— До завтра, Огино.
Я была уверена, что, оставшись вдвоём, нам придётся завести неловкий разговор о том, как я встретила его в классе. Но этого не случилось. Я поежилась от холодных капель, затекавших под ворот куртки и тоже помахала ему, максимально сосредоточившись на его фамилии:
— Пока, Кохакунуси.
Я развернулась и постаралась сдержать шаг, чтобы не уйти слишком быстро. Но всё же я быстро оторвалась от шумных ребят и скоро оказалась в относительной тишине.
Давно я не плакала прямо на улице.
Комментарий к Глава вторая. Плач цикад
*Киго – в классическом японском хайку – слово или выражение, указывающее на время года, к которому относится изображаемая в тексте картина. Некоторые киго явным образом привязывают текст ко времени года, для других же такая соотнесенность обусловлена только традицией.
**Сиблинги – объединяющее понятие для братьев и сестер.
Путеводитель по еде:
Бэнто – однопорционная приготовленная еда в Японии, которую японцы берут с собой в школу или на работу в специальном контейнере. Обычно готовится в пропорциях 4:3:2:1, где на 4 части риса берётся 3 части мяса или рыбы, 2 части овощей и 1 часть маринованного растения или пряности.
Нори – съедобные красные водоросли.
Моти – японский вид рисового теста, из которого делают одноименные пирожные с разной начинкой.
Умэбоси – традиционная японская приправа для риса – солёно-квашеные плоды японской сливы.
Тэмпура – объединяющее понятие для блюд из морепродуктов, рыбы, овощей (реже – мяса), приготовленных в кляре и обжаренных во фритюре. Наиболее популярным является тэмпура, приготовленная из свежих креветок.
Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям!
========== Интерлюдия. Он умный и странный ==========
Комментарий к Интерлюдия. Он умный и странный
В интерлюдиях будут помещаться избранные места из переписки героев. Курсивом выделены сообщения Тихиро.
19:15 «Хироко-сэмпай, я забыла поблагодарить тебя за поддержку. Спасибо <3».
19:19 «Ну что ты. Ты бы поступила так же на моем месте <3».
19:20 «Мне очень хочется спросить, что случилось на первом уроке. Но я не обижусь, если ты не захочешь отвечать».
19:30 «Я обозналась и приняла Кохакунуси за человека, которого когда-то знала. Его появление меня шокировало, поэтому я и вела себя как сумасшедшая».
19:32 «Это не так. Но я испугалась за тебя, Тихиро. Ты будто призрака увидела, ну, или духа-предвестника. У тебя даже руки побелели…»
19:35 «Ерунда, Хироко. Сейчас я в полном порядке :)».
19:36 «Но ты расстроилась, что Кохакунуси не оказался твоим знакомым?»
19:39 «Да, немного. Мне было бы интересно узнать, как у него дела».
19:40 «Как тебе Кохакунуси?»
19:45 «Странный он какой-то, но очень милый и умный. Он тоже записался на риторику, может, там узнаю его лучше. Ты-то почему не стала брать этот курс, Тихиро? Ходили бы втроем… ;)»
19:49 «Ой, больно надо. Я слишком боюсь публики».
19:50 «А я бы послушала ваши дебаты с Кохакунуси _».
19:57 «Почему именно наши?»
20:00 «Мне показалось, что вы заинтересовались друг другом. Неравнодушные оппоненты всегда привлекают внимание».
20:02 «Не знаю. Я не умею спорить».
20:04 «Научилась бы на этих занятиях! Тебе самой-то как Кохакунуси?»
20:07 «Я с тобой согласна. Он умный и странный».
20:08 «И всё равно я не собираюсь записываться на дополнительные курсы, Хироко. И так времени ни на что не хватает…»
20:10 «Посмотри на меня! Я же как-то живу».
20:12 «Ты киборг, Хироко-сэмпай, с тобой всё давно ясно».
20:13 «Хахаха! Да ну тебя! Слушай, а ты поняла домашнее по химии?»
20:15 «Как раз сижу над ним и, кажется, я неправильно списала условие задачи…»
20:16 «Вот и у меня ничего не выходит! Я позвоню?»
20:20 «Давай я сама позвоню тебе через пару минут».
20:21 «Жду!»
