— Я не лезу в воспитательный процесс, я говорю вам не давить на свидетеля, — тихо сказала Рин, вглядываясь в сумрак. — А вы не лезьте в мою жизнь. Я здесь на задании.
— Интересное у вас задание. Приезжаете как обычная гостья, прикидываетесь больной, ведете себя, как милая девушка. А выясняется, что и говорить можете, и без особого труда способны побить двух здоровенных мужиков! Мужланка! Значит теперь в департаменте служат такие…
Рин обернулась, и губернатор подавился своими словами, увидев ее взгляд. Рин медленно покрутила револьвер в руках, выдвинула барабан. Медленно достала патроны и перезарядила оружие, продолжая неотрывно смотреть на губернатора.
— Что же вы замолчали? Продолжайте, я внимательно слушаю. Какие «такие» служат теперь в департаменте?
— Прекратите этот разговор немедленно! — потребовал Анхельм. — Полковник Эмерси — человек долгого терпения и короткого разговора. И она не подчиняется даже мне, ясно? У меня нет никакого желания, господин Алава, искать вам врача-травматолога, если вы не удержите язык за зубами.
— Что толку с вами разговаривать… — пробормотал Алава, исподтишка бросая опасливые взгляды на Рин. Гнетущую тишину не решался прерывать никто. Анхельм отдыхал, прикрыв глаза. Альберта сидела рядом с Розой, обняв девочку за плечи и молчаливо утешая. А Рин смотрела в окно, пытаясь понять, что такое шевелится там в парке: тени или деревья. Вдруг Роза и Альберта встали и куда-то собрались.
— Куда вы? — спросила Рин.
— В дамскую комнату, — ответила Альберта, выразительно глядя на Рин.
— Сомневаюсь, что тут есть таковая, — пробормотала та, идя за ними.
Рин открыла дверь кабинета и осмотрела зал: почти никого не осталось, лишь трое дежурных сидели за столом рядом с теми гражданскими, которых она видела раньше. Рин окликнула полицейского. Пока тот шел к ней, она успела рассмотреть их лучше, и с неудовольствием отметила, что парень с ястребиным носом был среди них. Почему-то его лицо сейчас показалось ей странно знакомым. Где бы они могли встречаться? Словно почувствовав на себе ее взгляд, он тоже обернулся и пристально посмотрел на нее.
— Проводи леди в уборную, — сказала она подошедшему полицейскому, не отводя взгляда от носатого парня. Роза и Альберта ушли, Рин повернулась было назад, но боковым зрением заметила движение. Открылась входная дверь, один за другим входили вооруженные мужчины в плащах и шли прямо к ней. Все они были огромного роста, широкоплечими, их лица не выражали добрых намерений. С ними были следователь, его заместитель и другие полицейские. Носатый и его компания поднялись и пошли вслед за ними. Двое мужчин, шедших впереди, достали пистолеты и нацелились в Рин. Она мгновенно захлопнула дверь, подскочила к Анхельму и толкнула к окну:
— Беги! — рыкнула она, доставая револьвер.
— Что случилось?! — испугался герцог, залезая на подоконник и со страхом оглядывая темные кусты внизу. Тут раздался выстрел, пуля пробила хлипкую дверь насквозь и упала рядом с ногами Рин. Анхельм ахнул и без раздумий прыгнул.
— Ты цел? — крикнула Рин, высовываясь в окно. Герцог поднялся, отряхиваясь, и протянул к ней руку. Рин схватила его за ладонь и сжала, вглядываясь в его испуганные голубые глаза. Анхельм потянул ее на себя.
— Они остались там… — напомнила она о Розе и Альберте. Анхельм резко выдохнул и через силу сказал:
— Полковник Эмерси, приказываю вам спасти дочь губернатора, найти виновных, схватить преступников и довести дело до конца!
Рин увидела, как он беззвучно шепчет «я люблю тебя», кивнула и отпустила его руку.
— Будет исполнено, ваша светлость!
Мелькнули в свете луны белые волосы и застучали по мостовой его каблуки. Анхельм убежал. Девушка развернулась и пинком отправила большой круглый стол к двери, чтобы блокировать ее. Спустя мгновение раздался грохот, и хлипкая дверь заходила под ударами.
«У тебя есть пять минут, чтобы спасти всех. Потом может случиться непоправимое», — сказала Рин сама себе и придвинула к двери письменный стол следователя.
— Быстро в окно! — приказала она оставшимся в комнате людям. Матросы без раздумий исполнили сказанное, а Алава с довольной ухмылкой встал в позу и сказал:
— Не будьте наивной, госпожа Эмерси. Это мой остров и здесь мое слово — закон. Эти люди пришли по моему приказу, защищать меня… от вас.
