– На счет три, – скомандовал мистер Форкл.
Софи приготовилась к боли, но, когда он дошел до трех, ощутила лишь прохладный ветерок.
– И все? – спросила она. – Не вижу воспоминания.
– Твоему сознанию нужно его заметить. Ты все ощутишь… сейчас.
Воспоминание нахлынуло на Софи, и она закачалась, пытаясь удержаться на ногах. Ей казалось, что она очутилась в кино, поставленном на быструю перемотку.
«Это я», – осознала она, когда картинка замедлилась до обычной скорости, и Софи увидела пятилетнюю себя, читающую на ступенях небольшого квадратного домика.
«Что читаешь?» – передал Фитц.
«Кажется, энциклопедию. К шести годам я прочитала ее от корки до корки».
В тот день она не должна была читать. Мама послала ее на улицу к Бетани Лопез, первоклашке, жившей через дорогу. Но Бетани назвала ее Дуропедией и послала идти читать. Софи как раз победила пятиклассника в конкурсе по скорости чтения. Она не понимала, почему все так странно к этому относятся. Ну и что, что она дошкольница? Почему директор предлагает ее родителям пропустить несколько классов?
Именно поэтому родители отправили ее на улицу. Они застали ее подслушивающей их разговор. Но два слова Софи все же услышала: «Она ненормальная».
У Софи защипало в глазах, когда эмоции накрыли воспоминание. Пятилетняя, она не понимала, почему было так сложно вписаться в общество, как хотели ее родители. Она думала о побеге, но тут ощутила, что кто-то на нее смотрит.
Софи почувствовала, как Фитц склонился ближе, и вместе они смотрели, как маленькая Софи подняла взгляд и заметила странного мальчика в синей брамбловской форме. Он рассматривал ее из-за платана, стоящего во дворе. По крайней мере, Софи так думала. Он смотрел в ее сторону, но лица было не разглядеть.
Софи постаралась сосредоточиться на воспоминании, но мальчик так и остался расплывчатым, даже когда поднял к солнцу кристалл и исчез. Сейчас Софи понимала, что он прыгнул – но прежняя она испугалась, что увидела призрака. Она схватила книгу и кинулась домой, но зацепилась за трещину в бетонных ступеньках, и в последних запомнившихся мгновениях были лишь стремительно приближающаяся земля и острая боль в голове.
Дальше воспоминание показало то, что Софи и так помнила: как она проснулась в больнице, впервые услышала чужие мысли и расплакалась, потому что не понимала, что происходит.
«Ух ты, – передал Фитц. – Голоса режут, как ножи».
«Знаю». – Софи пыталась вырваться из воспоминания. Но ее разум явно планировал досмотреть все до последней секунды.
«Я догадывался, что проявившиеся в таком возрасте способности должны были напугать, – сказал Фитц. – Но никогда не думал, что настолько».
У Фитца дрожали руки, будто он переживал весь ужас пятилетней Софи, которая кричала и пиналась, умоляя голоса замолчать. Врачи склонялись над ней, тыкали иглами, проверяли оборудование.
«И долго ты пыталась понять, что происходит?» – спросил Фитц.
«Врачи дали ей снотворное, – сказал им мистер Форкл, – и пока она спала, я вложил в ее разум объяснения. Я пытался сделать это раньше, но не смог пробиться к ней, пока пробуждалась способность».
«Теперь ясно, – подумала Софи. – Помню, я просто знала, что слышу мысли. И что никому нельзя об этом рассказывать. Я чувствовала себя ужасно одиноко».
«Прости», – сказал мистер Форкл.
– Вы там как, в порядке? – спросил Киф. – Эмоции Фостер зашкаливают, а Фитц какой-то… странный.
– Все нормально, – заверила Софи, тряхнув головой. Она обернулась к мистеру Форклу: – Но я все равно не разглядела лица мальчика и не вспомнила, как вы пробудили мою телепатию.
– В процессе пробуждения телепатии ты была без сознания. А лицо мальчика расплывается, потому что на нем был спутыватель. Это устройство не дает разглядеть лицо его обладателя. Их часто использовали во время визитов к людям, потому что люди забывают всех, кого не могут распознать.
– Но откуда он у того мальчика? – спросила Софи. – И кто это? Что он там делал?