========== Глава третья. Рисовое тесто и зеленый чай ==========
Так случилось то, чего я отчаянно ждала долгие годы. Я не знала, как и почему этот зеленоглазый парень снова появился в моей жизни, но было понятно, что реальность не вдохновляется моими снами — она творится сама по себе. Проплакав несколько дней, я вдруг поняла, что второй раз в жизни мои печали ушли с пролитыми слезами. Удивительно, я ведь столько громко рыдала и тихо хныкала после возвращения из мира духов, но облегчение пришло лишь тогда, когда рядом снова был Хаку. Я не смогла отвыкнуть от этого имени и мысленно звала его именно так, хотя вслух начала говорить «Кохакунуси» совсем без запинки. Хаку больше не приходилось удивленно приподнимать брови, потому что я держала себя в руках: уж что-что, а скрывать свои чувства перед другими я научилась ох как хорошо. Чувства… да.
Пятый день триместра приготовил мне новое испытание: Акира всё же утащила Хаку в столовую со словами, что он задолжал ей обед. Все дни до этого он обедал с нами в полупустой галерее. Весь обеденный перерыв я просидела как на иголках, невпопад отвечая Хироко. После её практически рыцарских поступков днем ранее я прониклась к ней еще более теплыми чувствами, чем раньше. Вот как бывает: иногда замаячивший на горизонте парень рушит крепчайшую дружбу между девушками, а иногда заставляет одну дурёху доверять одному из немногих близких людей. Дурёхой я зову себя, конечно. Поэтому (внезапно для себя) я так быстро сняла маску безразличия перед Хироко и с трудом сказала ей о своих переживаниях. Кодзима не засмеялась, но ободряюще улыбнулась и погладила меня по предплечью:
— Таким, как твой Кохакунуси, не нравятся подобные Араи. Уверена, что он не сбежал лишь потому, что бабушка дала ему слишком хорошее воспитание.
Я хотела сказать ей что-то на фразу о «моём» Кохакунуси, но почувствовала, что покрываюсь пятнами смущения. Ненавижу свою кожу.
— Я не думала, что ты можешь так быстро влюбиться, Тихиро.
Я вздрогнула.
— На самом деле, не думаю, что кто-то это видит, кроме меня, — Хироко оперлась подбородком на левую руку, сжатую в кулак, и посмотрела в окно, — да и этому я удивлена. Ты ведь такая скрытная. Но ты же понимаешь, что я никому не скажу, да?
— Да, — тихо ответила я, — спасибо.
— Было бы за что. — Хироко снова улыбнулась, — Всё же он очень интересный и умный. Так что я понимаю вас с Араи, хотя он, видимо, не мой человек.
— У тебя есть твой человек, Хироко-сэмпай? — спросила я для того, чтобы просто сменить тему. Я не хотела стоять в одном ряду с Акирой Араи, особенно если это касалось Хаку.
Хироко покраснела еще сильнее, чем я чуть раньше, и уткнулась в пакетик с мармеладом. Казалось, что больше всего на свете она хотела стать одним из цветных мармеладных шариков и затеряться среди ярких собратьев. Мне стало неловко.
— Хироко, ты можешь не отвечать. Я и сама не очень хочу говорить… сама знаешь, о ком. Давай просто сменим тему и…
— Мне очень нравится Вада.
Я чуть не подавилась молоком. Тоси Вада? Циничный нелюдимый грубиян? Да, конечно, он симпатичный, но… Я относилась к нему неплохо лишь за то, что он хорошо играл на гитаре и один из парней мог осадить Акиру Араи, когда та вела себя уж слишком по-королевски. По-моему, он успел подраться со всеми членами её свиты. Но чтобы Хироко, эта светлая застенчивая душа…
«Кто бы говорил, Огино, — раздраженно подумала я, — ты вот много лет влюблена в дракона».
— Я никому не скажу, Хироко, — пообещала я.
Подруга подняла голову и кивнула:
— Я знаю. Мы ведь с ним ходим в музыкальный клуб. Там он совсем другой. Знаешь… бывают люди, которых будто знаешь так хорошо, а потом они предстают перед тобой совсем другими. У тебя бывало такое?
— Да, — твёрдо сказала я, — я понимаю, о чем ты говоришь.
— Рин-сан, скажи…
— Ну?
— Здесь что, сразу двоих зовут Хаку?..
— Двоих? Его одного-то слишком много.
— Там мы нормально общаемся, — продолжила Хироко, не замечая того, что я напряженно сжала руки, — не то, что в классе.
