Моя невероятная сила больше меня не радовала, скорее, ужасала, причём даже больше, чем Одина или стражников. Я успел сто раз пожалеть, что связался со всем этим.
Я крушил и крушил дворец, но силы были неудовлетворенны.
«Мы хотим живых жертв! Кровь, мясо, стоны! Это так восхитительно!»
«Нет! Вы этого не получите!» — сопротивлялся я.
Асы с паническими криками бежали прочь из дворца, и я был ужасно этому рад: по крайней мере, не будет жертв.
— Локи! — метрах в двадцати от меня стояла Фригга. И когда она только успела прилететь?
— Я не знаю, что делать! — крикнул я, со всей силы ударяя руками о толстую стену, которая тут же обратилась в пыль. — Они хотят убивать!
Я думал, мама не поймёт, о чём я, но моё сознание было более чем наполовину захвачено яростью и гневом, которые не принадлежали мне, и потому соображал я с трудом.
— А ты что хотел? — печально спросила Фригга.
— Помоги мне, пожалуйста! — я понимал, как нагло звучат мои слова. Ведь всего несколько часов назад я гордо заявил, что помощь мне ни к чему, и было бы правильно, если бы Фригга возмутилась и напомнила мне об этом, но она не стала делать ни того, ни другого.
— Я не могу, Локи, — виновато сказала она. — Ты связался с силами, которые мне неподвластны. Держись. Не давай им захватить контроль.
И тут я почувствовал, что больше не могу этого делать. Во мне кипела ярость запертых сил, крушить больше было нечего, передо мной стояла одна лишь Фригга.
— Беги! — из последних сил крикнул я. — Я же брошусь на тебя сейчас, беги!
Но Фригга не двинулась с места. Тогда я сам, собрав остатки воли, кинулся бежать прочь, снося на своём пути всё, что не снёс раньше. Да, от великолепного дворца и камня на камне не осталось. Сохранились лишь темницы. Я зашёл в одну из них и запер там самого себя на три невероятно мощных засова.
«Надеюсь, это меня удержит, если я выйду из-под контроля, хотя сомневаюсь», — подумал я и прислонился головой к холодной металлической стене.
Так плохо мне ещё не было никогда в жизни. Я был психологически утомлён жестокой неравной борьбой, происходившей между мной и демоническими силами, я был почти полностью деморализован. Понятно, что сражение проиграно, если даже Фригга не в состоянии помочь.
Знали ли в «Чёрном Квадрате», что всё будет именно так? Наверняка. И мне они не сказали. И только тут до меня дошло, что передо мной не открыли потрясающие перспективы, а обманом заманили в ловушку, из которой нет выхода.
И вновь мысли исчезли, на их месте возникли злоба и агрессия.
«Надо бороться, надо держать контроль!» — пытался твердить я себе. Но я невыносимо устал, а силы наоборот рвались всё с большим и большим ожесточением.
Я прекрасно понимал, что если дать им волю, то вскоре в Асгарде не останется ни единого человека. А потом и в остальных наших мирах, а потом и во всей галактике. Всё поглотит хаос. Я не мог допустить вселенской катастрофы и потому держался из последних сил.
Я не знаю, сколько прошло времени. Для меня это было невыносимо мучительной бесконечностью. Я не ел и не спал, и всё время был занят борьбой. Было время, когда приходилось чуть ли не на стену лезть, только чтобы не сорваться на людях. Я был почти уверен, что засовы меня не удержат. И с каждой минутой я слабел. Я был просто в отчаянье, понимая, что еще немного и…
«Дай нам волю, или мы разорвём тебя!» — звучал привычный жуткий голос у меня в голове.
Я знал, что так и будет. Теперь передо мной было два пути: первый — перестать сопротивляться и отдать демоническим силам контроль над телом. Тогда я, по крайней мере, останусь жив. Но можно ли назвать то состояние, в котором я окажусь, жизнью, в прямом смысле этого слова? Моё тело, движимое мощными силами, будет перемещаться по галактике, сея ужас и хаос, неся смерть всему живому. А моя личность растворится во всепоглощающей ярости и ненависти этих сил. Они полностью займут моё сознание, я не смогу мыслить и, следовательно, как личность, перестану существовать. То есть сдаться — значит умереть. Но и бороться — значит умереть. Но во втором случае есть шанс, что другие не пострадают, или хотя бы пострадают не так сильно. И я выбрал второе.