– На эти вопросы я пытаюсь ответить уже восемь лет. Он явно член «Незримых», но я не знаю, как он тебя нашел и почему не понял, кто ты такая. Но я этому рад, потому что тогда я не наблюдал за тобой настолько пристально. Я даже не знал, что ты на улице, пока соседка не закричала, что ты упала. Я выбежал посмотреть и увидел тебя в крови и без сознания. Когда я проник в последнее твое воспоминание, я понял, что ты встретила эльфа, и мне захотелось схватить тебя и сбежать. Но вокруг было слишком много людей. К тому же мальчик исчез, и я понадеялся, что он вычеркнул тебя из списка, по которому работал. Но я все равно решил на всякий случай поторопиться. Я вызвал «Скорую помощь» и пробудил твою телепатию, потому что травма стала бы хорошим объяснением новым способностям. А потом я изменил твои воспоминания, чтобы ты забыла мальчика. И больше я тебя из поля зрения не выпускал.
– Раз вы так быстро стерли воспоминание, – начал Киф, – как Фостер написала о мальчике в дневнике?
– Сначала я лишь припрятал его. Я не хотел вмешиваться больше необходимого. Но воспоминание постоянно всплывало. Разум Софи зациклился на том моменте в надежде понять его. Когда я увидел запись в дневнике, то понял, что придется применить радикальные меры. В ту ночь я полностью стер ее воспоминание и вырвал страницу дневника.
– Так вы и правда проникали в мою комнату, пока я спала? – спросила Софи, и когда он кивнул, по коже у нее поползли мурашки.
– У меня была непростая работа, мисс Фостер. Мне приходилось подготавливать ваши способности, охранять вас и следить, чтобы вы все равно считали себя обычной девочкой.
– Вот с последним вышел прокол, – пробормотала Софи. – Если вы хотели, чтобы я считала себя обычной, не надо было давать мне способность читать мысли. Или могли бы хоть научить, как защищаться от нежеланных голосов.
– Поверьте, я пытался. Кое-чему необходимо обучаться сознательно, а я не мог раскрыть вам правду. Поэтому каждую ночь я исследовал ваши воспоминания и помогал забыть о самых неприятных. Также я пытался помочь с головной болью – помните, я постоянно о ней спрашивал? Я даже давал вашей матери лекарства, но вряд ли она ими воспользовалась. Она не любила медицину. На встрече со специалистом по оплодотворению она ясно дала понять, что пришла только потому, что выхода не было. Это одна из причин, по которой я ее выбрал. В больших количествах человеческие лекарства скорее вредят, чем помогают, и нужно было, чтобы вы как можно реже подвергались их воздействию. После ваших походов к врачам мне приходилось узнавать, что они вам выписали, а потом все исправлять. Мне также приходилось изменять записи в медкарте, чтобы вы казались человеком, – и все становилось еще хуже, когда вас клали в больницу. Мне пришлось уничтожить множество документов и подменить кучу лекарств. Даже не представляете, какой это был кошмар.
– А могла бы и представить, если бы вы вернули второе воспоминание, – напомнила Софи.
– Хорошая попытка.
– Но я же не узнала ничего нового, – возразила Софи. – Я до сих пор не помню, кем был тот мальчик.
– Возможно, теперь вы поверите, что мы не скрываем ничего важного, – спокойно проговорил Гранит.
А может, они выбрали это воспоминание, потому что знали, что оно пустышка…
– И вы правда не представляете, кем был тот мальчик? – продолжала допытываться Софи.
Мистер Форкл тяжело вздохнул.
– Предотвращая дальнейшие расспросы, сразу скажу, что мы много лет изучали учеников Фоксфайра. И никого не нашли.
– Может, вы кого-то пропустили? – предположила Биана.
– Мы проверяли всех очень тщательно. Я уверен, что он там не учился, а значит, нам остается лишь одно место.
Фитц догадался быстрее Софи:
– Эксиллиум.
– И пока вы не начали строить планы, как его найти, – обратился мистер Форкл к Софи, – не забывайте, что вы видели мальчика восемь лет назад. Он уже давно выпустился.
– А куда ученики Эксиллиума попадают после выпуска?
