– Наш план явно не сработал, – посмотрел на них мистер Форкл. – Стоит ли спрашивать, ради чего вы терпели позор?
– Думаю, есть вопрос получше: почему вы здесь так рано? – поинтересовался Киф.
– Мы обещали Калле рассказать новости о Диколесье, как только они появятся, – объяснил Гранит.
– И? – спросила Софи.
– Пока что без изменений, но это неплохо, – сказал Блик. – Симптомы гномов пока не ухудшаются.
– Но лекарства все еще нет, – уточнила Софи.
– Нет, – признал мистер Форкл. – Но над ним работают.
– Пусть позовут моего отца, – предложил Декс. – Он – лучший алхимик.
– Не сомневаюсь, его позовут. Но пока над ним работает леди Гэлвин, – сообщил Гранит.
Даже спустя много месяцев Софи морщилась при упоминании этого имени. Ее бывшая наставница по алхимии сделала первый год в Фоксфайре одновременно унизительным и тяжелым.
– Так раз над лекарством работают лучшие специалисты, – начала Софи, – почему его до сих пор нет?
– Проблема лежит в выделении патогена, – объяснил мистер Форкл. – Источник болезни до сих пор не найден, а без этой информации непонятно, с чем бороться. Врачи считают, что на каждого гнома приходится по одному паразиту, так что тут подходит старая человеческая поговорка про иголку в стоге сена. Но у них хотя бы не поджимают сроки. Гномы хорошо реагируют на лечение симптомов, так что вакцина нужна не так остро. – Он перевел взгляд на ускользатель в руке Декса, и лицо его потемнело. – Прошу, скажи, что это не то, о чем я думаю, – или что у тебя хватило ума не пускать его в дело.
– Ну… могу, конечно, соврать… – промямлил Декс.
Вздох мистера Форкла был больше похож на рык.
– Дело ведь в Эксиллиуме, да? Я же говорил, не стоит так рисковать.
– Но я не рисковал. – Декс указал на тонкий провод, торчащий из ускользателя. – Я называю его скребком. Он стирает все мои следы, так что Совет никогда обо мне не узнает.
Мистер Форкл забрал устройство и рассмотрел его со всех сторон.
– Что ж, я не технопат, да и подобной сборки я не встречал, но, должен сказать, выглядит весьма… впечатляюще.
Блик взял ускользатель и засунул в него смазанную руку.
– Я еще ни разу не чувствовал такого подхода. Но, может, именно в нем мы и нуждались.
Декс явно был на седьмом небе от счастья, и Софи его понимала. Его недооценивали всю жизнь, и он заслуживал признания.
– Пусть наши комплименты не затмят наше разочарование, – тут же добавил мистер Форкл, возвращая их с небес на землю. – Когда мы отдаем приказы, то ожидаем послушания.
– Но они же глупые, – возразил Киф.
– Это не обсуждается. – Мистер Форкл повернулся к Дексу: – Лучше сосредоточься на куда более важном деле.
Он помедлил, совещаясь с Бликом и Гранитом, а затем продолжил:
– Ваш подход к технопатии невероятно уникален, мистер Диззни, и, пожалуй, ваш свежий взгляд сможет решить стоящую перед нами проблему.
– Мы долго пытаемся попасть в засекреченный архив, – вступил Гранит. – На самом деле «засекреченный» тут не подходит. Этого архива не должно существовать. Его обнаружил наш технопат, но дальше продвинуться не смог.
– Что за архив? – спросил Декс.
– Мы не знаем, – ответил Блик. – Но он спрятан в Люменарии.
Делла широко распахнула глаза.
– Да, – подтвердил мистер Форкл. – Как я и сказал, его не должно существовать. В Люменарии все миры собираются на переговоры, – добавил он, заметив замешательство Софи. – В мирных договорах четко прописано, что записывать их нельзя. Но, как мы видим, кто-то это делал.
– Как он охраняется? – поинтересовался Декс.
– Тут начинаются странности, – вздохнул Блик. – Мы считали, что архив – грязный секрет Совета. Но он охраняется технологиями всех разумных видов.
Декс присвистнул.
– Так мне придется ломать огрскую защиту?
– И дворфскую. И тролльскую. И гоблинскую. И гномью. И эльфийскую тоже, – подтвердил мистер Форкл.
– Я не знала, что у гномов есть технологии, – призналась Биана.
