тот, прошлый Самхейн, а потом оказалось, что это не мальчики, а упыри! Если бы они не хотели выпить крови ши, они допили бы меня, берегись, Экк, не слушай мальчиков, которые ходят парой, и не заходи туда! — Руэри махнул рукой на забор, покачнулся вслед за движением, но гораздо меньше. Да и туман перед глазами пропадал все явственнее.
Ши серьезно выслушал, кивнул, оглядел задумчиво забор.
— А что потянуло туда тебя? — кажется, понимал он даже больше, чем Руэри произносил.
— Я торопился, — теперь уже нет, так что можно рассказать толково и вежливо. — Я очень торопился, чтобы не пропустить вашу процессию и успеть попросить кого-нибудь из свиты помочь моим родителям волшебством! А мои друзья отправились накануне волшебной ночи туда, где, по слухам, живут упыри, чтобы помочь мне уговорить ши — и сократить дорогу.
Экк кивнул, поощряя рассказ на продолжение, перехватил руки теперь за запястья, не поднимаясь и глядя Руэри в глаза. Рассказывать хотелось, казалось, от этого уходили пережитые боль и ужас.
— А когда я забежал за ними за забор, там никого не было, — Руэри передернуло, — но я не мог их бросить! Я побежал дальше! И чем темнее становилось, тем более глупой шуткой это казалось, а потом меня схватили за ногу, я упал, ударился головой и спиной.
Экк кивнул еще раз, на сей раз — утвердительно, будто подтверждал слова Руэри.
— А потом оказалось, что это они и есть упыри, те, кого я год считал обычными мальчиками, своими друзьями!
— С упырями надо будет, конечно, разобраться, — Экк пробормотал это вовсе тихо, но Руэри услышал. — А чем тебе может помочь ши, раз твои родители в заключении? Какое чудо возможно подарить тебе, чтобы храброе сердце Рыжего Короля не болело?
— Я… Я не знаю, — Руэри опустил голову, — вот разве что сломать дверь в дом старосты и ударить ей охранника, чтобы мама с папой могли выйти!
— Вам есть, куда пойти за пределами этой деревни? — ши продолжал удерживать запястья, и Руэри ощутил себя таким здоровым, каким не ощущал уже давно, когда последний раз нормально ел.
— Нет, — опять захотелось опустить голову, но на сей раз мальчик вскинул подбородок, - нет, Экк, но мы пойдем, даже в преддверии зимы! Мне только надо, чтобы они были живы! — не удержался и немного пустил петуха.
— Ты храбрый, Рыжий Король, но жить среди сородичей хотя тяжело, иногда невыносимо, однако нужно, — в голосе ши засквозила печаль, словно весь шумный двор, к которому он принадлежал, был просто призраком. — А волшебство, настоящее, я тебе скажу, волшебство — такое, которое не исчезает с рассветом. Надо подумать, как тебе помочь толком. А пока…
— А пока здравствуйте, господин! — позади зазвенел голос Фаррела. — Не поможете ли вы и нам тоже!
— Да, господин ши, пожалуйста, бедным сиротам нечего есть, — басовито затянул Виллем.
— Кроме других таких же сирот, да? — Экк проговорил это задумчиво, как будто рассуждал о восходе или заходе солнца, поднялся во весь рост и закрыл Руэри спиной.
Комментарий к
*Перевод имени Руэри — рыжий король
**Экк — пестрый
========== Часть 2 ==========
Руэри было плохо видно из-за спины ши, но приближающихся с двух сторон Фаррела и Виллема воображение дорисовывало без всяких усилий.
— Господин ши, как вы можете! — убедительно гудел один.
— Как вы можете не сжалиться над бедными сиротками! — визгливо вторил другой.
Экк без всяких долгих разговоров положил руку на меч.
— О, Виллем, смотри, он нас слышит! — Фаррел явственно оживился, острые зубы вытянулись вниз, не сходясь и растопыривая губы.
Лицо Виллема тоже изменилось, черты затвердели, утратили плавную обтекаемость человека.
Упыри, смотревшиеся мальчишками, медленно, но уверенно старались обойти Руэри и Экка так, чтобы оставшийся позади забор вовсе перекрыл пути к отступлению. Мальчик изо всех сил сдерживался и не хватался за пояс или странно темную куртку ши, на это уходили почти все душевные силы — гость из Нижнего мира давал надежду на чудо, сохранить ему жизнь было важно невероятно. И Руэри боялся за ши, как за старшего брата, которого у него никогда не было.
И если дело пойдет так и дальше, то и возможного младшего брата Руэри тоже не увидит.
— Этот господин ши, — пародия на вежливый кивок, — видит нас, Виллем, и слышит, и даже, возможно, боится!
Толстяк потянул носом воздух, не обращая внимания на явно прислушивающегося Экка, чуткие ушки подрагивали, Руэри было видно.
— Возможно, боится, — насмешливо глянул на Фаррела вбок, отчего глаза сверкнули отраженной зеленью, как у кошек в темноте, — не боится, но опасается и знает, чем плохи упыри для ши!