– Единого места нет, – ответил Гранит. – Кто-то начинает работать в Забытых городах. Остальные остаются в ссылке. В любом случае, мальчика выследить ничуть не проще, чем найти «Незримых».
– Но ведь как-нибудь это сделать можно? – с надеждой посмотрела на него Софи. – Может, учителя видели что-нибудь подозрительное, или в администрации найдутся записи, или…
– Поверьте, мисс Фостер, вы не найдете записей со словами «Такой-то мальчик – член «Незримых», – перебил мистер Форкл. – И инструкторы не помогут. Эксиллиум рассчитан на анонимность. Его ученики не говорят своих настоящих имен и носят маски.
– «Незримым» явно удобно там прятаться, – заметила Софи. – Нынешние ученики тоже могут состоять в этой организации.
– Сомневаюсь, – возразил Блик.
– Почему? – спросил Декс.
– Ну, не подумайте ничего плохого, но… в Эксиллиуме учатся дети.
– Он о том, – включился в разговор мистер Форкл, когда все пятеро застонали, – что до этого «Незримые» не полагались на детей.
– Один раз положились, – возразил Фитц. – Может, хотя бы попробуем?
– Оно того не стоит, – отрицательно покачал головой мистер Форкл. – Чтобы найти Эксиллиум, придется взломать базу данных с крайне серьезной защитой.
– Я легко справлюсь, – предложил Декс.
– Не будьте столь самонадеянны, мистер Диззни, – снисходительно посмотрел на него мистер Форкл. – И не пытайтесь ничего сделать. Капелька информации, которую вы можете найти в записях Эксиллиума, не стоит хаоса, который возникнет, если вас обнаружат.
– К тому же для вас есть куда более важное задание, – добавил Гранит. Он переглянулся с остальным Коллективом, дождался их кивков и сказал: – Пора спасать Прентиса.
Глава 11
– Прентис, – прошептала Софи, не зная, что чувствовать.
Облегчение?
Надежду?
Страх?
Да… в основном страх.
И, разумеется, стыд – в основном из-за страха.
Прентис позволил взломать свой разум, чтобы защитить ее. И его исцеление – единственный способ навсегда уберечь психику Алдена.
Но… Прентис был заперт в ловушке безумия тринадцать лет, и за это время вся его жизнь пошла под откос. Его жена умерла – исчезла во время прыжка. Его осиротевшего сына, Вайли, усыновили. И хотя сэр Тирган – наставник Софи по телепатии – точно был хорошим отцом, Вайли уже вырос и попал на элитные уровни обучения в Фоксфайре, проведя большую часть жизни без настоящего папы.
Тяжело будет проснуться и увидеть такое. А вдруг Прентис снова сломается, столкнувшись с суровой реальностью?
– Какие бы тревоги ни вызывали у вас эти морщины, – смиренно произнес мистер Форкл, – мы их разделяем. Но нельзя больше тянуть. Прентис слишком важен.
– И мы говорим так не потому, что скучаем по другу, – добавил Гранит, пару раз кашлянув. – Мы также давно подозреваем, что в разуме Прентиса скрыты критически важные сведения. Это бы объяснило, почему он послал весть о лебединой песне перед тем, как его схватили.
«Лебединая песня» была кодом «Черного лебедя» – они использовали его, когда опасались за свою жизнь.
– Прентис использовал код за день перед пленом, – объяснил мистер Форкл. – Я долго пытался понять, как он узнал, что за ним придут.
– Я тоже, – кивнул Гранит. – Я внимательно следил за расследованием Алдена, и он совершенно не подозревал Прентиса. А потом Прентис сообщил о лебединой песне, и его поймали.
Делла отвела взгляд, сжимая свои изящные пальцы.
Гранит повернулся к Софи, глядя на нее практически с мольбой:
– Мы лучше остальных понимаем, насколько рискованно исцелять Прентиса. Но разве оно того не стоит? Мы можем узнать, что случилось, можем дать ему хоть шанс побыть счастливым.
Софи представила Прентиса таким, каким видела в последний раз – запертым в одинокой камере, раскачивающимся из стороны в сторону, бормочущим что-то себе под нос, пускающим слюни…
– Хорошо, – прошептала она. Сердце колотилось так, будто готово было взорваться. – Но он ведь все еще в Изгнании?