Теперь у меня в груди назревало уже не извержение вулкана, а самый настоящий атомный взрыв. Ещё чуть-чуть, и моё тело разлетится на части. Я, не в силах удерживать равновесие, повалился на пол. Единственным моим желанием было, чтобы всё поскорее закончилось. Мучения и боль были такими ужасными, что я предпочитал смерть.
Внезапно засовы раздвинулись, и в камеру вошла Фригга. Я не испугался: я умирал и уже ничего не мог сделать ей. Эта мысль, как ни странно, подарила мне слабый лучик радости.
Мама опустилась возле меня на колени.
— Прости, — только и смог прошептать я.
— Это ты меня прости. Я должна была рассказать тебе всю правду об этих силах, но я боялась, что эти знания будут не давать тебе покоя, и думала, что всем будет лучше, если ты не будешь об этом знать. Но я не предполагала, что «Чёрному Квадрату» также стало об этом известно, и потому у меня даже мысли не было, что ты можешь получить эту информацию из другого источника, причём в искаженном до ужаса виде. Да, поначалу силы подчинялись твоей воле, но потом они окрепли и начали постепенно захватывать власть над твоим сознанием. Демоны ради этого и подстроили твоё необъяснимое появление на свет. Они вложили в тебя эти силы и надеялись, что однажды они проявятся, захватят над тобой власть, разрушат полгалактики и, возможно, смогут разорвать грань между миром демонов и нашей вселенной. И демоны прорвутся к нам. Ты был создан именно для осуществления этой цели, Локи. Я старалась сделать так, чтобы этого не случилось, и силы не вырвались. Но, как показывает практика, очень плохо старалась.
Говоря так, мама ласково перебирала ладонью мои спутавшиеся волосы.
— Но демоны не добились своего. — Теперь в голосе Фригги звучала неприкрытая гордость. — У них на пути встала преграда, которой они никак не ожидали.
— Ты? — я был почти уверен, что угадал, но Фригга отрицательно покачала головой.
— Нет. Ты, Локи.
— Постой, но ведь я только всё испортил. Именно я согласился активировать эти силы.
— Дело не в этом. Знаешь… ты очень сильный, Локи. Сам по себе сильный, и не нужна тебе никакая демоническая энергия.
— Я сильный?! — я не мог поверить своим ушам.
— Да. Ты вступил в отчаянное единоборство с этими ужасными силами. Они мучили тебя, пытались подчинить, но ты не сломался и смог сохранить собственную личность. Благодаря тебе не убит ни один человек, ведь именно ты сумел сдержать эти силы. Твоя стойкость спасла невероятное количество людей. Ты одолел силы демонов, понимаешь?
— Одолел? — с сомнением переспросил я.
— Они исчезнут, едва ты умрешь.
Последние слова матери прозвучали, как приговор: «едва ты умрешь». А я в глубине души надеялся, что Фригга меня спасёт. Мама тем временем продолжала:
— Ваша борьба, грубо говоря, завершилась ничьёй. Взаимное уничтожение, весьма редкий эффект в магических сражениях. Но ты победил, Локи. Ты спас всю галактику, а демонические силы ничего не достигли. Я и надеяться не смела, что твои личные силы одолеют эти, навязанные, и я очень тобой горжусь.
Я почему-то особой гордости не ощущал. Скорее, мне было стыдно. Что бы там Фригга ни говорила, а ведь всё-таки я по собственной глупости впутался в эту историю; с меня всё началось.
— Послушай, Локи, я попытаюсь тебя спасти, — сказала вдруг Фригга. — Не уверена, что мне удастся, но попробовать стоит.
— Спасибо, — с трудом выговорил я, чувствуя, как в глазах темнеет.
Последним, что я увидел, были синие глаза матери, в которых прозрачными каплями застыли слёзы.
========== В медицинском отсеке ==========
Я словно провалился в бездну. Я падаю, падаю, падаю и никак не упаду, а кругом лишь непроницаемая тьма космоса. Я ничего не вижу, не слышу, не чувствую: всюду пустота. Так и с ума сойти можно. Но тут, будто бы где-то очень-очень далеко, даже не в этом измерении, послышались голоса. Причём с каждой минутой они становились всё громче и отчетливее.
— Смотрите на приборы: жизненные показатели растут!
— Сейчас очнется!
