* * *
Перед Виктором и Ксюшей в глубоком кресле сидела Анна – молодая женщина неопределённого возраста в белом платье, перепоясанном тонким черным пояском.
– Мы оживляем воспоминания, яркие события из жизни, – говорила Анна. – Ваша встреча, Виктор и Ксения, стала проводником особых чувств, повлекших за собой благоприятные изменения в этом мире. Поэтому мы вам и устроили встречу.
– Почему именно я… – спросил Виктор, – и Ксюша? – прибавил он.
Ксения, сидевшая рядом с ним на диване, вопросительно посмотрела на загадочную вечернюю гостью. Та неторопливо отвечала:
– Таких, как вы, трудно найти. И еще труднее свести друг с другом. Почти невозможно. Но раз нам это нужно, мы добились вашей новой встречи. Ведь нам нужен особый душевный настрой людей, тонко чувствующих природу. Двое таких людей при совпадении их энергий, вызывают резонанс – многократное увеличение энергии…
Виктор и Ксения переглянулись. «Это как?!» – читался вопрос в глазах Ксюши, а на губах ее играла легкая улыбка…
– Человек одухотворяет Природу, – пояснила тем временем Анна. – Силы, многие силы, незримо присутствующие вокруг нас, готовы принять мыслеформы людей, воплотиться в человека…
Ксения, теребя синий бант на своей блузке, решила задать Анне свой вопрос:
– Как вы подгадали нашу встречу?
– Мы провели эксперимент, – ответила Анна. – Ключевое условие для перехода из мира в мир – это присутствие поблизости большого массива воды: реки, озера или транспортной артерии: например, железной дороги… Там силы Природы ярче проявляют себя. И мы ими пользуемся…
– Тем летом, – сбивчиво начала Ксюша, – я прожила целое лето в поселке у станции. Там живет моя тетя. Мама на лето оставила мне своего сына от второго брака, а сама с этим отчимом укатила куда-то отдыхать… Даже не знаю, куда. И вот целыми днями возишься с ребенком – никакой личной жизни. А мне неполных четырнадцать было. И вдруг на перроне я увидела молодого человека, еще почти мальчика. Он сошел на время с поезда. Это был Витя, но я тогда не знала твоего имени, – Ксения иронично посмотрела на Виктора.
Он обратился к Анне:
– Так совпало, что я и Ксюша родились осенью, хотя и в разные годы. У нас даже месяц рождения один – октябрь.
Ксюша спокойным, но твердым взглядом посмотрела на женщину:
– Теперь я понимаю… Слишком много совпадений… Вы с самого детства вели нас!..
Анна виновато молчала.
Виктор воскликнул:
– Но почему? Почему так долго?!
Анна немного помолчала и сказала, опустив глаза:
–Эксперимент закончился успешно. Мир вернулся на благоприятный виток развития. И всё благодаря вам, Виктор и Ксения. Срок, правда, оказался непомерно огромным: два десятка лет – не шутка… Но ведь вы еще молоды, не так ли? – Анна улыбнулась.
Слова загадочной гостьи казались почти издёвкой, но из почтения к неведомым силам Ксения и Виктор скромно молчали.
И Анна принялась излагать притихшим Ксении и Виктору заключительные наставления:
– А свою работу мы выполнили. Всё остальное лишь ваша инициатива. Вы нашли пластинку и восприняли вибрации восьмидесятых, навеяли друг другу ощущение счастья. Не мы. Спасла твоя, Виктор, глубокая вера в чудо, твои мечты, твоя вера в счастье.
Ксюша согласилась с Анной:
– Будущее рождается из умения мечтать и любить: эти слова Александра Грина помогли нам найти путь к истине.
Анна спросила:
– А вы нашли Истину? А пытались ее искать? Или наоборот, запутали свой путь пустыми фразами, лживыми штуками, а в итоге – самообманом? Ведь сколько ни изворачивайся, человек запутывает самого себя.
Ксения глубоко задумалась, опустив голову…
– Расскажи, как ты впервые увидела Виктора, – попросила нежданная гостья.
