— Сегодня.
— Не поздно?
— Через неделю занятия вообще на ночь поставили. Там и останусь.
— Хм, — он с некоторым подозрением посмотрел на макушку супруги, уже превратившуюся в воронье гнездо его стараниями. — В гостинице? Может, водителя возьмешь?
— Каждому изменяющему — по квартире. Как тебе такой лозунг?
— Оптимистично, — усмехнулся он. — Ладно, как знаешь. Изменяющая… Давай только без гонок на этот раз?
— Кстати, а как ты нас нашел?
Аори подрыгала ногами, сбрасывая надоевшие туфли.
— Детский вопрос. Акос влез в систему, чтобы трассу проложить, а я посмотрел, где она заканчивается.
— А что ты ему сказал?
Она посмотрела снизу вверх тем шаловливым, дерзким взглядом, которого Лейт не видел так давно и по которому, как оказалось, отчаянно скучал.
— Что сказал, что сказал, — пробурчал он и снова уткнулся в смартфон, чтобы не начать целовать вредную, глупую, единственную прямо здесь и сейчас. — Незачем тебе это слышать.
— Лейт…
— Что?
— Жаль, что у нас больше не получится родиться, да? Ты бы хотел начать все заново, быть вместе без особенностей, без изменения?
— Хм. Наверное, нет.
— Почему? — она удивилась и даже немного обиделась.
— Я хотел бы простую, правильную жизнь. А с тобой такое невозможно.
Аори тихонько вздохнула и притихла, убаюканная плавным покачиванием "Ориона" и мерными ударами сердца где-то под серой рубашкой.
Последняя неделя весны выдалась суматошной, безумной, неимоверно счастливой. Ничего не напоминало уже о холодах, дождях, резком ветре. Тепло и лето воцарились в каждой травинке, и ждали лишь официального подтверждения своего статуса.
Когда Аори просыпалась, ни Главы, ни их изменяющей уже не было дома. Лейт не оставлял цветов на подушке, записок или иных приятных мелочей, и даже писать ему стоило только в случае крайней необходимости. Но Аори все равно постоянно вспоминала о том, с кем делила жизнь, и потому то ошибалась в простейших арканах, то щелкала, как орешки, самые заковыристые задачки, какие только мог придумать неугомонный куратор.
Для них с Лейтом оставались лишь вечер и ночь. Иногда — только ночь, если кто-то возвращался после наступления темноты. Они бросались друг к другу, пытаясь вместить в несколько часов то, что переполняло души, чтоб хоть немного притушить пожирающий их огонь. Проживали все, что могли представить, от тихого разговора и невинных поцелуев и до той грани, где заканчивался человеческий стыд.
И дальше нее. Как можно стыдиться того, с кем делишь саму себя, того, в чьей груди бьется частичка твоего сердца?
И, главное, зачем? Чтобы отнять у двоих то, что не может ощутить один?
Они спешили жить, и не потому, что боялись снова потерять эту жизнь. Просто потому, что могли.
Последнюю весеннюю ночь Лейту предстояло провести в одиночестве, и его супруга улыбнулась собственным мыслям, справедливо полагая, что Глава Ори не прочь в кои-то веки выспаться.
— Аори, а ты и в самом деле замужем? — поинтересовалась Люс.
Им назначили парную практику, и то, что перед этим посоветовали посетить туалет и принять душ, оптимизма не добавляло.
Старшая изменяющая восседала на кушетке, сложно переплетя ноги. Аори попробовала было повторить позу, и едва не рухнула носом в пол. Так что теперь она сидела на краю и болтала ногами, ничуть не заботясь о том, соответствует такое поведение супруге Главы или нет.
— Удивительно, что есть в этом мире кто-то не осведомленный о моей особе, — съязвила Аори. — Правда. Откуда ты узнала?
— Ананасик сказал. Роды какие-то… или рода?
Люс поправила легкий зеленый шарф. Единственная вещь, которая осталась у нее из родного мира, и Аори неловко было спрашивать, куда делось все остальное.
— Неважно. А что с твоим маяком?
— Ну был, — отмахнулась Люс. — Не твое дело. А как твой муж относится к тому, что ты — изменяющая?
— Вроде не против… — растерялась Аори.
— Значит, любит, по крайней мере, пока, — заключила Люс. — А ты его?