Раздались еще выстрелы, от двери полетели щепки. Рин отскочила в сторону, чтобы ее не задело случайным выстрелом. Губернатор бросился к ней, пытаясь схватить, но Рин лишь отмахнулась от него. Небрежного удара в челюсть оказалось достаточно, чтобы мужчина пролетел через полкомнаты и впечатался в стену. Выстрел разнес замок, от сильного удара дверь слетела с петель.
— Да как же не вовремя вам приспичило, девочки! — прорычала Рин и прижалась к стене справа от входа. Тут ударили с огромной силой, и вся мебель разлетелась в стороны. В комнату ворвались трое: два гражданских и один полицейский. Рин выстрелила — один упал. Двое обернулись к ней. Второй упал. Третий выстрелил — стенка за ее плечом взорвалась облаком пыли. Рин прыгнула в сторону, стреляя два раза. Третий упал.
— Она здесь! — крикнул кто-то, и Рин услышала протяжный писк Розы. Вбежали еще трое, и Рин выхватила Соколиную песню из ножен. Один бросился к ней, но тут же упал на пол с отрубленной рукой, истошно крича. Кровь хлынула, заливая пол, а Рин уже отсекла ногу другому. Третий шарахнулся от нее, но не успел: упал, сжимая руками перерубленное горло. Хлопнул выстрел, пуля свистнула рядом с ее плечом, ужалив. Рин обернулась. В коридоре стояли четверо мужчин в плащах и позади них следователь, державший визжащую Розу. Еще один верзила держал лишившуюся чувств Альберту. Тот, что стоял ближе всех к Рин, направил на нее пистолет. Его рука сильно дрожала, он с ужасом смотрел на корчащиеся на полу тела разрубленных людей. Рин ухмыльнулась, медленно слизнула кровь с Соколиной песни и шагнула к ним. Мужчины попятились.
— Молитесь сами себе, суки паскудные, — бросила она, наслаждаясь тем, как кипит внутри кровь. Такого ощущения у нее не появлялось слишком давно. Желание рвать в клочья всех, кто попадется под руку, захватило ее полностью; руки гудели от нечеловеческой силы, в глазах поплыл багровый туман. Кровь врага разбудила в ней убийцу, которого Рин так долго прятала. Целящийся выстрелил. Она видела летящую к ней пулю, медленно рассекающую воздух, словно кисель. Время для Рин текло медленно, словно сползающая по листочку капелька росы. Она протянула руку и легко взяла пулю двумя пальцами, словно бабочку. Полюбовалась на маленький горячий кусочек железа и сжала в ладони. Они хотели убить ее этим? Глупцы, осмелившиеся поднять руку на нее, должны быть убиты. «Убей их всех!» — шепнул голос внутри. Сердце взорвалось бешеным стуком, мышцы дрожали, требуя действий.
Безумно рассмеявшись, Рин рванулась к ним. Последним, что услышали нападавшие, была печальная соколиная песня. Блеснула сталь, упал один враг, второй, третий. Мужчины стреляли в бешеное создание, в которое превратилась Рин, а та без особого труда уворачивалась от пуль и прорубала себе дорогу через этот человеческий лес. Ноги и руки падали вниз, заливая кровью полы. Люди корчились в страшных муках, и везло тому, кто умирал сразу. Она была слишком быстрой, чтобы кто-то мог победить ее. Они были слишком слабы против нее.
Тот тип, что держал Альберту, увидев Рин, бросил свою добычу на пол и побежал. Рин, вошедшая в раж, в мгновение оказалась рядом с ним и одним движением отсекла ему голову. Следователь, сжимавший Розу, помчался прочь из здания, но не успел сделать и трех шагов: ядовитый стилет воткнулся в его шею. Он захрипел, схватился руками за пробитое горло. Роза шлепнулась на пол и истошно завизжала, когда чужая кровь полилась ей на лицо. Рин подскочила, ударяя ногой по рукоятке. Лезвие вспороло позвоночник, мужчина упал ничком, придавливая собой девочку. Рин зарычала почти по-звериному, и Роза, испуганно всхлипнув, бросилась прочь от нее. Хлопнул выстрел, плечо обожгло. Рин развернулась и увидела, что к ней бежит тот самый носатый. Хищно оскалившись, она вскинула руку и выстрелила, но тот увернулся. Она нажала на курок еще раз, но револьвер лишь глухо щелкнул — патроны кончились. Мужчина ответил выстрелом, — Рин отпрыгнула в сторону, — окно позади нее разлетелось градом осколков. Носатый достал кинжал, Рин сжала Соколиную песню крепче.
