− Раскрой ее, дружище.
Пизда женщины была мокрой, мои пальцы два раза соскользнули, прежде чем я смог раскрыл ее. Белая пластиковая насадка проскользнула в нее промеж моих пальцев. Рекс сжал спринцовку.
Внутрь затекло где-то пол пинты, затем вода полилась обратно. Она заливала все вокруг насадки, стекала со стола, и разбрызгивалась на лакированном полу со звуком похожим на стук ливня.
− Да, Рекс, промой сучку хорошенько. Нравится быть чистой, да блядина? Она хочет стать чистой. Так ведь, любимая? Хочешь быть чистой?
Женщина издала звук похожий на «да».
Когда половина воды ушла, Рекс проделал тоже самое с ее задницей. На этот раз ни капли воды не вылилось наружу.
Рон держал в руке сигарету и курил так, словно понятия не имел, как этим заниматься. Он делал короткие затяжки с печальным выражением лица. Пуфф, пуфф, пуфф. Рон протянул мне сигарету и кивнул головой женщине. Я посмотрел на Рекса.
− Прижги ей ногу.
− Этим?
− Они этого и хотят.
Я замер, кончик сигареты светился ярким красным светом на фоне серого пепла. Я осмотрел комнату в поиске знака, который подсказал бы мне, стоит ли мне пройти через это. Но никаких подсказок я не увидел. В этот момент на меня снизошла мысль: нет никакого смысла рассуждать, что правильно, а что нет. Зачем? Какая мне разница, что случится с этой женщиной?
− Давай, дружище.
Я чувствовал себя куклой, у которой нет выбора.
Я прижал сигарету к нежной коже ее ступни. Женщина дернулась, ее тело немного приподнялось, из задницы прерывистым потоком полилась вода вперемешку с дерьмом, мерзкая масса дугой разлилась вокруг стола.
− Да! Черт возьми, она хочет этого.
Рон прыгал с ноги на ногу и хлопал в ладоши. Под колпаком слышались крики женщины. Рекс посмотрел на меня, приподняв бровь.
− Интересно, да?
Рон достал парочку новых презервативов, один с головой слона, другой с головой курицы.
− Эти парни накачаны наркотой, киска. Тебя жестко бурить будут. Хочешь, чтобы новенький тебя выебал первым?
Она неуклюже кивнула головой.
− Да, я так и думал. Твоя очередь, Джейк. Дай я тебе помогу.
Я стоял у края стола. Рон схватил мой член и засунул его в презерватив. Потом сжал его и несколько раз дернул.
− Вот так-то, дружище. Засади ей. Жестко, как только сможешь. Она любит так. Жестче. Отжарь ее хорошенько.
Я трахал ее энергично, но Рону было мало. Он кричал и махал руками, словно болел за футбольную команду. Мои бедра хлопались о задницу жертвы, я так жестко врывался в нее, что стол качался. Женщина стонала от каждого толчка. Когда я закончил ее «трещина» была мокрой и развороченной.
− Чувствуешь себя чище, любимая? Он тебе там весь гной соскреб? А теперь номер два.
Все повторилось. Рон приплясывал, женщина издавала животные звуки, только Рекс засунул ей в задницу. Спустя некоторое время, она начала пердеть с каждым движением его бедер.
Мы сделали перерыв, выпили и на еще раз ширнулись коксом. Затем трахнули ее еще раз, только на этот раз поменялись дырками.
Под конец мы с Рексом стояли как уставшие матадоры над выдохшимся быком. Рон зажег еще одну сигарету. Он вытащил наружу член, и принялся дрочить и курить одновременно, выглядело немного смешно.
− Не заставляй меня ждать, мэн.
Он протянул сигарету мне. Я уже отходил от кокаина и начал нервничать, а выпивка измотала меня окончательно. Я уже хотел уйти. Я потянулся за сигаретой, но Рекс оттолкнул меня в сторону.
− Я сам сделаю, Рон.
− Без разницы. Просто сделайте, во имя господа.
Рон встал рядом с головой женщины, выставив перед собой член, он был готов ко всему. Рекс подул на кончик сигареты, затем, стараясь не смотреть мне в глаза, раздвинул ее губы и прижег сигаретой клитор. Я услышал тихое шипение, уголек коснулся соков ее пизды.
