========== Глава 1 ==========
В нос бил резкий медицинский запах. Я пытался открыть глаза, но всякий раз рефлекторно зажмуривался из-за холодного ослепляющего света лампы, которая была направлена прямо мне в лицо. Вот так, моргая, я и разглядел основные предметы, находившиеся в помещении. У дальней стены стоял стол, загроможденный различными приборами, пробирками, колбами и прочим лабораторным оборудованием, а непосредственно рядом с койкой, на которой лежал я, стоял какой-то человек.
— Назови своё имя! — металлически-холодный женский голос прозвучал так резко, что я непроизвольно вздрогнул.
Назвать имя. Этот, казалось бы, элементарный вопрос, на который в состоянии ответить любой воспитанник детского сада, поверг меня в состояние лёгкой паники. «Спросите что-нибудь полегче», — хотелось ответить мне, но интуиция и здравый смысл в один голос подсказывали, что с обладательницей этого ледяного, начисто лишенного эмоциональной окраски голоса лучше не шутить.
— Я сказала, назови своё имя! — ещё более резко повторила женщина.
Я зажмурился и обхватил голову обеими руками, пытаясь вызвать ответ в памяти.
Виски тут же пронзила дикая боль. Я хотел закричать, но понимал, что и этого делать лучше не стоит. Мысли в голове сливались и спутывались, и я не мог сфокусироваться на проблеме — мозг отказывался выдавать нужную информацию.
Когда я почувствовал, что вот-вот опять потеряю сознание, в вену мне впилось что-то острое. «Иголка шприца», — с трудом сообразил я.
Не знаю, что за лекарство ввели мне в кровь, но подействовало оно моментально. Сознание у меня прояснилось, и перед мысленным взором вспыхнуло нужное слово.
— Том… Том, кажется.
— Верно, — мне показалось, что красноволосая женщина (я вспомнил, что её зовут Ника) на какой-то краткий миг едва заметно скривила губы. — А где ты работаешь?
— В шестом отряде «С», — вспоминать необходимую информацию становилось всё легче и легче.
— Отлично. Дорогу в тысяча девятьсот пятнадцатый кабинет не забыл?
— Конечно, нет. Пятнадцатый этаж, северное крыло, восьмая дверь слева, — я полностью пришел в себя и уже поражался тому, что с трудом смог вспомнить собственное имя.
— Так значит, я рассчитываю, что в семь часов ты будешь на своём рабочем месте. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собраться с мыслями. Вопросы есть?
— Да, — дрожащим голосом прошептал я: отважиться задать вопрос самой Нике — это слишком дерзко даже для меня, и я прекрасно понимал это, но не смог удержаться.
— Я тебя слушаю.
— Что со мной случилось? Почему я оказался здесь? — странно, но последние несколько лет своей жизни я помнил четко, а вот события, произошедшие непосредственно до того, как я оказался в больничной палате, вырисовывались в памяти весьма смутно и расплывчато.
— Попробуй вспомнить самостоятельно, — посоветовала мне Ника и резко повернулась к соседней койке, на которой лежал высокий широкоплечий юноша с длинными светлыми волосами.
Я вспомнил, что это мой сослуживец Крис, с которым мы всё время конкурировали, соперничали и боролись. Вообще, если задуматься, то между всеми сотрудниками «Черного Квадрата» складываются подобного рода отношения, просто между некоторыми они проявляются наиболее выражено. Так, например, случилось со мной и с Крисом.
Не могу сказать, что мы друг друга ненавидели: это слово слишком громкое, если вы понимаете, что я имею в виду. Скорее, мы относились друг к другу с неприязнью, легким раздражением и досадой. Мешались друг другу, иными словами. Возможно, так сложилось из-за того, что мы с Крисом являлись соседями по общежитию и, следовательно, виделись друг с другом чаще, нежели с другими сотрудниками.
Мы постоянно перекидывались колкими насмешками и язвительными фразочками, а если один из нас преуспевал в чём-то, то второго терзала зависть, и он спешил навредить превзошедшему его конкуренту. А сколько мы бумаги извели, строча друг на друга доносы, даже сложно представить. Но чаще всего эти кляузы так и не доходили до начальства, потому что едва я начинал записывать нарушения Криса, тот принимался писать компромат на меня, и в конце дня мы приходили к взаимному соглашению, что все записи нужно уничтожить.
