Хотя операцию в целом нельзя было назвать провальной: Полина была спасена, а шумное представление уж точно удалось на славу, Гуннар воспринимал дуэль как вершину его личного позорного поражения.
В голове пронеслись воспоминания. Вот Кара-Чур крутанул сначала правой, потом левой кистью, словно разминался после долгого перерыва.
Гуннар перебросил саблю из одной руки в другую, но это было только напоказ - амбидекстером он не был. Прищурившись, он понял, что медлительность противника, что двигаясь по-кошачьи обходил его справа, была напускной - Властелин болот расслаблял противника, чтобы победить быстро.
Гуннар выпрямился и решил рискнуть - подставил сопернику незащищенную спину, - вроде бы оступился, будучи под воздействием винных паров и жарких взглядов красавиц.
Кара-Чур не медлил. С гортанным выкриком бросился на него, - Гуннар только и успел заметить краем глаза блеск стали, да услышал резкий звук клинка, рассекавшего воздух.
Вот тут-то по настоящему пьяный псевдо-гусар и закончил бы свою жизнь разрубленным надвое. Но разведчик Гуннар, который с холодным оружием был на “ты” и сегодня к успокоительной настойке и иным яствам даже не принюхивался, легко ушел от страшного рубящего удара, бросившись в перекате под ноги противнику.
Представитель горячих горских рубак в черном с газырями, о нраве и быте которых Гуннар знал из древних легенд, от такого удара тут же лишился бы ног от коленей. Но Властелин болот с гиканьем прыгнул высоко вверх - невозможно высоко для человека, и опасная атака провалилась.
В дверях появились новые гости, они активно размахивали руками и привлекали внимание присутствующих криками: «На улице представление поинтереснее будет! Бросайте дуэлянтов, скорее туда!»
Кара-Чур кинул быстрый взгляд на Гуннара. Внимание зрителей ослабевало. Надо было срочно что-то предпринимать. Разведчик показал глазами на стол слева от себя и взмахнул своей бутафорской саблей.
Кара-Чур слегка изогнул бровь, скривил губы и стал теснить Гуннара к указанному столу. Разведчик, совершив несколько выпадов в опасной близости от головы Кара-Чура, лихо запрыгнул на стол. Следом за ним запрыгнул и Властелин. Люди в дверях растеряно замерли: снаружи конечно обещали представление, но внутри сейчас тоже было интересно. И потом, кто знает, что там за увеселительная программа, а тут похоже сейчас будет кульминация: грозный мужчина в черном наседал на гусара все активнее и похоже гусару оставалось не долго…
Но судьба, как истинная женщина, приберегла пару сюрпризов. Поэтому Мари, вырвавшись из плотного кольца гостей, следивших за приближающимся финалом дуэли, схватила с ближайшего стола вазу с фруктами и запустила первый попавшийся спелый плод прямо в Кара-Чура.
Властелин даже не посмотрев отбил снаряд левой рукой, правой продолжая наседать на противника и только тихо прокомментировал:
- Вот это я понимаю - женщина.
Сзади послышались вопли Мари:
- Оставьте его! Немедленно оставьте, слышите?
Гуннар подлил масла в огонь, громко крикнув:
- Раньше, голубушка, соглашаться надо было! Теперь у нас с месье чёртом, мужской разговор!
Лаборантка взвыла как раненый Горецвет и кинула следующий фрукт теперь уже в Гуннара, проводив полет словами:
- Мерзавец! Оставьте его, месье, я прикончу его своими руками!
Кара-Чур собрался повернулся к девице, но Гуннар сделал ему подножку. В очередной раз Властелин проявил чудеса устойчивости и соскочил со стола, после чего с силой дернул скатерть. Гуннару оставалось только спрыгнуть в толпу.
Ближайшие к противникам дамы задорно взвизгнули, а виновница дуэли вновь бросилась было к ним с криками “Пожалуйста” и “Не надо!”, но ее перехватили, утащили, - не лезь мол, и так натворила дел.
Гуннар отвлекся на девицу с чёлкой и едва не пропустил на этот раз молчаливую атаку Кара-Чура: только мельтешение смертоносной мельницы двух шашек, заставило его броситься в сторону и парировать выпад почти вслепую. Раздался оглушающий звон, практически стон металла, посыпались искры… А рука нордсьена повисла плетью - такой силы удар обрушил на него Властелин болот.
