Раздавшийся стук в дверь напугал ее не меньше недавнего пробуждения.
— Входи, Стукпостук, — ответил Ветинари.
Лицо секретаря не выражало никаких эмоций, когда он, не обращая внимания на Шарлотту, пересек комнату и передал патрицию записку.
— О, Ваймс задержал преступника. Скоро он будет здесь. Стукпостук, проводи миссис Лисенер, если она готова идти.
— Да, я могу дойти сама, провожать меня нет необходимости.
Шарлотта только сейчас поняла, что поглощенная неловкостью своего положения, совсем забыла о деле. Значит, волшебника поймали. Эта новость принесла с собой облегчение, опустошение и грусть одновременно. Облегчение от того, что все закончилось, и она может вернуться к нормальному ритму жизни. Опустошение из-за усталости и отсутствия ожидаемой радости от поимки злоумышленника. Грусть от того, что почувствовав себя не какое-то время важной и нужной, ей придется расстаться с этим.
Дойдя до приемной с ее нервирующими часами, Шарлотта с удивлением обнаружила, что волшебники уже там. Аркканцлер встретил ее широкой улыбкой. За его спиной нервно переминался с ноги на ногу Думминг Тупс, выглядевший осунувшимся, но довольным [1].
_________________________________
[1] На сколько эта эмоция в принципе могла отобразиться на его бледном пухлом лице.
_________________________________
— Ну что же, все закончилось. Нас можно поздравить с успехом. Вы неплохо справились, с учетом всех условий, — заключил Чудакулли.
Шарлотта только молча кивнула — все силы уходили на поддержание себя в вертикальном положении. Впрочем, отвечать еще что-то ей не потребовалось. В приемную вошел Ваймс в сопровождении Стукпостука, пригласившего всех в кабинет.
Лорд Ветинари стоял возле окна, заложив руки за спину.
— Господа, — кивнул он в знак приветствия.
— Сэр, — Ваймс картинно отдал честь, уставившись куда-то на стену позади рабочего стола патриция, — преступник задержан и доставлен в Псевдополис Ярд. Как только он придет в себя, мы его допросим.
— Придет в себя?
— Он пытался сбежать и оказал сопротивление при аресте, сэр.
— Кому? Сержанту Детриту?
— Сэр.
Это не было ни «да, сэр», ни «нет, сэр», но Шарлотта сразу уловила, что по какому-то негласному соглашению это двое отлично поняли друг друга.
— Это все прекрасно, — вмешался в разговор Чудакулли, — Но кто он такой? Как его зовут? Откуда у него такие знания?
— У нас еще не было возможности это выяснить. Он как-то не желал откровенничать, когда мы к нему вломились, — ответил Ваймс в своем обычном тоне.
Аркканцлер уже собирался ответить, но передумал, наткнувшись на ледяной взгляд патриция. Возникшее напряжение разрядил появившийся в дверях Стукпостук.
— Клик для командора Ваймса, — сообщил он, протягивая записку лорду Ветинари, который жестом разрешил отдать ее адресату напрямую.
— Он очнулся, сэр. Мне нужно ехать на допрос, — сообщил командор, пробежав глазами сообщение.
— Стукпостук, распорядись, чтобы приготовили экипаж.
Ваймс хотел было возразить, но вовремя понял, что его мнения не спрашивают и все уже решено: Ветинари зачем-то понадобилось присутствовать при допросе.
Волшебники, получив подтверждение, что отчет им будет предоставлен, когда удастся узнать хоть что-то, удалились. Шарлотта с Ваймсом вышли из дворца и остановились чуть в стороне от главных ворот. Командор достал сигарету и с наслаждением затянулся. Шарлотта стояла рядом, не зная, что ей делать дальше.
— Разве на допросе разрешено присутствовать посторонним? — спросила она, чтобы заполнить паузу.
— Вряд ли патриций относит себя к категории «посторонних». Да кто ему может что-либо запретить? — философски заметил командор.
— Хм. Дайте-ка подумать… Например, вы. Помнится, вы его как-то арестовали.
— И однажды, задолго до того, велел заткнуться, — он мечтательно затянулся и выпустил клубы дыма, словно новомодная Железная Ласточка Дика Кекса. — Не стоит лишний раз испытывать судьбу.
В этот момент к воротам подъехала карета. Ваймс открыл дверь и уселся напротив лорда Ветинари.