Женщина задергалась и пизды полилась моча, ее словно ее били током. Звуки, которые она издавала из-под маски, действительно напугали. Рон зарычал и кончил прямо на ее кожаную маску.
Снова ночная дорога.
− Я поведу.
− Конечно.
Я не собирался спорить. Мое тело болело, после кокса гудело в голове. Везти машину было проблематично.
− Валиум есть?
− В кармане куртки.
Рекс вырулил на Малхолланд и поехал в противоположную сторону.
− Не туда.
− Нужно развеяться. Только немного, хорошо?
Я вытряхнул из пластиковой трубки две желтых таблетки и проглотил их, запив водкой. Когда мы уходили, Рон разрешил нам ее забрать. Двух не хватило, так что я принял еще две. Рекс тоже проглотил две таблетки и допил водку. Я выбросил бутылку из окна. Я видел, как она раскололась, ударившись о край дороги, с таким звуком, словно нечто тяжелое бросили в озеро. До рассвета оставался долгий час, небо приобрело болезненно серый, стальной оттенок. Склоны холмов постепенно проявлялись перед нами словно фотография на заторможенном Полароиде. Пару миль мы ехали молча, ждали, пока подействуют таблетки.
− О чем думаешь?
− Она правда хотела этого?
− Конечно. Легкие деньги, а?
− Они все такие?
− Какие-то да, какие-то нет. Ты хорошо справился.
− Как она выглядит без маски?
− Никогда ее не видел.
− У них наверняка интересные отношения.
− Думаю, для них это единственный способ сохранить брак.
− Да уж, когда получаешь деньги, гораздо легче идти на такое.
− Почему легче? Они же не убивают друг друга.
− Да, но, чтобы согласиться на это, нужно выйти за пределы обычной морали. А это не каждому по силам.
− Ты хочешь сказать, они как бы покупают за деньги право решать, что хорошо, а что плохо?
− Так себе это представляют другие.
− Мэн, ты слишком все романтизируешь. Закончив свои делишки, они снова становятся самыми обычными людьми. Такими, как все.
− Херня. Ты можешь найти парня, только психически здорового, который бы приходил домой, а его жена весь день драила полы, а потом позволила бы ему себя связать и прижечь пизду сигаретой? Бля, да тут дохуя кому бы платить пришлось. Полиция, домашнее насилие, сексуальное насилие…Вся жизнь бы в один миг поменялась. Но на богатых это не распространяется. Они могут уединиться. Могут всю жизнь потакать своим прихотям и не париться. Завтра Рон и его жена проснутся, у нее все будет адски болеть. Но готов поспорить, они спокойно позавтракают в каком-нибудь красивом уютном месте за пределами Мелроуса, словно ничего и не случилось.
− Что ж, я за ними следить не стану. Господи, вот я нажрался.
Рекс развернул машину, и мы поехали искать дорогу домой. Таблетки еще воздействовали на нас, кто бы ни сел за руль, скорость была ниже двадцати пяти миль в час. Через пять минут Рекс опустил голову на руль и уже не смог ее поднять. Я разбудил его, толкнув локтем.
− Остановись.
Он резко поднял голову и изо всех сил постарался сосредоточиться на дороге. Когда он заговорил, послышалось вялое неразборчивое бормотание.
− Проголодался, дружище?
− Не могу сказать.
− И я не могу.
− Мы слишком наглотались Валиума.
− Не, это от кокса.
− Лучше остановимся.
− Да.
Мы проехали еще пол мили, пока Рекс собирал волю в кулак, чтобы из состояния движения вернуть нас в состояние покоя. Когда он, наконец, решился, мы уже вернулись к Голливуд Боулу. Мы припарковались близко к ограде.
Прекрасный вид, рассвет над городом в изометрической проекции.
Мотор выключен. Все системы тоже.
− Блин.
− Сидения можно наклонить.
− Слава богу.
Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко, воздух в машине был спертый. Через ветровое стекло я увидел центр Лос-Анджелеса, его покрывала завеса смога, отчего он стал похож на черного призрака.
Рекс ушел, но оставил на приборной доске визитку и деньги. Я пересчитал их – триста долларов. Затем прочитал, что было написано на визитке: «Звони по номеру. Цепляй туристов». Я перевернул визитку. Там черным по белому, шикарными буквами написали номер телефона и слова «Эскорт Бел-Эйр». Вот только телефонный код был не Бел Эйра. Я сунул визитку и деньги в карман.
