Когда я приехал, там уже стояли два фургона. В одном меня подготовили к съемкам. Затем я вошел в дом. Съемочная бригада уже во всю готовилась к работе. Мистраль сидела в гостиной и курила длинные тонкие сигареты, болтая с Лорн и Джеймсом, режиссером, который руководил моими пробными съемками.
Мы представились. Джеймс посоветовал мне расслабиться, сказал, что будет сам руководить всем процессом. Лорн сказала, что уже видела меня где-то раньше, и протянула мне листок со списком вопросов, над каждым третьим стояла пометка «Джей».
− Это твои. Она уже знает, что мы у нее собираемся спросить...
Мистраль выпустила дым через нос и грубо вклинилась разговор:
− Да, я не стану отвечать ни на один вопрос вне этого списка. Мой агент сказал, я не обязана.
У нее был высокий скулящий голос, казалось, он пришел из какой-то клоаки восточного побережья. На экране он звучал еще пронзительнее, но это настроили специально, чтобы она не повышала голос.
Лорн шлепнула ее по коленке.
− Все пройдет так, как ты хочешь, не волнуйся, дорогая.
Лорн, как всегда, выглядела превосходно. Черные леггинсы, кроссовки «Рибок», и окрашенный вручную, жилет, обнажавший плечи и плотно облегавший буфера.
− Хотите посмотреть кое-что из моей коллекции, прежде чем мы начнем? У меня есть видеозапись.
Джеймс отошел сделать пару звонков, но нам с Лорн до съемок делать было нечего. Мистраль уже нажала кнопку на пульте.
− Вот я с Пако Ронделло. Знаешь друг, когда он входит тебе в рот, это словно кусок мяса. А видишь, как у меня здесь бедра двигаются? Я специально так делаю, это придает чувственности, понимаешь? О, а вот это, это мои самые любимые кадры, здесь все так артистично. В самом начале карьеры я никогда не соглашалась на «анальный сэндвич». Вообще, но в конце концов, в такой профессии ты расслабляешься и спрашиваешь себя, какого черта? Так что тут сразу двое, большая работа, чтобы достичь успеха, тебе следует освоить несколько специализаций. Имейте ввиду, я не снимаюсь во всякой хрени, где срут и блюют. Нет уж, либо все должно быть сладеньким, либо я ухожу. Видите, я достигла многого и теперь могу сама диктовать условия. Эй, кстати, а вы придете на вечеринку Чарли Шина? В моей индустрии главное засветиться.
Лорн безучастно кивнула, похоже, эротический видеоряд нагонял на нее скуку. Она встала и резко мотнула головой в мою сторону. Мы вышли на улицу, затем спустились по выцветшим от солнца ступеням к пляжу. Солнце образовало на воде яркую линию света, уходящую за горизонт, на нее было больно смотреть. Несколько богачей плавали в море, еще несколько лежали под зонтиками. Здоровые, богатые, и довольные собой, они заслужили свой отдых.
Я подумал, каково сейчас бродягам и лузерам в Санта-Монике. Казалось, что время, когда я скатывался до их уровня, прошло давным-давно. Мне вдруг захотелось поехать вниз по дороге вдоль берега и посмотреть на них, увидеть в сравнении то, чего я достиг.
− Милое местечко.
Лорн делала упражнения на растяжку, стоя на последней ступени. Она презрительно фыркнуласв ответ.
− Да ты прикалываешься. Этот конец пляжа для псевдобогатых. А ты где живешь?
− У меня дом в Уиллоу Глен.
− Среди холмов?
− На каньоне Лорел.
− С бассейном?
− А разве он не у всех?
− Тебе не показалось, что у нее пизденка расслаблена, когда снимают крупным планом.
− Э...
− Я бы на ее месте ее хотя бы для вида напрягала.
− Слышал ты работала в пирожной.
− Правда? И от кого слышал?
− Слухи ходили.
− Что ж, я о тебе ничего не слышала. Как ты на шоу попал? Не похоже, что нам еще кто-то был нужен.
− Честная упорная работа.
− И какая?
− Ну сама знаешь, то тут, то там.
− Знаешь, как я сюда попала? Заслужила. Я полгода как проклятая работала на местном радио. Люди, которые работают на телевидении, узнали, что меня вышвырнул продюсер.
− Эй, и у меня похожая история.