Руэри все-таки не выдержал и вцепился в кожаный пояс Экка обеими руками: упыриной скорости у него нет, но прикрыть спину сможет. Вокруг сгущались тени, ветер шумел в темных кронах, а сияние замковых ворот отражалось на уже обнаженном мече ши тонкими полосками, как будто пламя. Впечатление усугублялось еще и тем, что клинок оказался волнистым.
— О, Виллем, смотри, господин ши, кажется, жестокосерден, он не желает помочь бедным сиротам! — Фаррел говорил безбоязненно, зная, что никто их не услышит, все разбрелись по деревне, пытаясь урвать свою порцию волшебства Самхейна.
— Не желает помочь бедным сиротам, нет, не желает! — низкий голос второго упыря загудел так, что у Руэри опять потемнело перед глазами, руки налились свинцом, а голову повело. — Тогда бедным сиротам придется бороться за жизнь, как обычно, Фаррел, как обычно!
— Как верно, Виллем, как верно, придется бороться за жизнь нашего господина ши! — теперь зелено сверкнули глаза у тонкокостного упыря.
Рванулись они одновременно, и Руэри не успел заметить, в какой момент. То вот стояли и ёрничали, а то растворились в темноте, сливаясь с ней, размазываясь в движении, размываясь перед глазами… Руэри успел только вскрикнуть и отчаяться, звук ещё уходил эхом в высокие ели, когда мальчик понял одну прекрасную вещь: для ши это движение не было ни размытым, ни внезапным. Пояс в руках Руэри дернулся влево, потом вправо — и на земле оказались две половины Фаррела, правда, на руке Экка повис, точно обозлившийся пёс, запустивший клыки глубоко Виллем.
Руэри с ужасом взирал на пробитый насквозь палец ши, прокушенную руку, вытягивающие кровь зубы, когда его внимание привлекло нечто более ужасное: Фаррел, даже разрубленный на две половины, все еще шевелился, кряхтел, пытался ползти. Волосы встали дыбом, когда зазвучал вдобавок его голос:
— Виллем, да помоги же мне, так не встать! Этот неблагой порубил меня, что твою капусту! Виллем! Виллем! Я тоже хочу его крови!
Лишь теперь Руэри обратил внимание, что ши как будто застыл в янтаре: из него пили кровь, но Экк даже не морщился и не шевелился, замер на середине жеста, почти снесшего голову и второму упырю!
— Экк! Экк! — ушки дернулись, и Руэри затряс всего ши, хватаясь за пояс изо всех сил, превозмогая темноту, тяжесть, слабость. - Экк! Он хочет тебя убить!
Гость из Нижнего мира слегка пошевелился, будто заинтересованно, как если бы услышал интересную новость. Руэри почувствовал: отливает от лица кровь — такими темпами Экк придет в себя тогда, когда пищи для упырей в нем уже не останется совсем!
— Виллем! Жадный ты урод! Помоги мне! — верхняя половина Фаррела подтягивалась на руках к нижней, подергивающейся всеми суставами. — Потом напьемся вволю, заруби мелкого паршивца, зудит что твой комар!
Руэри поглядел на лицо того, кого до нынешнего вечера считал своим другом, и с содроганием заметил, что бессмысленные от утоления голода глаза упыря теперь смотрят прямо на него. Руэри вздрогнул, Виллем стал втягивать клыки…
— Экк! Экк! Они хотят убить тебя и меня! Меня тоже! — вот здесь ши вздрогнул явно, поэтому Руэри продолжил, цепляясь в прямом и переносном смысле за свою последнюю надежду. — Они убьют нас! Они убьют нас и моих родителей! Потому что мы им не поможем! Экк!..
Виллем почти освободил верхнюю челюсть, когда оказалось, что это невозможно сделать. Ши сомкнул пальцы, выворачивая половину головы вверх, ибо во рту упыря был сжатый кулак. Экк держал упыря за лицо пробитой рукой, что смотрелось, пожалуй, даже более жутко, чем нашедший свою вторую половину Фаррел, подтягивающий в данный момент свои ноги, словно сползающие штаны.
Фаррел повернулся на удивленный хрип Виллема, расширил глаза, попытался вскочить на ноги, но снова упал в грязь:
— Жадный ты урод, Виллем, колдуй, не то он снесет тебе башку! — высокий голос ввинчивался в уши и Экку тоже, Руэри видел, как плотно они прижались к голове.
В то время как вторая рука ши замахнулась волнистым мечом, примериваясь отсечь Виллему голову.
Мгновение как будто замерло, стоило мечу двинуться навстречу упыриной шее: Руэри видел смазанную полоску летящего меча, раскрывшего рот Фаррела, нахмурившегося Экка, а вот Виллем, размытый по краям, копался, стараясь разомкнуть кулак. Меч продолжал медленно лететь, хотя мгновения теперь проходили часами, но и Виллему никак не удавалось освободиться. Руэри не мог даже моргнуть, ибо его время застыло вместе с остальными, быстрым был упырь.