— Ну давай, сторожевой волк империи, — сказал он, — нападай. Посмотрим, чего стоит хваленая Рин Кисеки.
Рин не удивилась его словам, слишком сильно погрузилась в собственное боевое безумие. Он бросился ей навстречу. Свистнули лезвия, медно блестя в свете свечей и высекая искры. Рин ударила его левой рукой в челюсть. Тот увернулся, отвечая ей ударом в живот. Напряженные мышцы погасили удар, Рин его даже не ощутила. Соколиная песня свистнула, по шее врага потекла кровь, его ухо мягко шлепнулось на пол.
— Сука! — заорал тот, отпрыгивая и держась за кровоточащую голову. Еще один глупец, посмевший бросить ей вызов. Рин дико расхохоталась и снова слизнула кровь с оружия. Затухающий огонь вспыхнул с новой силой. Ей стало жарко, кровь бурлила в жилах, сердце гулко стучало, словно боевой бой барабанов. Все перед ней заволокло красной пеленой, она не слышала, что кричал враг. В ее искалеченной, больной душе нестерпимо горела лишь жажда крови. Чудовище, которое она держала за железными воротами воли и разума, оказалось на свободе.
Враг выдернул боевой нож и метнул. Рин наклонилась чуть влево, следя, как красиво играют блики на стали.
«Слишком медленно. Разве так убивают? Покажи ему, как нужно!» — снова сказал голос. Рин прыгнула в сторону, приземлившись на чью-то мертвую голову, оттолкнулась и оказалась за спиной у носатого. Зазвучала Соколиная песня, алые капельки взлетели в воздух, словно пытались угнаться за лезвием. И мощный поток хлынул из его перерубленных артерий. Мужчина сдавленно захрипел и рассыпался на куски, словно разрушенная башенка из кубиков. Рин переступила, противно чавкнула его рука под ее ботинком. Она посмотрела вниз и, улыбнувшись, подцепила ее кончиком Соколиной песни. Плоть легко расходилась, словно Рин резала масло.
— А-а-а!! — раздался отчаянный мужской крик, и к ней с воплем побежал еще один. Он стал стрелять, полностью разряжая барабан, и один раз попал: бедро девушки обожгло огнем. Рин взревела, словно разъяренная пантера, перебросила Соколиную песню в левую руку и рванулась к нему навстречу. В следующую секунду враг застыл с занесенным для удара оружием. Кровь мощными толчками лилась из дыры на груди. Рин вглядывалась безумным взглядом в его затухающие глаза, проворачивала свой клинок, вонзившийся в его живот, и сжимала в правой руке сердце. Когда враг затих, она стряхнула его с Соколиной песни, словно кусок мяса с вилки и встала ему на грудь. Сердце в ее руках сократилось еще один раз и затихло. Рин облизнула его и собралась укусить…
Ее злое внимание привлек чей-то писк, и Рин обернулась. В углу, сжавшись от страха, стояли двое. Девочка и женщина. Рин смотрела на них невидящим взглядом, сжимая Соколиную песню, и тяжело дышала через рот. Капли крови падали с ее губ, барабаны внутри почти затихли, ей хотелось снова разбудить их. Очень нужно было ощутить прилив сил к рукам, кипящую кровь, сладкий запах сердец, которые она остановит. Ведь это ее истинная сущность! Рин перестала понимать, что происходит, она перешла грань, за которой прятался берсеркер.
Альберта, с ужасом глядя на Рин, медленно закрыла собой Розу. Безумная убийца шагнула к ним, поднимая оружие и направляя на последних, кто остался в этой комнате.
— Рин, очнись!! — услышала она сквозь гулкий стук собственного сердца нелепую просьбу этого трясущегося от страха существа.
— Рин, пожалуйста!
Какой раздражающий писк!
— Ты чувствуешь ужас? — спросила Рин тихо-тихо. Альберта сжалась от страха и заплакала.
Глава 3.1
Альберта, с ужасом глядя на Рин, медленно закрыла собой Розу. Безумная убийца шагнула к ним, поднимая оружие и направляя на последних, кто остался в этой комнате.
— Рин, очнись! — услышала она сквозь гулкий стук собственного сердца нелепую просьбу этого трясущегося от страха существа.
— Рин, пожалуйста! — какой раздражающий писк.
— Ты чувствуешь ужас? — спросила Рин тихо-тихо. Альберта сжалась от страха и заплакала.