– Не все технологии строятся на технике, – напомнил Блик. – Поэтому я и думаю, что ты прекрасно справишься, Декс. Только ты бы сконструировал подобный ускользатель. Давай посмотрим, на что еще ты способен.
– А если сможешь пробраться, – добавил Гранит, – поищи информацию о колонии Диколесья. Совет так скрывает чуму, что нам хочется узнать о истории колонии побольше.
– Через несколько часов я пришлю все необходимое, – пообещал мистер Форкл. – Но тебе нужно полностью сосредоточиться на задаче. Не тратя время на это. – Он убрал ускользатель в карман и повернулся к остальным: – У вас тоже есть дела. Предлагаю ими заняться.
– Кто еще устал от того, что «Черный лебедь» всеми командует? – спросил Киф, когда они переоделись из меховых пижам и собрались в гостиной дома мальчиков.
Комната была отделана под палаточный лагерь: внутри росли деревья, потолок блестел звездами, а в центре располагался большой костер. Его пламя переливалось всеми цветами радуги, и Софи не сомневалась, что гномы хотели сделать костер не менее прекрасным, чем водопад в доме девочек. Но для нее огонь навсегда стал вестником смерти и разрушений.
– Думаю, они просто хотят, чтобы мы без проблем спасли Прентиса, – сказала Биана. Она занималась с Деллой у окна: училась оставаться невидимой на меняющемся свету.
– Но это раздражает, – пробормотала Софи, вслед за Фитцем подходя к куче валунов, которые оказались креслами-мешками.
К счастью, Декс догадался сохранить копии украденных записей из Эксиллиума и пообещал сделать устройство, через которое можно будет искать информацию. А пока что они вернулись к подготовке когнатов, и практиковаться на глазах у всех оказалось куда страшнее. Инструменты и куски устройств Декса занимали почти весь пол. А Киф плюхнулся на кресло в дальнем углу, притворяясь, будто читает очередную книгу по эмпатии. Через каждые несколько минут он бормотал: «Какая же это тупость».
– Начнем сначала? – Фитц открыл книгу с упражнениями для когнатов.
Софи кивнула. Биана не преувеличила, когда сказала, что когнатам придется делиться друг с другом всем. Каждое упражнение требовало раскрывать друг другу различные секреты.
Первое задание было не таким уж и плохим. В нем были перечислены вопросы, которые нужно было задать во время чтения мыслей, чтобы услышать первые мысли друг друга.
– Можно войти в твой разум? – спросил Фитц.
– Дружище, ты понимаешь, как жутко это звучит? – влез Киф.
– Не так жутко, как постоянно читать ее эмоции и не предупреждать об этом, – возразил Фитц.
– Эй, как будто это от меня зависит! Ты просто бесишься, что Фостер не может от меня закрыться.
– Еще немного, и от меня она тоже перестанет закрываться.
– Да, и я даже отсюда чувствую, как ей это не нравится.
Фитц обернулся к Софи:
– Серьезно?
– А теперь она жутко нервничает, – ответил за нее Киф.
Софи пожалела, что «Черный лебедь» не научил ее стрелять лазером из глаз, чтобы можно было поджарить Кифа взглядом.
– Я так понимаю, это «да»? – спросил Фитц.
– Ну… да. Но ты себя видел? – поинтересовалась Софи. – Ты же Капитан Совершенство! А я…
– Самая могущественная эльфийка нашего мира, – закончил за нее Фитц.
– Грейди куда могущественнее меня.
– Грейди силен, – вступила в разговор Делла. – Но не настолько, как ты считаешь.
– Почему вы так думаете? – спросила Софи. – Грейди заставил двенадцать старейшин врезать самим себе по лицу!
Делла рассмеялась.
– Жаль, я этого не видела. Но он проверял свои силы при мне, и его предел – двадцать четыре человека, после которых он остается истощенным и беспомощным. И контроль он не может удерживать вечно. Полагаю, поэтому «Черный лебедь» не сделал тебя мезмером. У мезмеров есть пределы, а их силы редко на что-то влияют в глобальном смысле слова. Совет же не изменил решение после того, что сделал Грейди?
– Они слегка отступили. – Но Делла была права. В конце концов Грейди пришлось уступить, и Софи приговорили к лишению способностей.