— Не толкайся, Тор!
— Сэм, ты наступил мне на ногу!
— Смотрите на него!
Теперь голоса звучали совсем близко, и не оставалось ни малейшего сомнения, что их обладатели находятся рядом со мной.
Я открыл глаза. Их тут же защипало от ослепляющего холодного медицинского света.
— Локи! — разом воскликнули несколько голосов. Возле моей кровати стояли Тор, Сэм, Дана и Кайса.
— Я знала, знала, что ты очнешься! — радостно воскликнула последняя. — Ты просто не мог умереть!
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Тор.
— Расскажи, как всё было! — попросил Сэм.
— Да не тараторьте вы! — рассердился я. — Дайте хоть с мыслями собраться.
Все умолкли, но мне это не сильно помогло. Я с превеликим трудом вспоминал, что произошло до того, как я потерял сознание… или умер? Нет, умереть я не мог, я же очнулся! А, да, эти ужасные демонические силы…
Я содрогнулся, вспоминая о них, но теперь они казались мне чем-то нереальным. А может, это был всего лишь ночной кошмар? Ну не мог же я, в самом деле, в одиночку разрушить асгардийский дворец! Не мог же я мысленно перемещаться по галактике; не мог же я поверить, что люди из «Чёрного Квадрата» хотят помочь мне, а Агенты Света стремятся захватить мир! Сейчас эта версия казалась мне до невозможности нелепой и глупой.
Я попытался сесть, но голова тут же закружилась. У меня была жуткая слабость, я рукой пошевелить не мог.
— Фригга велела дать тебе это, когда ты очнешься. — Кайса протянула мне две жёлтые таблетки и обратилась к Дане: — Налей ему воды.
Через полминуты Дана протянула мне стакан, доверху наполненный холодной, кристально-чистой водой. Я заметил, что девушка старается не смотреть на меня, отворачивается, прячет глаза. Но, несмотря на всё это, ей не удалось скрыть от меня то, что глаза у неё покраснели и распухли, а под ними залегли фиолетовые мешки. Я, разумеется, сделал вид, что ничего не заметил, и не стал донимать Дану расспросами, отчего она плакала.
— Фригга велела принимать эти таблетки каждый час до тех пор, пока не пройдет слабость, — сообщила мне Кайса, когда я выпил лекарство.
— А кстати, почему она не здесь? — спросил я.
Сэм скептично хмыкнул:
— Делать ей больше нечего, как сидеть возле тебя и ждать, когда ты очнешься. У неё, между прочим, есть дела и поважнее.
Конечно, Сэм был абсолютно прав, но настроение у меня резко упало. Я тяжело вздохнул.
«Нет, нельзя быть таким эгоистом. Пора уже понять, что ты не центр вселенной, и люди не обязаны думать только о тебе», — пытался внушить я себе. — «Скажи ещё спасибо, что тебя вообще спасли. Мог бы умереть там, в Асгарде».
Но мне сейчас было просто необходимо поговорить с матерью, рассказать ей, как всё было, и задать огромное количество вопросов, накопившихся у меня в голове. Неужели она не понимает, как это важно для меня?
— Слушай, Локи, если Фригга узнает, что ты очнулся, она обязательно придёт, — ободряющим голосом сказала мне Кайса. — Она же твоя мама, ты ей небезразличен. Напиши ей, что хочешь поговорить. — Она протянула мне серебристый лист и пояснила: — Это летающая бумага. Прочтешь заклинание, и она сама доберётся до адресата.
Я взял авторучку, с минуту подумал и аккуратно вывел: «Мам, я очнулся. Мне очень нужно с тобой поговорить. Локи.». Затем прочитал нужное заклинание, и лист стремительно вылетел в окно.
— Они очень быстро летают, — произнёс Сэм.
— Теперь Фригга обязательно придёт, — оптимистично заявил Тор. — Я и сам хотел бы послушать, что произошло. Мы-то вообще ничего не знаем. Видели только, что тебя сюда целители доставили, и ты лежал три дня, не подавая признаков жизни. Мы всё время возле тебя сидели, даже по ночам дежурили по очереди. Мы все очень за тебя тревожились. А Дана, так вообще…ой! — Я увидел, как девушка со всей силы наступила громовержцу на ногу.
Тор смутился и замолк.
— Скажите, а Фригга ни разу не заходила посмотреть, как я? — мне почему-то было это очень важно.