Лорн посмотрела на меня таким взглядом, словно не поняла, шучу я или нет. Она сделала еще пару упражнений на растяжку и села на ступеньку.
− Сколько ты жил на побережье.
− Пару лет.
− Позволь дать тебе совет, новичок. Не спрашивай людей об их прошлом. Здесь это никакого значения не имеет. Важно только то, что ты делаешь сейчас.
− Конечно. Я ничего плохого не имел ввиду, когда спросил про пироженную.
− Да, понимаю.
− Думаешь, мы сработаемся?
− Не знаю. А ты как думаешь?
− Почему нет? Мы оба особо не заморачиваемся.
− Это ты так стебешься?
− Ты мною будешь руководить в процессе интервью?
− Просто жди своих вопросов и задавай их. Не думай о камере, тебя в ней не будет. Реакцию на ответы мы запишем после. Ненавижу таких безымянных пустышек, как она. Они в жизни не представят тебя никому, и не поделятся коксом. Иди-ка лучше к Джеймсу, он хотел тебя подготовить.
На балконе ребята из съемочной группы соорудили некое подобие навеса из мягкой сетки, чтобы смягчить свет палящего солнца. Диван из-за этого приобрел пятнистый оттенок, я сидел на нем лицом к Мистраль, чувствуя себя так, словно оказался среди арабов в пустыне. Лорн сидела рядом, я чувствовал запах фирменного парфюма в ее волосах.
Все прошло хорошо. Мы с Лорн задавали вопросы. Мистраль рассказала, как тяжелое детство подтолкнуло ее к занятию порнографией, но теперь она счастлива, потому как заняла свое место в обществе. Еще рассказала о полученных деньгах и актерских амбициях. Мистраль захотела, чтобы крупным планом сняли шрамы под ее сиськами с имплантантами. И группа сняла. А почему нет? Такое только обогатит ТВ.
Я запорол несколько вопросов, пришлось переснимать. Но всем было наплевать, а уж когда ошиблась Лорн, я окончательно утвердился во мнении, что работа перед камерой требует гораздо меньше таланта, чем я думал раньше.
Когда из Мистраль выжали все, что только можно, съемочная группа принялась снимать меня и Лорн. Мы задавали вопросы и изображали реакцию на ответы. Лорн продемонстрировала лишь четыре разные эмоции. Мистраль была уже не в кадре, она стояла на другой стороне балкона. Восходящая порнозвезда подошла к нам и показала, как можно с изобразить на лице четыре разных оргазма. Потом она зашла в дом. Я слышал обрывки ее фраз, она объясняла кому-то из съемочной группы, что всегда смазывает пизду силиконовым гелем, когда не может возбудиться. Что конечно же, бывает почти всегда так как она профессионал и сексуальное возбуждение не дает ей держать с партнером необходимую для сохранения креативности дистанцию.
Съемочная группа упаковывала аппаратуру. Джеймс показал мне поднятый вверх большой палец и сел в свой «Порше». Лорн слонялась среди отъезжавших от дома машин, у нее на лице было написано «съемки окончены». Она смотрела как машины несутся по раскаленному асфальту, они словно напоминали ей, что за съемками, вечеринками, премьерами, и болтовней со звездами киноиндустрии, скрывалась серая обыденность, смысл которой она так и не смогла постичь. Лорн подошла ко мне, она хотела чем-то заполнить образовавшийся временной пробел.
− Ты придешь сегодня в «Саб»?
− Меня не приглашали.
− Если хочешь, можешь пойти со мной. Тебе стоит там побывать, можно добиться организации интервью с важными людьми.
− Хорошо.
− Я весь день свободна, можем пока где-нибудь перекусить.
− Извини. Я встречусь с тобой уже там. Пока есть дела.
Похоже, мой ответ ни разочаровал, ни насторожил Лорн, она с полным безразличием отнеслась к тому, что ей нечем будет заняться до вечера. Мне не хотелось так поступать. Несмотря на небольшую напряженность, возникшую между нами там, на лестнице, в жизни Лорн привлекала меня не меньше, чем на экране телевизора. И я не хотел облажаться в самом начале. Но что я мог поделать? Мне нужно было ехать к Рексу и спрятать запись. Я не мог оставить ее в Уиллоу Глен или там, где Белла сможет случайно на нее наткнуться. К тому же последние несколько дней меня не покидало ощущение, что я должен встретиться и поговорить с ним насчет моего последнего визита.
Мы договорились встретиться. Я завел машину и уехал. Лорн осталась там, смотрела на проезжающие мимо машины.
Я постучал в дверь, Рекс не ответил. Но оказалось, она была не заперта. Я толкнул ее, и прошел из коридора сразу в гостиную. Рекс лежал, развалившись на диване, он выглядел так, словно не слезал с этого места со времени нашей последней встречи. В комнате стоял запах немытого тела. На стене появились еще следы засохшей крови, да к пустым банкам из-под «Кока-колы» добавились упаковки от сливочного пуддинга. Жалюзи везде были закрыты, а раздвижные двери в другом конце комнаты так и остались занавешенными. Тусклый свет просачивался из-за занавесок, но лучше всего комнату освещал включенный телевизор.
Рекс посмотрел на меня пустым взглядом, так обычно смотрят на незнакомца, встретившегося на автобусной остановке. Он ждал, что я заговорю первым.
− Привет, дружище.
− Привет.
− У тебя тут...лучше не стало.
− Я достиг состояния покоя. Отрицательной плавучести. Я плаваю внизу под поверхностью.
− Только вот пахнет там не очень.
− Джек, это неважно. Это мой мир. Я к нему приспособился. Здесь не лучше и не хуже, чем в любом другом месте. Единственное, что можно сказать о любой сущности, это что она куда-то движется. И она движется, пока не остановится, и вот тогда, конец.
− Рекс, тебе нужно кое с кем повидаться. И перестать колоться герычем.
− Не-е, ты не прав. Наоборот, мне его еще больше надо.
− Чувак, в зеркало посмотри. Тебе от него совсем хреново.
− О, нет, мне от него хорошо. Он полностью убивает во мне любовь.
− Любовь к чему?
− Да ко всему. Я знаю, ты многое ненавидишь. Ты ненавидишь быть бедным, ненавидишь оставаться неизвестным. Ты ненавидел Карен, да ты вообще всех, кого видел на улицах, ненавидел. А вот я таким не был. Пока не сбил того пацана. Я заживо похоронил все, и хорошее, и плохое. Я больше ничего не осуждаю, в отличии от тебя. Люди, предметы, все рядом. И если бы я хотел, то могбы взять у них что-то хорошее. А если нет, просто пройти мимо. Но знаешь, что, чувак? Не всем это нравится. А любить мир, который не любит тебя также, как ты его, мир такой непостоянный...Это так утомляет, чувак. Едва ли тебе надолго хватит.
− Но ты же неплохо зарабатывал. На убийстве пацана тебя не поймали. Я имею ввиду, почему ты просто не думаешь о себе? Зачем заморачиваешься всякой херней? Мог бы хоть помыться для начала.
− Не будь идиотом. Пути назад нет.
− Ты злишься на меня за тот день?
− Как я уже сказал, нет ничего хуже, и ничего лучше. Но да, тогда вышло дерьмово. И где твой приятель? Жаль его нет, мы могли бы провернуть все еще раз.
− Боже, Рекс...
− Нет, чувак, я другое имел ввиду. Мне нравится, когда меня унижают еще больше, чем я сам себя. Это скрашивает унылые дни.
− Зачем ты меня тогда позвал?
− Ты злишься на меня?
− Мог бы хоть предупредить. Я сейчас в уязвимом положении.
− У него, блядь, пистолет был. Что мне было по-твоему делать? Умереть за тебя?
− Мог бы намекнуть.
В ответ на мои слова Рекс расхохотался. Сначала его смех звучал саркастически, но под конец стал грустным. Он покачал головой. Рекс достал из кармана сверток и положил на ложку немного героина. Мы находились в одной комнате и в тоже время в миллионах миль друг от друга. В тот момент я осознал, что мне целой жизни не хватит на то, чтобы восстановить дружбу с Рексом. Для меня он пропал.
− Рекс, мне нужно, чтобы ты кое-что подержал у себя. Я не могу рисковать, Райан может нагрянуть ко мне в дом и найти это. Можешь сделать это для меня?
− Меня начнут преследовать.
− Хочешь денег?
− Как я тебе уже сказал, чувак, мы тут любовь больше не принимаем.
− Хорошо, я заплачу. Хочешь узнать, что это?
− Просто дай денег и оставь это у меня.