Бывало, правда, и так, что мы с Крисом объединялись, но такое случалось лишь когда нам обоим хотелось навредить кому-то другому. Однако едва ли эти кратковременные и ненадежные союзы можно было назвать дружбой. Да, чего-чего, а дружбы между мной и Крисом отродясь не бывало, как и между любыми сотрудниками «Чёрного Квадрата». У нас просто отсутствовало такое понятие.
Всего за несколько секунд я вспомнил около десятка ситуаций, когда мы с Крисом подставляли друг друга и, что самое главное, вспомнил, что то происшествие, из-за которого я оказался на больничной койке, тоже не обошлось без его непосредственного участия.
Ника принялась задавать Крису те же вопросы, что и мне, и я не без досады отметил, что сослуживец выдает ответы куда быстрее. Ну конечно, у него-то было время прийти в себя.
Закончив с Крисом, Ника вновь развернулась и… мгновенно исчезла. Нам оставалось только гадать, в какой точке нашей необъятной космической станции она сейчас материализовалась.
— Будь моя воля, от тебя бы уже давно и мокрого места не осталось, — бросил мне Крис, садясь на койке.
— Тоже мне, удивил, — презрительно фыркнул я. — Но руки у тебя коротковаты. Боишься Устава, не так ли?
— Можно подумать, что ты не боишься, — парировал сослуживец. — Убить я тебя не убью, а вот хорошую взбучку гарантирую.
— И чем же я заслужил такую немилость? — язвительно и вкрадчиво поинтересовался я, надеясь таким образом узнать, что же всё-таки произошло, и восполнить пробел в своей памяти.
— Ещё спрашиваешь! А кто подошел и включил электричество, в то время как я стоял на стремянке и пытался заменить лампочку?
— Может быть, в следующий раз ты хоть на мгновение напряжешь свою единственную извилину и хорошенько подумаешь, прежде чем называть меня задохликом, — как только Крис упомянул электричество, стремянку и лампочку, я вспомнил всё происшествие вплоть до мельчайших деталей.
— А кто ты, если не задохлик?
— Нормальный человек, в отличие от тебя. Ты тоже хорош, грохнулся на меня своей слоновьей тушей, когда со стремянки падал. Специально, небось, так подстроил, чтобы мы вдвоём здесь оказались.
— А то! — Крис захохотал. — Надо же мне было тебе отомстить.
— Вот видишь, мы квиты.
— Возможно, но хорошую взбучку это не отменяет. Она нужна тебе в качестве профилактики.
Я хотел ответить на угрозу колко и язвительно, но вдруг передумал, решив, что пришло время хоть на минуту прекратить словесную перепалку.
— Слушай, Крис, как ты думаешь, с чего вдруг нами занялась сама Ника? — поинтересовался я у сослуживца. — Какое ей вообще может быть дело до двух заурядных сотрудников, одного из которых долбануло электричеством, а второго придавило стремянкой и… первым сотрудником?
— Понятия не имею, — Крису неприятно было осознавать, что он в данном вопросе осведомлен не более моего, и потому его голос сделался резким и жестким. — Это Ника может в мозг любого человека залезть, а что творится у неё в голове, узнать невозможно.
— Согласен, но всё равно очень странно, — стоял на своём я. — И вопросы она задавала странные. Помним ли мы то, помним ли мы это.
— А по-моему, вполне логичные вопросы, — возразил Крис. — После того случая с лампочкой мы вполне могли потерять память.
— Это конечно, но Нике-то какое до этого дело? Ведь кроме нас на Арии работает тысяча таких же сотрудников. Даже если бы мы с тобой погибли, ничего бы не изменилось. Почему для Ники было так важно, чтобы мы пришли в себя и помнили свои имена, место работы и так далее?
— Я же сказал, что не знаю! — огрызнулся Крис. — Или ты умственно отсталый, тебе по сто раз повторять нужно?
— А я вижу лишь одно логичное объяснение произошедшему, — задумчиво протянул я, пропустив выпад сослуживца мимо ушей. — Мы для чего-то нужны Нике. Нужны для чего-то необычного, где другие сотрудники не сгодятся. Непонятно лишь одно: почему именно мы? Чем мы так сильно отличаемся от остальных? Никаких особых заслуг, насколько я помню, за нами не числится. Примерным поведением мы тоже не выделялись, скорее наоборот. Да, странно, что мы с тобой загремели в число избранных. Очень странно.