— Рин! — послышался тонкий голосок Розы. Девочка выбралась из-за спины Альберты. Выставив вперед открытые ладони, она шагнула вперед. Рин утробно зарычала, Соколиная песня угрожающе блеснула.
— Роза, не надо! — взмолилась Альберта, хватая девочку за платье, но та смело шагнула вперед. Лезвие уперлось в ее грудь, алая капелька выскользнула и побежала вниз по коже. Рин не понимала, почему враг сам хочет себя убить. Разве ему не положено сопротивляться? Бояться?
— Рин, очнись! — позвала ее Роза. — Все кончено. Ты всех убила. Мы не враги!
Рин неуверенно замерла. Роза осторожно отвела в сторону оружие, приблизилась почти вплотную к женщине. Рин видела, как шевелятся черные волосы от ее тяжелого дыхания. Увидела в добрых голубых глазах девочки отражение своих безумных изумрудных глаз. Глаза чудовища, в которое она превратилась. Рин вдруг всхлипнула, судорожно глотая носом воздух, пахнущий медью, и ее затрясло. Она стала оседать на пол, выбивая зубами дробь и сдавленно скуля. Силы в один миг покинули ее, боевой пожар в груди мгновенно погас, оставив лишь ледяное пепелище. Роза хотела обнять ее, но Рин шарахнулась в сторону:
— Нет! Я опасна! — выдохнула она.
— Все кончено, Рин, — стала уверять девочка. — Иди сюда, я не боюсь тебя.
Рин дышала так, словно задыхалась. Всматриваясь в голубые глаза Розы, видя царапину на груди девочки, она с ужасом осознавала, что едва не напала на своих друзей. Едва не убила тех, кого защищала. Снова. Как тогда в деревне она едва не убила свою маму.
— Боги… — прошептала она. — Я же могла… вас…
— Все хорошо. Все хорошо! — шептала Роза, подходя к Рин и обнимая ее. — Такое бывает. Я читала в книгах. Все кончилось.
Рин чувствовала, что девочку саму трясет от страха. Благие боги, откуда у этого ребенка столько сил, храбрости, воли? Как у нее хватило смелости подойти к безумной убийце, берсерку? Как она может смотреть на зал, усеянный расчлененными трупами и даже не плакать?
— Маленькая, я тебя испугала… — прошептала Рин, приподнимаясь и сжимая девочку в объятиях. — Не смотри туда, не нужно.
— Рин, у вас кровь течет. У вас рука прострелена, — выдавила Роза.
— Где? — Рин отстранила девочку и посмотрела на руку. Пуля задела лишь по касательной, можно просто перевязать. Оглядела себя: вся одежда промокла от крови. К счастью, не ее. На левой ноге штаны разорваны, Рин с шипением оценила рану: здесь серьезнее, нужно шить. Рин тяжело поднялась и осмотрела зал. Тошнота подступила к горлу, ее замутило от мерзких запахов, наполнивших помещение. Она вынула свой стилет из шеи следователя и тщательно вытерла об его рубашку. Скрутила распущенные волосы и заколола их наверх. Достала из сапога кинжал и распорола занавеску на лоскуты, которыми собралась перевязать ногу и плечо.
— Рин, промыть нужно, — сказала Альберта. — Заражение подхватишь.
— Сейчас на улицу выйдем и умоемся, — ответила та, убирая тряпки в карман. — Альберта, Роза, стойте здесь. Я проверю, что с губернатором.
— Папа! — воскликнула девочка и дернулась бежать в кабинет следователя, но остолбенела, увидев тела на полу. Рин покачала головой и жестом указала ей стоять на месте.
— Папа! Ты жив?! — крикнула Роза. Вместо ответа раздался выстрел. Рин ахнула и побежала, перескакивая через тела и на ходу перезаряжая револьвер. Прижавшись к стене и закрывая лицо оружием, она заглянула и осмотрела комнату: никого. Вошла. Полы и стены были красные, под ногами чавкало. Губернатор лежал ничком, под его головой растекалась лужа. Она перевернула его на спину и увидела чернеющую дыру во лбу трупа. Отступила назад и закрыла проход, одновременно схватив подбежавшую Розу и прижав к себе.
— Папа! Дай мне пройти! Отпусти! Папа!
— Роза, нет, — тихо и непреклонно ответила она, поднимая девочку за подмышки, как котенка, и унося прочь. — Там не на что смотреть. Закрой глаза.
Роза закричала, пытаясь вырваться, но Рин без труда скрутила ее и перекинула через плечо. Роза брыкалась и колотила ее по спине, но это ничего не дало — хватка у Рин была хоть и бережной, но железной.