Врата обзорной площадки были открыты. Я вышел из машины, прошел сквозь группу холеных японцев на парковке и взобрался по ступеням на вершину обнаженной горной породы песчаника. В мелких кустах вокруг меня стрекотали цикады, внизу, в грязно-коричневом чане города, десять миллионов проживали еще один день.
Несмотря на нагрузки, каким я подверг организм вчера, я чувствовал себя хорошо. Я прокручивал в голове сцены вчерашнего дня и удивлялся – мой член, ее пизда, мои пальцы, держащие сигарету, и прижигающие ее ступню. Я сделал это, я перешел черту между общепринятым поведением, и поведением, которое большинство людей сочли бы неприемлемым, преступным. В то утро я почувствовал настоящим человеком, таким, как и те, кто брызгается парфюмом «Искейп». Это было грязно и мерзко, но мне хотелось идти дальше.
Я обернулся через плечо проверить машину, через ворота протискивался еще один автобус с туристами. Я забеспокоился, вдруг обдерет на машине краску. Солнце образовывало на окнах машин сверкающие овалы, они всколыхнули воспоминания о Карен. Скорее всего, она уже в земле, ее вспоротую грудью и худые конечности погрузили в могилу на местном кладбище. Я никогда туда не приду. Но она подарила мне машину, купила ее на деньги, полученные от продажи почки. Я не мог забыть ее. Также как не мог забыть, что это я выгнал ее на улицу той ночью – поступок, ставший звеном в цепи событий, которые привели к ее гибели.
Я понял, почему вчера вечером собрал воедино все, что знал о ее смерти. Жизнь Карен была кошмаром, а смерть стала избавлением. Я не думал, что смогу найти убийцу, но стоило хотя бы попытаться сделать это, попытаться самому. Это могло дать мне возможность, подобную той, что я обрел в доме Рона – жить вне мейнстрима. Я даже не знал, что стану делать, если найду людей, причастных к смерти Карен, но это было не важно. Мне хотелось только, чтобы ее смерть стала предлогом погрузиться в мир, где не действуют неписанные законы общества. Предлог появляться в разных местах, задавать вопросы, делать что-нибудь, а не валяться весь день на кровати.
К тому же, зарабатывать на всем деньги - это же чисто по-американски? У меня триста баксов в кармане и телефон «Бел Эйр Эскортс». Рекс сказал, у меня получится. Мэн, да я идеально подхожу для такой работы.
Я спустился с площадки обозрения. Одно скопление японских туристов сменило другое. Я прошел сквозь него. Я был на пол фута выше их всех, мою голову наполняли недобрые мысли о бессмысленности этого общества.
Внутри «Прелюд» я почувствовал себя хорошо защищенным.
Теплые сидения заключили меня в свои объятия.
Глава восьмая
Телефонная будка в западном Лос-Анджелесе. Я остановился рядом с ней, уверенность, которую я испытал на обзорной площадке, сопровождалась мыслями о Райане. Возможно, это была лишь порожденная химией паранойя, но я не мог избавиться от чувства, что должен разобраться со всеми вопросами моей старой жизни прежде чем начинать новую. Но теперь Райан мог подтвердить мое алиби, моя сперма отличалась от той, что нашли в теле Карен. Я думал, что в конце концов все прояснилось бы и так, но мне хотелось услышать это лично от него. Мне нужно было убедиться, что он больше не станет гонять меня по всем инстанциям.
У него был жетон полиции Санта-Моники. Я набрал номер участка и спросил отдел по расследованию убийств. И тут начались странности. Райан там не работал. Парень, с которым я говорил, сказал только то, что Райан работал в отделе нравов.
− Они не расследуют дело девушки, которую убили в Пэлисайд парке пару недель назад? Та, которую вскрыли?
− Исключено. Только мы отслеживаем все убийства. Если у вас есть информация, лучше поговорите с детективом Салливаном, он ведет дело. Как вас зовут?
Теперь было гораздо проще повесить трубку, чем отвечать. Так я и сделал. Затем запустил автонабор и снова спросил Райана, но уже в отделе нравов. Трубку долго не поднимали, долгие гудки тянулись бесконечно.
− Да?
− Райан?
− Сейчас его нет. Позвоните завтра.
