Итак, теперь я знаю, что Белла сама извлекает из людей почки. И это явно не совместный проект, именно Белла руководила операциями, не Пауэлл.
Она говорила, бесплатно лечить бездомных было ее идеей. Тогда я окончательно убедился, что она замешана в торговле почками. Но я надеялся, что в темной стороне благотворительности она играла второстепенную роль − например, в качестве ассистента Пауэлла. Или даже лучше, невольная участница во власти одержимого старика. Но теперь я знал, что все было совсем не так. И это меня пугало. Я не сомневался, что смерть Карен была связана с торговлей почками, и вполне логично предположить, что тот, кто руководит операциями и есть главный виновник.
Логичная цепь размышлений, но мне не хотелось ей следовать. Пока Белла на свободе, я могу попасть на экраны телевидения.
Вместо этого я сосредоточился на мысли, зачем Пауэлл решил мне это показать. Уж точно не для того, чтобы разоблачить Беллу и ее нелегальные операции. В конце концов, он сам занимался поиском доноров и еще выполнял работу анестезиолога, поэтому виновен ничуть не меньше. Возможно, он надеялся, что, увидев все это, я отвернусь от нее. Но ведь она врач, пусть и не хирург, разве она просто не выполняла свою работу?
Теперь я думал только о том, что могло бы произойти, не появись я здесь. Ведь после того, как я ударился о стекло, Белла знала, что за ней наблюдают. И что же она задумала?
Я вернулся в гостиную и стал ждать. На мой взгляд, не было никакого смысла скрываться от Беллы. Через полчаса они поднялись по лестнице. Похоже, Белла совсем не удивилась, увидев меня.
− Тебя привез Пауэлл?
Я не успел ничего сказать, ее отец ответил сам.
− Настало время и ему узнать.
Белла повернулась к нему.
− Как ты смеешь, принимать такие решения в одиночку?!
− А разве влюбленные не должны знать друг о друге все?
Белла усмехнулась.
− Думаешь, если он узнает, то конец нашим отношениям?
− Думаю, что он должен знать все, чтобы принять осмысленное решение.
− Ты такой предсказуемый. Это же абсурд.
− И все же. Я знаю о тебе все, ничто не заставит меня пойти против тебя, а о нем такого сказать нельзя.
− Так или не так, тебя не касается. Запомни это, или твоя постель совсем опустеет.
− Для меня дни разделяются на те, когда ты позволяешь мне быть с тобой, и те, когда нет. Без тебя мне нечего терять. Так что запомни, если моя постель опустеет, то и твой операционный стол постигнет та же участь. Или ты думаешь, что он будет копаться для тебя в дерьме, также, как я?
Белла посмотрела на него так, словно не могла подобрать ответ. Потом она резко развернулась и зашагала к лестнице. Но задержалась возле двери.
− Он скоро придет в себя. Проверь обезболивающее. Пошли, Джек.
Белла исчезла в лестничном проеме. Я пошел следом, но Пауэлл схватил меня за руку и прошептал на ухо:
− То, что ты тут видел, еще ничего. Она знала, что ты здесь. Ты ребенок, который играет с очень опасной игрушкой. Будь осторожен, а то ее гнев обрушиться и на тебя.
− Отвали.
Я стряхнул его руку и пошел к Белле. В гараже мы молча поцеловались. Мы не проронили ни слова, пока не приехали в Малибу и не залезли голые в бассейн. Белла проплыла несколько ярдов брассом. Небо было черным, до рассвета еще оставалось два-три часа, но в свете фонарей бассейна я отчетливо видел ее промежность. Белла перевернулась на спину, ее тело плавно скользило по водной глади, волосы на лобке показались над водой. Я подплыл к ней, она обняла меня, ее соски скользнули по моей груди.
− И что ты думаешь?
− Это незаконно.
− Не законно. Но от этого выигрывают все. Я рассказывала тебе, что бесплатно лечу бездомных, но это не вся правда. Я покупаю у них почки. Это абсолютно добровольно. Пауэлл находит доноров на улице, и если я вижу, что они могут перенести операцию, я делаю им предложение. Это их выбор. Утрата одной почки не отразится на их качестве жизни, а тех денег, что я им даю, они никогда не видели. Большинство из них все равно не доживают до сорока, так что они не многое теряют. Ты удивишься, сколь многие из них говорят «да».