3.На полустанке в 13 с половиной
Ксюша в нерешительности стояла посреди комнаты и не решалась выйти на улицу, хотя стояло солнечное утро. Голос тети слышался из кухни. Тетка опять отчитывала: мы свое уже отработали, детей – родителей ваших воспитали, вырастили, на ноги поставили. Теперь и вам пора заботиться о младших…
Ксюша называла ее тетей, потому что та приходилась сестрой ее бабушке, а Ксюша ей – внучатая племянница. Но можно ли называть ее тетей? – задумалась Ксюша…
«А ты братика возьми, – говорила дальше тетя, – Хватит одной гулять по поселку! Ни с кем еще не подружилась, а ведь взрослая почти!
Взрослая? – удивились Ксения. И вспомнила как в начале лета, даже в самом его начале – 1 июня, она в очередной раз пришла на отработку. Но ее отменили из-за праздника – Дня защиты детей. Две девочки из параллельного класса возвращались со станции Юннатов и громко говорили. Одна из них воскликнула – чуть не на всю улицу городской окраины: День защиты детей сегодня – детей защищать будем!
«А мы сами еще вроде дети… ну не старшеклассники же. Сами себя что-ли защищать должны? – подумалось тогда Ксюше. – Этим летом мне пока тринадцать (14 будет лишь в октябре), значит, я еще отношусь к детям. Так как дети могут защищать детей??».
Но здесь на даче у тети новая мысль кольнула ее своей неоспоримой правотой: «Как раз сейчас твоего младшего брата тетя просит вывести на прогулку… Значит, могут дети защищать детей. Да еще как!» – решила про себя Ксюша.
Куда прогуляться с малышом? Поселок здесь небольшой. Один магазин и тот «не фирменный» – как сказала однажды продавщица кому-то из посетителей. А вот на деревянном домике с острой крышей над крыльцом уже написано «Почта России». И на газетном киоске вместо привычной за всё детство надписи «Союзпечать» как и в городе красуется «Роспечать». Больше никаких признаков середины девяностых годов. С городом этот поселок связывает железная дорога. Самая длинная в нашей стране, да, пожалуй, и в мире – Транссиб…
«Транссибирский экспресс», – вспомнилось Ксюше название фильма. – Впрочем, где-где, а на этом полустанке экспрессы проносятся мимо…
Железную дорогу от поселка закрывал косогор, на котором к тому же возвышается целый ряд домов. Поэтому на станции за эти несколько дней Ксюша не бывала ни разу. Меньше недели назад ее привез сюда отчим на машине. «Заодно и сына своего маленького на время отпуска пристроил, а сам с мамой укатил дальше на Байкал», – думала девочка.
В комнату заглянула тетя – женщина лет пятидесяти (до этого лета Ксюша видела ее только в раннем детстве): «Ишь ты, как вырядилась. Сразу видно, городская», – и вернулась на кухню домывать посуду.
Ксюша печально оглядела себя в высокое напольное зеркало, поправила белую блузку и пошла за малышом на кухню.
Они вышли на улицу… Было ярко и солнечно как в середине дня. Но еще не очень жарко. Так что в тень Ксюша не стремилась. Не спеша она довела братика до железной дороги…
Ничего интересного. Бетон на перроне и стальные поручни на его краю. Домика «станционного смотрителя» нет и в помине. Разве что поодаль какой-то заброшенный склад с бетонными стенами; возможно, раньше он и был конторой станции…
Но вот на переходе заработала автоматическая сигнализация. А вскоре вдали зашумел и загудел поезд, спешащий на запад, к Байкалу.
4. Алексей. Девушка в белом
За окном трамвая виднелся серый асфальт мостовой. Темные тучи нависли в небе и, похоже, начинался дождь. Я смотрел за окно, по которому стали сползать первые дождевые капли тонкими ручейками…
Трамвай подъезжал к центральной площади. И вот, когда вагон остановился, но еще не успели отвориться двери, через дверное стекло я увидел девушку, одетую во все белое, которая заходила в магазин. На ней был белый жакет и юбка до колен с оборками на подоле.
Дверь трамвая медленно открывалась, отъехав в сторону. Немного поколебавшись, я нырнул вниз по ступенькам трамвая во влажный воздух моросящего июльского дождя. Размеренно и как будто даже уверенно подошел к двери магазина; тут же у входа стоял, дыша свежим воздухом, высокий часовщик, мастерская которого – крошечная каморка – располагалась в тамбуре этого магазина. Я поздоровался с этим часовщиком – парнем чуть старше меня, лет тридцати. Объясняя свое приветствие, я сказал ему: «Вы мне как-то часы отремонтировали». Часовщик чуть улыбнулся и показал своим видом, что не помнит этого. Я зашел в магазин.