— А неплохо ты его осадила тогда, когда к нам пришел Кохакунуси.
Подруга быстро посмотрела на меня и, увидев, что я улыбаюсь, тихо засмеялась:
— До сих пор не понимаю, как я тогда осталась в живых.
«Я тоже, Хироко», — подумала я, но вслух сказала:
— Думаю, ты тогда тоже предстала перед ним в другом свете. Это полезно. Надеюсь, что у вас всё получится.
— Спасибо, Тихиро-тян. Тебе и Кохакунуси я желаю того же…
— Давай мы больше не будем про него говорить, ладно?
— Да, конечно, прости меня.
Мы поднялись в класс чуть раньше обычного. Внутри было не так уж много людей, но сердце счастливо ёкнуло, когда я увидела, что Хаку стоял у окна рядом с моей партой. Хироко ткнула меня в бок локтем и остановилась рядом с небольшой группой девочек, тут же включаясь в беседу. Я медленно подошла к своему месту и отодвинула стул, чтобы сесть. Хаку обернулся и улыбнулся уголком рта:
— Я не мешаю?
— Да нет, — я села за парту, открыла сумку и машинально проверила, на месте ли мой черный блокнот.
— Красивый здесь вид, — он мотнул головой в сторону окна, — тебя удачно посадили.
— Тебе ведь тоже неплохо всё это видно с твоего места.
— Если я постоянно буду сворачивать шею влево, все подумают, что я смотрю на тебя.
В ушах загудело, но я быстро нашла, что ответить:
— А если ты будешь постоянно смотреть на доску, то, по твоей логике, все будут думать, что ты смотришь на Араи.
Хаку засмеялся, обнажая ровные белые зубы, и легонько ткнул меня в плечо. Я надеялась, что мой взгляд не выдал того, что я еще долго чувствовала эхо этого прикосновения.
— Не обижайся, Огино. Кстати, у вас случайно нет никакого обряда очищения? — я непонимающе посмотрела на парня, и он закатил глаза, — после обеда с Араи и её гаремом мне хочется замолить этот грех.
Он даже не потрудился сказать последнюю фразу тише, чем говорил до этого, но я не стала оборачиваться, чтобы увидеть реакцию одноклассников на его слова.
— Думаю, достаточно будет просто пообедать с нами завтра, — задумчиво протянула я.
— Только завтра? — Хаку улыбался. Мне очень нравилась эта улыбка.
— А что, было так плохо?
— Я впервые ел так быстро. И что в ней все находят? Она всё время говорит, но говорить с ней абсолютно не о чем.
Я хотела сказать, что она красивая, но не стала. Наверное, побоялась, что он со мной согласится.
— Поможешь нам с Хироко с текстом по английскому? И будешь прощен.
— Помочь-то помогу, но ты не сказала мне про обед. Только завтра?
Наши глаза встретились. Теперь я видела: он знает, кто я. Огино, его новая приятельница, которая, видимо, обиделась, что он обедал не с ней и её подругой. Странно, но тогда я впервые за неделю не испытала горечи.
— Я буду рада, если ты всегда будешь обедать с нами. И Хироко тоже, — добавила я, спохватившись.
— Договорились, Огино.
Он протянул мне сжатый кулак, и я, чуть помедлив, ударила по нему своим кулаком. Чего доброго, мы и вправду подружимся…
***
Вечером я рисовала. Тихо включив музыку и закрыв дверь в комнату, я разложила перед собой небольшие наброски на клочках бумаги и принялась переносить их в свой блокнот.
