========== 1. Метаморфозы ==========
Огромное TAKK моему верному другу и единомышленнику GrenkaM, соавтору данной истории.
Другие истории GrenkaM можно почитать здесь: https://ficbook.net/authors/2687070
*
Хейдар сидел за столом на просторной кухне станции Мёльн. Напротив него расположился Янсен, осунувшийся, бледный, но при этом неимоверно счастливый. Кара-Чур и Карл перебрасывались короткими фразами, как обычно подтрунивая друг над другом. Эниас достал флягу с настойкой для укрепления нервов. Бирн привычно материализовал из ниоткуда жестяные кружки и расставлял их на столе. Горецвет присел прямо на полу. Спинан-Мур, вытянувшись во весь рост на животе дракона, довольно фырчала. Общая картина напоминала репетицию Юлафтон (сочельник, примеч. автора).
На кухню неторопливо подтягивались остальные члены экипажа Дракко. Когда за близнецами, пришедшими в этот раз позже всех, закрылась пневмодверь, Хейдар поднялся и стукнул жестяной кружкой об стол, привлекая внимание.
— Друзья! Эти несколько дней выдались для всех нас действительно тяжелыми и насыщенными. Как известно, друг познается в беде.
Младший сын окинул товарищей взглядом и, остановившись на Гуннаре, продолжил:
— Тем ценнее осознавать, что в сложившейся непростой ситуации мы нашли в себе силы не искать виноватого, а сплотились и дали неприятелям отпор и тем уберегли Мёльн от ликвидации.
Хейдар повернулся к Карлу и Кара-Чуру.
— Но более всего мне радостно осознавать, что к нам вернулись не только наши старые товарищи, но и появились новые друзья.
На последних словах кёнинг Мёльна еще раз обвел всех взглядом, задержался на Янсене и, подняв кружку вверх, громко крикнул:
— Скёль! Будем!
Дружное: «Скёль!», «Будем же!» «За друзей!» — было ему ответом.
За месяц до дня Х.
Больше всего на свете Карл ненавидел море. Особенно северное. То самое, что, судя по шуму прибоя и порывам промозглого ветра, было где-то совсем рядом. Карл зажмурился и решил не открывать глаза до последнего.
Голос Горецвета раздался совсем близко:
— Карл, я все видел. Ты очнулся.
Карл поворочал головой и, скривив губы вбок, прохрипел:
— Тебе показалось…
Чужой мужской голос отчетливо произнес:
— Горецвет, а ты уверен, что этот парень из команды Хейдара? Обычно при звуках моря нордсьены впадают в состояние эйфории. Сейчас же больше похоже на паническую атаку.
Карл продолжил прикидываться мёртвым. Ему даже не особо пришлось стараться: он помнил вспышку невыносимой боли, неприятный запах чего-то паленого и собственную беспомощность…
Он точно знал: после тесного знакомства с нордсьенами может быть только одна причина, чтобы тренированное и закаленное в боях и пирах тело его предало. Смерть. И Карл отчётливо помнил, как умирал. Помнил невыносимую тяжесть, потом настолько же невыносимую лёгкость…
Теперь снова вернулась тяжесть, ещё и мочевой пузырь вот-вот лопнет! Стоп. Мертвые не испытывают подобных потребностей. Это Карл тоже знал: мертвяков на своём веку перевидал достаточно. Значит он жив. И глаза придётся открыть. И он их открыл.
— Привет! — Горецвет широко улыбнулся сразу всеми головами.
Позади ящера стоял высокий мужчина с черными-черными волосами и внимательно рассматривал Карла.
— О! Как живой. Почти, — со смешком поприветствовал его черноволосый.
— Что значит почти? — возмутился биотехнолог и резко сел.
— Ага. Натурально живой и даже дыры не осталось, — мужчина с неподдельным интересом разглядывал Карла.
Впервые Карл понял, что чувствовали все те биоматериалы, которые он когда-либо в своей жизни использовал как опытные образцы. От осознания, что он сам сейчас «образец», ему немного взгрустнулось и сильно замутило.
— Раковина и туалет там, — мужчина сделал жест рукой.
Карл слетел с койки и умчался в указанном направлении.