− Что ты потом делаешь с почками?
− Жду, когда в списках появится подходящий кандидат.
− Ты продаешь почки людям?
− Конечно нет. Я отдаю их различным медицинским учреждениям в качестве пожертвования, естественно анонимно.
Мой член стоял колом, Белла взяла его рукой и начала тереться о него своей пиздой. Даже под водой я чувствовал соки на ее половых губах.
− Ты не похожа на Робин гуда.
− Но смотри, что я делаю для тебя.
Белла произнесла это милым спокойным голосом, но посыл читался отчетливо: «не пизди на того, кто устроил тебя на телевидение».
Я промолчал.
Белла начала двигать рукой быстрее. Я закрыл глаза и увидел девушку с ломом в заднице, и ту парочку с мешками на головах. Я попытался представить, каково это, прижаться к этим телам, ощутить прикосновение к их застывшей плоти. И кончил. Моя сперма растекалась белыми потоками по чистой воде бассейна.
Когда я проснулся, в небе уже появилась узкая полоска рассвета. Белла спала на животе, простыня лежала на полу, тень скрывала ее анус. Где-то среди холмов раздался крик животного, отдаленно похожий на вой койота. Но это не был крик проснувшегося зверя. В нем слышалась невероятная боль.
Я вылез из постели и подошел к окну. Белла продолжала спать. В бледнеющем небе сверкали звезды. Окружавшая дом трава окрасилась в серые цвета, казалось, из всего окружающего высосали жизнь, оставив лишь некрасивую двумерную картину.
Прямо под окнами, у всех на виду, сидел голый мужчина. Он склонился над каким-то брыкающимся животным. Мужчина совал руку в живот твари, вытаскивал залитые кровью потроха, и разбрасывал их на газоне вокруг себя. Пауэлл. И пес, один из тех двоих, что недавно привезли.
Когда труп животного опустел, Пауэлл поднял его высоко над головой, дыра в брюхе собаки смотрела прямо на окна. Я понимал, темнота надежно меня скрывала, но все равно рефлекторно отскочил в сторону, чтобы Пауэлл не увидел.
Даже после того, как я забрался в постель, меня преследовал этот образ − убитая собака, обнаженное бледное тело Пауэлла, измазанное темной кровью, его дряблый болтающийся член.
Мы с Беллой завтракали возле бассейна. Воздух ласкал кожу. Я добавил к нему немного сигаретного дыма. На поверхности воды появились вьющиеся тени.
Не успели мы закончить, как из дома вышел Пауэлл, он сказал, что больше не намерен оставаться в Малибу. Судя по виду, сегодня он вмазался еще сильнее, на его лице и руках виднелись многочисленные царапины. В голосе Пауэлла слышались умоляющие нотки, он ждал какой-нибудь реакции от Беллы, но она только лениво оторвала голову от газеты. Мен вдруг осенило, ведь она в первый раз провела ночь со мной, а не ушла спать к нему.
Я стал говорить ей о том, что увидел утром, смотря в окно.
После того, как Пауэлл уехал, мы гуляли по территории, держась за руки. Я незаметно направил ее к пятну на траве под окном спальни. Лужа крови напоминала загустевшую нефть, кучки собачьих потрохов облепили мухи. Сам труп собаки исчез.
Белла обреченно вздохнула. Я ткнул носком туфли орган похожий на кишку.
− Прошлой ночью я видел, как он это делал.
− Он напуган. Боится, что ты заберешь меня у него.
− Бурная у него реакция.
− Это всего лишь собака.
− Просто думаю, на что он еще способен.
− Что ты имеешь ввиду?
− Настанет день, когда собаки ему будет недостаточно.
Белла молча смотрела на загаженную территорию.
− В этом есть что-то от животной ярости, не так ли?
Она развернулась и пошла обратно к дому. А я остался снаружи. Я бродил у кромки леса пока не нашел труп собаки. Разрез тянулся от яиц до ребер. Я внимательно осмотрел мертвое тело, но не смог определить, была ли внутри сперма.
Знакомый разрез. И выпотрошили точно также. Работа хирурга. Вот и улика, связывающая Пауэлла с убийством Карен. Но какой мотив? Если Карен с Беллой были любовницами, и Карен иногда гостила в Малибу, то Пауэлл не мог не...все же очевидно. Сексуальная ревность.