— Слышь, Том, кончай всё это, — лениво посоветовал мне Крис.
— Кончать что?
— Строить догадки и предположения. Говорю же тебе, к Нике в мозг не залезешь. Запомни раз и навсегда: дела Лидеров нас не касаются!
— А чего это ты взялся меня жизни учить? — нахмурив брови, вскинулся я.
— Да просто ты вечно суешь нос не в свои дела и пытаешься понять то, чего нам, простым клеркам, понимать не надо. А если ты зайдешь слишком далеко и узнаешь какой-нибудь секрет Лидеров, то они вполне могут посчитать тебя опасным для организации и… принять соответствующие меры.
— А тебе-то какая разница?! — как же я ненавижу, когда моё поведение пытаются оценивать и корректировать люди, находящиеся со мной на одном уровне.
Крис на мгновение задумался: наверное, и сам не мог понять, какая ему разница.
— А может, я тебе добра желаю? — выдал наконец он, и мы оба расхохотались.
Разумеется, сказано это было в шутку, и я ни на долю секунды в этом не усомнился.
— Тогда бросай работу и иди в Агенты Света! — пошутил я в ответ.
Мы смеялись около минуты, а потом Крис сказал:
— Ладно, хорош ржать, пошли работать. А то опоздаем, и нам влетит по полной.
Перед тем, как выйти в коридор, я кинул мимолетный, но внимательный взгляд на зеркало, чтобы освежить в памяти свой внешний облик, а также узнать, всё ли с ним в порядке: подлый Крис, конечно же, никогда не скажет мне, что у меня, к примеру, шнурок на ботинке развязан, а будет злорадно ждать, пока я наступлю на него, споткнусь и упаду, чтобы вволю посмеяться над моей неудачей. Так что за своей внешностью приходилось следить самому и следить очень бдительно, так как другие сотрудники никогда не упускали возможность незаметно её подпортить, чтобы потом весь день хихикать у меня за спиной. Я, разумеется, при любом удобном случае отвечал им тем же.
Сейчас же я выглядел вполне удовлетворительно. Разве что чёрные волосы слегка растрепались, пока я лежал на койке, и пришлось пригладить их рукой. Одет я был, как и Крис, в черный комбинезон с серебряным поясом — новую униформу сотрудников среднего звена, которую ввели всего пару месяцев назад. На груди у меня, как и положено, висел бейджик, на котором было указано имя, уровень квалификации и отряд, в котором я работал.
До тысяча девятьсот пятнадцатого кабинета мы добрались довольно быстро. Конечно, в коридорах и залах создавались настоящие пробки из спешащих занять свои рабочие места сотрудников, но завидев мускулистого широкоплечего Криса, все поспешно расступались, освобождая ему дорогу. Мне же оставалось только ни на шаг не отставать от своего соседа по комнате.
Зайдя в наш небольшой скромный кабинет, где работало всего десять человек, я первым делом направился к своему сейфу, на ходу вынимая из кармана ключи. Открыл сейф, достал из него кипу бумаг, с которой работал вот уже вторую неделю, и компьютерный диск с данными, сел на своё место — третье с краю, включил компьютер, вставил диск; пока данные загружались, просмотрел бумаги, оценил объем работы на сегодня.
Всё это я проделал машинально, совершенно не задумываясь о своих действиях, ведь на протяжении нескольких лет я каждое утро неизменно выполнял этот нехитрый алгоритм, и каждое движение было отработано до автоматизма. Моя работа тоже была «механической» и не требовала ни особых умственных способностей, ни креативного подхода. Сиди и забивай данные в таблицы. Даже за своими вещами я следил «на автомате»: привык, что чуть зазеваешься, а более внимательный коллега уже стащил из-под носа нужный листок и методично складывает из него самолетик, чтобы потом метко запустить в мусорное ведро.