— Миссис Лисенер? — патриций посмотрел на Шарлотту. Это не был вопрос, но и не был приказ. Это прозвучало как предложение.
— А можно? — спросила она, принципиально глядя на Ваймса.
— Думаю, в данном случае это будет правильно, — кивнул тот, отодвигаясь в сторону, чтобы освободить ей место. Карета тронулась, как только за Шарлоттой захлопнулась дверца.
В последний раз на личном экипаже она ездила, когда ей было лет одиннадцать. Более поздние поездки она предпочитала не вспоминать. Ваймс сидел, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза. Как всегда во время расследования он практически не спал несколько суток. Лорд Ветинари сидел с отсутствующим видом, глубоко погруженный в свои мысли. Шарлотта время от времени украдкой поглядывала на него, пытаясь понять, зачем он пригласил ее в Ярд. Идей было чуть меньше чем ни одной. Это настораживало. Впрочем, ей было интересно посмотреть на волшебника и узнать его историю.
========== Глава 8 ==========
Дорога до штаб-квартиры Стражи была недолгой. Дежурный констебль если и удивился посетителям, то не подал виду и лихо отдал честь под одобрительный кивок командора. Оказавшись внутри, маленькая процессия двинулась вниз по лестнице к уже знакомому Шарлотте коридору, ведущему, помимо прочего, в лабораторию Игоря. Дежуривший у камер стражник отпер одну из дальних камер, в которой на простой койке сидел мужчина лет тридцати пяти. Он не был похож на волшебника: крепкий, коренастый, с пышными усами и маленькими карими глазками, в которых горел нездоровый огонек. Его запястья были скованы наручниками, на которые, как издалека заметила Шарлотта, были нанесены магические знаки, слабо светившиеся в темноте.
Увидев посетителей, он осклабился, обнажив ряд желтых зубов.
— Кого я вижу! Неужели патриций собственной персоной пожаловал к скромному Тобиасу? Какая честь! — он сплюнул на пол в сторону лорда Ветинари, когда тот ступил внутрь. Шарлотта вошла вслед за ним и встала чуть в стороне, чтобы видеть всех участников происходящего. Ваймс остался стоять в дверях, прислонившись к дверному косяку.
— Что молчишь? Пришел насладиться плодами своих мерзких делишек? — зло спросил арестованный, глядя на патриция, как и всегда являвшего собой образец сдержанности.
— Боюсь, потребуются уточнения, — наконец произнес он.
— Конечно, где тебе упомнить всех, чьи жизни ты поломал, — глаза волшебника были полны ненависти и ярости.
— Если верить сплетням, список получится действительно внушительный, — лицо лорда Ветинари выражало абсолютное ничего.
— Сплетням?! Я по-твоему сплетня?!
Тобиас вскочил на ноги, но не успел сделать и шагу, остановленный звуком извлекаемого из ножен меча и суровым взглядом командора. Патриций не шелохнулся, и Шарлотта восхитилась его выдержкой.
— Лорд Алистер Стоктон, — каждое слово мужчина словно выплевывал в по-прежнему невозмутимого Ветинари. Тот лишь приподнял бровь.
— Он был советником моего предшественника — лорда Капканса.
— И поэтому ты решил избавиться от него! — Тобиас, кажется, полностью потерял контроль над собой, поддавшись ненависти, которую он хранил, холил и лелеял практически всю свою жизнь. Его лицо раскраснелось, усы встопорщились, что в сочетании с выпученными от гнева глазами создавало впечатление полнейшего безумия.
— «Избавиться» слишком громкое слово, — голос патриция звучал обманчиво мягко. — Стоктона сослали, кажется, на ХХХХ за расхищение городской казны и превышение должностных обязанностей. Насколько я помню, он руководил тайной полицией и лично принимал участие в допросах, а вернее будет сказать пытках, подозреваемых.
— Какой милый человек, — саркастически усмехнулся Ваймс.
События тех дней он помнил смутно. Эйфория Славной революции двадцать пятого мая рассеялась быстро, новый патриций практически сразу показал свое истинное лицо. Поэтому к моменту смерти Капканса и приходу к власти Ветинари, Сэм Ваймс уже приобрел стойкую привычку напиваться до потери сознания и не интересоваться происходящим вокруг. Так было легче.