День сразу же стал ярче и радостнее. Вид выпотрошенного пса у моих ног в десять раз перевесил активность Беллы в операционной. Он окончательно отвел от нее все подозрения. Даже если она и знала об убийстве, то совершил его Пауэлл, характер нанесения ран очень похожи. К тому же в потрохах Карен была сперма.
Все это означало, что я мог и дальше тянуть из Беллы деньги и пользоваться ее влиянием, не опасаясь того, что однажды настанет день, и ее заберут у меня из-за какой-нибудь юридической неувязочки. Еще я мог избавиться от Райана, направить его по другому следу, если он перестанет шантажировать Беллу, и опять решит поиграть в «сядь-на-хвост-убийце-Джеку».
Белла сидела в гостиной в сером декоративном кресле и смотрела в окно. Она глубоко погрузилась в свои мысли. Она вздрогнула, когда я вошел.
− Пора звонить Райану. Что мне ему сказать?
− Скажи, что я встречусь с ним завтра. В том же самом мотеле.
− Я завтра не смогу, у меня съемки.
− Я сама пойду.
− Ты уверена? Он довольно странный.
− Ты ведь не ревнуешь, да?
− После Пауэлла и того парня в мотеле?
− Вот и славно. Тебе нет нужды идти со мной. Я отдам ему деньги и, надеюсь, мы о нем больше не услышим.
− Это вряд ли.
− Да. Но деньги великая вещь. Если у тебя их много, ты можешь сотворить что угодно, тем или иным способом. Давай я тебе кое-что покажу.
Мы прошли в комнату с видео оборудованием, Белла включила аппаратуру и запустила видеозапись.
− Вот некоторые мои доноры. Все, что я с ними делала, не имело смысла с точки зрения медицины. Наверняка они об этом догадывались, но сами убеждали себя в необходимости, им были нужны деньги.
Белла включила запись. На экране появился кабинет для осмотра, расположенный на Абрикосовой Аллее. Бедные люди всех сортов, мужчины и женщины. Белла в маске и халате хирурга, волосы собраны в тугой хвост. Доноры раздевались полностью. Судя по их поведению, камера была скрытой.
Вот мужчина, проходящий ректальное обследование, перчатки Беллы блестели от смазки. Вот тот же мужчина присел над тазиком, понадобился образец кала. Вот молодая женщина с отметинами на внутренней стороне бедер, ее пизду держали раскрытой два зажима из нержавеющей стали, а Белла промывала ее физиологическим раствором. Вот Белла целиком засунула ладонь в анус негра, которому едва исполнилось девятнадцать. Вот девушка, стоящая на четвереньках после того, как выпила рвотный препарат. Белла совала ей в пизду тампон на длинной стальной палочке.
− Согласись, в этом есть нечто очень эротичное. Переход на новый уровень интимности.
Я уже собирался сказать что-нибудь в знак согласия, но на записи появилась новая сцена, которая заставила меня сильно напрячься. Там на Белле уже не было ни халата, ни маски, совершенно голая, она лежала на другой женщине в позе шестьдесят девять. Они лизали друг другу, лицо партнерши скрывалось у Беллы между ног, но когда та приподнялась, чтобы засунуть язык глубже, я увидел ее лопатку. И татуировку скарабея.
− В чем дело?
− Да ничего.
− Ты ее узнал.
− Нет. Просто...все проходит немного по-другому. Она была донором?
− Да, потом стала донором.
На экране бедра Беллы напряглись, затем медленно расслабились. Вскоре она слезла с партнерши. Женщина медленно повернулась к камере, ее лицо расплылось в улыбке. Карен! Ее лицо блестело от пота и выделений пизды. Белла нажала на паузу.
− Она была моей возлюбленной.
− И что с ней случилось?
− Что ты имеешь ввиду? Если ты ее знал, лучше сразу скажи.
− Я хотел спросить, только почему вы расстались.
− Так ты знал ее или нет?
Белла слишком заинтересовалась, я не мог проигнорировать это вопрос.
− Она похожа на проститутку, что работала на улице. Я, вроде, видел ее там один или два раза. А в чем дело?
− Извини. У нас были очень близкие отношения, я до сих пор скучаю по ней.