– Мы работаем над планом, – признался Гранит. – И нам понадобится ваша помощь. Биана, тебе нужно научиться исчезать на длительные промежутки времени. Декс, мы раздобыли замок с одной из камер. Тебе нужно научиться быстро и тихо его вскрывать. Софи с Фитцем, ваш разум должен быть на пике формы. Мы подготовили для вас упражнения, которые помогут углубить связь когнатов. И Киф – для тебя есть несколько книг по эмпатии, с которыми необходимо ознакомиться.
– Книги? – переспросил Киф. – Вы хотите, чтобы я занимался по книгам?
– Не стоит недооценивать силу слова, – заметил мистер Форкл. – Мисс Фостер появилась на свет лишь благодаря тому, что я много лет изучал генетику, и вам предстоит многое узнать о вашей способности.
– На подготовку к заданию уйдет несколько дней, – добавил Гранит. – Но как только все будет готово, придется поспешить. Так что готовьтесь вечером принести клятву верности нашей организации. А завтра нас ждет работа.
– Да уж, вот это было интересно, – задумчиво проговорил Декс, пока они поднимались по лестнице к своим домам на деревьях.
Софи думала, что от нервов не сможет есть, но когда они дошли до беседки в центре моста, их ужин пах просто чудесно. Она не знала, что Калла кладет в свое знаменитое рагу, но мистер Форкл был прав. Оно и правда было невероятным. Каждый кусочек согревал от макушки до кончиков пальцев, и Софи ощущала себя счастливой, любимой и в безопасности.
– Кто-нибудь думал, что «Черный лебедь» окажется таким? – спросил Фитц, подбирая остатки соуса кусочком хрустящего хлеба.
– Скрытным и упрямым? – уточнила Софи. – Надо было полагать. Но я надеялась, что будет полегче.
Она согласилась помочь Прентису и не жалела об этом – но в то же время сомневалась, что нужно сосредотачиваться лишь на нем. Она все еще подумывала отыскать исчезнувшего мальчика с помощью записей Эксиллиума. И ей хотелось выяснить подробности влияния огров на колонию Диколесья. Но она не знала, можно ли открыто обсуждать планы с друзьями. Они находились на территории «Черного лебедя», и за ними, скорее всего, наблюдали.
– Мне кажется, что у них классные кодовые имена, – признал Киф, пока она оглядывалась. – Точно, после того, как я принесу клятву, называйте меня Эмо. Фитц пусть будет Мыслеволнами. Биана с Деллой – Миг и Шмыг. А Фостер? Хм… Тут непросто… Как насчет Энигмы? Или ты хочешь быть Когнатом? И или только Фитцу можно так тебя называть? – Софи вздохнула. – Ты же понимаешь, что ты, по сути, согласилась слиться с ним мозгами, да? – он был настойчив. – Вы будете Фитцфи! Или Софитц! Лично мне больше нравится Софитц. Так сразу ясно, кто тут главный.
– Ты просто завидуешь. – Фитц изо всех сил старался ухмыльнуться.
Киф пожал плечами:
– Команда Фостер – Киф всегда будет самой классной.
– Ага, но Софитц будет не остановить, – возразил Фитц, отодвигая стул. – Поскорее бы приступить к завтрашним тренировкам.
Софи хотела бы согласиться с ним, мысленно повторяя все важные причины, по которым согласилась стать когнатом. Но ее мысли постоянно возвращались к вопросу Бианы: «Когнаты должны делиться друг с другом всеми своими секретами, так ведь?»
Она понимала, что Киф чувствует ее панику. Но он не стал ее дразнить, а просто сказал:
– Ну так что, когда вы расскажете, что скрываете? Это о гномах, да? Не думайте, что я не заметил ваших нервных переглядываний.
Виноватый взгляд Бианы выдавал ее с головой.
– Мы… просто хотели сначала убедиться, что это правда, – пробормотала она.
– И хорошо, что мы подождали, – добавила Софи. – Мистер Форкл кое-что мне рассказал.
Она объяснила про беспокойство насчет эльфийских следов неподалеку от колонии Диколесья и сказала, что их оставили два подростка, а не «Незримые».
– Так… вы думали, что моя мама травит гномов, и решили мне ничего не рассказывать?
Киф смотрел с такой обидой, что Софи очень хотелось придумать ответ лучше, чем: