Я обошел квартал, и вернулся на ту же улицу только на сотню ярдов восточнее. Здесь я нашел бар. Он выглядел не слишком уютным, но я уже устал ходить, а ничего ближе не нашел. Я купил выпивку и сел на стул возле окна.
Ситуация с «Лексусом» меня выбесила. Если бы тот парень хотел простого минета, я бы уже сидел здесь с долларами в кармане, а может и начал бы новую карьеру, приобретя опыт. А вместо этого сижу здесь и ругаю сам себя за то, что у меня не хватает денег даже оттянуться где-нибудь.
Оконная рамка мигала светом неоновой вывески бара. Я тупо уставился на улицу, потягивая пиво. Мне хотелось получить деньги хотя бы на выпивку. Вдруг кто-то неожиданно хлопнул по стеклу снаружи.
Рекс.
Он вошел в бар. На нем был костюм Родео, Рекс выглядел опрятно и вполне мог сойти за богатого. Такой же, как всегда. Удивляюсь, почему он до сих пор не попал на телевидение.
− О дружище. Развлекаешься?
− Вроде того.
− Странное ты выбрал место.
− Что ж, да…
Рекс понимающе посмотрел на меня, затем облокотился на стойку бара и заказал нам две рюмки крепкого алкоголя и две на запивон. Он протянул мне рюмку с обеспокоенным выражением лица.
− Мы говорили о Карен?
− Не могли не говорить, если ты об этом.
− Круто. Я не был уверен…я все еще думаю о ней.
− Эй, опять начинаешь? Мы оба знаем, что вы не были друзьями.
− Черт, мэн, знаю я. Но тебе-то от этого не легче.
− Знаю. Просто сказал.
− Все в порядке. Чувство собственничества быстро появляется.
− Чувство собственничества?
− Желание в одиночку обладать мертвецом. Не позволять никому чувствовать, что она им важна также, как тебе.
− Я не хочу ею обладать. Бля…я рад, что она исчезла.
− Ладно, ладно….
Он выставил перед собой руки и отступил.
− Когда я сказал, что думаю о ней, я не имел ввиду именно Карен, понимаешь, я думаю о смерти. О ее реальности. Знаешь, что я вижу, когда думаю о ней? Я вижу не ее. Я вижу край скалы. Понимаешь? Обрыв. И невидимое гравитационное воздействие толкает меня к краю, к прыжку.
− Это нормально, расширение сознания.
− Что ж, я не пытаюсь не делать этого, мэн. Но я не знаю…Каждый день одно и тоже. Понимаешь, о чем я? Одно и тоже каждый день. Даже если что-нибудь действительно изменится, даже если произойдет нечто реально хорошее, все остается по-прежнему.
− Я видел ее тело. Я ходил в морг.
− Бля…Это, наверное, нелегко.
− Да…выглядела она очень плохо.
− Вау…
Какое-то время Рекс только пил, затем сказал:
− Я говорил там с одним парнем.
− У тебя нет проблем? Я хочу сказать, они не подозревают тебя, да?
− Не знаю…Это было как-то отстраненно, неофициально. Я хочу сказать, этот парень был чертовски странным.
− Может оно и к лучшему. Меньше проблем. Это ведь не ее отец был?
− Бля, кто знает? Карен как-то говорила о папаше полицейском, но ты помнишь, какая она была.
− Что ж, плохо помню, мэн. Мы же не дружили, во конце концов.
Рекс ухмыльнулся и легко ударил меня рукой в плечо. Я засмеялся, меня обрадовало, что рядом оказался кто-то, способный шутить. Рекс хлопнул пустым стаканом по стойке.
− Твоя очередь, дружище.
− Я не могу, извини. Меня уволили.
− А…
Рекс заказал напитки, и снова повернулся ко мне. Он выглядел довольным.
− Настало время признаться, дружище. Что ты тут делаешь?
− Зависаю.
− Здесь никто не зависает. Я смотрю, у тебя нет денег даже на выпивку. Так что думаю, ты ищешь альтернативный источник доходов.
− Думал об этом.
− Ха, − хлопнул в ладоши Рекс. – Пора, я никогда не понимал, почему ты все время бедствуешь. Ты отлично выглядишь, у тебя прекрасное тело.
− Это последний шаг, я думаю.
− Какой шаг? Я ничего такого не имею ввиду, Джек. Ты же не умрешь от этого. И у тебя появятся деньги, хватит и на наркоту, и на неплохую одежду. Ты только теряешь время на улице.
− Почему?
− Это место для торчков и лузеров. Здесь продаются только если некуда податься или ты ничего другого не умеешь. Эти ребята рады заработать пять баксов на завтрашнее утро. Я знаю, мэн, сам здесь начинал. Ты сможешь выжить, но нормальных денег не сделаешь. Хлебное место - это работа в агенстве.
Рекс пристально посмотрел на меня, затем выпил.
− У тебя ведь машина есть, да?
− Э… да.
− Отлично. У меня вечеринка на Малхолленде. Порше пока в ремонте, я хотел было заказать такси, но лучше окажу честь тебе. Идем.
− Куда мы идем?
Я уже немного опьянел, и все казалось мне слишком быстрым.
− Заработать немного денег у того, кто может нам их дать.
− Хочешь, чтобы я кого-нибудь выебал вместе с тобой?
− Если захочешь, но это твой шанс. Не волнуйся, я знаю этих людей, им не доставит неудобств незнакомый парень, поверь мне…
− Они?
− Семейная пара.
− Черт. Не знаю…
− А что ты собираешься делать? Сломленный пойдешь домой дрочить? Идем со мной, ты трахнешь бабу, примешь наркоты и подзаработаешь денег. Разделю пятьдесят на пятьдесят. Так что выбираешь? Давай, дружище. Время подсечь рыбу или уйти ни с чем.
В таком ключе отказываться было глупо.
− Кокс есть?
− Без проблем.
Мы вышли на улицу, нас встретила яркая, но безвкусная ночь.
Глава седьмая
На запад по Голливудскому бульвару, затем на север по Каньону Лорел27 и вверх, на холмы. Отличное шоссе с лучшими видами Лос-Анджелеса.
Дорога змеей ползла наверх. От нее ветвились узкие однополосные улочки, они стекали в овраги или стремились ввысь. Туда, где, прислонившись к склонам холмов, на еле живых сваях, стояли дома с архитектурой шестидесятых-семидесятых. Равнина Беверли-Хиллз выглядела слишком помпезной, да и деньги в Бел-Эйр начали водиться гораздо раньше, но ничто не могло сравниться с атмосферой Голливудских холмов.
С улицы дома были почти не видны. Их построили спиной ко всему миру, заросли эвкалипта и шинуса хорошо скрывали. Если они и показывали окна, то только узкие, свет, что просачивался сквозь них, излучал атмосферу тайны и уюта. Ехать по этому району само по себе оказалось испытанием для воображения. Кем бы эти люди ни были, чтобы ни делали, несомненно, их жизни заслуживали кинопленки, у них наверняка были толпы любовниц и неограниченные финансовые возможности.
Выпивка из бара, ночной воздух, дувший в открытые окна, все это вернуло мне чувство молодости. Я был жив и полон восторга, теперь мне казалось абсурдным, что я провел последние две недели, валяясь в постели, когда мог заниматься этим – отираться на задворках идеальной жизни.
− Я немного превысил скорость.
Рекс мечтательно улыбнулся.
− Какая разница? Ехать бухим даже как-то оптимизм внушает. Увеличивает шансы выиграть в лотерею.
− Ты можешь сбить того, кто не хочет умирать.
− Верно, но, если выпить много, тебе на это насрать.
Рекс достал кокаин. Я закрыл окна, он зацепил немного порошка уголком кредитной карты и поднес к моему носу. Дорога некоторое время была прямой, так что я просто зажал руль между коленями. Можете назвать меня психом.
Несколько минут спустя, мы подъехали к Голливуд-Боулу28. Город распростерся под нами словно ковер из драгоценных камней, бесконечные сверкающие постройки и гигантские небоскребы в центре города. Я припарковал машину. Ворота Голливуд-Боула были заперты, но у края дороги осталось пустое пространство. Мы вышли из автомобиля, просунули пальцы через решетку ограды и уставились на город.
Лос-Анджелес всегда был великолепен. Но ночью, когда тьма устраняла контраст с горизонтом, он превращался в световую конструкцию, которая ошеломляла одним своим видом – сверкающий приз всем живущим на холмах.
− Потрясающе.
Рекс заворчал.
− А меня пугает. Все эти люди вертятся, как могут. Я хочу сказать, вот ты считаешь себя важным человеком. Но когда видишь такое, видишь сколько там людей…Мы ничего не стоим. Мы как муравьи, мэн.
− Только если ты не Брюс или Арнольд.
− Я считаю, все это ад на земле, и не важно кто ты.
Мы еще немного занюхали у ограды, затем вернулись в машину.
Дом находился в конце слабо освещенной аллеи, идущей вниз по склону холма Малхолланда. Это была большая и белая копия Испанца, окруженная субтропическим растениями. От центрального здания отходили два крыла, они смотрели спиной к дороге, лицом к городу.
Мы вышли из машины и направились к большой дубовой двери, прямо в ее древесине были железные прутья.
− Мы не поздно?
− Когда поздно, здесь все только начинается.
− Похоже место денежное.
− Они профессионалы.
− Круто. Откуда ты их знаешь?
− Они позвонили в агенство и заказали, что хотели. Если ты им понравишься, ты вернешься домой. Бля, во имя господа, не спрашивай их, чем они занимаются. Как себя чувствуешь?
− В порядке.
− Просто продолжай в том же духе. Им понравится, любят новеньких.
Дверь открыл жилистый мужчина среднего роста, он выглядел очень напряженным. На нем была выцветшая хлопковая рубашка, он расстегнул ее до груди, обнажив тонкие рыжеватые волосы. Я его не узнал. Если он и работал в кино, то наверняка находился с другой стороны камеры. Он жестом пригласил нас войти, потом закрыл дверь. Он двигался резко и размашисто, словно ему было тяжело контролировать собственные конечности.
− Ну наконец-то. А кто этот молодой человек?
Незнакомец улыбнулся мне и резко протянул руку. Он сжал мою кисть слишком сильно.
− Рон, это Джек. У меня проблемы с машиной, и он меня подвез. Его ты тоже получишь, никакой дополнительной платы.
− Привет, Джек. Выглядишь отлично. Ты любишь учить людей, как себя вести? Конечно любишь, конечно. Иначе тебя бы здесь не было, так ведь? Да, я уверен ты знаешь, как обращаться с людьми, которые вели себя плохо, не так как надо.
Я посмотрел на Рекса, его левый глаз дернулся.
− Спрашиваешь!
Мы замолчали. Рон переминался с ноги на ногу, словно забыл дальнейшую программу действий.
Рекс прочистил горло.
− Э, Рон…
− О господи, да. Господи, прости. Конечно, сначала деньги. Никакой платы за Джейка, ты ведь так сказал? Ой, я хотел сказать Джека. Извини, Джек. Больше ничего?
− Если только сам захочешь, Рон. Тебе решать. На тебя никто не давит.
− Что ж, может немного и накину, потом.
Рекс взял свернутые банкноты, что дал ему Рон и быстро, не считая, сунул их в карман. Каждый пытался изобразить, что деньги для него ничего не значат. Я попытался разглядеть банкноты, но все произошло слишком быстро.
− Итак, начнем.
Мы прошли коридор прихожей, сводчатый дверной проем, и оказались в комнате с высокими потолками. Она занимала почти весь этаж, вплоть до стеклянной задней стены здания. В гигантском окне мы увидели Лос-Анджелес, парящий над темным каньоном.
Слишком яркое освещение, белые каменные стены, лакированный пол светлого оттенка. Мебели было мало: бар в алькове, белый кожаный диван у стены, и низкий журнальный столик, на котором лежала огромная спринцовка, наполненная водой. Комната напоминала картинную галерею без картин.
На полу, среди пустого пространства стояло нечто похожее на заказной гинекологический стол – строение три фута в высоту, четыре в длину. Его окружала решетка из хромированной стали, к которой были прикреплены два железных фиксатора.
А на столе лежала голая женщина.
Судя по телу, ей было далеко за тридцать, и она неплохо сохранилась. Ничего не могу сказать о ее лице, его скрывал обтягивающий колпак из черной кожи. Разрезов для глаз в нем не наблюдалось, но была парочка для носа, рот закрывался на застежку-молнию. Ее ноги были прикованы фиксаторами и запрокинуты так далеко, что колени почти соприкасались с плечами. Анус женщины был весь на виду. Ее руки приковали наручниками к другой стороне решетки у нее за головой.
Рекс снял куртку и сел на диван.
− Ей нужно тоже, что и в прошлый раз?
Рон был уже возле бара, он собирал стаканы и прочую посуду.
− Думаю, она заслужила это, так ведь?
− Конечно да.
Когда Рон отвернулся, Рекс улыбнулся мне.
Пока я стоял и смотрел на женщину на столе, Рон уже принес выпивку. В свете галогеновых ламп она казалась нереальной, я почти не воспринимал ее как человека.
Напитки оказались крепкие – водка, лаймовый сок, лед. Рекс наблюдал, как я выпиваю, держа перед лицом стакан.
− Ты слышала нас, любовь моя? Ребята здесь, на сей раз их двое. Они дадут тебе урок, не так ли? Мы все на тебя смотрим.
Рон говорил все громче, он с трудом сдерживался, чтобы не закричать. Он на время замолчал, пытаясь успокоиться.
− Скоро я отдам тебя им, но сначала нужно выпить. Не волнуйся, мы тебя не оставим.
Женщина часто дышала, ее сиськи быстро поднимались и опускались.
− Отлично, ну давайте ребятки, шевелитесь.
Рон открыл ящик журнального столика и достал оттуда упаковку инсулиновых шприцов, несколько флаконов со стерильной водой, и пару маленьких пакетиков с коксом.
В комнате было жарко – ночи в Калифорнии всегда балансируют на грани жары. Тишина глубокой ночи поглотила всю связь со внешним миром.
Рон смотрел, как женщина вздрагивала от малейших звуков, которые он издавал, открывая флаконы. Ему нравилась ее нервозность. Когда стакан уже на четверть дюйма наполнился водой, он открыл один из пакетиков и вывалил туда все содержимое. Затем Рон мешал все шприцовым поршнем, все полностью не растворилось. Резиновый конец поршня скрипел по стеклу.
Я занялся бутылкой, сделал пару глотков. Водка обожгла мне горло, глаза заслезились глаза, но все только начиналось, и я хотел расслабиться. Рон протянул мне готовую смесь.
− Не волнуйтесь, все фильтрованное, это из аптеки. Давайте сами.
Затем он заорал на всю комнату:
− Парни собираются поразвлечься, кисуля. Надеюсь, что смогу сдержать их.
Женщина немного сместилась. Фиксаторы и наручники звякнули.
Рон хотел наложить нам на руки веревки, но мы с Рексом нащупали вены просто сжав кулаки.
Игла проскользнула внутрь, я почувствовал легкий укол в изгиб локтя. Я слегка оттянул поршень, чтобы проверить, попала ли игла в вену – в прозрачном растворе появился густой след крови. До того, как ширнуться, я посмотрел на Рекса. Он ждал меня. Мы начали одновременно, улыбка Рекса словно сказала мне: «Давай приятель, не тяни».
Бац. Голова и грудь увеличились в размерах. На мгновение я почувствовал тошноту, но это быстро прошло. И вот я супермен. Реальность стала ясной и мутной одновременно. Я хотел этого. Хотел выебать эту бабу прямо сейчас, до того, как начнется веселье, до того, как мои органы очистятся от наркотика и лишат меня этой вспышки.
У Рона светился лоб. Глаза были наполнены страхом и удивлением, радужные оболочки куда-то исчезли, мышцы в углах челюсти дрожали от напряжения. Как и у всех нас.
− Готовься, дорогая, они идут.
Женщина то раздвигала, то сжимала ноги, насколько это ей позволяли фиксаторы. Рекс толкнул меня локтем, встал и разделся до гола. У него уже наполовину встал. Я тоже скинул одежду на пол. Рон все еще сидел на диване, мой член болтался перед его лицом.
− Сначала это.
Он протянул Рексу спринцовку.
− Сначала вычисти ее.
Мы окружили женщину. Она знала, что мы близко. На ее бедрах и руках появились впадины, она отчаянно пыталась освободиться от наручников и фиксаторов, что сковывали ее тело. У нее работали разные группы мышц. Рон не раздевался, но его член проглядывался сквозь брюки.
Рекс действовал уверенно, хорошо знал свое дело. Я задумался, как часто он зарабатывал, участвуя в таких представлениях. В квартире Рона почти физически ощущалась злоба женщины, но само представление казалось хорошо продуманным, организованным. Свободную и сопротивляющуюся женщину было бы тяжело скрутить. Наверняка она сама позволила сделать с собой такое.
Выпивка и кокс обостряли все чувства, с ними все воспринималось легче. Руководил всем Рекс, он засунул ей спринцовку.