— Не твое дело, — мстительно отбрила младшая изменяющая.
Они посмотрели друг на друга, как две столкнувшиеся в переулке кошки. Разве что спины не выгнули и хвосты не распушили, за неимением таковых.
— Аори, а что такое любовь?
— Примитивный аркан, — саркастически отозвалась она, — неплохо подходит…
— А для тебя? — перебила Люс, и что-то в ее голосе заставило замолчать и задуматься.
— Я не могу представить мир, в котором нет его. Я знаю, что может найтись демон или человек… нет, не хочу об этом думать. И представить этот новый мир — не могу.
— А если вы расстанетесь?
— Все равно он будет в мире, в котором я живу. Понимаешь? Ничего не изменится настолько, чтобы учиться жить заново. Мне уже приходилось, Люс. И я не знаю, будет это легче, буду я равнодушнее. Или, наоборот, сломаюсь.
— А этот ваш клан, наверное, очень сильный? — Люс смотрела в сторону, и Аори не могла понять, почему изменяющая так резко сменила тему. — Зачем ему нужно учить тебя?
— Ты давно в Арканиуме?
— Года два, а что?
— И до сих пор не выучила простейших вещей про Астраль? — вкрадчиво поинтересовалась Аори.
— Я не собираюсь тут задерживаться, — буркнула Люс. — Отправлюсь домой сразу, как только смогу. Посмотри только вокруг, все купаются в роскоши, пока в других мирах сражаются за то, чтобы дожить до следующего дня! Ненавижу…
Что-то екнуло на душе у Аори.
— Почему ты не вернулась раньше? — спросила она без всякой издевки.
— Потому, что второго шанса выучиться не будет. Мой мир надо восстанавливать, а не разрушать, и это — куда сложнее…
— Ты уже выбрала специализацию?
— Угу. Если упростить — химия и связанное изменение живого. Например, создание таких растений, которые смогут прижиться в песке и пыли, почти без воды. И расти, и давать плоды без изменяющих.
— У тебя есть цель, — уважительно констатировала Аори. — У меня это — главная проблема. Не знаю, зачем я делаю то, что делаю.
— Можешь отправиться со мной, — предложила Люс почти серьезно. — Никакая помощь не будет лишней.
— Я подумаю, — Аори вскинула голову, услышав звук шагов.
Марон и незнакомый изменяющий, похожий на перекатывающийся на коротких ножках бочонок, почему-то старались избегать взглядов друг друга. Толстяк сразу подошел к Люс, принялся что-то ей тихо объяснять.
Куратор, поняла Аори.
— Готова? — спросил Марон, опустив приветствие.
— К чему? — таким же тоном поинтересовалась ученица.
— К небольшому, но много раз повторенному путешествию. Будешь отвечать, где находишься, реальность или приграничье. Можешь говорить "Грань", без разницы.
— И все? — удивилась она.
— Да.
Наклонившись, Марон достал откуда-то из-под кушетки металлические браслеты на тонких длинных цепях, и защелкнул их на запястьях Аори. Потоки в ее теле тут же притихли, оставив изменяющую почти беспомощной. Покосившись на Люс, она увидела, что и на вторую ученицу надели такие же.
— Это зачем?
— Чтобы ты не навредила себе.
В зал зашли еще несколько магов-дежурных. Никакого труда отличить их не составляло — никто больше не носил одинаковых, явно форменных курток с нашивками Арканиума на рукавах.
— Ложись, расслабься.
Она повиновалась и долго лежала, слушая тишину.
Снаружи окончательно сгустились сумерки, когда Марон, бросив короткий взгляд на часы, дал знак дежурным. Они подошли ближе, и куратор положил ладонь на лоб подопечной.
Сильный толчок выпихнул ее из реальности. И, не успели краски приграничья толком сгуститься вокруг, как Аори, будто на резинке, вылетела обратно.
Она резко села на кушетке, обвела комнату полубезумным взглядом. Рядом точно так же вскинулась Люс.
— Ответ! — резкий, жесткий приказ.
— Реальность, — с трудом ответила Аори, и по голове снова ударило изменение. С той стороны ее подхватили, и она сообразила, кто. Маги из "команды сна", изменяющие, которые помогают выбраться заплутавшим или заплутать тем, кто думает, что знает путь. Как минимум двое из них всегда дежурили в общей зоне приграничья на тот случай, если магам в других мирах понадобится связаться с Астралью.