Софи дала Фитцу разрешение, но не успел он обойти ее блок, как Киф захлопнул книгу и заорал:
– Я отказываюсь это читать!
– Не верю, что книга настолько плоха, – выразила свое сомнение Делла.
– Еще как. Ее написал мой отец.
– Твой отец – писатель? – спросила Софи.
– Скорее мучитель невинных читателей. – Он показал ей обложку в качестве доказательства. «Эссенция сущего», за авторством лорда Кассиуса Сенсена. – Длинное разглагольствование о том, что он один такой умный и понял, что эмоции идут как от сердца, так и от разума и что эмпаты способны читать только эмоции разума. Жаль, что он забыл объяснить, кого это вообще волнует!
Софи понадеялась, что Киф слишком далеко и не почувствует, что она очень заинтересовалась теорией. Старейшина Бронте говорил, что в инфликции используются эмоции сердца – а Фитц видел эмоциональный центр в ее мозгу. Значит, в разных местах можно было испытывать разные эмоции?
«Так, я внутри! – передал Фитц, и она вздрогнула. – Прости, я думал, ты меня чувствуешь».
«Нет. Я понимаю, что ты прошел, только когда ты что-нибудь говоришь. У тебя все так же? – Она вытянула сознание, пока не услышала его мысли. – Почувствовал?»
«Если бы. Я постоянно ловлю остальных. Мой бывший наставник говорил, что мне нужно становиться Хранителем. А раз ты можешь проникнуть в мои мысли незамеченной, из тебя выйдет прекрасный Изыскатель».
«А. Я всегда думала, что я Хранитель, ну, сам понимаешь, у меня в голове куча секретной информации».
«Ну, думаю, нужно выбрать что-то одно. А то все остальные на твоем фоне будут блекло смотреться».
Софи улыбнулась.
«Если мы станем когнатами, нам придется выбрать разную специализацию?»
«Думаю, обычно они выбирают разную. Насколько я знаю, так было у отца и Квинлина».
«Они когнаты?»
«Раньше были. До взлома памяти Прентиса. После него Квинлин сказал отцу, что не хотел этого делать, и они крупно поссорились».
«Хм, когда твой отец привел меня к Квинлину в Атлантиду, они вели себя, как друзья».
«Со временем они помирились. Но не смогли вновь стать когнатами. Доверие между ними нарушилось из-за тайны Квинлина».
Софи заерзала.
«Ух ты, а ты и правда боишься всем делиться, да?»
«А ты нет?»
«Не особо. О мистере Обнимашке ты уже знаешь».
Софи рассмеялась.
«Да, но мистер Обнимашка лучший».
Фитц рассказал ей о блестящем плюшевом драконе, без которого ему не уснуть, на одном из прошлых занятий по доверию. Он даже приносил его к ней домой, чтобы подбодрить.
«Ты принес его с собой?» – спросила она.
«Разумеется! Посмотрим, как скоро Киф меня поймает».
«И тебя это не волнует?»
«Я думал, что будет волновать. Кучу времени потратил, пытаясь спрятать его получше. Но теперь… не знаю. Появилось много других поводов для волнения, помимо легкого смущения, сама понимаешь. Ну, мы же готовимся вломиться в Изгнание».
От его слов она поежилась.
«Ну, что скажешь?» – спросил он.
«В смысле?»
«Может, просто расскажешь уже, чего ты так стесняешься, и забудем об этом? Разве тебе не станет легче?»
Или все обернется сущим кошмаром – в зависимости от того, как он отреагирует.
«Отреагирую на что?» – спросил Фитц, напоминая, что он читает ее мысли.
«Да ладно тебе, – взмолился он, когда Софи попыталась привести мысли в порядок. – Обещаю, что бы это ни было, ничего не изменится».
Еще как изменится.
Должно было измениться.
«Ну же, – поторопил он. – Просто доверься мне».
Софи отвела взгляд. Сердце колотилось с такой силой, будто готово было выскочить из груди.
«Может, скажешь на счет три? – настаивал Фитц. – Ты сможешь. Давай».
«Раз…»
«Два…»
Глава 15
– У вас все в порядке? – спросил Киф, как только Фитц передал «три». – Эмоции Фостер просто зашкаливают.
– Ну ты серьезно? Еще бы немного! – воскликнул Фитц.
– Еще бы немного, и что? – одновременно поинтересовались Киф с Дексом.