Решив насущные проблемы, он попытался привести себя в порядок. Умылся и прополоскал рот. Скорчил страшную рожу своему по всем признакам вернувшемуся с того света двойнику в зеркале. Чтоб не выглядеть совсем уж нелепо, поправил прическу. И успокоившись окончательно, принял суровый вид, подобающий гордому северянину.
Довольный результатом Карл вышел из ванной с самыми убийственными намерениями: любым способом выпытать у лохматого приятеля Горецвета (и это, когда все уважающие себя мужики плетут косы!) как вышло, что он живой и кто за это ответит!
В лаборатории, а помещение, судя по оборудованию и специфическим реактивам, было именно биохимической лабораторией, уже успели прибраться. Горецвет, зажав в передних лапах метлу, по-хозяйски подметал. Черноволосого нигде не было видно.
— А где твой друг? — осторожно поинтересовался Карл.
— Ты про Кара-Чура? Он мне не просто друг, — усмехнулась центральная голова, — а спаситель!
— Мы ему жизнью обязаны, — уточнила правая голова.
— И ты, кстати, теперь тоже, — добавила левая.
— И что, я ему за это служить буду?!
Карл неверно определил для себя статус Горецвета, сжимающего метлу в лапах, и потому до глубины души возмутился такой перспективе. Настолько, что привычно потянулся за мечом.
— Горецвет — мой друг, а не слуга, — раздалось слева, и в голосе отчётливо были слышны металлические нотки. — А тебе для начала не мешало бы поблагодарить Горецвета и меня за спасение.
— Видишь, какова их благодарность? Людишки, — голос Кара-Чура был полон презрения, — а ты его другом назвал.
Карл после такого окончательно проникся гордым нордсьенским духом и со всем доступным ему сейчас сарказмом произнес:
— А ты штоль не человек? Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек!
Он пробасил детскую считалочку, громко считая конечности Кара-Чура, а в конце брякнул: — Дополнительных ножек не вижу, значит не осьминог, а тоже — людишка! — И громко расхохотался.
Видимо, биотехнолог ещё не совсем отошёл от наркоза, или чем его там накачали, потому что не заметил, как черноволосый бросился к нему. Вот он стоял и закипал от гнева — надменная рожа даже чуть покраснела — а вот он уже с неимоверной силищей впечатал Карла в противоположную стену.
Карл успел ощутить полет и собственно приземление: громко, больно, искры из глаз. А лохматый ещё и добавил — неожиданно опять оказался рядом и стукнул его затылком о стену. Что-то треснуло. Биотехнолог поставил на то, что стена, а не его закаленный в боях и пирах череп.
— Неблагодарный кусок… — прошипел Кара-Чур, стискивая горло противника с неожиданной для таких тонких пальцев силой.
Но не зря Карл столько лет общался с нордсьенами — воинами осмысленными и беспощадными. По его наблюдениям воинская доблесть перешла у народа уже на генный уровень и передавалась с молоком матери или подзатыльниками отца. Потому он не задумываясь коленом двинул противнику между ног!
Концовку фразы Кара-Чур проглотил, ругнувшись фальцетом. Хватка на горле ослабла, Карлу, наконец, удалось выморгать звезды из глаз. Он подбоченился, оглядывая согнувшегося в три погибели и изрыгающего проклятия оппонента.
— И это те самые яйца, что Кара-Чур так бережёт? — вопросил биотехнолог и с ухмылкой глянул на Горецвета.
Дракон отложил метлу и окинул взглядом последствия боя. Оценил размеры нанесенного ущерба помещению и противникам.
— Вот и ладненько. Вот и познакомились, — резюмировала центральная голова. — Может теперь чай попьем? Я немного проголодался. И кстати, убираться сами будете, и стену чинить тоже.
Дракон покачал левой головой и гордо удалился.
Черноволосый разогнулся и с достоинством протянул руку.
— Кара-Чур, Властелин Болот. Бессмертный. Генетик. На досуге занимаюсь разведением химер. Бываю резок в общении.
Карл не остался в долгу и, сменив гнев на милость, крепко пожал протянутую ладонь и представился:
— Карл, биотехнолог. Межгалактический странник. Характер нордический. Но могу и врезать.
— Это я уже понял, — усмехнулся Кара-Чур.