— Нет, — покачала головой Кайса. — Ни разу. Пару раз забегали целители, и то не к тебе, а взять какой-нибудь медикамент или прибор. Фригга вообще не появлялась. Мы тоже удивились.
— Ясно, — бесцветным голосом произнёс я, опечалившись ещё сильнее.
Но то, что произошло минутой позднее, заставило меня совсем расстроиться. Мне на колени опустился серебристый листок, тот же самый, что я отправил матери. Но на этот раз на обратной стороне было выведено: «Я занята приду как смогу». Сообщение было написано неаккуратно, без знаков препинания. По всей видимости, мать писала его второпях, желая побыстрее от меня отделаться. Я молча протянул это короткое письмо Тору. Тот, прочитав, передал остальным.
— Ну что ж… — неуверенно произнёс Сэм, когда всеобщее молчание слишком затянулось. — Видимо, она и вправду занята чем-то необычайно важным.
— Ну и пусть себе занимается. — Я старался, чтобы мой голос звучал безразлично. — И без неё обойдемся.
— Ой! — воскликнула Кайса, взглянув на часы. — Через пять минут Леонора соберет совет. Мы же собирались узнать, о чём они будут разговаривать!
Тор с сомнением покосился на меня.
— Локи, ты не возражаешь, если мы…
— Нет-нет, — поспешно заверил его я, в этот раз уже искренно. — Вы же Звездный Патруль, и вы должны заниматься сбором информации. Конечно, идите.
— Мы, как освободимся, сразу же к тебе придём, — заверила меня Кайса.
— Мы не такие, как Фригга, мы о тебе не забудем, — подхватил Сэм.
— Спасибо. — Я попытался выдавить улыбку. — Вы и вправду очень многое для меня сделали. Вы все были со мной, когда я пришёл в себя.
— А как же иначе? — удивился Тор. — Мы же друзья. Да к тому же ещё и одна команда. Разве мы можем бросать друг друга в беде?
— Удачи! — пожелал я товарищам, когда они покидали медицинский отсек.
Дана замешкалась.
— Вы же справитесь без меня? — осторожно спросила она у Сэма. — Я останусь с ним, ладно?
— Конечно, это будет даже здорово, — разрешил Сэм. — Мы вам потом всё расскажем.
Мы с Даной остались наедине. Я почему-то думал, что она не пошла с остальными для того, чтобы сообщить мне нечто важное, о чём не должны знать другие. Какую-то тайну, секрет. Но Дана молчала. Я последовал её примеру.
Минуту спустя я взял листок и стал перечитывать сообщение от Фригги. Пять слов от матери, хоть что-то.
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — произнесла вдруг Дана, тоже погрустнев.
— Да прям уж? — я скептично приподнял бровь.
Девушка вздохнула.
— Я вообще не видела свою маму на протяжении девяноста пяти лет. Ты-то уже взрослый, уже многое понимаешь; а когда Леонора ушла от нас, нам всем было по пять лет. Отец тоже работал сутки напролёт. Приходил домой поздно ночью, когда мы уже спали, а уходил рано утром. Мы его тоже почти не видели. Я помню, как мы каждый день вставали в пять утра только ради того, чтобы поговорить с ним. А он ходил по квартире, собирал вещи и всё ворчал, что мы его отвлекаем, и не понимал, зачем мы встаём в такую рань. А мы были рады даже тому, что хотя бы видим его. Нет, наш отец замечательный человек, я ни в чём его не виню. Благодаря нему мы не знали ни в чём нужды. В холодильнике всегда была еда, которую мы могли разогреть. Ещё отец привозил нам одежду и игрушки, но никогда не играл с нами. У него не было времени: он работает пилотом и возит пассажиров и товары на космических кораблях. Когда мы стали чуть старше и начали ходить в школу, мы уже всё делали сами. Одна из нас вставала раньше других и готовила всем завтрак. Потом мы одевались и шли на учебу. Поначалу мы часто тосковали по родителям. У меня с самого детства были напряженные отношения с сёстрами, но уход матери сблизил нас на несколько лет. Мы втроём сидели и часами рассматривали фотографии, где мы были вместе с мамой. Поддерживали друг друга, даже помогали друг другу учиться. Когда мы научились пользоваться компьютером, мы стали писать матери большие длинные письма. У меня даже сохранилось одно из таких.