Стиснув зубы, чтобы не застонать, Гуннар с силой сжал правое запястье - попытался вернуть руку к жизни. Он изумленно охнул, когда его взгляд упал на саблю, вернее то, что от нее осталось - крохотный осколок стали одиноко торчал из рукояти.
Натурально зарычав, Гуннар перехватил левой рукой сломанное оружие и поднял яростный взгляд на противника, что кровожадно ухмылялся, забавляясь над ним. Разведчик решил дорого продать свою жизнь…
И тут погас свет. Люди вокруг моментально заголосили, а на его плече сомкнулись стальные пальцы.
- Ты неплохо дерешься, нордсьен. - Кара-Чур был в опасной близости и говорил очень тихо, и от того еще более зловеще, - но вот тебе совет: в жизни важны две вещи - верный меч и настоящая женщина. Меч у тебя был игрушечный, а настоящую женщину ты упустил. С этим словами Властелин болот потащил ошалевшего Гуннара куда-то вперед.
Как ему удалось тогда с такой ловкостью лавировать среди мечущихся в темноте людей, так и осталось для разведчика загадкой. Но на улицу они выбрались за считанные секунды и смогли беспрепятственно добежать до челнока…
Вынырнув из воспоминаний, Гуннар решил больше не медлить. Одернул косуху, небрежно накинутую на футболку с растянутым воротом, поправил букет и твердой поступью вошел в главное здание.
Сделав пару шагов по просторному холлу он поразился, как сильно изменился НИИ с того приснопамятного праздника, проклятого всеми божествами, шаманами и искусственным интеллектом.
Вместо исторической реконструкции, изображавшей то роскошь люстр, мрамора и паркета, то облупленные зеленые стены и затертый ногами бордовый линолеум, Гуннара встретил стандартный металлопластик, пластик, транспластил, и кое-где бронированное огнеупорное стекло.
К островку этого волшебного и абсолютно, как показывал его личный опыт, бесполезного материала, Гуннар и направился. В бронированном “стеклянном стакане” сидела мадам, которая, казалась забытой частью древней голограммы - прямо со времен основании НИИ. В розовой кофточке с перламутровыми пуговицами, роговых очках и с неизменными спицами в руках.
Гуннар глубоко вздохнул, пригладил волосы и изобразил влюблённое лицо. Затем деликатно прокашлялся, привлекая внимание. Мадам в стакане его профессионально проигнорировала: мало ли кто там кашляет.
- Глубокоуважаемая! - Гуннар решил идти напролом и сунул припасенную шоколадку в узенькое окошечко на уровне стола и объёмистого бюста мадам.
Шоколадка тут же скрылась под ядовито-зелёным безразмерным полотном, возможно являвшемся в прошлой жизни то ли шарфом, то ли носком. Но дракон сокровище принял, и можно было переходить к просьбам.
Гуннар широко улыбнулся, добавил градус влюбленности и прогнусавил:
- Мне бы девушку увидеть… Понимаете, мы повздорили, она ушла. А я уже третий день её жду-жду… Её зовут Мари. Мари Сафро. Уважаемая…
Мадам подняла на него глаза, и внимательно просканировала Гуннара на предмет тайных мыслей и неучтенных шоколадок.
Но мысли разведчик профессионально прятал, а шоколадок у него больше не было, поэтому привратница, виду которой позавидовал бы Цербер, смилостивилась и молвила:
- Не ты ли причина недавнего скандала, а? - окинула Гуннара придирчивым взглядом и все же смилостивилась: - Нет, тот поинтереснее был… А тебе третий этаж, направо, до упора. Моечная номер один.
Мадам уткнулась в своё вязание, а перед Гуннаром плавно раскрылась прозрачная дверь. Разведчик про себя усмехнулся, а вслух рассыпался в цветастых комплиментах и придав себе еще более влюблённый вид бросился к своей цели.
Гуннар взлетел на третий этаж действительно как на крыльях. Правда не совсем любви. Он уже заранее радовался тому, что в полупустом институте, в богами забытой моечной каких-нибудь пробирок или кто знает еще чего, он оперативно разберётся со своей проблемой с челкой. Начисто сотрет из её воспоминаний все, что касается того злополучного праздника, а особенно тщательно затрет собственную физиономию!