— Ответ!
— Грань.
Удар, еще удар. Мелкие черные тени ползут отовсюду, остаются пятнами в глазах, где бы она ни находилась.
— Ответ!
— Грань!
Их дергали туда-обратно, словно рыб из воды. Реальность-Грань-реальность-Грань-Грань-реальность-реальность… Чтобы запутать, чтобы они потеряли всякую связь, всякое понимание происходящего.
И там, в приграничье, за спинами магов, застыло дрожащее марево, похожее на женскую фигуру. Глаза ее горели золотом, она смотрела то на Люс, то на Аори, будто выбирала. Будто ждала. Будто хотела помочь и не могла.
Задыхаясь от желания коснуться ее, Аори протянула руку… и упала в реальность, на жесткую холодную кушетку.
Браслеты впились в руки, холод обжег запястья.
И, когда Аори вновь оказалась по ту сторону, больше никто ее не ждал.
Люс сломалась первой.
— Она следит за мной! Следит! — закричала изменяющая, когда их снова выдернули наружу. — Не надо! Нет!
По рукам Люс пробежали разряды, цепи лопнули, она свалилась с кушетки на пол. К изменяющей бросились маги, дежурившие в комнате, и ее куратор. Марон остался рядом со своей ученицей.
Аори еще успела заметить, как с пальцев Люс стекают темные струйки крови, и тут же вылетела в приграничье. Марон не собирался останавливаться, пока с ней не случится то же самое, пока она не рухнет, искалеченная собственным изменением.
И "команда сна" вытолкнула ее, не спрашивая, и Марон отправил обратно. И в глазах полыхнула тьма, и Аори показалось, что ее сознание отделяется от тела и падает, бесконечно падает куда-то.
Синдром Веррейна. Когда забываешь, в какой сфере находишься, когда маски Грани накладываются на реальные вещи и меняют их очертания.
Что перед ней? Темнота ночи или забытье, сон, нереальность?
Кто перед ней? Марон или волколак, человек или тонкое энергетическое плетение?
Кто бьется под руками магов? Будущий друг или прошлый враг?
Кто ждет где-то далеко, человек или демон?
Прошлое или будущее?
Обман или ложь, иллюзия или неправда?
Нигде нет ничего, кроме тьмы. Как понять, что за тьма вокруг? Как научиться видеть ослепшими глазами?
Она превратилась в язычок огромного колокола, шар на длинной металлической цепи. Раскачивалась туда-обратно, не долетая миллиметров до стенок.
Она стала звуком, тревожным набатом, волной и частицей одновременно. Частотой.
Тысячами нитей, растянутых в пространстве. Сгустком света, который движется по каждой из них одновременно.
Она потеряла имя и на бесконечное мгновение вернулась в изначальное состояние потенциала.
И с грохотом рухнула обратно в воплощенное тело.
— Реальность, — прошептала Аори. — Реальность.
Над головой раздался тихий смешок, и она открыла глаза.
Свет ламп потускнел, некоторые погасли, и потолок терялся в полумраке. По нему, избегая освещенных участков, ручейком змеилась дымка. И самый темный, густой мрак собрался над изменяющей. Густой настолько, что в нем зарождались отдельные капли и падали по бокам от кушетки.
Аори едва сдержала вскрик. Прямо над ней, затаившись в мареве, прижимался к потолку старый, костлявый коги. Щетинистая бурая тварь размером с человека, похожая на высушенную мумию с короткими передними лапками.
Мерзко захрустели позвонки, когда коги принялся медленно, исподтишка поворачивать голову. На четверть оборота, на половину… Шея любого живого существа сломалась бы, но нависший над Аори демон продолжал держаться за потолок всеми лапами, при этом в упор уставившись на привязанную к кушетке жертву провалами слепых глазниц. Тонкие черные ноздри затрепетали, когда демон с силой втянул в себя воздух.
Со скул свисали хлопья пергаментной бурой шкуры, и, когда коги отцепил передние лапы и вытянулся во весь рост, эти ошметки коснулись лица изменяющей. Сухие, шершавые, легкие, словно крылья ночных бабочек.
Когти легли на плечи, принялись мелко и неглубоко скрести, раздирая тонкую ткань рубашки на ленты.