− А почему отношения прекратились?
− Не знаю. Однажды она просто исчезла. Я больше никогда ее не видела.
− И ты не пыталась ее найти?
− Она никогда ничего о себе не рассказывала. Я не знала ни ее фамилии, ни где она жила. Так что я ничего не могла поделать.
Белла перемотала запись обратно и запустила снова. Она села мне на колени и, не отрывая глаз от экрана, сунула мой член в свою вагину. Ее тело задергалось сильнее, когда перемазанное соками лицо Карен улыбнулось в камеру. Белла кончила.
Позже я позвонил Райану. Он обрадовался мотелю «Старвей». А когда услышал, что меня на встрече не будет, то обрадовался еще больше.
Глава двадцать пятая
На следующее утро Белла уехала, сначала в банк, потом на встречу с Райаном. Пауэлл не вернулся ночью в Малибу, я решил, что он до сих пор дуется, сидя у себя в квартире.
До двенадцати я должен был появиться на съемках «Двадцати восьми кадров». За оставшееся время я успел сделать пару важных дел.
Я достал из потайного шкафа видеозапись Беллы с донорами, остановил на том моменте, где появляется Карен, и переписал весь ролик с бывшей женой на чистую кассету. На это у меня ушло двадцать минут – десять на то, чтобы разобраться, как направить сигнал от одного кассетника к другому, и еще десять на запись самой копии, потому как я не смог найти кнопку ускоренного дублирования. Остальное время я занимался ерундой: слушал шум машин, идущий с дороги, и шаги в доме.
В тайнике были и другие записи, две я уже видел – где Белла трахалась с Пауэллом, и где она сосала мой член, когда я лежал без сознания – а три еще нет. Следующие полчаса прошли неспокойно, я смотрел оставшиеся видеозаписи в ускоренном режиме. Сольное секс-шоу Беллы, еще неудачники, проходящие весьма эротичный медицинский осмотр, серия наиболее ярких секс-моментов, которые мы с Беллой записали с тех пор, как я переехал из Малибу. Больше ничего связанного с Карен я не нашел. Я перемотал все видеокассеты на начало и оставил все, как было.
Я хотел иметь свою копию видео, где Карен и Белла отлизывали друг другу, по двум причинам. Во-первых, запись доказывала, что они любили друг друга, или, по крайней мере, у них была сексуальная связь. Еще Белла случайно обронила, что Пауэлл делал копии со всех ее записей, это являлось отличным дополнением, свидетельствовавшим в пользу моей теории, что он убил Карен из ревности. Если у него была копия, он мог знать об их отношениях, а если он знал, то мог чего-нибудь и предпринять.
Другая причина – копия; это хорошая подстраховка на случай, если Белла решит, что я ей уже надоел. Если она знает об убийстве Карен, то наверняка не захочет, чтобы полицейские нашли на пороге участка видеозапись, где она голая вместе с жертвой.
Я положил кассету в бардачок «Мустанга» и поехал по шоссе Пасифик Кост. Стоял жаркий день, настроение было отличное. Впервые мне мы с Лорн будем работать вместе – вдвоем интервьюировать одну чиксу, восходящую звезду порноиндустрии. Нельзя сказать, что ее узнавали за пределами узких кругов, но она представляла немалый интерес для целевой аудитории «двадцати восьми кадров». Отличное начало для меня – Лорн рядом, всегда поддержит, объект интервью не слишком важная шишка, если я скажу что-то не так, и придется много раз переснимать. Я мысленно приказал себе не косячить. Весь последний год я видел Лорн по телевизору и думал о ней. И мне очень не хотелось, чтобы она считала меня тупицей.
Девушка называла себя Мистраль. Сомневаюсь, что она знала значение этого слова, просто услышала где-то, и ей понравилось его звучание. Но всем было глубоко наплевать. Когда ты всего лишь дырка для траханья, твои знания никого не интересуют, особенно если ты платиновая блондинка с имплантантами.
Мистраль жила в небольшом домике, построенном на склоне холма возле пляжа. В том самом районе, где здания примыкали друг к другу так плотно, что с шоссе невозможно было разглядеть океан. Дом маленький, сада нет, казалось, и говорить не о чем, но она жила в Малибу, а это важный знак на пути к высшему обществу.