На лестничной клетке послышались приглушенные девичьи голоса, рассуждавшие о модной в нынешнем сезоне помаде, плюшевых ботфортах, как у какого-то кота, и … о скандале, с любовным налётом, случившимся с незадачливой и судя по разговору, не очень любимой коллегой.
Гуннар остановился и сделав вид, что поправляет обувь, прислушался.
Девица номер раз, с тонким детским голоском, вещала:
- Ой, да ладно, девочки! Так этой страшиле и надо! Подумаешь, родители у нее, из этих, из идейных были - «свобода, равенство, братство!» И сама она все время за справедливость боролась! Да тут от её честности уже все натерпелись!
- Хи-хи, как ты верно подметила, - подхватил простуженный голос постарше, - «Вива ревалюсьен», сама похоже напоролась но то, за что боролась, на комитет по этике! Пусть теперь в своей пробирочной склянкам правоту доказывает!
В диалог вступила третья участница, судя по всему, имевшая зуб на Мари:
- Да её вообще только из жалости Кот к себе в лабораторию взял! Она же без опыта, а тут бац и сразу на должности инженера-прибориста! И главное куда - в секретную лабораторию. Это за какие-такие заслуги, а?..
- Так может потому и взяли, что сирота, - предположил голос с хрипотцой, - если что-то случиться, всегда можно …
Фраза повисла повисла в воздухе, а голоса стихли. Гуннар продолжил свой путь наверх и через какое-то время добрался до моечной (или как её окрестили девицы «пробирочной») номер один. Из-за двери послышалась подозрительно громкая музыка.
- …Шаг, другой, все в ногу, в ногу.
Смертникам куда бежать?
Нет другого для нас брода.
Всем нам здесь судьба полечь.
Смейся, смейся, раз ты с нами.
Смейся все богам назло.
Мы своими сапогами месим горе…
Ну и что?!
Рваный гитарный перебор, прокуренный голос вокалиста… Гуннар толкнул дверь, и одновременно подумал: «Не иначе как революционная песня. Наверное, обдумывает план взятия НИИ…»
Мысль застыла, когда его взгляд упал на ту самую девчонку, Мари Сафро, что сидела съёжившись на мокром полу. Из крана в огромной раковине над ней хлестала вода, и такой же поток хлестал из прорванной трубы под раковиной.
Девица рыдала, закрыв лицо руками, вокруг неё в стремительно прибывающей воде плавали пробирки. Из маленького портативного плеера истошно орал «революционный марш».
Гуннар недоуменно осмотрел помещение, но его внимание отвлек коммуникатор - прямой вызов с Мёльна. Мужчина нахмурился и продолжая смотреть на ревущую Мари, нажал кнопку приема.
- Слушай, а ты ведь сейчас в НИИ? - Янсен смотрел на Гуннара взглядом провинившегося ребёнка.
- Да. - коротко ответил разведчик и нахмурился еще сильнее.
- Отлично! - жизнерадостному тону врача позавидовал бы проповедник-сектант. Или коммивояжёр.
Гуннар люто ненавидел и тех и других: обе категории дурманили мозг и сбивали неокрепших рассудком людей с жизненного пути, предлагая мифический продукт, не имевший ничего общего с реальностью.
За спиной Янсена тем временем пробежала сначала Полина, затем Карл. Послышался резкий хлопок, звон разбившейся о кафельный пол стеклянной посуды. Из угла, куда все побежали, доносились проклятия, повалили клубы дыма.
- Что у вас там происходит? - Гуннар настороженно смотрел на экран.
Ван Берг сначала задумчиво почесал бороду, стараясь игнорировать дым и странные звуки за своей спиной, но махнул рукой и признался:
- Нам срочно нужен химик-лаборант. А лучше лаборант и инженер-приборист. Иначе мы все рискуем оказаться в одном саркофаге…
- Карл же как-то один раньше справлялся. - Гуннар усмехнулся и теперь с удовольствием разглядывал стремительно покрасневшего друга.
- Карл биотехнолог! За него половину работы андроиды делали. А тут человек нужен. Желательно женщина. - снова раздался грохот, Ван Берг прикрыл глаза. - Желательно крепкая и ничему не удивляющаяся. И без родственников. Ты правила знаешь.
Гуннар еще раз посмотрел куда-то сквозь Янсена и коротко кивнул. Связь отключилась.