− Мне жаль, что так получилось с тем парнем. И с Райаном. Но это не моя вина, сам ведь знаешь?
− А кто сказал, что твоя?
− Ты ведешь себя так, словно винишь меня.
Рекс пожал плечами и принялся готовить дозу. Я бросил видео кассету и наличные на диван.
− Очень важно сохранить это в тайне, Рекс.
Но он был слишком занят зажигалкой и ложкой, чтобы ответить.
− Рекс?
− Я уже сказал, что присмотрю за кассетой. А теперь не мог бы ты убраться?
***
Я вернулся в Уиллоу Глен, Лорел Каньон. Он выглядел как дом восходящей звезды, того, кто недавно вырвался из болота мыльных опер и, наконец, получил особую роль. Место, излучающее радость, свет, и молодость.
Я принял душ, занюхал кокаин, и сел возле телевизора смотреть старую запись рекламного ролика. Там мечтательная парочка сидела в лодке на фоне маленькой пристани. Они плавно качались на волнах, создавая атмосферу покоя и счастья. Я хотел стать тем парнем с густыми черными волосами, обладать его уверенностью в завтрашнем дне, жить его безмятежной жизнью. Я хотел быть как та девушка, таким же ослепительно красивым, радостным, также искренне смеяться. Мое внимание привлекла полоска бикини у нее между ног.
Я смотрел и перематывал, перематывал и снова смотрел, и так целых полчаса. Затем я встал и принялся раскладыватьвозле экрана свои любимые фото, на это у меня ушло целых десять минут. Получилось интересное наложение. Мертвые тела и самая счастливая жизнь на земле. Я дрочил, повсюду разбрызгивая сперму.
Когда позвонила Белла, запись все еще проигрывалась. Я говорил с ней по телефону и смотрел, как моя сперма капала на пол. Белла сказала, что любит меня. Сказала, что сделка с Райаном прошла удачно. Сказала, что завтра он приедет в Малибу с подарком для нас обоих.
Когда я положил трубку, у меня все похолодело внутри. Подарком наверняка будет еще одна видеозапись, но уже точно не про нас, а про других людей и их темные делишки. Белла сказала, это лучшее, что могло случиться, он подарит нам то, что можно при желании инкриминировать против него. Я понимал, что Райан не настолько глуп. Он сделал это с какими-то далеко идущими опасными целями, чтобы не терять контакта с Беллой. Также я понимал, что она начала вести свою игру вместе с ним. Этим вечером я понял, что полностью потерял контроль над своей жизнью.
Я немного погулял вокруг дома. Затем закурил, включил фонари в бассейне, и немного отошел в сторону, желая посмотреть на причудливые рисунки на поверхности воды. Пальмы в саду тихо шелестели под дуновением легкого ветерка.
Глава двадцать шестая
Туалеты в «Сабе» не подразделялись на мужские и женские. Стены в них были обшиты черным ламинатом с блестящими узорами. Мы с Лорн заняли одну из кабинок. Занюхали кокс, который я принес с собой. Я немного разбавил его нарезанными кусочками белого героина, но решил, что ей не обязательно об этом знать. Потом мы целовались, я поласкал ее пальчиком, но мы еще недостаточно разогрелись, поэтому мы пошли в бар, пить и веселиться.
Лорн знала очень многих гостей. После пол-бутылки водки с лаймом, она растворилась в толпе знаменитостей. Это было большое заведение – бары, танцполы, многочисленные рестораны на верхних этажах. Вскоре я потерял Лорн из вида.
Я стоял на месте и смотрел живое кино про высшую расу. Они сияли, в них кипела энергия, весь остальной мир перед ними отступал. Блеск в глазах, здоровые волосы, удобная одежда, которая позволяла двигаться легко и непринужденно. И разговаривали они не о погоде, или ремонте машины, а о фундаментальных вещах – шестинедельных съемках в Андах, массовой съемке с участием двух тысяч человек, и манипулирование астрономическими суммами денег. Каждую минуту, они наслаждались каждым днем своей жизни.
Здесь явно имелась своя иерархия. Когда заходил особо важный человек, все вокруг замолкали и пристально смотрели на дверь. Но даже самые низкоранговые люди, находящиеся на периферии киноиндустрии, жили гораздо лучше миллионов, копошащихся на окраинах города. Было трудно поверить, что они живут на одной планете.