— Так вот, если бы от него действительно хотели избавиться, — в мягких интонациях лорда Ветинари проступила сталь, — его сослали бы на ХХХХ по частям. Но он уехал целым и невредимым, ему даже было разрешено взять с собой семью.
— Разрешено?! Ты избавился от него и его наследников, отправив нас в эту дыру и прибрав к рукам наше состояние!
Впервые за время разговора патриций позволил эмоциям отобразиться на лице — обвинение в присвоении имущества лорда Стоктона привело его в ярость. [1] Впрочем, обладая уникальными способностями к самоконтролю, он мгновенно вернулся в свое обычное невозмутимое состояние.
_________________________________
[1] Правда со стороны это выглядело как легкое раздражение, которое может вызвать мелкий камушек, попавший в ботинок, или пищащий над ухом комар.
_________________________________
— Значит вы один из сыновей лорда Стоктона, одержимый местью за порушенную судьбу. Боюсь, свой гнев вы направили не по адресу. Никто не приговаривал семью сэра Алистера к ссылке. Ему позволили взять их с собой по желанию. Это было их собственное решение: его и леди Стоктон. Что же касается имущества, то оно было распродано на аукционе в счет компенсации ущерба, причиненного городской казне, что я нахожу справедливым.
— Справедливо? Ты говоришь о справедливости? Мне было семь лет, я должен был стать выдающимся волшебником! А вместо этого гнил в этой дыре в заднице мира! — в голосе волшебника слышалась неподдельная боль. На мгновение Шарлотте стало его жаль.
— Судя по тому, за что вас посадили, вы все же смогли стать волшебником и, насколько я понимаю, достаточно сильным, — заметил патриций.
Тобиас самодовольно усмехнулся, но улыбка быстро сползла с его лица.
— Если бы я действительно стал тем, кем мог, ты бы сейчас здесь не стоял. Как ты это провернул? Эти остолопы из Университета не могли знать об этом заклинании.
— Не могли, — согласился лорд Ветинари.
Мысли лихорадочно крутились в голове Шарлотты. Выходит, волшебник не знал о ней? Но откуда тогда записка с угрозой? Кто прислал ее? Она сунула руку в карман и вытащила конверт, найденный накануне. «Ты сама подписала себе смертный приговор». Почерк тот же, что и в прошлый раз — ровные аккуратные буквы. Она порылась в карманах и, обнаружив карандаш и старый счет, бесцеремонно вышла вперед.
— Напиши, — приказала она, протягивая Тобиасу карандаш и кусок бумаги.
— Что написать? — волшебник растерянно смотрел на женщину и, казалось, только сейчас заметил ее присутствие в камере.
— Что угодно.
— Не стану, — он сложил руки на груди и надулся.
— Напиши свое имя, — Шарлотта постаралась смягчить интонацию.
— И не подумаю.
Шарлотта задумчиво провела пальцем по губам, присела перед волшебником на корточки и заглянула ему в глаза.
— Тогда напиши, как ты его ненавидишь, — она кивнула головой в сторону патриция.
По лицу Стоктона расползлась хищная улыбка, придававшее ему сходство с усатой жабой или маниакальным моржом. Он выхватил бумагу и быстро начал строчить — карандаш так и мелькал туда-сюда по бумаге. Поймав удивленный взгляд Ваймса, Шарлотта отдала ему записку.
— Когда она пришла?
— Вчера вечером. Я только сейчас про нее вспомнила, как-то не до того было.
Волшебник все строчил и строчил. В нетерпении Шарлотта вырвала у него карандаш и бумагу. Бегло просмотрев исписанный мелким угловатым почерком лист, она передала его Ваймсу [2].
_______________________________
[2] При этом она успела отметить несколько весьма красочных эпитетов, которыми Тобиас наградил лорда Ветинари, а парочку даже постаралась запомнить.
_______________________________
— Не совпадает, — подтвердил он.
Шарлотта снова обратилась к волшебнику:
— Ты меня знаешь?
— А должен? — тот выглядел окончательно сбитым с толку.
— Знаешь или нет? — нетерпеливо повторила она.
— Ты, что ли, та самая?
— Та самая — кто? — на этот раз растерялась уже Шарлотта.
— Его любовница, — кивнул он в сторону лорда Ветинари.