— Реальность… Это реальность! — закричала Аори, задергала руками, пытаясь выпутаться из кошмара. Коги прижал ее лапами к кушетке.
Она не может изменять, она в реальности!
Цепи звенели и не отпускали. Истошно закричав, Аори бросила отчаянный взгляд на Марона. Он стоял возле кушетки и улыбался.
Медленно, словно преодолевая сопротивление воды, маг положил руку на плечо ученицы. Запястье стремительно почернело, по телу, как масло по воде, поплыли разводы густой мути. За считанные секунды Марон превратился в копию самого себя, в статую из черного дымного желе.
Статуя еще раз улыбнулась и растеклась по полу.
Коги проводил взглядом черную лужу, а потом одну за другой отцепил лапы от потолка и уселся на живот Аори.
— Мне кажется… Этого нет на самом деле! — Она охрипла от крика. — Марон… Марон! Хватит, пожалуйста!
Демон склонил лысую, высушенную до черепа голову. Безгубый рот приоткрылся, выпуская длинный черный язык. Он извивался, как огромный солитер, свивался в спираль и расправлялся, словно коги сам его не контролировал. Бурая маска приблизилась, коснулась шеи Аори.
Прижавшись щекой к коже изменяющей, демон медленно провел шершавой башкой вверх. Чешуйки оставили на нежной коже саднящие царапины, ноздри коги раздувались и сжимались, он со свистом втягивал в себя воздух, наслаждаясь запахом живого тела. Извивающийся язык коснулся человеческих губ.
Аори завизжала, забилась в панике, уже не пытаясь понять, где она, что с ней. Оживший кошмар горбился на ее груди, существо, поджидающее в приграничье потерявшиеся человеческие души. Коги существуют только там, в полуяви-полусне, в тяжелом бреде…
Почему она не может отстранить сознание?
Насытившись запахом, коги нахохлился и задумчиво постучал когтями по плечам Аори, как голодный человек — по столу. От него самого пахло приторной ванильной сладостью и пылью. Изменяющая все пыталась вырваться, и демон распахнул пасть.
Нижняя челюсть болталась на тонких связках, оттягивалась все ниже, открывая глубокое, широкое горло. Язык извивался, словно бешеный, между стесанных пеньков зубов.
Челюсть коги опустилась почти до выпирающих ребер, и он обхватил все лицо Аори своей пастью. Ее крик задохнулся в чужой глотке. Демон прижимался все сильнее и сильнее, душил ее собственными внутренностями.
Сердце уже почти остановилось, когда коги впился зубами в подбородок и виски и рванул кожу вверх, пытаясь содрать ее с черепа.
И сквозь боль, сквозь агонию — Аори вдохнула.
— На бок ее, быстро! — шипящий злой голос пробился сквозь шумящую в ушах кровь.
Аори раскашлялась, надрывно, хрипло. Срываясь с губ, на пол полетели брызги черной слизи.
— Сильнее! — Скомандовала высокая массивная фигура в длинной рясе.
Ее ударили по спине. Или, может, пропустили ток. Или изменение. Тело выгнулось дугой, и изо рта вылетел целый черный комок. Аори обессиленно упала на край кушетки, схватившись пальцами за металлическую перекладину.
Браслеты с запястий исчезли, словно их не было. Какое удивительное чудо.
Приподняв голову, она обвела взглядом собравшихся вокруг магов.
Что с их лицами?
Дежурные… Марон и куратор Люс… Эремерт?!
Аори медленно выпрямилась, вытерла рот рукавом рубашки. Той, что в клочья разорвал коги.
Целым рукавом.
Ее колотило, как от жесточайшего озноба, но на разрывающей тело злости Аори сумела вскочить на ноги. В глазах моментально потемнело, мир поплыл…
Марон едва успел подхватить ученицу.
— Тише, тише, — пробормотал он взволнованно, отводя волосы с ее лба.
Она выругалась, оттолкнула его руку.
— Синдром? Это — синдром? — и еще несколько слов, вполне привычных для изменяющих, которые в очередной раз испытывают незабываемые ощущения собственной смерти.
— Нет, — жесткий рычащий голос заставил ее замолчать.
Эремерт медленно разжал когти. С его ладони, пачкая чешую, капала тягучая смоляная жижа.
Измененный брезгливо тряхнул рукой, и останки демона украсили пол многочисленными оспяными метками.