Руэри удивляло, что он все это видит.
Чем ближе подлетал меч, тем больше волновался кровосос, тем яростнее становились его рывки — и Руэри ничуть не удивился, когда Виллем предпочел обломать длинные клыки, оставляя их в руке Экка, выламывая себе часть челюсти, но не лишаясь головы.
Мгновение продолжало длиться, и Руэри заметил, как Виллем подбегает к Фаррелу, хватает его, закидывает на закорки — и скрывается, рванув за ближайшее дерево, таясь за кустами и темнотой.
Руэри, наконец, моргнул, и мир зажил по-старому.
Экк под руками вздохнул, его пояс двинулся, крутка притиснулась к пальцам, но Руэри был рад даже таким неприятным ощущениям. Потряс ши на пробу еще раз, отчего Экк обернулся и поглядел под свой локоть, прямо на Руэри. Зеленые глаза волшебного и отчетливо живого господина прищурились, зрачки сузились, ему явно тоже было больно. Однако Экк улыбнулся, вытягивая длинные губы — упырям точно было больнее. От этой улыбки, первой за долгое время, направленной именно ему, преобразившей лицо взрослого радостью, подбадривающей и поддерживающей именно его, Руэри, захотелось заплакать. Вместо этого он глубоко вздохнул, постарался подумать трезво: этот взрослый даже не принадлежал их миру, не то что интересовался конкретным рыжим мальчиком, просто была схватка, просто было событие, просто Руэри пригодился…
— Ты молодец, Рыжий король, — шалашик самообладания оказался из соломы, его уверенно разметывал один голос Экка, теплый в глубине, добрый голос. — Если бы не ты, мне не помогли бы ни моя скорость, ни мой меч, пусть они никогда не подводили меня раньше. И я снова прошу помощи.
Лицо ши исказилось отчетливой гримасой боли, хотя он быстро взял себя в руки, Руэри видел: боль не ушла, она затаилась даже в уголках глаз. Если приглядеться, в уголках глаз скопилось очень много невыплаканных слез… Руэри мотнул головой. Что за невыплаканные слезы? Какая притаившаяся боль? То, что ши неприятно, ясно и так — в его ладони торчат упырьи зубы!
— Прошу, вытащи их из моей руки, — левая ладонь опустилась ближе к Руэри, позволяя рассмотреть повреждения. — Только намотай что-нибудь на свои пальцы, клыки ядовиты.
Если бы эту рану видела матушка Руэри, она бы завздыхала так, как вздыхала, когда сердилась: часто и жарко, насупливаясь и темнея лицом. Уж очень криво торчали иголки зубов, уж очень сильно пробили руку, уж очень неприятно смотрелся продырявленный указательный палец. Руэри лекарем не был, волшебным даром не обладал, но вздохнул в точности, как она. Такую добрую руку не годилось пробивать упыриными клыками.
Обмотал свои пальцы рукавом, потянул клыки по одному вверх, складывая их в подставленный здоровой рукой носовой платок, стараясь не смотреть в лицо Экку и не прислушиваться к его дыханию, чтобы не сбиться. Когда последний, восьмой игольчатый зуб был извлечен из ладони, Руэри на пробу поднял глаза — в лице не было страдания, но мелко и часто дрожали подвижные уши. Кровь из руки не сочилась, хоть это было хорошо в укусе упырей: стоило им вынуть зубы из раны, она схватывалась их слюной, спасая жертву от бесполезной кровопотери, продляя ей жизнь, давая упырю массу шансов снова изловить свою добычу. Ранки, правда, все равно выглядели не блестяще, поэтому Руэри замотал их своим платком, не таким уж и чистым после недели на вольных хлебах.
Экк поглядел на это странно, словно не мог понять — что это значит, приподнял изогнутые брови и постарался завязать свой платок в узел, чтобы спрятать клыки, похоже, в кошель на пояс или в сумку, болтающуюся на одном плече. Руэри перехватил платок опять, за кончики, завязал, передал Экку обратно, ши благодарно кивнул, и вопрос к нему вырвался сам собой.
— Экк, а ты не знаешь, почему Фаррел не умер, когда ты разрубил его пополам? — Руэри постарался не придвигаться к взрослому ближе, им надо было срочно двигаться на выручку маме с папой, но упыри тоже были где-то в темноте, стоило разобраться хоть в чем-то.
— Увы, Рыжий король, я сталкивался с упырями давно, и это были очень мертвые упыри, — Экк помрачнел, припоминая, уши дернулись крупно два раза, а потом снова мелко задрожали. — Они бродили по болоту, истребляли живность, пили кровь, хотя давно забыли, зачем им это делать, их разум поглотила Трясина, а тела отпустила порезвиться. Так что знания мои не так велики, — удрученно и недовольно подобрался.
— Не расстраивайся, Экк, может, они тоже исчезнут с рассветом? — Руэри очень хотелось бы поверить в собственную успокоительную ложь, но он сам слышал, что выпитая кровь поддержит в монстрах силы. Впрочем успокоить ши почему-то тоже очень хотелось.