Шарлотта изо всех сил пыталась сохранять самообладание, но судя по пылающим щекам получалось у нее плохо. Краем глаза она заметила вытянувшееся лицо Ваймса.
— Насколько мне известно — нет, — ответила она, непроизвольно посмотрев на патриция.
Тот развел руками и покачал головой:
— Не припомню ничего подобного.
— Значит ты не та дамочка, что так взбесила мадам, — хихикнул Стоктон.
— Мадам?
— Глупая курица, — продолжал хихикать он, — верит в привороты и любовную магию.
— Привороты — выдумка. Магия не способна создать любовь или влюбленность, — нахмурилась Шарлотта.
— Я знаю! — огрызнулся волшебник. — А вот она — нет. Влюбленная дура. Но весьма полезная.
— У тебя была сообщница? — удивился Ваймс.
Волшебник усмехнулся.
— Путешествие с ХХХХ в Анк-Морпорк стоит немалых денег. А мне еще надо было на что-то жить. Мы удачно встретились. Возможно, так захотели боги.
— Значит они хотели, чтобы ты оказался за решеткой, потому что именно сюда тебя привела эта встреча, — Ваймсу порядком надоел этот хихикающий интриган с раздутым самомнением. — Кто она?
— Глупая доверчивая курица.
— Которую ты соблазнил? — уточнил Ваймс.
Стоктон уставился на него, а потом расхохотался, ударяя себя по коленям. Смех, отражаясь от стен, эхом гулял по пустой камере, создавая жуткое впечатление, что хохочет по меньшей мере десяток человек. Немного успокоившись, но все еще посмеиваясь, Тобиас вытер выступившие от хохота слезы. В этот момент сквозь прутья зарешеченного окна что-то просвистело. Смех волшебника перешел в хрип, он завалился на бок, прижимая скованные руки к горлу, из которого хлестала кровь, заливая пол. Ваймс бросился к окну, а затем выскочил из камеры и помчался на улицу громко чертыхаясь. В дверном проеме показалось обеспокоенное лицо дежурного, который, быстро оценив обстановку, побежал за помощью. Шарлотта присела возле Тобиаса, тот прохрипел что-то похожее на «стерва» и затих. Она вздрогнула, уловив краем глаза тень, почти невидимую для нее и совсем невидимую для большинства, по крайней мере пока они оставались в живых.
Тобиас Стоктон сел на койке в своей тюремной камере, которая, как ему показалось, стала темнее. Он с ненавистью посмотрел на патриция, стоящего посреди камеры и с безучастным видом смотрящего куда-то на пол. Проследив за его взглядом волшебник увидел женщину, сидящую на корточках возле его собственного тела. Странно, но этот факт не вызвал у Тобиаса никаких особых эмоций. Он спокойно смотрел, как в камеру вошли двое стражников и начали деловито осматривать труп. Странно, но слово «труп» тоже не вызвало никаких эмоций. Он огляделся, словно искал кого-то.
— ТОБИАС СТОКТОН? — если бы голос можно было осязать, этот ощущался огромной каменной плитой: каждое слово, словно глыба мрамора, падало тяжело и неотвратимо. Сам обладатель голоса — двухметровый скелет в черном балахоне — стоял напротив волшебника, опираясь на очень острую косу.
— А вот и ты. Я надеялся, что наша встреча случится не скоро. У меня есть право на последнее желание?
— У ТЕБЯ ЕСТЬ ПОСЛЕДНЕЕ ЖЕЛАНИЕ? — если бы череп обладал мимикой, сейчас он выглядел бы удивленным — две синих точки в его глазницах на миг вспыхнули чуть ярче.
— Да, хочу остаться призраком, ходить за Ветинари и доставать его до конца его жизни.
— НЕ ВЫЙДЕТ.
— Почему? Я не могу стать призраком?
— МОЖЕШЬ. НО ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ПОКИНУТЬ СТЕНЫ ЭТОЙ КАМЕРЫ.
— Черт, не подходит. И что тогда дальше?
— ДАЛЬШЕ ТЫ ПОЙДЕШЬ ОДИН.
Только сейчас Тобиас заметил, что камера, как и весь участок, да и Анк-Морпорк целиком, исчезли и вокруг него простиралась безрадостная пустыня.
— Песок! Ненавижу песок!
Ответа не последовало — его провожатый верхом на ослепительно белой лошади удалялся в сторону горизонта.