Мари перестала всхлипывать и теперь внимательно наблюдала как Гуннар деловито собирает воду пылесосом с мусорной колбой на основе антиматерии. Вода с громким хлюпаньем залетала в трубу, чтобы навеки скрыться где-то в неведомом пятом измерении.
«А возможно и в шестом. Кто знает, что там происходит с ней в недрах антипылесоса… это почти как вопрос жизни и смерти, или вопрос любви и ненависти. В общем вечный вопрос. Кстати о любви…» - подумала Мари и моргнув несколько раз, сфокусировала взгляд на мужчине в косухе, натянутой на майку с растянутым воротом.
- Что вы здесь делаете?
Гуннар вопрос проигнорировал.
- Не хотите и не надо. Ответьте хотя бы, где вы похоронили Апполинарию Венедиктовну Медичи. Я хоть цветы ей принесу. Она тюльпаны любила. - Мари опять всхлипнула и украдкой убрала слезу из глаза.
Гуннар продолжал убирать воду, даже не глядя в сторону лаборантки.
- И профессора ван Берга очень жалко. Они любили друг друга по настоящему.
Мари было уже не остановить. От всех бед и лишений, выпавших на её долю, Мари прорвало, как трубу от химиката, добавленного, вероятно, коллегами, не иначе как в приступе «дружеского» расположения. Потому девушка, обретя в Гуннаре внимательного слушателя просто говорила не умолкая:
- Я работала с химиками на кафедре Зои Кассавы. И слышала историю про сына ван Берг, Янсена, и Полину. И даже видела в архиве кадры. Те самые, где Янсен пытался спасти ее. Как бил стулом в стекло. И как они молча стояли приложив руки к стеклу. А потом, когда я уже работала на кафедре вопросы жизни и смерти, я сама, своими глазами увидела, на что способна сила любви.
Мари замолчала. Гуннар тоже остановился и теперь с нечитаемым лицом разглядывал девушку. Но она, впав в состояние странной задумчивости, проигнорировала его взгляд.
«Ненормальная какая-то, ну точно» - обиделся Гуннар и еще разок зыркнул на феме фаталь.
Феме даже не поперхнувшись продолжила свой рассказ:
- Однажды, я заметила, что некоторые вещи в лаборатории, где стояли саркофаги, стоят вроде бы на своих местах, но все же не так. Было что-то неуловимое, я не могла это определить, но понимала, кто-то здесь был.
Я решила задержаться. Спряталась в нише, где хранились реактивы. И тогда впервые увидела, как ваш рыжий друг, так похожий на мальчишку из записи архива, подошёл к саркофагу Полины и долго стоял. Он выглядел потерянным. Усталым.
Но потом случилось невозможное. Понимаете?- Мари посмотрела на Гуннара так проникновенно, что разведчик захотел сделать охранный знак дрыгвичей. И только сила воли и годы дружбы с Хейдаром, остановили его от такого поступка.
Мари перевела взгляд на стену, как если бы Гуннара вообще не было и это не она только что обожгла его взглядом и вновь заговорила:
- После ухода мужчины, я сняла показания с датчиков Полины. Те несколько минут, что ваш друг был к саркофага Полина жила. Но стоило ему уйти, как она вновь погрузилась в сон.
Я проверила показания всех датчиков за несколько лет. И сравнила их с посещениями ван Бергом института. И знаете, они все совпали. Тогда я стала брать образцы ее крови и сравнивать по годам с показателями. И поняла - она жила все это время только из-за него. Иначе обьяснить это, я, как химик, не могу. И кстати, мне не поверили. И вообще Полину должны были отключить на днях. Фактически убить.
Но это уже все не важно. Она, наверное, хотя бы прожила последние свои минуты рядом с любимым человеком.
Мари всхлипнула громче и закрыла лицо руками
Гуннар прокашлялся, отвернулся от Мари и вызвал Мьельн.
Спустя чудовищное количество гудков, над его запястьем появился взъерошенный Карл и рявкнул:
- Что ещё?!
Гуннар выдержал паузу и громко проговорил:
- Попросите Апполинарию Венедиктовну Медичи к аппарату, любезнейший!
Гуннар с наслаждением услышал, как всхлипы за спиной прекратились. Пока Карл сверкал на него очами, беззвучно проговаривая цветастые ругательства на его голову, разведчик ухмылялся ведь позади слышались шорохи, лёгкий стук каблучков - Мари заинтересовалась и подбиралась ближе, как Спинан-Мур к непочатой банке мёда.