− Райан, такой толстый темноволосый парень, да? Принимает таблетки от сердца.
− Да, это он. А кто спрашивает?
− У меня есть информация по делу, с которым он работает. Убийство в Пэлисайд парке.
− Убийство? – собеседник рассмеялся. – Вы не тому звоните.
− Я уверен, что это Райан.
− Если только убили не в магазине с порнухой. Позвоните в отдел по расследованию убийств.
На этот раз не пришлось бросать трубку, собеседник меня опередил.
Я немного постоял в будке, размышлял, испугаться мне или успокоиться. Вокруг меня никто не называл имени Салливана, а прошло уже достаточно времени, чтобы он заявил о себе. Я решил, что полицейские из участка на меня не вышли. Это хорошо, но что в итоге? Психопат Райан преследует меня, как объект одержимости? Что если я стал его независимым любимым проектом?
Я сел в машину и поехал домой. Мне нужно было принять душ и поспать.
Этим утром Бульвар Линкольна со стороны побережья опустел, вся Венеция напоминала вымирающий город-призрак. Может быть, когда я впервые приехал сюда, это место казалось мне таинственным и романтичным. Но все изменилось. Я осознал: то, что постепенно не разрушилось во время жизни с Карен, сгорело в пламени ночного секса и утреннего божественного откровения. Теперь Венеция стала пустым и непригодным для жизни местом, временным местом, откуда нужно уезжать.
Я поймал радиосводку последних новостей, когда возвращался с холмов. Мэл Гибсон получил двадцать пять миллионов за фильм «Выкуп», Макалей Калкин устроил вечеринку на восемнадцатилетие, у него и в шестьдесят все схвачено будет, а имущество Майкла Джексона оценили на двести пятьдесят миллионов долларов.
Суммы денег фиксировались у меня в голове. Когда я был моложе, то любил играть в игру «что бы я сделал, будь у меня десять миллионов долларов», и конечно, был уверен, что однажды хотя бы их получу. Я планировал до мельчайших деталей, каждый шаг, список покупок. С такими деньгами передо мной бы открылись безграничные возможности. Но теперь, в провальные тридцать, такие фантазии приносили с собой невыносимую депрессию, которая сильно изматывала. Новые сведения о Райане и репортажи о богатстве других людей, окончательно заговнили мне настроение.
Я принял две таблетки Секонала29 и залез в кровать. Душ подождет.
Глава девятая
Когда я проснулся, уже стемнело. Некоторое время я лежал и смотрел на цветные пятна света, что отбрасывали на мой потолок проезжавшие внизу машины. Они напоминали японские веера. Голова была ясной. Я провел руками по телу. Казалось, оно готово действовать.
Настало время привести себя в порядок.
Посрал, принял душ, почистил зубы, побрился. Банка холодного «Пепси» и две сигареты, теплый ночной воздух из окна, тихий включенный телевизор в углу. По улице сновали люди. Я детально представил себе их ощущения – загорелая кожа, сухая и гладкая после пляжа, облаченная в свежевыстиранные джинсы и мягкий хлопок, они с радостью шли в бары и кино.
Я ел стоя прямо у холодильника и думал о Бреде Питте, Джонни Деппе, Томе Крузе. Насколько тоньше они чувствовали этот ночной ветерок, что ласкал мою кожу. Наверняка их ощущения гораздо острее моих, их не притупляет усталость, которая преследует всех бедняков – еда, арендная плата, счета, новые покрышки для автомобиля…А если что-нибудь из этого и появится в их мире, то для таких дел у них есть горничные и личные секретари.
Я глубоко погрузился в свои мысли. Когда я вышел из квартиры, было уже совсем поздно. Я начал играть в игру «найди убийцу Карен».
Я не слишком хорошо знал ее дружков, их телефонов у меня не было. Но в те дни, когда мы с ней еще пытались жить вместе, но по-разному, я догадывался, где можно пересечься с одним-двумя из них. Карен общалась с не слишком дружной компанией, которая всегда зависала в одних и тех же местах, слушала одну и ту же музыку, и имела схожие интересы – деньги, наркотики, кожаная одежда…Если только у Карен не поменялись интересы, с тех пор, как мы разрушили нашу семью. Я решил, что стоит прогуляться по барам, найти того, кто знал ее. И если я найду того, кто ее знал, то, возможно, смогу выйти на торговца почками.