Окинул бывшего противника оценивающим взглядом, словно первый раз увидел, и твёрдо произнёс:
— Сработаемся.
Карл только хмыкнул в ответ и молча последовал за Кара-Чуром в светлицу. Сам же лихорадочно прокручивал в голове одно единственное слово: “Бессмертный!”
Комната, что соседствовала с лабораторией, являла собой поле битвы книг, реторт, странного вида контейнеров, древних свитков и чайных чашек разных размеров. Чайные чашки, похоже, побеждали.
В некоторых, как отметил про себя биотехнолог, неосмотрительно заглянув в одну, уже зародилась жизнь. Возможно, она отрастит руки и ноги, минуя хвост и ласты, чтобы побыстрее свалить отсюда…
— Прошу к столу! — голос Горецвета и душераздирающий скрип отодвигаемого кресла вернули его из эволюционных размышлений.
Биотехнолог огляделся: Кара-Чур, предварительно спихнув с вольтеровского кресла кипу каких-то чертежей, удобно устроился, закинув длинные ноги на подлокотник: в одной руке бублик, в другой непомерно большая чайная кружка.
Горецвет остался стоять. Его левая голова прихлебывала чай из блюдца, правая аппетитно жевала бублик, а центральная недовольно пыхтела — обе руки уже были заняты и ей оставалось только смотреть.
Карл уселся на единственный колченогий стул, что жалостливо скрипнул под его немалым весом, и решил взять быка за рога.
— Поделись бессмертием, а, Кар?
— Кара-Чур, — автоматически поправил чернявый. — Кара, черный значит. А Чур — воин.
«Любопытно», — подумал Карл, но мысль вслух высказывать не стал, свежи были воспоминания о недавней стычке, да и шишка на затылке начала опухать и причиняла неудобство. Карл непроизвольно дотронулся до головы.
— А вот голову мы тебе полечим, — Кара-Чур недобро ухмыльнулся и блеснул черными-черными глазами.
— Спасибо, не надо. Головой я думаю, — в тон ему ответил биотехнолог. — Если секрет бессмертия недоступен, то может ты мне тогда про воду живую и мертвую поподробнее расскажешь? И научишь заодно.
— Это можно. Мне как раз помощник нужен. Для опытов.
После чаепития, которое в сравнении с привычным рационом показалось биотехнологу до безобразия непитательным, Кара-Чур наказал Горецвету заниматься обедом и уборкой, а Карла пригласил в лабораторию.
Карл не сразу расслышал приглашение, потому что не веря своим глазам разглядывал ящера, насвистывающего в три головы “Первым делом мы испортим самолёты…” Горецвет тем временем повязал на чешуйчатое брюхо невесть откуда взявшийся передник. И принялся сноровисто убирать со стола.
— Ты что, уменьшился? — выдал Карл и поперхнулся, наконец поняв, что его так беспокоило все это время: огромный Горецвет без труда помещался в доме, где высота потолков недалеко ушла от стандартных. Пока он буквально поедал глазами враз смутившегося Горецвета, Кара-Чур принялся сдавленно хихикать, но когда Карл повернулся к нему в поиске ответа, не совладал с собой и расхохотался в голос.
— Наш ящерозмей, — проговорил он сквозь смех, — является метаморфом с ограниченными возможностями. Горецвет или, точнее сказать, профессор Горянин, — горе луковое….
Тут Кара-Чур снова принялся хохотать, а дракон, обижено фыркнув, потопал куда-то в недры дома.
— Он ошивался тут поблизости во время одной давней катастрофы, — принялся объяснять Кара-Чур, как только отдышался, — ящериц собирал. Я нашёл его вскоре после взрыва. Тело профессора погибло, деревом придавило. А вот сознание… Выброс радиации послужил причиной неимоверного ускорения частиц, и сознание переместилось в ящерицу. После того как ящерица стала умолять меня человеческим голосом о спасении, мне оставалось только подобрать её и поместить в яйцо, — Кара-Чур вздохнул.
— Я тогда только начинал свои опыты с химерами…
Он прошёл в лабораторию и принялся рыться в каком-то оборудовании.
— Тело ящерицы получило смертельную дозу излучения и было обречено. Тогда мне пришлось немного поколдовать и вырастить из ящерицы дракона.