Девушка в белом костюмчике стояла в дальнем конце магазина, потом подошла к кассе и стала покупать печенье.
Я стоял к ней спиной и рассматривал отдел с фототоварами. Наконец девушка рассчиталась с продавцом и вышла. Выждав некоторое время, я тоже покинул магазин.
Девушка в белом виднелась вдали улицы, застроенной желтыми трехэтажными домами. Она уже раскрыла над головой зонт малинового цвета…
Я поспешил за нею следом, хотя дождь усиливался. У меня не было зонта, но мысль о том, что эта девушка моей мечты, мой идеал – не давала покоя. Я шёл и шёл дальше под струями усиливавшегося дождя, с сожалением думая, что намокает серый пиджак, купленный полгода назад, еще в январе на первую зарплату администратора компьютерного класса, полученную мной в филиале новосибирского вуза…
Завернув за угол гостиницы «Байкал», на верхней башенке которой помещались большие уличные часы с давно не идущими стрелками на циферблате, я попал в облако из мелких брызг дождя. Стало очень свежо, и мне стало хорошо, я вдруг осознал, что, по крайней мере, один плюс от этой погони есть, я понял, как это здорово – идти под освежающим дождем…
Тем временем девушка пересекла дорогу. Малиновый зонт замелькал меж голубых елей на другой стороне широкой улицы, ведущей к площади Советов.
Время было половина первого – так что, скорей всего, она спешила на работу после обеденного перерыва. Но зашла она не в серое длинное здание…
Перейдя серый асфальт площади, сквозь завесу дождя я заметил, что малиновый зонт приблизился к высокому парадному крыльцу здания Геологоуправления. Девушка сложила малиновый зонт и зашла внутрь через одну из массивных деревянных дверей.
Само здание, выстроенное в классическом стиле, отличалось от высящегося напротив серого монолита здания Правительства.
Зайдя внутрь, я прошел мимо вахты и стал подниматься по широкой лестнице. Стоявший сбоку у вахты мужчина говорил женщине-вахтерше: «Нам уже много месяцев не платят. Выплачивают иногда то триста, то двести рублей. И вот многие семьи геологов так живут – наверно, скоро уже из квартир выселять будут за неуплату. Вовремя только начальство получает, да информационный отдел…
Между этажами была площадка и оттуда две более узкие лестницы, разветвляясь по обеим сторонам, поднимались на следующий этаж, образуя своего рода колодец; таким образом, заглянув вверх, можно было увидеть лестницы всех этажей. Девушка поднялась до четвертого этажа и пошла вбок по коридору. Но в конце него она куда-то свернула и исчезла. Я ускорил шаги.
В конце длинного коридора имелся переход в смежное здание – там были лестничные клетки. Но я решил, что вряд ли девушка будет спускаться или подниматься на другой этаж, и устремился дальше.
И сразу наступила разительная перемена.
Вместо старого паркета, пол оказался выложен гладкими серыми плитами, по которым вдаль шла темно-красная ковровая дорожка. Стены и потолок были отделаны под евроремонт. Здесь и находились правительственные учреждения. Я осторожно шел мимо дверей с табличками: мелькали названия отделов, фамилии сотрудников и начальников… Ковер приглушал шаги. Девушки нигде не было.
Дойдя до первого этажа, я увидел, что вход в здание оборудован пропускной системой: в застекленной кабинке отдела пропусков виднелась женщина и охранники в черной форме.
Осторожно, боком, чтобы не заметили, я отступил в коридор. Дошел до его конца и по боковой лестнице прошел наверх – к переходу на четвёртом этаже, который оказался единственно приемлемым для меня выходом из западни.
Я с опаской продвигался по роскошным коридорам, особенно мимо кабинетов с открытой дверью, немного утешаясь тем, что звук шагов заглушается ковровой дорожкой…
В одном из кабинетов дверь оказалась приоткрыта. За столом вполоборота сидела девушка… нет, не в белом. На ней была короткая серая юбка и такой же жакет… Наконец, она подняла голову, увенчанную светлыми волосами, перехваченными сзади заколкой, и взглянула на меня. «Алексей, заходите!» – повторила она чье-то приглашение.