Этот блокнот был, ни больше, ни меньше, вместилищем моей души. В нем я коллекционировала свои воспоминания о мире духов, но больше всего, конечно, о Хаку. Иногда мне казалось, что я научилась рисовать только для того, чтобы рисовать его лицо. Я рисовала и в школе, когда выдавалась свободная минута или когда было особенно скучно, и эти рисунки не всегда были хороши. Но блокнот, когда-то подаренный Тамако, будто помогал мне. Каждая линия была на своем месте, каждый штрих работал на создание нужной мне картинки. И простые нелинованные листы знали, как выглядели дедушка Камадзи, маленькие Сусуватари, Рин-сан, Безликий, Юбаба и Дзэниба; им были знакомы таблички на травяной настой, наша комната, вид из окна… они знали Хаку таким, каким я знала его. Суровым, добрым, пугающим и лежащим без сознания. Драконом. Человеком. Почти ребенком. На некоторые портреты Хаку-человека я клеила аккуратные «заплатки» из подходящих по размеру открыток с животными, отчего блокнот неумолимо расширялся. С самого начала нашей дружбы с этим скетчбуком я ужасно боялась того, что кто-то его откроет и увидит портреты Хаку. Я никому не показывала свои рисунки, но могла бы смириться с тем, что кто-то увидит драконий оскал. С тем, что кто-то может увидеть лицо Хаку, я мириться не хотела. В этом же ежедневнике я хранила то стихотворение, нежданно-негаданно появившееся в моей голове накануне нашей встречи. А один разворот был склеен, и там я хранила две реликвии: высушенный бутон розы, который я, не удержавшись, сорвала в саду Юбабы, и открытку, которую подарили мне одноклассники вместе с букетом цветов в последний день перед нашим переездом. Эта открытка слышала наш разговор с Хаку после того, как он отвел меня к моим родителям. Крошечный листок бумаги напоминал мне обо всех ужасах и обо всех радостях, что мне пришлось пережить, будучи десятилетней девочкой, и не давал забыть о том, как страшно не помнить своего имени.
И вот я открыла чистый разворот блокнота и вновь начала рисовать Хаку. Кохакунуси, если быть точнее, в форме старшей школы, думающего над тригонометрическим уравнением. Через какое-то время я отложила карандаш в сторону и, придирчиво оглядев рисунок, осталась более-менее довольна его начальным вариантом. Я не знала, буду ли я заклеивать эти новые портреты. Быстрой пташкой пролетела мысль о том, что когда-нибудь я покажу ему всё, что нарисовала в этом скетчбуке, сняв все бумажные заплатки. Может, он вспомнит меня? Хотя, если дойдет до того, что он будет держать в руках мой сокровенный блокнот, мне будет всё равно, вспомнит или нет. Я подумала об этом и ужаснулась сама себе, мысленно попросила прощения у той Тихиро, что плакала ночами, проснувшись после очередного объятия с её драконом.
В дверь забарабанили. Я ругнулась, едва пошевелив губами, и быстро смахнула все бумаги и блокнот в нижний ящик стола. Закрыв его, я сказала:
— Заходи, Тамако.
Сестра в мягком голубом халате с заячьими ушами на капюшоне юркнула в комнату и села на кровать.
— Как дела, Тихиро?
— Да ничего нового. Домашку задают до небес, вот и все новости. У тебя что?
— У меня тоже всё скучно. Мидори рассталась с парнем, вот только закончила с ней разговаривать. Всё плачет и плачет.
— Подожди, — я нахмурилась, припоминая рассказы сестры, — она же начала с ним встречаться меньше месяца назад. Что у них там произошло?
— Ой, не спрашивай, — махнула рукой Тамако, — не хочу снова в это окунаться, и так завтра весь день слушать беднягу. О чём ты хотела поговорить?
Я распустила волосы, тут же свободно упавшие на плечи. Кашлянув, я робко спросила:
— Тамако, ты можешь мне завтра помочь сделать моти?
Бедная сестрица в этот момент сладко потягивалась и чуть не ударилась головой о стену от неожиданности.
— Ты сейчас серьезно? Нет, правда? Я не сплю?
Я недовольно посмотрела на нее:
— Ты можешь себе представить, чтобы я о таком шутила?
— Нет, — поспешно сказала Тамако, — но я завтра поздно приду, у меня заседание клуба.
— Я хотела бы взять десерт в школу.
— Тогда тебе придется рано встать, — ехидно улыбнулась сестра. Я смерила её еще более недовольным взглядом.
— Ты мне поможешь или как?
— Или как. Конечно, помогу. Но с чего ты…
Тамако случайно посмотрела мне куда-то под ноги и не договорила. Я не успела среагировать (к вечеру я становлюсь совсем медлительной, не хуже столетней сухопутной черепахи), и сестра быстро подняла с пола листок бумаги в клетку. Видимо, один из набросков предательски выпал у меня из рук, когда я убирала всё в ящик стола, и оказался на полу. Тонкая бумага просвечивала, и я видела, что на ней на скорую руку был изображен, конечно, Хаку. Он задумчиво смотрел на доску, и я очень хотела передать этот взгляд, чего у меня совсем не получилось. Я приготовилась к бою. Если придется огрызаться, я без труда смогу найти больные места сестры. Можно начать со сравнения с Араи, к примеру.