Он снова непонятно ругнулся и зашвырнул в угол какую-то оплавленную деталь.
— Горецвет может управлять своими размерами за счёт внутренней упругости частиц, из которых он состоит. Они под воздействием напряжения могут деформироваться. При этом масса его всегда остается прежней. Скажем так, сейчас он сверхтяжёлый. И тебе лучше не попадаться ему под ноги.
Кара-Чур обречённо вздохнул:
— Конденсатор полетел. Уже третий за месяц. Похоже всё гораздо серьезнее, чем я думал… Придётся на торг ехать.
Карл, внимательно выслушав пояснения коллеги, уточнил:
— То есть Горецвет, точнее профессор Горянин, живет в чужом теле и может сам, осознанно, менять размер и форму? А сам ты, как я прочувствовал на собственной шкуре, обладаешь нечеловеческой скоростью и силой.
Кара-Чур повернулся к биотехнологу и пристально на него смотрел.
— Всё верно, но не пойму, к чему ты клонишь. Тут явно прослеживается твой интерес и похоже он далеко не научный.
Карл ненадолго задумался. Смерил Кара-Чура недоверчивым взглядом и наконец решился:
— Я не успел с тобой близко познакомиться, но мне почему-то кажется, что ты умеешь хранить чужие тайны. Мой товарищ оказался в тяжёлом положении. Безвыходном. Но моих знаний не хватает, чтобы ему помочь. То, что я сейчас здесь увидел, даёт моему другу надежду.
Кара-Чур опустился в свое кресло и сделал приглашающий жест. А когда Карл отрицательно покачал головой и покосился на единственный стул, только сказал:
— В ногах правды нет. Да и серьезные дела так не решаются. Если хочешь помощи — будь добр, объясни, что тебе нужно и зачем. Иначе и обсуждать нечего.
Карл снова опустился на стул и стал рассказывать. Он рассказал про Янсена, про его обреченную на медленную гибель возлюбленную и невозможность спасти её имеющимися средствами. Также рассказал, что при текущем уровне науки для человека, пусть даже и генномодифицированного, все еще невозможно поднимать и переносить тяжести, например саркофаг жизнеобеспечения. Но самое главное, никто пока не смог возвратить человека к жизни, а Кара-Чур, похоже, сумел. Поделился своими соображениями по поводу увиденного и в особенности живой и мертвой воды. А в конце выразил надежду, что Властелин Болот ему поможет.
Повисла тишина. Кара-Чур откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу и медленно произнёс:
— А чем твой друг готов оплатить такую услугу?
В этот момент Карлу показалось, что вокруг Властелина сгустилась чернота, чёрные-чёрные глаза ярко выделялись на худом бледном лице, тонкие пальцы сложились в замок на колене.
— Нечем Янсену заплатить, кроме как своей жизнью. Но ему жизнь еще пригодится, когда он свою Полину спасет. Меня же ничего не держит. Так что бери мою. Но после того, как другу поможешь.
Кара-Чур кивнул.
— Договор.
Биотехнолог только было встал, как Властелин Болот неожиданно вытянулся, заполнил собой все помещение, а его пальцы оказались на шее Карла. Он же отчего-то застыл, даже рукам пошевелить не мог. Черные-черные глаза холодно уставились на задыхающуюся жертву.
Голос ровный, безразличный и незнакомый обратился к биотехнологу:
— Глупец. Я вернул тебе самое ценное, что только есть у человека — жизнь. А ты так легко от неё отказался. И дело тут вовсе не в благородстве или дружбе. Ты даже не попытался найти другой способ, чтобы помочь своему товарищу. Запомни, второй раз повторять не стану, просто завершу то, что начал, жизнь — это самый важный дар, что есть у человека. И распоряжаться ей надо с умом, а не тратить ради красивого жеста или минутной слабости. Но меня подкупает твоя искренность и крайне интригуют познания. К тому же мне действительно нужен помощник. Не слуга, не раб, а равный мне, соратник.
Кара-Чур вернулся в свой привычный размер, пальцы разжались, и Карл с грохотом рухнул на пол. Властелин Болот протянул ему руку и помог подняться.
— А теперь всё же поехали на торг. А то не будет тебе воды. Ни живой, ни мертвой.
========== 2. Торг ==========