– Ничего! – Софи откинулась на своем кресле-мешке: ей нужно было подышать.
– Ты меня заблокировала, – произнес Фитц скорее расстроенно, чем раздраженно.
– Правда? Прости… – Но было приятно снова скрыть ото всех свои мысли.
Она серьезно собиралась признаться Фитцу в своих чувствах?
При одной только мысли о том, к чему это могло привести, ее бросало в дрожь.
– Серьезно, Фостер, ты в порядке? – спросил Киф.
– Ты, – посмотрел на него Фитц, – выбрал самый неподходящий момент.
Киф усмехнулся.
– Стараюсь.
Фитц закатил глаза.
– Прости, – сказал он Софи. – Я на тебя не злюсь. Просто подумал, что мы наконец-то сможем продвинуться.
Она отвела взгляд.
Она понимала, что не умрет, если Фитц не ответит взаимностью. Но ее ждало ужасное унижение. А как тогда им быть когнатами?
Но… как им быть когнатами, если она скрывает от него свои чувства?
Софи вздохнула.
Все было бы куда проще, если бы она справилась со своей глупой влюбленностью. Разве плохо было оставаться друзьями? Она все равно не готова была заводить парня. И сомневалась, можно ли ей вообще встречаться, учитывая всю ерунду с «дурными партиями». Что уж говорить о том, как отреагирует Декс – и, возможно, Биана.
Ей нужно было оставить все как есть…
И все же, когда она украдкой глянула на Фитца, упрямое сердце затрепетало. Особенно когда он широко ей улыбнулся.
– Ух, а теперь вы пялитесь друг другу в глаза, – произнес Киф.
– Пусть работают, – осадила его Делла. – И сам займись делом – хватит просто листать книгу и жаловаться. «Черный лебедь» не просто так тебе ее дал.
– Точно. На самом деле они злее, чем кажутся, – пробормотал Киф себе под нос.
– Ну так… – протянул Фитц в наступившей тишине.
– Прости, что заблокировала, – пробормотала Софи.
– Я уже привык. Но можно мне вернуться?
Киф прыснул.
– А ты крут, чувак.
Никто ему не ответил.
Софи впустила Фитца и через пару мгновений услышала его голос в своей голове. Хотя бы ее подсознание доверяло ему, даже когда сознанию не хватало смелости.
«Еще раз прости», – подумала она.
«Дело не только в тебе. – Он мрачно глянул на Кифа, а тот послал им воздушный поцелуй. – Ему повезло, что я не запихнул эту книгу туда, где он бы не хотел ее увидеть. Ведь ты вряд ли расскажешь мне то, что собиралась?»
«Давай… в следующий раз, когда Киф не будет за нами следить».
«Пожалуй, ты права. Ладно, давай начнем заниматься».
Они решили, что будут задавать вопросы по очереди, и Фитц начал первым:
«Любимое животное?»
Софи тут же представила своего домашнего импа, Игги.
«Ха, а я думал, что ты выберешь Силвени», – предположил Фитц.
«Знаю, я тоже».
Только она могла предпочесть вонючего импа величественному аликорну. С другой стороны, она никогда не считала Силвени «животным». К тому же пусть из пасти Игги воняло отвратительно – а из его газов можно было делать оружие, он нуждался в Софи не меньше, чем она в нем.
«Хорошо, – сказала она. – Любимый школьный предмет?»
«Телепатия».
В его мыслях мелькнуло ее лицо, и Софи изо всех сил постаралась не думать, что это значит.
«Теперь сложнее, – предупредил он, быстро переходя на новый вопрос. – О чем ты жалеешь больше всего?»
Софи думала, что она сожалеет о том, что отпустила Бранта. Но вместо этого перед глазами мелькнуло лицо ее подруги Мареллы. Может, потому что глубоко внутри она понимала, что ради спасения друзей Бранта нужно было отпустить. А может, потому что в последнюю их встречу с Мареллой Софи обиделась на нее, пусть и понимала, что что-то случилось. А теперь она сбежала и не знала, представится ли ей шанс все исправить.
«Как думаешь, мы еще вернемся в Фоксфайр?» – спросила она у Фитца.
«Не знаю».
Она видела, какую боль ему причиняет эта мысль. Фитц всю жизнь мечтал стать одаренным элитного курса, а теперь мог не закончить даже пятый.