Но сегодня первая половина дня, прошла, как ни странно, тихо и мирно. Удивительное дело, но сослуживцы почему-то не подкалывали ни меня, ни Криса. Между собой они переругивались, хоть и куда меньше обычного, но мы словно были отделены от них прозрачной перегородкой. Да, к нам с Крисом они не лезли, но смотрели враждебно, подозрительно и напряженно. В глазах некоторых коллег мелькал даже испуг, и меня это слегка настораживало. Создавалось впечатление, что с этого дня мы с Крисом особые, не такие как все, и мне очень хотелось понять, что же такого произошло, что заставило сослуживцев относиться к нам, как к чужим. Едва ли это было связано с той дурацкой историей со стремянкой: подобного рода истории на Арии случаются если не каждый день, то каждую неделю уж точно, и все давно к этому привыкли.
— Представляете, когда мы пришли в себя, в нашей больничной палате находилась сама Ника, — сообщил я коллегам на третьем часу работы, чтобы начать общение и избавиться от мысли, что мы здесь не к месту. — Мы сильно удивились и даже испугались.
Моя реплика повисла в воздухе. Клерки ничего не ответили, лишь многозначительно переглянулись и притихли. Я смотрел на них, таких знакомых и, признаться, ужасно надоевших, и не понимал, почему они ведут себя так необычно. Ведь до того, как мы оказались в медицинском отсеке, мы с Крисом всегда были чуть ли ни в самой гуще разборок, а сегодня все нас чурались.
Слева от меня сидел Рут — невысокий парень с прилизанными волосами мышиного цвета и чуть косящими глазами. Рут очень любил якобы случайно проливать на клавиатуру моего компьютера свой утренний кофе, а потом с ехидной ухмылочкой наблюдать, как я, тихо ругаясь, сушу клавиатуру феном. Я в таких случаях не оставался в долгу, и бедняга Рут мог весь день проходить с ярким стикером на спине, на котором значилось «идиот» или ещё что-то не менее обидное.
Но сегодня Рут не то, что не пролил кофе, а вообще не взял свой любимый напиток, предпочтя тихо сидеть за своим компьютером, вжавшись в стул и изредка бросая на меня настороженные взгляды. Со стороны можно было подумать, что Рут сидит на бомбе замедленного действия и знает об этом.
По другую сторону от меня обычно сидит Виолетта — миловидная девушка, ежедневно менявшая прическу и цвет волос, и вечно возмущавшаяся по поводу обязательного ношения униформы. Одно время Виолетта любила подкладывать на мой стул канцелярскую кнопку, но очень скоро отказалась от этой шутки, потому что я всегда смотрел, куда сажусь, и если замечал данный предмет на своём сидении, непременно перекладывал его на стул соседки, которая такого поворота событий не ожидала никак.
Тогда она завела моду ни с того ни с сего вскакивать со своего места и орать на весь кабинет, что я к ней пристаю (хотя я ни разу этого не делал). В нашем кабинете, как и во всех остальных, были установлены камеры видеонаблюдения, и мне несколько раз влетал выговор за нарушение Устава. Один раз мне даже пришлось сутки на гауптвахте просидеть за то, что якобы домогался к невинной и беззащитной Виолетте. Ви в тот день была на седьмом небе от счастья, ведь ради этого и затевался весь спектакль. После того, как её мечта сбылась, она стала выдумывать все новые и новые подколы и шуточки. С такой коварной соседкой приходилось всё время быть начеку. Но сейчас опасаться было нечего: Виолетта пересела за другую сторону нашего П-образного стола. Возле Криса тоже образовалось свободное пространство.
«Что мы, прокажённые что ли?» — с беспокойством подумал я, но потом, так и не найдя объяснения странному поведению коллег, решил махнуть на это рукой. — «Ну и хорошо, что не лезут», — сказал я себе. — «Хоть один день от них отдохну».
Так как мне не приходилось парировать выпады клерков, я смог погрузиться в размышления. И, как ни странно, в этот на удивление тихий день я понял много нового. Например, то, что каждый день жить по одному и тому же сценарию, занимаясь однообразной примитивной работой — это невыносимо скучно. Такой стиль жизни делает человека похожим на робота, лишает его возможности развивать свои навыки и способности, узнавать что-то новое. Изо дня в день человек ходит по кругу, и у него нет ни единого шанса вырваться. Меня словно бы заперли в этом тесном и простом мире, где я могу выполнять лишь элементарные повторяющиеся действия. Странно, что эта мысль не посещала меня ранее. Ведь я столько лет жил по неменяющемуся распорядку, и это меня абсолютно устраивало.