«Варя, это же Варя» – вспомнил я. – Студентка байкальского филиала Новосибирского университета, где я работал администратором компьютерного класса…
5. В кабинете
За окнами все так же лил дождь, тревожно барабаня по карнизу. Но возможно, такой перестук наоборот, успокаивал. Здание напротив – и без того серое, – едва различимо за струями дождя. Август будет дождливым, думал я.
Девушка в белом сидела напротив – в кресле, покрытом темно-красным бархатом. Ее уже представили, как Анну.
Малиновый зонт лежал раскрытым на столе с краю комнаты. А в середине кабинета, за массивным столом из темного дерева, сидел Самсон – так звали этого человека, который несколько минут назад пригласил меня войти…
– Варя вышла по важному делу, придет через полчаса, – говорил Самсон, – так что пока расскажи подробнее о своем знакомстве с ней.
Я неуверенно посмотрел на Анну – та безмятежно отдыхала в кресле, – и начал:
– Это было недавно, еще и года не будет: в декабре две тысячи четвертого. Помнится, я остался вдвоём с Варей в пустом компьютерном классе… Тогда, после занятия все ее однокурсники ушли домой, и никто не захотел ей помочь. А она, одетая в светлый свитер, подчеркивающий ее статную фигуру, и юбку выше колен, решила до конца разобраться в программе. Хотя сам я мало что понимал в программировании, но тип задачи, которую задал первокурсникам преподаватель в очках, был мне как будто знаком… Мы пытались решить задачу вдвоем, наверно, около часа. Горел желтый электрический свет, напротив меня эта светловолосая девушка склонилась над партой, над разложенными листочками с расчетами…
А за окнами уже царила черная ночь раннего зимнего вечера. И вся эта обстановка напомнила собрание некого тайного общества, где молодые люди бьются над решением сложных научных проблем. Оказалось, не зря – предчувствие меня не обмануло – и я вошел в ваше общество… Мы простились около открытой двери компьютерного класса. На ней Варя смотрела расписание – она хотела придти сюда в другой день.
И Варя пришла в субботу, чтобы набрать на компьютере реферат по истории (сама она была из Гусиноозерска, а в Улан-Удэ жила в 43-м квартале у тети). Варя появилась рано, часов в одиннадцать – после урока физкультуры.
Я выходил пообедать, заперев на это время ее и других студентов на ключ (у нас был строгий шеф). Потом все разошлись, а Варя осталась одна и печатала часов до шести, когда стемнело как ночью. Впоследствии оказалось, что Варин реферат преподавательница не приняла, поскольку требовала работы, написанные от руки…
И еще, что было странного: Варя сказала, что хочет придти завтра в воскресенье, в вузовскую библиотеку на первом этаже. Я возразил, что в воскресенье библиотека должна отдыхать, но Варя настаивала на своем… В понедельник она мне сообщила, что приходила, но библиотека и в самом деле оказалась закрыта.
Самсон добавил:
– Лучше поговори с ней сейчас, ведь прошло всего полгода после твоего увольнения из филиала вуза, где училась Варя. Варя еще в нашем городе, прямо перед тобой. Сейчас лето две тысячи пятого. Твое перемещение повлияет и на другие события, столь необходимые для нас. Ведь, как известно, любовь может совершать чудеса…
Анна задумчиво объясняла:
– Мы провели эксперимент. Сейчас ты узнаешь тайну. Дождь – это условие для переноса в другой мир. Как вариант, нужна река поблизости. Нужен некий излом, переходное состояние. В дождь или межсезонье силы Природы ярче проявляют себя. И мы ими пользуемся…
– Вот почему шел сильный дождь, когда я увидел вас! – догадался я.
Вернулась Варя. Странно, она без зонта и одежда ее сухая. Она ходила по делам внутри здания? – задумался я. Но почему… почему мне кажется, что она была далеко – там, куда не уйдешь за четверть часа?
* * *
– Хорошо, что ты согласен, – говорил Самсон. – Только знай, Алексей. В другом времени можно оказаться двумя способами.